Шел солдат со службы. Идет, песни поет, радуется. Солнце в небе светит, птицы в лесу щебечут, на душе весело!
Пришел солдат в деревню. «Дай, думает, попрошусь на ночлег.»
Сунулся в один двор — там люди плачут. Постучался в другую избу — и там воют. Что ты будешь делать! Куда ни пойди, везде горе горюют.
Дошел солдат до крайней избы, видит, сидит дед на завалинке. Сел солдат рядышком, спрашивает:
— А скажи-ка мне, отец, что такое приключилось в вашей деревне, что в каждой избе слезами умываются?
— Иии! — отвечает дед, — Полюбилась наша деревенька Костлявой, вот и повадилась у нас бесчинствовать. Раньше-то она как? К каждому в свой срок приходила. А теперь выберет себе одну избенку, да пока всех в ней не изведет, то и не успокоится.
— Это как же так? — спрашивает солдат.
— А так! Стучится ночью, спрашивает: «это Микишкиных изба?» «Микишкиных», — говорят. «А где тут хозяин, Гордей Степаныч?» «Вот он я!» «Ну, пойдем, стало быть!»
В другую ночь снова стучится: «где тут, — кричит, — Мелетина, гордеева жена? Пойдем-ка и ты со мной!» Вот так пока всех не заберет, от избы не отступится. Сегодня в ночь, должно, к Василь Демьянычу придет, а у него детишек — мал мала меньше!
— Вот оно что! — говорит солдат, — Эк она волю-то себе забрала! Разве ж так полагается?
— То-то и оно, — вздохнул дед, — Да разве ж с нею поспоришь, с Костлявой-то? Ты, мил человек, ступай себе, нельзя тебе у нас оставаться.
Покачал головой солдат. Куда же он пойдет? Негоже служивому народ в беде бросать!
— Погоди, отец! — говорит, — Придумаем, как Костлявую от вашей деревни отвадить!
Думал-думал солдат, целый день думал, а к вечеру собрал народ, и говорит:
— Не время слезы лить, надо беду отвести! Сделаем-ка мы вот что: нынче ночью расходитесь все по чужим избам, чтоб никто в своей избе не ночевал! Так мы Костлявую запутаем, она и не найдет, кого ищет!
Так и сделали. Разошелся народ, кто куда, а солдат пошел в избу Василь Демьяныча.
Вот сидят, значит, дело к полночи, слышат — стучат в дверь. Костлявая явилась!
— Кто таков будет Василь Демьяныч? — спрашивает.
— Нет тут такого! — отвечают ей.
— Как нет? А хозяйка его, Федосья, тут ли?
— И Федосьи у нас нет.
— Да чья это изба-то? — вращает глазами Костлявая, — Филимоновых?
— Нет у нас никаких Филимоновых, а где они есть, нам не ведомо.
Побежала Костлявая в другую избу, к Михеевым, и тех не нашла. Потом в третью, в четвертую — никого не дозвалась, никто в своей избе не ночует. Так до петухов и пробегала впустую.
— Ну, глядите! — грозит пальцем Костлявая, — Сегодня я с устатку запуталась, а завтра снова приду!
На утро смотрят люди — все живы, никого в ту ночь Костлявая не забрала! Обрадовались все, стали солдата благодарить, а он и говорит:
— Погодите, это еще не все дело! Нынче ночью Костлявая снова явится. Сделаем вот что: вы, бабы, называйтесь мужичьими именами, а вы, мужики, бабьими!
На том и порешили.
Вот ночь подходит, снова стучится Костлявая:
— Ну, теперь уж меня не проведете! Который из вас есть Василь Демьяныч?
— Я тут! — отвечает жена его, Федосья.
Поглядела на нее Костлявая, зубами заскрежетала:
— Это что еще за чудеса творятся? А где ж тогда Федосья?
— Здесь я! — отвечает Василь Демьяныч.
— Морочить меня вздумали! — осерчала Костлявая, а сама так и сверлит глазищами по углам, — Ну, погодите же!
Побежала она в другие избы, да и там у нее ничего не вышло. Где про старуху спросит, там старик откликается. Где про мужа — там жена отзовется. Где про сестрицу, там братец за нее. Так до свету и пробегала по деревне, а никого не нашла. Снова погрозилась, и спряталась до ночи.
Утром опять посчитались — все на месте, все живы! Радуются, кланяются солдату, а он и говорит:
— Ну, сегодня мы ее проучим! Тащите-ка в избы кур, гусей, ведите коз, поросят, у кого какая живность есть! А как стемнеет, так ступайте все за деревню, разведите костры, пойте да пляшите, как на гулянье! Мы тут с Костлявой вдвоем потолкуем!
