— Максимыч, поди ка сюда, иди, иди. Ты газоны все постриг? А туи на въезде? Ну тогда давай, езжай домой, Лариса тебе там на кухне сумки приготовила. И да, на вот ещё, — хозяин полез в карман и достал две бумажки красненькие, пятитысячные. Подумал, достал ещё одну, — Всё, давай, Максимыч, ты в выходные не приходи. Гости у нас будут. Лариса на кухне сготовит, подаст, принесет, девчонки помогут, а тебе тут нечего под ногами крутиться.
— Спасибо, спасибо, Илья Емельянович, — Максимыч аккуратно сложил деньги и пошёл на кухню к Ларисе.
— Пришёл наконец-то! А то я уже сложила, вот три сумки набрала. Нарезки мясные там, и сыры, и рыба красная. Куры жареные от вчера остались. А тут и фрукты, и овощи, колбаса, буженина, куски пирога с обеда. Всё свежее, с сегодняшнего стола, как велено, — Лариса подала тяжёлые сумки, — Добрый у нас Илья Емельянович, всем раздает направо и налево.
— И не говори, Ларисушка, — Максимыч сумки взял с благодарностью, и в свою машину потащил. Нива у него старенькая, но ладная. Главное машина на ходу, салон чистый, не драный. И квартирка есть, слава Богу. Как Любаша п@мерла, он сначала очень тосковал. Они ведь всю жизнь вместе, вдвоем, рука об руку. И учились вместе, и на железке вместе работали путейцами. За столько лет вся их жизнь креозотом пропахла. Максимыч помнит, как тяжело работал, шпалы ворочал, менял, костыли забивал. А Любочка, жена его, с путеизмерителем за все эти годы по шпалам поди тысячи километров находила. Непростая работа, тяжёлая. С детками только вот не получилось у них, а потом Любаша и заболела.
Максимыч как на пенсию вышел, да совсем один остался, сник поначалу. Но тут одно за другим, и жизнь потихоньку наладилась. Приветил его вдруг нежданно- негаданно дальний родственник, троюродной сестры сын. Большим начальником он стал, в элитном поселке коттедж построил. Обо всех родных вспомнил, никого не позабыл. Лариску, седьмая вода на киселе, кухарить взял. Водителем тоже из родни кого-то. Охрана из своих, две горничные из деревни. И его, Максимыча, не забыл, низкий ему поклон, Илье Емельяновичу. Пенсия то у Максимыча небольшая, хоть и отработал без малого пятьдесят лет. А тут ещё и года полтора назад пустил Максимыч пожить из Любочкиной родни деваху одну непутевую. Родителей нет, а она забеременела. Парень лиходей её бросил. Так и живёт теперь она у Максимыча, дочку родила, куда их теперь выгонишь. Да и ни к чему это, гнать.
Подъехал Максимыч к дому, припарковался. Крепкий мужик он ещё, обстоятельный. Всем своим домашним опора. Взял сумки, домой пошёл, пять дней его дома не было, на коттедже работал.
Света дверь открыла, обрадовалась ему, сумки из рук взяла:
— Устали, дядя Витя? Давай разберу.
Пёс его Козырь выбежал, хвостом машет, так и норовит хозяина в лицо лизнуть. Кот Серафим, Сима, на банкетке в прихожей спал. Спрыгнул, у ног трётся, хозяин с работы вернулся!
Хорошо, что Светочка дома, пёс и кот присмотрены, дома тепло, порядок, уютно. Не так одиноко и холодно.
— Виктор Максимович, а у нас новости, — у Светочки голос звонкий, радостный, совсем ещё девчонка. Чем то на Любочку в юности немного похожа, родня никак. Вот теперь ещё бы ей мужа найти хорошего, доброго. Да пожить ещё, да порадоваться на них немного. А пока уставать нельзя, рано. Один он пока у них у всех кормилец.
— Машка ещё одно слово сказала, дядя Витя! Идём, послушаем!
Вошёл Максимыч в комнатку, что он Светочке с Машей выделил.
— Ну, скажи, что ты говорила, ну, — пытает дочку Света. Машка на Максимыча пальчиком показала, на маму посмотрела, — Де-да, — говорит. Говорит «деда», и смеётся, заливается.
— Ждала она вас, дядя Витя, да на дверь показывала, и вдруг как скажет, деда, деда, — радовалась Света.
Максимыч улыбнулся, куртку снял, на крючок повесил. Руки с дороги помыл, Машку на руки взял.
— Вы отдохните, Виктор Максимович! Вам чаю налить? Я оладушек напекла.
— Видела, я там принес?, — небрежно махнул рукой Максимыч.
— Видела, вкусное всё, на все выходные хватит. А я тут Машке костюм связала, теплый, гулять в нем хорошо будет.
— Ах, да, — Максимыч в прихожую вернулся, из кармана достал одну пятитысячную, — Держи, купи Машеньке что надо.
— Виктор Максимович, миленький, — Света голову опустила, — спасибо вам.
— Всё хорошо, девонька, всё нормально, пойду, отдохну я.
А в элитном коттедже в выходные праздник. Собрал у себя Илья Емельянович друзей и соратников.
— Ты Пётр в конце месяца в фонд благотворительный перечисли всё, как мы договаривались, — своему финансисту в разговоре напомнил, — и в детский дом не забудь съездить, надо им к праздникам подарки купить, да и так, на нужды пожертвовать.
— Сделаем, Илья Емельянович.
— Да, и не забудь про приют для животных.
— Хорошо, Илья Емельянович.
Сели за стол с друзьями, с их женами. Тут же тосты за хозяина:
— Давайте за Илью Емельяновича поднимем бокалы! Широкой души человек вы, столько добра делаете, вам многие жизнью обязаны.
Размяк от похвал Илья Емельянович. Другу посетовал:
— Вот, вчера дядька мой троюродный у меня тут был. Он газон мой косит, я ему работу даю, да ещё и едой помогаю. И знаешь, смотрю на него, и думаю: — Это же сколько же вот таких людей серых, да никчёмных. Ничего из себя не представляет. Работал шаляй-валяй где-то. Ничего так и не заработал. А теперь живёт, хлеб мой жуёт. Мне не жалко, но что за люди бестолковые? Зачем живёт, и сам не знает, наверное.
— Добрый ты, Илья Емельянович мужик, всё ты обо все печешься, думаешь. Идём лучше, фейерверк посмотрим.
А в небольшой квартирке, напившись чаю с оладушками, засыпал на стареньком диване Максимыч.
В прихожей пёс Козырь ворчал во сне, вспоминая вкусную косточку, что принес ему Максимыч. Кот Серафим чутко дремал в ногах у Максимыча на диване. За стеной Света тихо пела Машке колыбельную. Всякие мысли роились в голове Виктора Максимыча. А одна из них была очень радостная. То, что Машка маленькая его дедом назвала! Де-да, де-да! Приятно то как, тепло, уютно от мысли этой. С этим и заснул Максимыч, улыбаясь во сне.
А в понедельник снова он сядет за руль Нивы. И поедет за садом ухаживать. Воздух там чистый, свежий, дышать легко. Это тебе не шпалы с креозотом ворочать, да нюхать. Эх, спасибо тебе, благодетель, спасибо тебе, добрый человек Илья Емельянович!
