Декабрьское ранее утро на сеновале в сарае. Солнце, пробиваясь сквозь щели досок, падает на перекошенное, измятое сеном и бурной ночью с алкоголем, лицо молодого мужчины в диковинном костюме.
Скрипнула дверь, с улицы заглядывает восьмилетняя девочка, качает головой, вздыхает, и всплеснув руками, убегает.
Дмитрий попытался поднять голову, не вышло. Открыл один глаз. Ошарашен. Сел. Оглядывается кругом, схватившись за голову.
— Чёрт! Вот это погуляли вчера на новогоднем корпоративе…
Берёт клочок сена и подносит себе к лицу. Нюхает. «Это что за прикол такой? – внимательно осматривается. – Кино что ли снимают? Это Макс перегнул со своими заморочками. Было достаточно ресторана и девочек в баре. Интересно, а где они все?»
Дмитрий Остафьев двадцати восьми лет от роду – совладелец крупной компании и единственный наследник. Большую часть своего драгоценного времени он прожил за границей: учёба, обязательные тусовки, потом вынужденная работа в дочернем филиале отца. Пару лет назад, после его смерти, мать уговорила сына вернуться домой.
Дмитрий приехал нехотя. Понимал, что без его участия бизнес рухнет. Мать Тамара Львовна – совладелица бизнеса, но никогда не работала и не имела даже смутного представления, как им управлять. Поэтому на семейном совете принято решение, что сын возглавит руководство и увеличит, пошатнувшиеся доходы компании.
— И ещё, сынок, прошу тебя, — воркует возле него Тамара Львовна. – Тебе пора жениться. Твой папа подыскал тебе хорошую партию – Викторию. Ну, ту, что ты дразнил в детстве из-за брекетов. Её отец очень успешный бизнесмен. А папа считал, что такое слияние пойдёт нам обоим только на пользу. Она сегодня придёт к нам на ужин. Присмотрись к ней.
Дима присмотрелся.
Утром, умываясь в ванной, он с улыбкой смотрит через отражение в зеркале на спящую в его постели Вику. «Хороша! – думает он, — да и приданное достойное. Пожалуй, стоит на ней жениться. Обрадую мамулю».
Свадьбу назначили сразу после новогодних праздников. Вчера в компании бурно отмечали предновогодний корпоратив. А потом с приятелем Максом и ещё парой ребят Дмитрий отправился продолжать банкет в ночной клуб, ресторан и ещё куда-то. Он усиленно вспоминает вчерашнюю ночь.
Двери сарая распахнулись и вошли две девочки: одна, та, что заглядывала ранее восьмилетняя и вторая помладше лет шести. Обе одеты в овчинные полушубки, валенки, а на головах вязаные шали, концы которых подвязаны на талии.
— Вот он, Дашка! – говорит старшая, показывая на него, — а ты ревёшь. Вот, твой папка. Живой, только пьяный после гулянки.
Дмитрий вытаращил глаза от такой наглости и открыл рот. Шестилетняя девочка, улыбаясь, подбежала к нему и прижалась, обхватив руками шею.
— Тятя, замёрзнешь здесь. Идём в дом, — говорит она, заглядывая ему в глаза. — Мамка блинов напекла. Со сметаной, как ты любишь. Пошли!
Мужчина шарахнулся в сторону и встал. Отряхивает сено и оглядывается. Ищет скрытую кинокамеру. «Вот, хохмачи! – злится он, — такую сценку разыграли. Ещё и детей привлекли».
— Эй! Хватит! Я больше в ваши игры не играю! – кричит он, задрав голову и глядя в угол сарая. – Выходите! Всё!
Девочки переглядываются. Даша сквасила ротик, собираясь расплакаться.
— Дуня, мне страшно, — жалуется Даша, — что с ним?
Девочка пожала плечами.
— Тять, выпей! – протягивает ему кувшин старшая девочка, поворачивается к сестрёнке. — Совсем плохой, — снова обращается к мужчине, — квасок хорошо похмелье снимает. А хочешь, молока парного принесу?
