— Да, как ты опять чашку-то уронил? Не напасешься на тебя! — бабушка Клара в раздражении ворчала своим скрипучим голосом. — Убирай, давай! Как ты только в Вовку-то уродился? Дал же Бог наказание!
Мишка, раскрасневшись, убирал осколки: «Да как так-то! Опять разбил?»
Любимый бабушкин сервиз, который ей вручили когда-то «За ударный труд» по его оплошности уже сократился на половину.
Мишка скинул осколки с совка в мусорное ведро и опять про себя подумал:
«А может папка не такой уж и плохой человек, ведь он, Мишка, когда делает все аккуратно, чашек не бьет и двойки получает не часто, и не безобразничает, как некоторые?»
С малолетства Мишка знал отца, как подлого и ненадежного человека. Все: и мама, и тетя Римма, и бабушка Клара — именно так его называли. Сам он отца никогда не видел.
По рассказам и слышимым им разговорам выходило, что у Мишки когда-то были брат и сестра. А мама с папой жили тогда где-то далеко и почему-то в лесу. Никаких удобств у них не было.
А потом случилось, что-то страшное и его брат, и сестра ум_ерли. Отец встретил какую-то «вертихвостку» и бросил маму и его Мишку.
Мама долго ехала на поезде и приехала сюда в деревню к бабушке Кларе и тете Римме.
Ехала она почему-то одна, а где в это время был он, Мишка?
И еще было непонятно, как она приехала на поезде, если железная дорога через их деревню никогда не проходила?
***
В школу Мишка, как и все его друзья ездил на велосипеде. Но в школьном дворе это транспортное средство оставлять не разрешали и ребята просились на постой к бабушке Лизавете, домик которой стоял на самом краю деревни, как раз возле школы.
Сегодня Мишка дежурил в классе и приятели ушли раньше, его велосипед остался стоять прислоненным к бабушкиному сараю один.
— Мишенька, подойди-ка! — позвала Мишку бабушка Лизавета, выйдя на крыльцо.
Мишка очень спешил, но все же испытывая чувство благодарности за возможность оставить велосипед у самой школы, подошел.
— Вчера ведь у твоего-то папки день рождения был! На вот гостинчик, все равно, что от него! — и бабушка Лизавета протянула ему еще теплый пирожок.
— Спасибо! — пролепетал Мишка и тут же откусил от пирожка.
Пирожок оказался с капустой, но такой вкусный, что Мишка, с утра не евший, быстро съел его весь.
— Ты, Володю-то не знал никогда? — говорила тихонько бабушка Лизавета. — Хороший он человек, и вовсе вас с Ульяной-то не бросал. Уехали они тогда железную дорогу строить. А уж дочка у них была, годика три наверно? Там еще и сынок у них родился. А строили-то по всей Сибири, зимой холодина, вот ребятишки и простыли, а до врачей-то не доберешься, да буран еще налетел. Ульяна-то одна с ними осталась, Вовка где-то на стройке был. Она помыкалась туда-сюда, а деткам-то хуже да хуже. Пока машину нашли, пока буран кончился, да пока до врача добралися, уж и опоздали. Вовка-то к ним вернулся, а там такое… Уж чего они друг — дружке наговорили? А только Ульяна домой уехала, а он там остался, не знал, что она уж тебя носит. Вот и родила тут, без него.
А Вовка-то с утра до ночи все на стройке, ну а мужик-то он ладный, вот и приметила его девушка одна, и тоже ему сынка родила, помладше тебя-то будет…
— А, ты, бабушка Лизавета, откуда это все знаешь? — еле слышно пролепетал Мишка.
— Так, тетка я ему Вовке-то. Ходила к вашим, думала помирятся, а они и слушать не хотят. Вовке писала то же, что сынок у него растет. Так он тоже сомневается и не едет… Деньги высылал, так ваши их обратно отправили. Да и семья у него уже, тех-то куда сейчас девать?
