Этот одноэтажный кирпичный дом был заброшен давно, сколько Пашка себя помнил. А он уже взрослый, летом ему исполнится пятнадцать. И он всегда мечтал побывать внутри — посмотреть, как раньше тут жили люди, а может, даже найти клад. Но не решался. Когда был маленький — боялся, что заругают родители; когда подрос — боялся привидений, которые наверняка живут в старом доме; а сейчас просто стеснялся своего детского желания.
Он даже не решался рассказать об этом своей подружке — Маринке из соседнего подъезда. Она хоть и младше его на год, но для девочки очень смелая и решительная. Даже её внешность выдаёт несносный характер — короткая стрижка, куртка по пояс и камуфлированные штаны. И с девчонками ей неинтересно, всё время бегает с Пашкой — то плавит свинец на костре, то подкладывает гвозди под поезд. А последний раз предложила Пашке разобрать его компьютер, чтобы потом сделать его быстрее.
Вот и сегодня Маринка искала, в какое бы приключение влипнуть. Заметив Пашкин взгляд, устремлённый на заброшенный дом, она тут же предложила:
— Давай посмотрим, что там внутри!
Пашка даже вздрогнул от неожиданности — как это она угадала его мысли? Но Маринка уже торопила.
— Ну что, идём?
— Так двери же заколочены, — всё ещё осторожничал Пашка.
— А окна на что? — возразила Маринка. — Только давай с той стороны обойдём. А то если у всех на виду полезем, кто-нибудь орать станет.
И, не дожидаясь ответа, стала пробираться вдоль стены по подтаявшему мартовскому снегу. Пашке ничего не осталось, как пойти следом. За домом оказался заброшенный яблоневый сад. А может, и не яблоневый — Пашка не успел разглядеть. Он еле успевал за подружкой, которая решительно направилась к оконному проёму без рамы.
— Смотри, здесь можно залезть.
Подоконник высоко, на уровне груди. Маринка оглянулась вокруг, подтащила старое ведро и поставила его под окном кверху дном.
— Подсади меня! — скомандовала она Пашке. Испытывая непонятное волнение, он робко подтолкнул её в попу. Спрыгнув с подоконника внутрь дома, Маринка позвала:
— Залезай сюда!
И протянула руку, помогая ему забраться на высокий подоконник. Всё ещё под впечатлением от прикосновения к ее телу, Пашка легко преодолел препятствие. Внутри дома царила полнейшая разруха. Видимо, в последние годы его использовали как склад, потому что внутренние дощатые перегородки были снесены, остались только кирпичные колонны, на которые опирались стропила крыши. Сама крыша цела, поэтому дом ещё не разрушился окончательно. Пашка разочарованно огляделся вокруг — никаких следов прежней жизни, ни мебели, ни стен, даже половые доски сняты, а под ногами какая-то мягкая труха и мусор.
Маринка медленно брела между кирпичных колонн и вдруг позвала:
— Пашка, иди сюда! Вот туда посмотри! Видишь?
Она показала на остатки деревянной стены со следами дранки.
— Что там? — не понял Пашка.
— Да вон же! — Маринка продолжала тыкать пальцем куда-то над обломком дверного косяка. — Вон там, на перекладине. Помоги мне!
— Чего делать-то? — спросил Пашка. Маринка придвинула его к остаткам стены и скомандовала.
— Руки в замок сцепи!
Наступив на его сцепленные кисти левой ногой, она правым коленом упёрлась в дверной косяк и стала рукой шарить под потолком.
— Есть!
— Что там?! — встрепенулся Пашка, но тут его уставшие кисти разомкнулись, раздался треск разрываемой ткани, и Маринка шлёпнулась на пол.
— Ты цела? — бросился к ней Пашка.
— Почти, — Маринка показала на свою правую коленку, торчащую из разорванной штанины.
— Не поцарапалась? — Пашка, не отрываясь, глядел на белую коленку подружки, не решаясь прикоснуться. Но Маринка не обратила на это внимания.
— Смотри! — она показала небольшую круглую металлическую коробочку, чуть больше сигаретной пачки.
— Это от зубного порошка, — по остаткам надписей определил Пашка. Маринка потрясла коробочку — внутри что-то звякнуло.
— Клад! — взволнованно выдохнул Пашка, на время отвлёкшись от созерцания девичьей коленки. Но тут с улицы послышался шум подъехавшей к дому машины. Маринка вскочила.
— Валим отсюда!
И они бросились к окну, через которое залезали. Но когда уже отбежали от дома, поняли, что испугались зря — это была машина соседа.
— Открывай скорее! — чуть отдышавшись, потребовал Пашка. Маринка повертела коробочку в руках, попыталась подцепить крышку ногтями.
— Не открывается! Попробуй ты.
Но у Пашки тоже ничего не получилось.
— Пойдём ко мне, — предложил он. — Тут без инструментов не обойтись.
— Пойдём, — согласилась Маринка. — Заодно штаны зашью, а то если мать увидит — ругаться будет.
По дороге они стали строить предположения о содержимом коробочки.
— Судя по звуку, там монеты, — выдвинула свою версию Маринка.
— Золотые червонцы, — тут же уточнил Пашка.
Не сговариваясь, они зашагали быстрее. Дома Пашка первым делом полез за инструментами. Но сдвинуть приржавевшую крышку никак не удавалось.
— Давай пилой резанём, — предложила Маринка.
— Нет, мне баночку жалко, — возразил Пашка. — Сейчас такие больше не делают.
Крышка поддалась только после нескольких капель керосина.
— Ну что там? — нетерпеливо воскликнула Маринка.
Пашка высыпал содержимое банки на стол и разочарованно вздохнул — всего лишь несколько советских монет
— А это что? — Маринка выхватила из кучки монет тускло блеснувший жёлтый кругляшок. Сердце у Пашки заколотилось — вот и червонец! Прищурившись, Маринка прочитала:
— «Наше дело правое. Мы победили». Это же военная медаль! А на ней портрет Сталина. Только у неё ушко отломано, поэтому её с монетами и положили.
Пашка равнодушно отвернулся. Да, с кладом ему не повезло, попалась какая-то ерунда. Но Маринка так не думала.
— У тебя есть какая-то жидкость, чтобы медаль почистить?
— Ты штаны зашивать собиралась, — напомнил ей Пашка.
— Потом! — нетерпеливо отмахнулась Маринка. — Дай жидкость для чистки металла и какую-нибудь тряпочку.
Она занялась чисткой медали, а Пашка уселся за компьютер. Но Маринка всё равно не оставила его в покое.
— Погляди в интернете, можно ли найти, кому медаль принадлежала?
Просмотрев ссылки, которые выдал поисковик, Пашка ответил:
— Нет, не получится. Медаль не номерная и их больше 14 миллионов раздали.
— То есть почти каждому, кто тогда в армии служил, — прикинула Маринка. — Но это справедливо, ведь все так или иначе воевали. Посмотри!
Она показала Пашке отчищенную медаль, теперь блестевшую, как золотая, и категорически заявила:
— Я её себе на память возьму! Такие находки не каждый день бывают, ради этого мне даже штанов не жалко. А ты всё заладил — червонцы, червонцы! Эта медаль дороже твоих червонцев, за неё люди кровь проливали.
—
Автор рассказа: Дмитрий Леонов