— Ты… ты кто? – спрашивает он строгим голосом, — оставьте меня!
— Беги за мамкой, — приказывает Дуня, — горячка у него, похоже. Да не реви ты!
Младшая девочка поспешно убегает, а старшая охлопывает мятый костюм мужчины и настойчиво протягивает кувшин.
Дмитрия мучит жажда. Он хватает квас и жадно пьёт.
В это время вбегает красивая молодая женщина с русой косой толщиной в руку. На ней старинный сарафан, домотканый фартук и вышитая жилетка с овчинной отделкой.
— Проснулся! Дмитрий, ну что же ты в дом не идёшь? – ласково укоряет она. — Детей и меня пугаешь.
Не дожидаясь ответа, она обнимает его за шею и жарко целует. Дмитрий в ответ, обнимает женщину и крепко прижимает к себе. Поцелуй ему очень даже понравился. «Ладно, спектакль продолжается, — думает он, — но только не долго. Посмотрим, что дальше. Мне бы только душ принять и кофе выпить не мешает».
Вошли в просторную, украшенную вышитыми занавесками, полотенцами и салфетками комнату. Справа русская печь. У Дмитрия от восторга даже дыхание перехватило. «Здорово! – восхитился он про себя. — Всё, как настоящее. Не поскупились на декорации. Ну, ну!»
За столом, накрытым домотканой скатертью, на блюде лежит стопка румяных блинов, миски с мёдом и сметаной, в кружках ароматный чай. Сидят две девочки. Одна шестилетняя Даша и вторая лет четырёх Наташа.
Увидев Дмитрия, самая маленькая заулыбалась и протянула к нему на встречу ручки.
— Тятя… – лопочет она, сжимая и разжимая кулачки, как бы подзывая к себе, — тятя, тятя.
Дмитрий остолбенел. Женщина раздевает его у входа, скидывает жилет. При этом тихо ворчит и приговаривает:
— Чего раньше времени вырядился шутом, — она снимает его дорогой пиджак. — Колядовать ещё рано. С дочками бы и сходил позже.
Дуня разделась и подошла к столу. Женщина строго глянула на старшую Дуню и та поспешно подошла к младшей сестрёнке, села рядом.
После завтрака он осторожно шёпотом спросил у Дуни:
— А как маму твою зову? – на его вопрос девочка испуганно посмотрела, но Дмитрий быстро рассмеялся и поправил себя, — по батюшке…
— Екатерина Ивановна… – нерешительно ответила девочка и внимательно посмотрела на отца, — тять, ты чего? Память потерял?
— Ага! – кивает он, а про себя смекает: «Значит жена моя Катя. Ничего себе. Интересно сколько ей заплатили за такую игру?» Ему грустно, что всё это не настоящее: и любящая красавица жена и девчонки, с такой искренней радостью лезут к нему на колени.
После плотного завтрака он уснул, сам не поняв, как оказался на широкой кровати, со стопкой подушек, что стояла за занавеской.
Проснулся. За окном темнеет. Дети о чём-то тихо говорят. Катя гремит ухватом, доставая из печи что-то очень ароматное. Он втянул носом. «Щи!» – догадался и сел на кровати, которая громко скрипнула.
— Ага, проснулся, лежебока, — весело говорит жена, заглядывая за занавеску.
Дима виновато улыбается.
— Баньку затопила. Она с тебя весь хмель вытянет, – говорит она, ласково улыбаясь мужу. — Скоро будет готова. Девчонок помою и можно нам собираться.
Она нагнулась к огромному сундуку у стены, обитому коваными заклёпками. Откинула тяжёлую крышку и что-то достаёт, кидая на крышку.
— Вот твоя рубаха и кальсоны, — подняла глаза на него. — Веники какие запарить: берёзовые или дубовые?
Дима пожал плечами.
— Ага! Не проснулся ещё, — поняла она и добавила, — и тех и других запарю.
