Просторная комната была погружена в полумрак. Возле незашторенного окна в кресле сидел молодой мужчина. То, что он молод и красив, было видно по четкому профилю, вырисовывающемуся на фоне света, падающего из окошка. На улице стемнело, но квартира была на первом этаже, и часть двора возле подъезда была перед мужчиной «как на ладони», ярко освещенная уже загоревшимися фонарями. Мужчина беспокойно водил головой, всматривался в окошко. Жена задерживалась с работы, а он без нее «как без рук». Даже свет не пытался включать.
Мужчина в кресле давно подкатился к этому окну. Появились какие-то подозрения. Появились не сегодня. И мужчина хотел видеть, как его жена доберется до дома. На чем и с кем…. Человеку в инвалидном кресле очень хотелось, чтобы Инга приехала на такси.
Но это было не такси. Темный форд притормозил у подъезда, и мужчина видел, как выскочил водитель, как обежал автомобиль, открыл дверцу и подал руку Инге. Той, которую высматривал вытягивающий шею человек в инвалидном кресле.
Инга вошла в квартиру потихоньку, как воровка, зажгла в прихожий свет и наткнулась на осуждающий, злой взгляд своего мужа. Никита все еще был в большой комнате, только подкатился к порогу. Он сложил руки на груди и сердито смотрел, как Инга сбрасывает с ног модные туфельки.
-А ты чего свет не включаешь? Ты ужинал? — за вопросами Инга пыталась скрыть небольшое смущение.
-Где ты шлялась? — рявкнул Никита. — Сейчас девять, а ты работаешь до половины шестого.
-Ну задержалась немножко, — задрала подбородок Инга. Я что, не имею права встретиться с подругами? Ужинать будешь?
-Да пошла ты со своим ужином! — орал покрасневший Никита. — Видел я твою подружку на форде. Не надо делать из меня дурака и рогоносца. Лучше уматывай, уматывай насовсем. Тысячу раз тебе говорил — давай разведемся.
Да, Никита предлагал развод многократно и, может быть, в глубине души Инга подошла к этому решению. Тяжело жить с таким злобным чудовищем, каким стал Никита после аварии. До сих пор Ингу удерживало только чувство вины. В той аварии, что случилась год назад, виновата была именно она. Тот проклятый день был отмечен черным в календаре памяти Инги.
Они отдыхали у друзей на даче. Между супругами была договоренность, что в этот день пить будет Никита, а Инга сядет за руль. Этот момент они всегда обговаривали заранее. Инга была не в обиде, ведь в прошлый раз все было как раз наоборот.
Все было нормально, почти нормально до того момента, как Инга не начала ревновать мужа к сестре друга, у которого они гуляли. Сестра была незамужняя, молодая, вилась возле Никиты, а тот либо не замечал откровенный флирт, либо валял дурака.
Инга злилась, но ей не хотелось выглядеть в глазах друзей ревнивой дурой. Она молчала, кипела от злости, глядя, как молоденькая девушка строит Никите глазки. Инга ревновала мужа не первый раз. Он был красив, весел и очень общителен, то, что называется, «душа компании». Девушки слетались на него, «как мухи на мёд».
Никита, вроде, поводов для ревности не давал. Со всеми общался ровно и доброжелательно, со своими вечными шуточками. Всё свободное время проводил с женой. У Инги не было повода его упрекнуть, не было к чему придраться. Она знала, что муж ей не изменяет. И все равно злилась, глядя на таких вот девчонок, которые увиваются вокруг Никиты, будто на что-то рассчитывают.
Женщина еле дождалась времени, когда можно будет «откланяться» и поехать домой. Они не успели отъехать от дачи, как она накинулась на мужа.
-Что, нравится тебе, да, когда девчонки глазки строят? Ты, я смотрю, прямо кайфуешь от этого!
Никита ожидал подобного от жены и поэтому выдохнул устало. Он был навеселе и всё, чего ему хотелось, это доехать до дома и лечь спать.
-Инга, я прошу тебя, не начинай. Я общался с ней абсолютно так же, как со всеми и не давал повода.
-Да что ты говоришь? Повода он не давал! А отшить её сразу ты не мог?
-Как, по-твоему, я должен был это сделать? — начал закипать Никита. — Послать её на три буквы? Нахамить, толкнуть? Я не собираюсь ссориться с другом из-за твоей глупой ревности.
-Ах, ты с другом ссориться не собираешься? Она меня, значит, тебе начхать. Ты знал, что мне это не понравится. Но ведь со мной ссориться можно, я всего лишь жена. Друг и его сестренка важнее.
