Первые холодные осколки посыпались с неба уже в середине сентября. Дачные участки оживились и, казалось, вновь начали жить своей обычной летней жизнью: кто-то собирал урожай, на других жгли листву, где-то закрывали ставни, вбивая гвозди, и в чистом, холодном воздухе разносился стук, вперемешку со скрипом — все готовились к зиме, спешила доделать всю работу.
Иннокентий Васильевич вышел на крыльцо своего маленького домика. Комната да кухонька. Сел. Долго теребил в руках перо, потерянное сорокой, кравшей ягоды на участке.
Уезжать не хотелось. Хотелось найти себе ещё какую-нибудь работу, да так, чтобы на недельку, а то и две. Но ничего в голову не приходило. Зимой в квартире ему было скучно, душно.
На соседнем участке хозяйка собирала капусту, гремела вёдрами.
— Бог в помощь, — махнул рукой Иннокентий Васильевич.
— А, Кеша, здравствуй. Как ты?
— Ничего, держусь.
— Держись, держись. А я вот всё. Дачу продала, капусту осталось убрать, да вещи кое-какие.
— Как продала?
— Да к сыну поеду, там внуки, надо помогать. И дача эта уже ни к чему, а деньги пригодятся, может там что куплю, где сын живёт.
Иннокентий Васильевич подошёл ближе к забору.
Новость, да ещё какая!
Привык к Людмиле. Весёлая, работящая, на такую посмотришь и у самого руки чешутся что-нибудь сделать.
Иннокентий Васильевич молчал.
— Галя как? — спросила соседка о жене.
— Тоже ничего.
Иннокентию хотелось ещё постоять, поговорить, но Людмила махнула рукой:
— Всего тебе хорошего, пойду, скоро машина приедет.
— Счастливо тебе, Люда.
— Спасибо, Кеша, и вам с Галей.
Иннокентий Васильевич вернулся к крыльцу и вновь сел. Стало нестерпимо грустно. Серое небо вновь чернело, грозясь засыпать всё белыми крупинками.
— Не спросил, кто купил, — задумался мужчина.
За свои семьдесят четыре года он много друзей терял и находил. Но сейчас, когда большая часть жизни была пройдена, даже прощания с соседями и простыми знакомыми вызывали неприятные ощущения в области сердца. Словно отрывалась невидимая часть, часть живого, светлого и молодого.
Новые жильцы появились на даче спустя неделю. Их дачное новоселье сопровождалось громкой музыкой, шашлыками и безудержным весельем. Домик Иннокентий Васильевича гулко вибрировал, отражая звуки. Сам мужчина не знал, куда себя деть от этого шума.
«Вот тебе и соседи!»
Следующие выходные тоже прошли у людей за забором весело и шумно.
Бабье лето не заставило себя ждать, погода стояла тёплая. Всюду опадала листва и окрашивала дорогу в яркий жёлтый цвет.
Иннокентий Васильевич решил, что больше в выходные дни на даче ночевать не будет. Уедет в город к жене. Так спокойнее.
Но вернувшись во вторник на дачу, мужчина увидел подъезжающий к соседнему дому автомобиль.
Иннокентий уже пожалел, что приехал.
— Пап, пап. А давай качели поставим здесь, а? А тут песочницу для Павлика, — девочка лет шести бегала по участку, предлагая отцу варианты облагораживания территории.
Иннокентий подошёл к забору и поздоровался.
Мужчину, как впрочем, и девочку, он видел в первый раз.
— Здравствуйте, — мужчина, улыбаясь, подошёл к соседу и протянул руку.
— Саша.
— Иннокентий Васильевич.
— Очень приятно.
Девочка со светлыми волосами и милым личиком обняла отца и, прижавшись, смотрела на пожилого мужчину.
— Вы как сегодня, отдыхать приехали или музыку слушать? Если так, то я домой поеду, шумно у вас.
Александр немного смутился, но тут же ответил:
— Простите, если помешали, это мой старший брат на выходные приезжал. Я просил не шуметь, но, видимо, гуляли. Больше не повторится.
— Гуляли, — кивнул Иннокентий Васильевич.
— Простите.
— Ничего, бывает.
Вечером Александр постучал в окно соседа по даче.
— Иннокентий Васильевич, можно у вас чайник попросить и кружку, мы с Полинкой даже не взяли ничего с собой.
— Можно, конечно, а вы Саша, приходите ко мне чай пить, я как раз вскипятил воду.
Девочка смущалась, стеснялась, хотя у себя на участке распоряжалась бойко.