Пока Катерина мыла дочек, он с удивлением ходит по дому, рассматривая старые снимки, где он и Катя сидят с напряжёнными лицами. Много незнакомых людей: старики и пожилые женщины. Икона в углу под потолком прикрыта вышитым полотенцем.
Мать, запыхавшись, вошла в дом, держа на руках двух самых младших девочек с красными, распаренными личиками. Они укутаны в стёганые одеяла, только головы торчат с мокрыми волосами. Усадила их на кровать и распеленала. Девчонки яяяя в белых длинных сорочках упали на спины и раскинули руки. Отдыхают. Медленно вошла старшая Дуня. У неё своя кровать, а Даша и Наташа спят вместе. Девочки хихикают и балуются. Дуня строго погрозила им пальцем.
— Дим, ну ты собрался? – спрашивает она деловито, — тогда идём мыться.
Дима загадочно улыбнулся и вышел вслед за женой.
Баня действительно сняла весь хмель и не только. Память так и не вернулась к нему. Дмитрий не понял, как вжился в роль главы семейства. Жена удивлялась ночью на его ласки и смущённо хихикала:
— Девчонок разбудим, шальной!
Прошло более суток. На следующее утро Дмитрий ходит, как пьяный, удивляясь всему и восхищаясь. Ему ещё никогда не были так искренне рады ни мать, ни друзья. Он чувствовал себя, как дома. Спокойно и уверенно.
Дмитрий плюнул на бизнес, на все дела и наслаждается подарком друзей, что так славно окружили его «семьёй». Он ни о чём не жалеет: «Наверное, хотят, чтобы я перед свадьбой с Викой мог сравнить жизнь до женитьбы и после. А я и не против. Даже жениться на этой Катерине готов. Викины деньги – это прекрасно, но… Катя просто находка для меня. А если дети действительно её, то и с детьми бы взял. Славные они. Жаль, что актриса. Интересно откуда она?»
Неожиданно для себя выяснил, что он зажиточный крестьянин. Хороший добротный дом, пара лошадей, тринадцать коров, более двадцати овец, свиньи, куры, гуси.
Он по-хозяйски обошёл свои владения и заметил в коровнике мужчину. Кашлянул.
— Здравствуй, Дмитрий Фомич! – незнакомец, здороваясь, поклонился, а Дима про себя заметил: «отчество то не моё. Я по отцу Михайлович».
Дмитрий вышел следом за незнакомцем, они вошли в конюшню.
— Надо бы с дальнего поля сено для скотины привести… – говорит мужчина, — пока сани могут проехать. А то наметёт снегу. Вы как считаете?
— Надо, так надо. Поехали, — отозвался Дмитрий и вдруг обнаружил, что машинально запрягает лошадь в сани. Да так ловко, словно всю жизнь этим занимался.
Прошёл ещё день. Из разговоров односельчан он выяснил, что сейчас 1910 год от рождества Христова. Долго сомневался, надеялся, что тоже нанятые актёры.
Но выехав на лошади в районный центр, убедился, что попал в другое время. Это его и пугает и радует. «Значит, она меня действительно любит, — думает он про жену, — и дети наши с Катей».
Через две недели Дмитрий совершенно освоился в новой жизни. И в качестве зажиточного хозяина, который лихо управляется с подворьем, и в качестве любящего мужа, и в качестве заботливого отца. Девочки забираются ему на колени, и он читает им книжки перед сном. Младшая Натка сопит в ухо, уткнувшись в его шею. Так и засыпает на руках. Катерина бережно берёт дочь и несёт в кровать, где закрыв глаза, лежат остальные сёстры.
Очередной счастливый день закончился.
Дмитрий совсем смирился с тем, что застрял в прошлом времени, и почти не вспоминал о жизни в двадцать первом веке.
Но судьба готовила ему новое испытание.
Однажды днём с улицы прибежала, запыхавшись, растрёпанная и полураздетая Дуня.
— Тятя, мама, беда! – выдохнула она страшную весть.
Отец и мать разом обернулись к дочери и замерли в ожидании.