Инга уже орала, абсолютно перестав следить за дорогой. Накопленная за вечер злость с лихвой выливалась на мужа. Женщина вела машину дергано, нервно, а ведь к тому времени она уже вырулила на трассу, ведущую к городу. И некого было обвинить в аварии. Целиком и полностью виновата была она. Это она, разгоряченная ссорой с мужем, не следила за дорогой и, в один момент, решив ударить его кулачком в плечо, отпустила руль. Машина вильнула на встречку на какую-то секунду. Этой секунды оказалось достаточно.
Встречный автомобиль ехал с приличной скоростью. Авария была страшной. Инга благодарила Бога хотя бы за то, что во встречной машине ехал один водитель и он отделался сотрясением мозга и переломом руки. Сама Инга тоже почти не пострадала. Она даже сознание не потеряла.
Обняв себя дрожащими руками, женщина наблюдала, как из искореженного автомобиля достают ее супруга. У Никиты пострадала в основном нижняя часть тела.
Ингу он никогда не упрекал в том, что теперь вынужден передвигаться в инвалидном кресле. Словами не упрекал. Может быть, во взгляде что-то читалось, но и то, Инга могла ошибаться.
Никита после аварии стал другим, совсем другим. Раздражительным, жестким. Его бесила собственная беспомощность и то, что элементарные вещи он не может делать без помощи жены.
Время на месте не стояло. Никита почти адаптировался, почти смирился. И в открытую стал говорить Инге, что она может от него уйти. Говорил он это в своей обычной теперь манере. Язвительно и жестоко.
-Ты молодая баба, чего тебе со мной время терять? Не беспокойся, я без тебя не сдохну. Нормально все со мной будет, а ты еще встретишь другого. Нормального. Со мной ловить больше нечего.
Первые месяцы после аварии Инга от этих слов приходила в ужас. Как он может такое говорить и думать? Она же не предательница какая-то и совсем не из тех, что бросают супругов в подобной ситуации. Она ведь любила Никиту и поклялись они когда-то быть вместе и в горе и в радости.
Месяцы шли, и Инга стала задумываться, а тот ли это Никита, которого она любила? Этот желчный человек в инвалидном кресле мало походил на того веселого, красивого парня, у которого на все случаи жизни была заготовлена остроумная шутка. Этот человек был с ней груб, никогда не улыбался и будто специально старался оттолкнуть от себя, хотя полностью от нее зависел. Инга отпрашивалась с работы, чтобы возить его по больницам. В конце рабочего дня бегом бежала домой, чтобы помочь Никите искупаться, накормить его и переделать еще кучу каких-то незначительных, но жизненно необходимых для инвалида дел. А в ответ, вместо благодарности, Никита на нее рычал, говорил что-то оскорбительное.
Почти год после аварии прошел и в один прекрасный день в Инге что-то надломилось.
Она работала продавцом-консультантом в крупном магазине бытовой техники и считалась прекрасным специалистом. Начальство ее ценило, потому что Инга прекрасно разбиралась во всех новинках и всегда могла дать дельный совет покупателям. Она как раз стояла с солидным покупателем и объясняла ему преимущество последней модели плазменного телевизора, как вдруг замерла, замолчала на полуслове, резко развернулась и унеслась в подсобку. Там она опустилась на небольшой диванчик, на котором можно было отдохнуть в обеденный перерыв, зажала лицо в ладонях и разрыдалась.
Женщина сама не понимала, почему именно сейчас, так ясно, как на ладони, она увидела со стороны свою жизнь. В этой жизни нет больше ничего, никакой радости. Ни встреч с друзьями, ни выходов из дома. Ничего! Один сплошной замкнутый круг. Она бегает, как белка в колесе. Работа, дом, где приходится ухаживать за инвалидом.
Этот инвалид, бывший когда-то её мужем Никитой, орёт на неё, унижает. И это совсем не тот человек, которого она когда-то полюбила. Разговаривая с покупателем, Инга вдруг осознала, что она-то больше не сможет, как раньше, смотреть со своим Никитой телевизор, обсуждать передачи, фильмы и хохотать над комедиями. У неё всего этого нет…. А самое страшное — ей больше всего на свете не хочется возвращаться домой.
В зале магазина ошарашенный покупатель повертел головой, не понимая, почему был брошен красивой девушкой консультантом.
-Что у вас тут за безобразие? Немедленно позовите мне администратора магазина. — возмутился он, подходя к кассе.