Как порешили, значит, так и сделали.
Вот сидит солдат в избе, самокруткой дымит, лучинку жжет, в окошко поглядывает. А за окошком ночь темная, ровно все звездочки разом погасили! Слышит, в полночь стучится Костлявая, тут как тут!
— А ну, сказывайте-ка, где тут Хавронья!
— Как же, вот она! — отвечает солдат, — Хавронья, матушка, к тебе гости пришли! — и показывает Костлявой свинью.
— А сынок ейный, Петруха? — спрашивает Костлявая.
— И Петька тут, вон, под столом играется! — говорит солдат, и показывает на петушка.
— А Манька, девчонка, где?
— Да вон она, из-за печки выглядывает! Манька, Манька, выйдь к гостям! — и показывает Костлявой козу.
— Опять со мной шутки шутите! — закричала Костлявая, — Обмануть хотите! Не выйдет у вас! Я эту деревню всю с собой уведу, никогошеньки не оставлю!
— Тю! — засмеялся солдат, — Так то не та верста, и не те места!
И не здесь, а там, да и деревня не та!
— Как не та? — взвилась Костлявая.
— В той-то деревне три кола вбиты да небом накрыты,
А в нашей — и дворы кольцом, и ворота со скрипцом!
Костлявая от злости костями дребежжит:
— А ну, отвечай, где весь народ подевался?
— Как — где? Всю ночь в поле ломается, днем — на печи отсыпается!
— Ты что плетешь, межеумный? — скрипит Костлявая, — Где это видано — днем спать, а ночью работать? Что ночью в поле делать?
— Как — что? На лягушках дерн пашут, лопухи в снопы вяжут!
— А это еще зачем?
— Да как же? Лопухи — это радость наша,
У нас из них и кисель, и каша!
Уж мы их вялим и сушим, печем и парим,
Мелем, солим, коптим и варим!
— Вот балабошка! — дивится Костлявая, — Да ведь лопухи — не еда!
— И то, не еда,
Когда есть лебеда!
Лебеде мы и в праздник рады:
Сладкая, что и меда не надо!
Лебеда у нас не простая!
Похлебка с нее наваристая, густая!..
— А ну хватит! — затопала ногами Костлявая, — Ты кто такой? Откуда ты тут на мою голову свалился?
— Расскажу со дня, как родился!
Жили-были два брата Кондрата.
Тот Кондрат, что Кондратов брат,
Старики говорят, был женат.
Сватов засылал к Аксинье,
Те повернули к Устинье,
А приехали к Ефросинье.
А то еще был у брата сват,
И тоже звался Кондрат!
А у того Кондрата — кум,
Не то Савелий, не то Наум,
Купил на базаре кота,
Да не углядел, что кот без хвоста.
А как увидал, что кот-то с изъяном,
Так и продал его цыганам.
А цыган за того кота
Отвалил рублев полста!..
— Какой Наум? Какая Аксинья? Какой цыган? — схватилась Костлявая за голову, — Ты кто такой будешь, сказывай немедля!
— Все ли слышала про Кондрата?
Так вот, я — сын евонова брата!
Ух, и подхватилась же тут Костлявая! Зубами стучит, ручищами сучит, головой трясет, глазищами вращает — злоба лютая ее одолела!
А солдат, знай, посмеивается:
— Ты, давай-ка, до сроку
Позабудь сюда и дорогу!
Да посиди теперь тихо,
Не то будет тебе фунт лиха!
Потянула, было, Костлявая ручища свои к солдату, да тот дунул на лучинку, темно стало. Наскочила Костлявая на свинью в темноте. Свинья завизжала, коза услыхала, напугалась — заблеяла, куры поднялись, заквохтали! Петух от такого шума проснулся и заголосил! В других избах петухи услыхали, и тоже давай кукарекать!
Охнула Костлявая, кинулась к двери и прочь полетела! Вылетела за деревню, а там народ костры жжет, пляшет, песни поет, частушки! Никто не плачет, никто не хоронится! Испугалась тут Костлявая сама, поворотила в другую сторону и полетела от той деревни подальше!
Собрался народ вокруг солдата:
— Спасибо тебе, служивый! Как же ты один на один с Костлявой-то? Не страшно тебе было?
— Что ж, — говорит солдат, — такое мое солдатское дело — Костлявой в глаза смотреть. А все бы я один без вас не справился! Кто чужим именем назывался, чтоб от соседа беду отвести? Кто вперед другого сказывался, чтоб того спасти? Кто весельем страх отогнал? Все вы! Где люди друг за друга стоят, там страху места нет, туда и смерть до срока не явится!
