У Ивана с Милой сыночек родился, Димка. Все, кто его видели сразу говорили: как ангелочек!
И правда, всегда улыбающийся, добрый ребёнок с беленькими кудряшками, был похож на ангелочка, только крылышек сзади не хватает. Стал подрастать и таким был старательным мальчиком, помощником родителям, всё знает, и говорить не надо. Учился в школе на одни пятёрки, занимался спортом, посещал секции и кружки. Мать с отцом нарадоваться не могли. Родители мужа жили очень далеко, и Димка всего несколько раз видел своих бабушку и дедушку. Мила понимала, что родители мужа обижаются на них за то, что приехать никак не могут.
— Помрём, так и не приедете видно.
— И правда, Мила, давай всё бросим и поедем хоть на недельку, — просит муж.
На том и порешили. Приехали, наговориться не могли с родными. Пришло время уезжать, просят старики:
— Оставьте вы нам внука на лето, что там ему в городе делать? А у нас здесь свежий воздух, фрукты-овощи свои.
— Как, Димка, останешься?
— Останусь! Когда ещё снова соберёмся.
Домой без сына вернулись. Знала бы Мила тогда, чем всё закончится, ни за что бы не оставила его там. Скучно дома стало без сыночка, да ладно, пусть погостит. Первое время часто созванивались, а потом всё реже, всё где-то пропадал их сынок, всё чем-то занят.
Лето пролетело, муж за сыном поехал, у Милы работа, больше не отпускают.
Вернулись муж с сыном домой. Смотрит на него Мила, и узнать не может: вроде бы всё тот же Димка, её сын, но что-то в нём изменилось. Первое, что бросилось в глаза Миле — это то, что волосы сына стали, как смоль чёрные. Да и как приехали они, он не бросился к ней со всех ног, как раньше, когда они хоть ненадолго расставались, не обнял, не поцеловал. А она стала обнимать его, так скривился весь.
— Сыночек, а где же кудряшки твои белые, что с волосами?
— Не знаю, меня тётя одна подстригла коротко, и после этого волосы стали чёрные расти.
Да и не только внешне изменился сын, стал грубым и каким-то чужим. Он совершенно не разговаривал, а если его спрашивали, отвечал нехотя или говорил:
— Отстань от меня!
Дома теперь он совсем ничего не помогал, за собой не прибирал. Всё время пропадал на улице, связался с плохой компанией. В школе скатился до двоек, а потом и вообще стал прогуливать уроки. Ни о каких кружках и секциях речь больше не шла. Его не узнавали ни учителя, ни одноклассники, ни друзья.
Было такое ощущение, что муж от родителей не их ангелочка, сына Димку, а чертёнка домой привёз. И выражение: «Как будто подменили» здесь было как нельзя кстати. Вроде всё тот же Димка, но как-будто совершенно другой человек. Да и с Иваном что-то неладное творилось, как-будто его что-то беспокоило.
Так год целый прошёл.
Муж неожиданно снова к родителям засобирался, но только один, с собой никого не зовёт.
— Так ведь не ближний свет.
— Да надо мне.
Ну надо, так надо. Уехал и больше не вернулся. Звонила — не отвечает, родители сказали, что приехал, но что-то не договаривают.
Мила не знала, что и делать ей: сын как чужой, теперь и с мужем, чувствует, что-то произошло.
Решила сама всё выяснить. Написала заявление за свой счёт, сыну сказала, что бабушка с дедом его зовут, он и согласился. Так и поехали.
Приехали в деревню, мужа у родителей нет, а где он — не говорят, мать глаза платочком трёт.
Пошла сама по деревне прогуляться, может, кто что и скажет.
Люди, что навстречу попадались, здоровались только как-то странно на неё поглядывали и никто ничего не говорил.
Она уже и до конца деревни дошла, развернулась обратно идти, и тут голос чей-то послышался:
— Ой, девка, девка, как жива ты ещё?
Мила оглянулась, у калитки последнего дома бабушка стоит, до того старая, как будто лет уж ей больше ста.
Женщина решила подойти узнать, о чём это бабушка.
— Вижу я, на смерть тебе наделано, потеряла ты и сына, и мужа, и себя скоро потеряешь. Всё на волоске висит.
— Бабушка, что же делать мне? Кто зло на меня затаил? И откуда вы это всё знаете? — засыпала она её вопросами.
— Мне и знать не надо, — старушка погладила свои морщинистые руки, — соперница у тебя есть. Не может тебе простить, что когда-то Ивана ты у неё увела.
Мила вспомнила, муж что-то рассказывал о девушке, с которой ещё в юности встречался, но это было просто увлечение, о котором он быстро забыл.
— Пойдём, всё тебе скажу, всему научу.
Когда в дом зашли, старушка усадила Милу за стол и говорит:
— Ты зачем чёрта в доме держишь?
