Иногда Ольге казалось, что только в машине она может побыть сама собой. Сев за руль, уже после того, как отведет детей в садик, она включала музыку и ехала на работу.
В такие моменты она старалась отвлечься от всех беспокоящих ее мыслей и просто ехать. Выезжала она на работу рано, чтобы не попасть в западню длинных городских пробок, и могла любоваться тем, как светает, как тает над городом полуночная мгла, и облака становятся светло-сиреневыми.
Город медленно оживал, струйки машин текли по улицам, превращаясь к центру города из ручейков в полноводные реки и иногда останавливаясь, словно замирая у порогов-светофоров. А люди быстро пересекали перекрестки и спешили куда-то дальше, по извилистым городским улицам.
В эти моменты Ольга словно отдыхала. Эти были едва ли не единственные полчаса, когда она могла подумать о том, что ее волновало, да и хотя бы просто послушать свои собственные мысли.
Потом, на работе, такой возможности уже не будет. Там будут только постоянные вопросы, проблемы, отчеты. Вечером, возвращаясь домой, она чувствовала гул в голове, но за время дороги успокаивалась. Она смотрела, как подступает темнота, и зажигаются первые огни, превращаясь затем в яркие скопления окон. Дорогие, запруженные машинами, казались ручейками огненной струящейся реки.
А по возвращении домой она, как правило, вникала в проблемы членов семьи, разговаривала с ними, утешала и подбадривала рассстроенных, воодушевляла сомневающихся, выслушивала стремящихся поделиться… Две дочки: Лена и Вика наперебой рассказывали садиковские новости, муж Валерий непременно хотел поделиться своими возникшими на работе проблемами. Она слушала, слушала и чувствовала, что свои собственные мысли уже не слышит.
Но это была вот такая вот жизнь, обычная жизнь работающей замужней женщины.
Иногда ее не покидало ощущение, что она живет какой-то не своей жизнью. Хотя в принципе ее все вполне устраивало.
Но если дети вели себя сообразно их возрасту, то муж мог бы проявить все же побольше участия.
Иногда ей тоже хотелось чем-то поделиться, о чем-то поговорить…
Потом, вечером, уложив всех спать, она иногда садилась на кухне и некоктрое время сидела, подперев лицо ладонью и не думая ни о чем. Иногда просто листала новостную ленту в телефоне или просматривала соцсети.
В тот день Ольга также сидела на кухне, ожидая, когда можно будет убрать в холодильник еще горячий суп, и, как обычно, шла по виртуально проторенной дорожке. Просмотрела интересных блогеров, а потом зашла на давно знакомую страницу.
Вдруг телефон выпал у нее из рук.
Она вскочила. Сердце колотилось. Она почти выбежала из кухни, чувствуя, что не может больше оставаться в квартире. Муж вышел из ванной и как-то странно посмотрел на нее.
— Что с тобой?
Она поймала в зеркале свой полыхающий взгляд. Лицо пошло красными пятнами.
— Мне что-то не хорошо, — промямлила она. — Мне нужно на воздух.
Валерий недоуменно посомтрел на нее, но сказал только:
— Поздно уже.
Она и сама знала, что поздно. Но лучше поздно, чем никогда.
Ольга схватила сумку и выбежала из квартиры. Повезло ей, что ее муж всегда оставался внешне спокойным и никогда не задавал лишних вопросов…
Она шла по улице, сама не зная, куда и зачем идет. Она шла по темным улицам, смотрела на зажженные золотом огни миллионного города.
Прохладный вечерний воздух остудил пылающие мысли. Дыхание постепенно восстановилось. Вскоре она оказалась на берегу маленькой речки, протекавшей в черте города. Она встала на мосту и стала смотреть вниз, на глубокую черную воду.
У нее была странная, ей самой не до конца понятная зависимость. Несколько раз в неделю она проверяла страницу человека, которого когда-то любила.
Она влюбилась в него в девятнадцать лет. В том возрасте, когда душа человека подобна штормящему морю, и непонятно, что это море выбросит на поверхность. Эмоций бьют через край, а своего места в жизни еще нет. Как нет и понимания того, кто ты есть.
И все, что было тогда в ее душе — все сомнения, все мечты, все иллюзии, вся страсть — все воплотилось в этом чувстве. И это все она обрушила на него. На неплохого в общем-то паренька по имнеи Максим, совершенно обыкновенного и оказавшегося не готовым к тому, что на него обрушится такая сумасшедшая страсть…
Они встречались какое-то время, а потом все как-то быстро и скомканно закончилось. Он уехал в другой город, учиться и работать. А отношения на расстоянии практически никогда не выдерживают проверки.