Мужчина с бейджиком администратора, на котором значилось имя — Георгий, внимательно выслушал его претензии, вежливо с ними согласился и пообещал сделать выговор непрофессиональной консультанту.
Ингу он нашел в подсобке, где она плакала. Тихонько подсел к ней на диван, приобнял за плечи. Женщина не могла видеть, как он победно улыбнулся. Вот он тот момент, которого Георгий так долго ждал.
С Ингой он дружил и она называла его просто Жорой. Давным-давно он пытался за ней ухаживать, но Инга очень корректно поставила администратора на место, объяснив, что любит своего мужа, и никто другой ей не нужен. В магазине все знали о том, что сейчас происходило в семье Инги. Тяжело жить с инвалидом. Инга ходила постоянно грустная, погруженная в себя. Жора знал, что такой момент наступит. Он приобнял ее за плечи.
-Ну что у тебя случилось? Тяжело тебе, да? — доверительным тоном спросил мужчина.
-Не могу больше, не могу, — всхлипывала Инга, не отрывая ладони от лица.
-Мне сложно. Я не хочу возвращаться домой. Никита стал таким грубым. Я все для него делаю, а он…
-Я слышал, что подобные обстоятельства людей ломают. Твой Никита изменился. Он всю жизнь просидит в инвалидном кресле. Но ты-то молодая и красивая. Ты не обязана класть свою жизнь на алтарь его инвалидности.
Жора почувствовала, как под его руками напряглись плечи Инги. Она слушала его, впервые слушала. Не пыталась смахнуть руки, встать, убежать, как делала это раньше. Георгий ликовал.
-Инга, а давай после работы сегодня в кафе сходим? Тебе нужно немного расслабиться. Мы сидим, поговорим, как старые друзья. Мы ведь друзья, а друзья должны помогать друг другу.
Жора говорил вкрадчиво бархатистым голоском. Инга внезапно подумала, а почему бы и нет? Почему она не может немного стряхнуть с себя проблемы и сделать глоток свежего воздуха? На часик вырваться из суровой реальности, почувствовать себя живой.
К тому времени, как закончился рабочий день, женщина уже успокоилась, но отказываться от похода в кафе с Жорой не собиралась. Там было классно. Вокруг за столиками сидели люди. Здоровые, веселые люди. Они шутили, смеялись. Жора оказался не такой склизкий и противный, как она считала раньше. Он тоже может пошутить, может рассмешить ее. С ним хорошо и легко. Главное, легко.
Инга потеряла счет времени. Так не хотелось ей возвращаться домой. Опомнилась, когда на улице было совсем темно. Георгий вызвался ее подвезти. По дороге осторожно начал говорить на тему, которую в кафе они старались не затрагивать.
-Понимаешь, Инга, всякое в жизни случается. Люди часто разводятся. Подумай сама. Если бы твой Никита не сидел в инвалидном кресле, ты бы развелась с ним и не чувствовала себя виноватой. Так почему же сейчас ты не можешь этого сделать только из-за того, что он не ходит? Тебя никто не осудит, никто «не бросит камень». Более того, все тебя поймут. Ты так изменилась после аварии. Я уже и не помню, когда последний раз слышал твой смех. А сегодня в кафе увидел тебя прежнюю.
Инга слушала Жору молча. Его слова въедались в сердце и удобряли уже пророненный росток сомнения. Заставляли его разрастаться буйным цветом.
«Почему бы и нет?» — думала Инга. «Может быть, хватит чувствовать себя виноватой. Я с торицей искупила свою вину. Я старалась. Но если Никита такой, почему я должна мучиться с ним всю жизнь? Я уйду. Уйду не к Жоре. Просто уйду. Может быть, со временем. Жизнь покажет. Жора, он вроде хороший. По крайней мере, уж лучше, чем Никита сейчас.»
Георгий подвез ее прямо к подъезду, открыл дверцу и подал руку. Он даже наклонился, чтобы поцеловать. Инга увильнула от поцелуя. Она не знала, что Никита смотрит на них в окно и с его стороны это движение Георгия выглядело так, будто они целовались. Она не знала этого, но, войдя в квартиру, почувствовала на себе весь гнев мужа.
-Мужика себе завела, да? — орал Никита. — Что же тогда ты сюда приперлась? Собирайся и уходи, мне не нужна такая жена. Ты что думаешь, если я теперь в кресле, буду сквозь пальцы смотреть на твои похождения? Убирайся, говорю. Я сам с тобой разведусь.
Инга почувствовала гигантское облегчение. Ей не придется стать предательницей, бросившей мужа в инвалидном кресле. Он сам ее прогоняет. Это его решение.
