В преклонных годах мало кому хочется делать в своей жизни резкие движения. Что-то менять в устоявшемся порядке вещей. В этом смысле домашние котики ведут себя так же, как люди – обрастают привычками, которые менять не хотят. Но иногда приходится.
Наш рэгдолл Бау – слепошарик. Ну то есть совсем слепой, разве что свет от темноты отличает. И уже давно, восемь лет (ударная травма головы, а попросту говоря, кто-то пнул).
Поэтому поведение очень осторожное, в незнакомом месте сначала долго водит ушами и нюхает воздух – несмотря на то, что кто-то из нас, или муж, или я находится рядом, страхуя. И только потом начинает ходить, ощупывая дорогу перед собой лапками, трогая её. От этого передвигается медленно, а как следствие – располнел. И ничего поделать нельзя, активные игры не по нему. Да и старенький уже.
А потом в его и нашей жизни появился Филька.
Вот не знаю, как даются имена котам. Иногда по наитию. Иногда по какой-то ассоциации. Но когда я в первый раз увидела на улице этого сероглазого, с какими-то человечьими глазами, кота, сразу как ударило: «Его зовут Филька!».
Позвала так. И он подбежал! Погладила и почувствовала под рукой косточки хребтины и рёбер… ну то есть вернейшие признаки дворового котобомжика.
Но при этом впечатления совсем уж уличного он не производил, был дружелюбен и доверчив. Не как подвальные коты, которые и родились, и выросли, и до сих пор живут в тёмных подземельях под домами, не даваясь в руки и оставаясь народом недоверчивым и жёстким.
Поспрашивав людей во дворе на предмет чьей-то принадлежности, мы решили забрать Филимона домой. И скрасить, таким образом, одиночество старого котика Бау. Тем более, что тот у нас товарищ очень коммуникабельный, и иногда просто плакал оттого, что пытался во дворе поближе познакомиться со своими дикими собратьями, а те его или гнали, или фыркали и убегали сами.
Принесённый домой Филька был искупан, избавлен от блох и клещей, выдержан некоторое время в карантине и потом представлен старожилу-рэгдоллу.
И сразу повёл себя очень интеллигентно и адекватно, лишний раз показав, что раньше, когда-то, был домашним. Потому что знал, что такое лоток. Не ронял цветы. Не драл мебель, обои и шторы, хотя когти имел – что кинжалы!
Да и должный пиетет к хозяину территории соблюдал – благо Бау, даром что слепой, оплеухи раздавал метко и жёстко! А иногда специально ходил по квартире, завывая «Мурр-ва-ва!» и вызывая соперника за хозяйское внимание на честный бой. Так, что молодому и ловкому Фильке приходилось спасаться где-нибудь на верхотуре, куда он залезал с ловкостью обезьяны.
Но самое интересное и в поведении этих двух, и в их взаимоотношениях, и в соперничестве за хозяйское внимание была эволюция поведения. И здесь можно было проследить как общие черты в нём, так и различия.
Первый вывод (притом не только из поведения этих двух, но и вообще наблюдений за домашними кошками-подобрашками, а других ни у меня, ни у мужа до брака со мной не было) – первоначальная недоверчивость к человеку. Пусть в лёгкой форме, но она была.
Кот присматривается к тому, кто делит с ним территорию. Можно ли доверять? Стоит ли лезть с ласками? Как ведёт себя, если человека разбудить? А как выклянчить вкусняшку? Коты ведь достаточно интеллектуальны для того, чтобы использовать богатый арсенал трюков и уловок, способных умилить человека.
Да и отношение к себе чувствуют прекрасно. По крайней мере, кошатников от их антагонистов отличают сразу.
А второй вывод – они очень ценят уважительное к себе отношение. И не смейтесь! Когда разбираешься в их психологии, понимаешь побудительные причины поступков, которые тебя чем-то не устраивают, и при этом не орёшь на них, а разговариваешь по-человечески – они это очень ценят.
А ещё они чуют плохих людей. И вот о случае, когда коты, возможно, спасли мне жизнь, я и хочу рассказать.
Муж уехал в Питер по делам. На неделю. Я вообще трусиха, всегда сижу дома взаперти, а тут на работе вымоталась, потом к соседке забегала, открывала дверь, потом Бау стал канючить, чтобы я его выгуляла, ещё зачем-то выходила…в общем, запереть дверь на ключ забыла. И отключилась, провалилась в сон.
В первом часу ночи я проснулась от жуткого воя и фырканья котов. Первой мыслю было «Дерутся!».
Но они ТАК никогда не дрались, их бои всегда были ритуального характера – вставали на задние лапы и передними били друг дружку по усатым мордам. Или валялись, сцепившись в клубок и только отплёвываясь от попавшей в рот шерсти. Но – молча.
А тут просто пелась песня ненависти, притом дуэтом. А самое главное – в прихожую пробивался свет из подъезда. То есть дверь в квартиру была открытой.
А теперь представьте себе диспозицию: напротив двери стоят плечом к плечу два огромных сами по себе, а тут ещё и со вздыбленной шерстью и распушёнными хвостами и с горящими глазами, кота. Жутко и скандально воют. Явно готовы броситься.
А за дверью, на лестничной площадке, переминаются трое субтильных, мертвенно бледных типа…
Это потом меня стало колотить – когда захлопнула дверь и вызвала полицию. И когда они приехали, задержали их и наведались ко мне для снятия показаний.
Коты, кстати, водили непрерывный хоровод вокруг меня всё время, пока я ждала их приезда и потом давала показания. Бдили. Недоверчиво зыркали синими глазищами и иногда утробно подвывали. Лейтенантик-полицейский даже удивился: «Ты смотри, не хуже собак!»
Лучше! Мои спасители, пастухи и сторожа. Ну как было потом не разморозить в экстренном порядке кусок телятины и не скормить этим двум мурлокотамам?
И вот ведь что удивительно, ладно Филька, поднаторевший в уличном квесте выживания боец. Но семнадцатилетний старикашка Бау? А ведь бросился бы, защищая. Вслепую, махая налево и направо кинжальной остроты и размера когтями!
Теперь я особенно тщательно закрываю на ночь входную дверь, и наоборот – оставляю слегка приоткрытой дверь из спальни в прихожую. Пусть патрулируют территорию своего обитания, на которой мы с мужем проживаем с их разрешения.
А вы как думали? Коты – они такие!
Автор ОЛЬГА ОРЕХОВА