— Дашка в прорубь упала. Натку я притащила домой… – она делает передышки и опустив голову дышит. — Она в ограде хнычет, а Дашке я свой полушубок отдала. На край проруби постелила, чтобы было за что держаться.
Дмитрий и Катя выскочили на крыльцо. В ограде в снегу плачет Натка. К ней подбежала мать и подняла на руки.
— Неси её домой, а я к речке. Быстрее!
Дмитрий быстро окинул двор и заметил топор. Подбежал, схватил его и побежал к проруби. «Лунка узкая вот девочка и не пролазит. Надо расширит лунку», — соображает он на ходу. Слышит хруст снега за спиной. Это бежит Дуня.
Ещё издали видит барахтающуюся руку. Край лунки мокрый и скользкий. Сама лунка очень узкая. «Как она туда провалилась?» – злится он.
— Даша, — он хватает девочку за ледяную мокрую руку, но та выскальзывает.
Голова погружается под воду.
— Дашка! – кричит, рыдая Дуня, и падает на колени.
Дмитрий моментально сбрасывает с себя полушубок. Садится на колени на лёд и со всего маху рубит лунку, пытаясь её расширить. «Только бы успеть, — молится он, — только бы течением не отнесло далеко».
Лёд поддаётся и полынья уже достаточная, чтобы в неё пролез мужчина. Он скидывает валенки, бросает топор и лезет в прорубь.
— Тятя, не надо! – рыдает Дуня, цепляясь за его рукав, но он уже по грудь в воде. Краем глаза замечает несколько человек спешащих на помощь, среди них бежит и Катя.
Ледяная вода сдавила больно грудь, тяжело дышать. Она ныряет. Открыв глаза ищет Дашу. Она словно кукла висит у самой кромки льда метра полтора от лунки, зацепилась об острые края льда. Дмитрий тянет её на себя. Задыхается. В кромешной темноте видит только светлое пятно лунки. «Скорее глотнуть воздуха, — думает он, — Только глоток».
Он высовывает голову и шумно, брызгая мокрыми волосами, машет головой. Делает вздох. Какие-то руки тянуться к нему. Но он снова ныряет за девочкой.
Крепко сжимая ребёнка, он гребёт к проруби. Понимает, что сейчас задохнётся, если не глотнёт, но выбора нет. Из последних сил толкает девочку в лунку. Её тело занимает всё место. Его голове не протиснуться к воздуху. Ещё рывок, выталкивает малышку. Руки хватают её и тянут наверх.
Последнее, что он видит – это светлое, спасительное отверстие в лунке, но сил больше нет. Вокруг холод и темнота.
***
Удар по спине. Он очнулся и закашлялся.
— Димка! – глухо раздаётся в голове.
— Дмитрий Михайлович, очнитесь! – кричит знакомый голос.
— Вылезай уже из бассейна. Ну, что ты устроил? – орёт Макс, — Мы тебя потеряли. Ну, ты и пить горазд. На черта ты попёрся в этот бассейн? Скоро совещание, приехали почти изо всех регионов. Ты хотел сделать важное заявление.
Дмитрий кашляет и озирается по сторонам. Он в мокром костюме, в ботинках лежит на полу.
— Как ты там оказался, — спрашивает Макс, помогая ему встать.
— Поскользнулся, наверное, — отвечает Дмитрий и идёт в дом.
Через полчаса модно одетый, надушенный дорогим парфюмом и с высокомерной улыбкой Дмитрий Михайлович сидит за столом в президиуме актового зала. Помещение наполняется народом. Рядом ворчит Макс, наливая ему воду в стакан из бутылки.
— Ты, готов вести собрание? Может, я проведу? – спрашивает он шёпотом, — О! Вика твоя нарисовалась.
Вошла, виляя бёдрами, крашенная блондинка и бесцеремонно направилась к Дмитрию.
— Дима, ты куда пропал вчера? – спрашивает она капризно надув губки.
«Только вчера? – хмыкает про себя Дмитрий и вдруг понимает, что всё, что с ним случилось это плод его пьяного воображения. Загрустил, — Чёрт! Жаль, что показалось».