— Держи, — мужчина протянул ей пряник. — Да не бойся, не обижу, — улыбался Иннокентий Васильевич.
— А я и не боюсь. А почему у вас бороды нет?
— А должна быть?
— У всех дедушек есть борода, а у вас нет. Вы не дедушка?
— Ну как тебе сказать. По возрасту уже как раз дедушка, но внуков у меня нет.
Александр посмотрел на пожилого мужчину, словно ожидая продолжения, но тот замолчал.
А потом опять разговорились. Полина убежала исследовать участок и всему безудержно удивлялась и радовалась. И потекла непринуждённая беседа, так легко, доверительно, что уже не было неловкости в движениях и голосе двух мужчин, словно знали они всю жизнь друг друга.
— Сына у меня не стало, когда он в девятом классе учился, несчастный случай. А потом вот не случилось.
— А вы здесь один на даче?
— Жена с ногами мучается, а дорога тяжёлая. Летом приезжает, конечно, но только не в жару. Машины нет, а на такси сюда не наездишься.
— А ты чего же один?
— На сохранении жена лежит, брата просил посмотреть, что тут да как, но он воспринял мою просьбу иначе.
— Следующим летом уже всей семьёй приедете. Хорошо тут. Лес рядом, речка. Да и дача у вас прекрасная, особых вложений ни в дом, ни в посадки не требует, бывшая хозяйка не ленилась, работала.
— Да, это так.
Уже и уходить собрались, стемнело. Александр пожал пожилому мужчине руку и вдруг сказал:
— Вы прямо как мой отец. Только без бороды. И моложе он был. Борода у него была такая… белая прямо, даже не седая. Весь тёмно-русый, а борода белая.
— А-а-а-а, оттого Полина меня так рассматривала.
— Да, ей тоже показалось лицо знакомым.
— У отца моего была борода. Такая хорошая, аккуратная. Он считал, что в ней вся его сила. А когда в больницу на плановую операцию положила, сказали сбрить. Он и сбрил. А из больницы уже я его забирал на кладбище.
Иннокентий Васильевич слегка тронул Александра за плечо и успокоил.
— Хороших людей и вспоминать радостно. Они у нас всегда в сердце, несмотря ни на что.
Александр и Полина очень были рады знакомству с соседом по дачному участку. Сразу нашли общий язык и сдружились. Словно на одной волне, и разница в возрасте совсем не ощущалась.
Иннокентий Васильевич тоже был рад новым соседям. С уважением относился и делился опытом. Да и для себя много нового узнал, старался в ногу со временем уж не бежать, а идти.
Весной, как только снег стал сходить, Иннокентий Васильевич отправился на участок. А там уже не только Александр с Полиной отдыхают, но и Анна с Павликом приехали.
Подошёл Иннокентий Васильевич к калитке, поздоровался.
Полина от радости руками всплеснула.
— Борода! Борода! Теперь настоящий дедушка!
А Иннокентий Васильевич только улыбнулся. Всю зиму не брился.
И потекли весенние дни полные суеты и занятые посевами. Всходила трава и семена. Рос урожай. А соседи дружили, много времени проводя вместе, словно встречались два поколения на одной земле. Такие чужие и такие родные. И столько было разговоров, что не смолкали, беседовали и беседовали тёплыми вечерами на веранде. Обо всём, что приходило в голову.
И снова осень рисовала красками, стали облетать золотые листья. Всё ещё стояла тёплая и сухая погода. Соседи как обычно собрались после дачных работ за вечерним чаем.
Полина обрадовала всех своими стихами, читая с выражением:
Золотая осень, осень без печали,
Улетая, птицы нам «Прощай» кричали.
И упали листья, так мгновенно, скоро.
Не успели люди попрощаться с золотом.
— Прекрасные стихи, Полина, почитай нам что-нибудь ещё, — похвалил Иннокентий Васильевич.
Но девочка прищурилась и, улыбаясь, вдруг сказала:
— Иннокентий Васильевич, а будьте нашим дедушкой.
В первый раз за всё время над столом повисла тишина. Пожилой мужчина растерялся, пытаясь держать слёзы.
— Полиночка, для тебя я всегда дедушка, ты же знаешь!
— Ой, как хорошо. А когда приедет Галина Михайловна, то мы попросим её быть нашей бабушкой. Три бабушки у меня будет!
— Я, думаю, Галочка будет только за, внученька! — вытирал слёзы Иннокентий Васильевич.
Вот так порой бывает, что совершенно чужие люди неожиданно входят в нашу жизнь и остаются там навсегда, становясь близкими.