— Что? Какого чёрта?
— Знаешь ты всё, а теперь и муж твой в сатану превратится…
— Так что же делать мне, бабушка?
— Ты можешь всё вернуть, коли не побоишься.
— Не побоюсь, — ответила Мила, хотя всё внутри дрожало.
— Сегодня в 12 часов ночи иди в лес, за околицу я тебя выведу. По тропиночке иди в глубь леса, не сворачивай. Дойдёшь до камня-валуна, тут и останавливайся. Слова запоминай, что сказать надобно.
Бабушка прошептала заклинание.
— Запомнила? Повторить надо три раза.Потом разворачивайся и обратно по этой тропинке иди, никуда не сворачивай да смотри не оборачивайся. Кто бы тебя ни звал, кто бы не окликал, не разговаривай ни с кем, а то больше не смогу я тебе помочь.
Мила не знала, что и думать, верить или нет? Может, бабуся на старости лет умом тронулась? А потом всё же решилась, больше — то ей всё-равно никто и не собирался помогать.
В 12 часов ночи бабушка, как и обещала, вывела её на тропинку, что вела вглубь леса. Мила отправилась в путь. Было не очень темно, пели птицы.
— Совсем и нестрашно, — подумала Мила.
Она шла довольно таки долго, прежде чем добралась до камня. Сказала слова, которым научила её бабушка. И после слов: Будьте слова мои святы, во веки веков, аминь, — Миле показалось, как кто — то облегчённо вздохнул.
Она сразу почувствовала чьё-то присутствие и стало очень жутко.
Так и хотелось спросить:
— Кто здесь?
Мила развернулась и быстро направилась в обратный путь.
— Мила, подожди меня, это же я — Иван! Слышишь? Стой! Подожди! Заблудился я здесь, — послышалось за её спиной.
Мила резко остановилась и уже было открыла рот и хотела закричать:
— Ну наконец — то нашёлся!
Но потом вовремя спохватилась, вспомнив слова старушки, побежала дальше.А позади неё снова:
— Мама, мамочка, любимая моя, забери меня, я жду тебя уже давно. Мама, мама…
У Милы чуть сердце не выскочило: это же её Димочка, её ангелочек!
Она плакала и бежала от этого родного голосочка.
И тут уже впереди под кустом у тропинки она увидела Димку, но он был другим: волосы чёрные, взгляд злющий — презлющий. Потом на его голове она заметила рога, а на ногах копыта. Чуть не умирая со страху, она прошла мимо него. Сзади послышался адский смех и топот за спиной. Вот — вот догонит! Наконец, вот он — дом бабушки-колдуньи.
Забежала в дом, отдышаться не может.
— У меня до утра оставайся, — велела колдунья.
Ночь пролетела, словно миг.
— Ну иди, даст Бог, наладится всё у тебя!
— Спасибо тебе, бабушка.
— Спасибо потом скажешь.
Это было Миле не совсем понятно: когда потом?
Не успела она подойти к дому свекрови, из калитки Димка выскочил:
— Мама, мамочка, ты где была? Мы волновались.
Сын обвил руками её шею, в щёки целует.
— Сыночек мой, Димочка. А где же волосы твои?
— Папа вчера вечером пришёл, подстриг.
На голове сына пробивался белый пушок.
А ту и муж вышел:
— Милочка, прости… Сам не понимаю, что со мной было.
— Собирайтесь домой.
Тут же попрощались со всеми, сели в машину и поехали.
Только бы из деревни выехать, вспомнила Мила слова бабушки, мужу велела остановиться у последнего дома.
— Здесь бабушка знакомая живёт, пойду попрощаюсь, спрошу, может помочь чем-то нужно.
— Да что ты, Мила, нет в этом доме никого. Когда-то жила бабулька одинокая, говорят, колдунья была, так умерла уж давно.
Мила словам мужа поверить не может. Может ошиблась она? Вышла из машины, к дому побежала. Дверь не закрыта, в доме никого нет, на стуле её платок остался. Нет, всё правильно, в этом доме она ночью была. А вот и тропиночка, что в лес ведёт.
— А где же эта бабушка похоронена? — спрашивает Мила у мужа.
— На местном кладбище.
— Поедем туда.
Иван ничего понять не может, но раз жена просит, поехал.
Нашли могилу её, а там и памятника нет, только табличка с приколоченной выцветшей фотографией да именем.
Догадалась Мила, что значили слова бабушки. Сказала мужу, что домой не вернётся, пока памятник не поставят, он и спорить не стал.
Когда приехали домой, всё стало, как и прежде. Сын стал таким же, как и раньше был. Через несколько дней Миле сон приснился. Бабушка улыбалась, говорила, что в новом красивом доме теперь живёт.
На прощанье она помахала Миле рукой:
— Иди, милая, иди! Даст Бог, всё у вас хорошо будет.