— На вот, Миша, — бабушка Лизавета протянула ему вскрытый конверт, — тут адрес, вдруг, когда дорога будет? Только, смотри, своим не показывай. Отберут.
Мишка сегодня ехал домой не спеша и все думал. Теперь у него была тайна! Стало вдруг жалко всех, и маму, и отца… И почему-то себя…
А еще, он никак не мог придумать, как было бы правильно… Где, то единственно верное решение, к которому все должны стремиться чтобы все исправить?
Не было такого решения!
***
— Мама, я на железнодорожника учиться поеду, — объявил Мишка когда мама озвучила вопрос о том, что он бы хотел делать после окончания школы.
— На какого еще железнодорожника?! — раздраженно сказала мама. — Вон в нашем райцентре можно на сварщика или автослесаря выучиться…
— Я железнодорожником, как папка, буду! Хочу тоже дороги строить.
— Миша, что ты такое удумал? Какие дороги? Отец всю жизнь по этим стройкам промотался и что? Семью погубил, здоровье угробил… — мама вдруг расплакалась.
— Тут дома оно, счастье-то, — сквозь слезы говорила она, — я тоже его в далеких краях поискала, не нашла!
Все же Миша настоял и в июле уехал поступать в Институт путей сообщений. Два дня он как завороженный глядел в окно вагона со своей верхней полки. Слаженность железной дороги увлекала…
Потом Миша выдержал вступительные экзамены и до вечера просидел на лавочке в сквере, возле института, чтобы увидеть списки поступивших. Его имя оказалось среди счастливцев.
Надо было попытаться встретиться с отцом. Адрес с конверта переданного ему когда-то бабушкой Лизаветой он аккуратно переписал в блокнот и теперь решил им воспользоваться.
На вокзале в ларьке Миша еще в день приезда купил карту города и уже давно нашел на ней то заветное место и выстроил путь от своего общежития.
***
Не зная маршрутов городского транспорта Миша пошел навестить отца пешком, путь от общежития был не близкий. Время от времени он разворачивал на какой-нибудь скамейке свою карту сверяя направление. Так почти через два часа он и добрался до нужного дома.
Долго изучая пять подъездов, он, в конце — концов, разобрался, что ему надо в тот, который второй слева. Дальше пришлось подниматься на восьмой этаж, в подъезде был лифт, но выросший в деревне Миша войти в него не решился.
Вот и нужная квартира. Миша нажал кнопку звонка. За дверью было тихо, но вдруг он различил не быстрые шаги, и дверь отворилась. На пороге стояла немолодая, но все еще очень красивая женщина.
— Здравствуйте, а Владимир Иванович, дома? — робея спросил он.
— Нет, на работе, а тебе он зачем? — настороженно ответила хозяйка.
— Я его сын.
— Ты, Михаил, да? — неожиданно спросила женщина.
— Да! Я в Институт путей сообщений поступил…
— А к нам ты зачем пришел? Думаешь тут тебе рады? — голос ее вдруг дрогнул. — Приехал он! Поступил! Ну и иди откуда пришел! И дорогу сюда забудь! Жили столько лет без тебя, и еще проживем! — незаметно для себя она перешла на крик.
В прихожей появился долговязый подросток в спортивном костюме, он с интересом выглянул из-за плеча женщины и теперь бесцеремонно разглядывал Мишу.
— Извините… — Миша попятился к лестнице, чуть не упал оступившись, и кинулся перепрыгивая ступеньки вниз.
Он шагал обратно к общежитию той же дорогой. Обида непонятно на кого бурлила и жгла.
«А что ты ждал-то? Вот так придешь и тебе все обрадуются: «Здравствуйте, я Ваш сын?», — сам с собой рассуждал Миша.
Однако встречи с отцом так и не произошло, надо было как-то увидеться именно с ним, и Миша опять пошел к отцовскому дому. Он решил ждать где-нибудь у подъезда. Почему-то он был уверен, что обязательно узнает своего отца.