-А вот и уйду, уйду! — выкрикнула она. — Прямо сейчас соберу свои вещи и уйду. Не хочу больше ни минуты оставаться с тобой в одной квартире. Ты превратился в чудовище.
Инга злобно пнула в сторону свои туфельки и помчалась в спальню. Рывком вытащила из шкафа-купе чемодан. Начала лихорадочно срывать с плечиков свою одежду. Вот голубое платье. Его они купили в ЦУМе, когда были в Москве. Инга помнила, как загорелись тогда глаза Никиты, как он заставил её кружиться в этом платье.
-Ты такая красивая в нём, — шептал он жене на ухо. — Мы берём его, обязательно берём.
-Но цена, Никит!… — шептала в ответ Инга.
-Не смотри на ценник! Моей красавице всё самое лучшее! — целовал Никита Ингу в открытое плечо.
А вот блузка с длинным рукавом, лёгкая, как пёрышко. Её Никита купил сам, когда они отдыхали на юге, и Инга обгорела на солнце. Женщина держала в руках блузку и вспоминала, как Никита смазывал её кремом. Потом, оставив жену в номере, сбегал и купил эту блузку и шляпу с широкими полями.
Инга выронила блузку, села на кровать и обхватила голову руками. Господи, что же она делает? Это же Никита, ее Никита, ее любимый муж! Неважно, какой он стал сейчас, но она не может от него уйти. Под каким соусом ни подай ее поступок — это предательство!
Никиту она нашла на кухне. Муж сидел в кресле возле окна, не включая свет. Инга тоже не стала его зажигать. Подошла к мужу, присела на корточки, положила голову ему на колени. Заглянула в лицо и увидела слезы блеснувшие в свете уличного фонаря светившего прямо в окно. Никита старался их скрыть. Шмыгнул носом, почесал глаза.
-Что мы делаем, Никит? — прошептала Инга. — Что мы творим? Молчи, не говори ничего сейчас. Дай мне высказаться. Ты думаешь, я не понимаю почему ты стал такой агрессивный, почему кидаешься на меня? Я слишком хорошо тебя знаю. В глубине души всегда это понимала, просто не хотела признавать. Ты это делаешь, чтобы оттолкнуть меня от себя, чтобы я ушла и не мучилась с тобой, с инвалидом. Ты считаешь мне это в тягость, а ты не привык быть обузой. У тебя получилось, я злилась на тебя, я не хотела возвращаться домой. Что касается того, кто меня сегодня подвез, так это Георгий, наш администратор. Я и раньше тебе о нем рассказывала. Он выбрал удобный момент и начал активнее клеиться ко мне. Мы посидели с ним в кафе. Да, Никит! Я сделала это от отчаяния. Мне сложно. Между нами ничего не было. Я думаю, ты и сам это знаешь. Я люблю тебя. Всегда любила.
-Ты же понимаешь, что я никогда не встану с этого проклятого кресла и ты обречена мучиться со мной всю жизнь, — хрипло сказал Никита, отворачиваясь к окну.
-Зачем мучиться, Никит? — плакала Инга. — Зачем? Ты стараешься оттолкнуть меня. Перестань уже. Я не уйду. Я хочу быть с тобой. Давай начинать жить. Жить в новых реалиях. Жить вместе, как раньше. Наслаждаться друг другом, встречаться с друзьями. Я рядом, Никит. Я с тобой.
Инга говорила и чувствовала, как напряжен под ее руками муж, как вздрагивает он всем телом. Он плакал, уже не сдерживаясь.
Прошло три месяца.
Администратор Георгий, опустив уголки губ, мрачно смотрел, как порхает по магазину Инга. Она стала прежней. Отшила его окончательно и смирилась с положением жены инвалида. Георгию было этого не понять. На Ингу он злился.
А она, закончив работу, спешила к своему любимому мужу — Никите. У них были планы на вечер. Они планировали поехать к друзьям. Инга торопилась. Влетела в квартиру, как вихрь и нашла мужа возле компьютера. Никита выглядел озадаченно и задумчиво.
-Мне на почту пришло письмо из московской клиники. Предлагают экспериментальную операцию. Говорят, что с новой методикой есть шанс поставить на меня на ноги. Я боюсь соглашаться. Боюсь надеяться….
-Не надо бояться, Никит, — распахнула глаза Инга. — Конечно, надо согласиться. Если получится — это прекрасно. Нет, всё останется по-прежнему. Мы вместе, а значит мы со всем справимся!
Ирина Ас.