Тем более, что и не выдержал он, не мог выдержать того водопада эмоций, который она на него обрушила…
Не столько любви было в ее средце, сколько желания любить. Не столько страсти, сколько предчувствия ее. Ни нежности, ни понимания — лишь впервые в жизни испытываемый клубок эмоций, который словно катился вниз с огромной сокростью, превращаясь в лавину чувств и не имея возможности остановиться.
Это не любовь. Это просто возраст.
Ольга прекрасно понимала это, но поделать с собой ничего не могла.
Человек проживает жизнь, и на земле остаются его следы. Также и любовь не проходит бесследно. Иногда она оставляет после себя легкий, едва заметный след, иногда — глубокую рваную рану.
Когда появились соцсети, она, конечно же, попробовала его найти. Он уже был женат.
Ольга продолжала наблюдать за его жизнью.
Тем временем шли годы, и она жила своей жизнью, в которой все как-то складывалось — иногда хуже, иногда лучше. Она вышла замуж, родились ее дети. Она не терзалась сожалениями, не мучила себя. Просто наблюдала со стороны. В течение многих лет наблюдала за тем, как складывается его жизнь. Видела фото его свадьбы, а затем фотографии его детей. Она была поражена, что он и его жена решились на троих детей. Ольге казалось, что он — совершенно не семейный человек, а вот ведь как сложилось…
Не то чтобы это причиняло ей боль. Нет. Саднило немного что-то в душе. Но не более того. Зачем она это делала? Она и сама не знала.
Просто потому, что могла. Просто потому, что социальные сети давали ей такую возможность. На самом деле это не было мучительно. Скорее странно.
И все-таки долгие годы она оставалась как будто подцепленной на крючок.
Одно время стало как-то не модно выкладывать много фотографий, и его жена долго не обновляла страницу, не выкладывала новые фото.
А потом ее как будто понесло странным мутным потоком. Она ставила странные статусы, постила фото из пабликов, выкладывала свои фотографии с букетами цветов.
Однажды она выставила фотографию разитой тарелки, трещины в котрой были залеплены пластырем. Подпись под фото гласила: так выгляди слово «прости» в реальности.
Поссорились, — подумала Ольга. И ощутила странное удовлетворение. Крючок немного потянуло.
Но в тот день она зашла на страницу его жены; та чаще обновляла статусы, ставила фотографии, по ее странице можно было сделать выводы о том, что происходит в их жизни…
Его жена обновила статус. Так Ольга узнала о том, что они развелись.
Развелись. Официально.
Ольга могла ожидать что угодно, но только не это. Она воообще не представляла, как могут разойтись супруги, у которых год назад родился третий ребенок. Но стало так, и сомнений в этом быть не могло.
Она стояла и смотрела воду. Маленькие листочки то и дело опускались на поверхность студеной воды.
И вдруг она поняла. Зацепка больше не действует.
Она как будто сорвалась с крючка.
Много лет она бередила свои раны. Травила себя воспоминаниями. Все думала: а если бы…
Если бы тогда она повела себя по-другому, сказала другие слова, вернула бы его?
А сейчас она получила ответ на свой вопрос. Если бы тогда они не расстались, то скорее всего сейчас она бы очутилась на месте этой незнакомой ей женщины.
Это она разводилась бы, когда третьему ребенку исполнился год. Это она бы снова по кусочкам собирала свою жизнь.
Она не знала, что произошло в их семье, и никогда доподлинно не узнает этого. Но в тот день она получила ответ на свой вопрос.
Она явственно понимала, что ей не о чем жалеть. Не за чем сомневаться.
Человек, который ушел из семьи с тремя детьми — просто опасен.
И нет, если бы она вдруг оказалась в прошлом, она ничего не стала бы менять. Она не стала бы подбирать другие слова, она не стала бы его удерживать. Она не стала бы делать ничего. Она бы просто приняла свою судьбу такой, как ей предназначена.
Она сошла с моста и пошла обратно по темным улицам. Одно за другим гасли окна, и в наступающей глубой темноте было что-то спокойное, тихое, теплое. Вернувшись домой, она неслышно разделась и прошла в спальню. Легла в постель и только сейчас поняла, как замерзла. Прижалась к мужу. Такому привычному, надежному, честному.
Впервые за много лет она чувствовала, что сейчас все правильно. И тогда было правильно. Просто она еще об этом не знала.
На некоторые вопросы ответ получаешь спустя двадцать лет…
Когда успокоится память?
Когда перестанем ее бередить…
Мария Златова