— Вика, подожди меня в нашем ресторане. Я пока занят, — сухо отвечает он.
Когда его невеста поравнялась с дверями на выход, неожиданно вошла мамаша с тремя детьми. Женщина полная копия его Кати.
Русая коса скручена в каральку на затылке. От удивления Дмитрий даже вскочил.
— Это что такое? – возмущённо кричит Максим, — кто вас сюда пустил? Здесь совещание.
— Извините! – отзывается женщина, — я из воробьёвского филиала, Скворцова. Мне просто детей не с кем оставить. Извините.
Всё совещание Дмитрий не сводил глаз со Скворцовой, гадая про себя: «Сон это был или действительно я попал в прошлое?»
Когда народ схлынул, а мамаша принялась одевать девочек, он подошёл.
Вглядываясь в малышей, совершенно ошалел от сходства девочек с теми его дочками.
Спрашивает:
— Вы действительно есть или мне это только кажется?
Женщина одевала дочек и не сразу подняла на него голову.
— Что? – уточняет она, и взглянув на его лицо, замерла. В её глазах удивление.
— Простите, как вас зовут? – спрашивает Дмитрий.
— Настя Скворцова… – нерешительно отвечает женщина, продолжая пристально разглядывая его лицо.
— А дочек… позвольте я угадаю, зовут Дуня, Даша и Наташа. Верно?
Лицо женщины дёрнулось, она словно чего-то испугалась.
— Нет. Старшая Варя, ей уже восемь. Это Света, ей шесть, а та – она улыбнулась засмущавшейся малышке, — четыре. Это Оленька.
Дмитрий замолчал. Неловкую паузу прервала Настя.
— Идём к нам в гости. Пожалуйста! – просит она с загадочным видом, — мне нужно вам что-то показать. Мы остановились здесь в старом бабушкином доме. Это недалеко за городом.
Дмитрий к своему удивлению согласился. Уже из машины он позвонил Вике и извинился, что сегодня занят.
Приехав в старый, но вполне добротный дом, Дмитрий ощутил себя снова, как в том видении, словно вернулся к себе.
Настя раздела девочек, и они убежали в комнату к своим игрушкам.
Хозяйка ушла в дальнюю комнату и вернулась с альбомом старых фотографий.
— Вот, посмотрите! – она ткнула пальцем в ту самую фотографию, где они с Катей сидят вдвоём с напряжёнными лицами, — Это мой пра-прадедушка. Посмотрите, как вы похожи. Я даже немного испугалась такому сходству.
Дмитрий словно во сне пытается осознать, где реальность, а где мираж.
Она перелистнула страницы и три знакомые девочки снова смотрят на него.
— Это сёстры моей прабабушки Натальи. Дуня и Даша, — она посмотрела на Дмитрия и добавила, — Вы удивительным образом назвали их всех по именам. Как вы угадали?
— Я словно жил тогда и любил их. Они были моей семьёй, — говорит он, — Я сумасшедший?
— Нет! Я тоже словно знала вас всю жизнь, — отвечает она, — давайте пить чай?
Настя ушла на кухню и Дмитрий огляделся. Девочки расшумелись, и мать позвала их к столу.
Когда все расселись, Дмитрий внимательно рассматривает девочек и улыбается им.
— Это печальная история, — неожиданно начала Настя, — мой прапрадед утонул, спасая Дашу сестру моей прабабушки Натальи.
Дмитрий вздрогнул. Он снова очутился в ледяной воде, под глыбами льда. Он всё вспомнил.
***
Прошлое поменяло настоящее. Дмитрий вспомнил свою счастливую жизнь с Катей и детьми. Это позволило принять правильное решение. Они с Настей поженились.
Теперь маленькая Оля, сидя у него на коленях перед сном, сопит ему в ухо, обнимая ручками за шею. Он читает им сказки. Дети спят. Тихо. Рядом на плече лежат русые локоны любимой жены.
Закончился ещё один счастливый день в жизни Дмитрия.