Детская площадка показалась удобной для наблюдения, и он уселся на скамейку под прикрытием куста сирени и корявой яблони. Так в наблюдении и прошел день.
В подъезд входили и из него выходили разные люди, на площадку прибегали какие-то дети, начинали играть не обращая внимания на Мишу.
Раз пришла бабушка с внуком, покачала его на качели, потом уселась рядом с Мишей наблюдать как внук копается в песочнице. Она тоже Мишу будто и не заметила.
Еще раз подняться и позвонить в дверь Миша не решался, но все не уходил, ожидая, уже почти на закате.
Во двор еле слышно въехала черная «Волга» и остановилась как раз возле нужного подъезда. Из нее вышел невысокий человек, в котором Миша узнал, виденного лишь на фотографиях, постаревшего отца.
— Всего доброго, Игорь! Завтра — в половине восьмого!.. — проговорил отец в открытую дверку.
— До свидания, Владимир Иванович! — в ответ попрощался Игорь, развеивая все сомнения Миши.
Отец стал тяжело подниматься по лестнице, а Миша обогнув машину кинулся следом.
— Папа, здравствуй! — почти крикнул он.
Отец остановился и обернулся.
— Михаил! — наконец, вполголоса проговорил он. — Ты, как здесь?
— Я в институт поступил, — опять стал объяснять Миша.
— Ну, пошли, сынок! — Владимир отступил, как будто приглашая его войти в подъезд.
— Я там уже был…
— Что, к моим заходил?! Не пустили?
— Нет, не пустили…
— Ладно, не бойся! Пошли.
На этот раз Мишу не выгнали. Ольга, новая жена отца, усадила их ужинать на кухне. Миша, не евший весь день, старался изо всех сил не показать своего аппетита. Ужинали молча, отец, временами разглядывал его исподлобья, от этого Мише становилось вовсе не уютно и он начинал вдруг краснеть.
— Пошли, поговорим! — Владимир поднялся из-за стола.
Миша встал вслед за ним.
Отец провел его в дальнюю комнату, в которой располагались стеллажи со множеством книг, большой письменный стол с мягким креслом, два стула и диван.
Владимир уселся в свое кресло, указав Мише на стул.
— Не скрою, удивлен! — начал он. — Ульяна мне не писала никогда, так от людей узнал, что ты родился. А мы уж и тут сыночка ждали, Оля на седьмом месяце была. Куда бы я тогда поехал?
— Мне бабушка Лизавета про тебя рассказала, — отозвался Миша.
— Если бы не тетя Лиза и я бы не знал ничего, — тоже вспомнил Лизавету отец.
— Мы ведь с Улей-то романтики были, БАМ поехали строить, и дочку с собой! Ума-то не было! Хорошо устроились, а стройка-то идет, все дальше от поселка уходим. Ну и решили перебраться поближе, чтобы и мне с ними почаще бывать. Там уж бараки строили, нам две комнаты отвели. И опять вроде хорошо все. Так год и прожили, а потом оказалось, Ульяна опять беременная. А наш отряд-то вовсе в глухомань отправляют, ну и решили, что вместе будем. А там ни дорог, ни врачей. И зима-то выдалась морозная, да ветреная, да снегу навалило. И вроде ребятишки не болели никогда, так соплями пройдет, да и все, а в ту зиму не так пошло…
Вот там и схоронили мы деток своих. Ульяна плакала: «Будь он проклят, БАМ этот!» Мне бы ее успокоить, а я сам как ошалел, волком выл, а про нее и думать забыл, домой и заходить перестал, боялся пустоты да тишины. Когда опомнился, пришел, а она: «Видеть тебя не могу!» И опять мне бы ее пожалеть, а я ушел и дверью хлопнул. А когда в другой раз пришел, оказалось, что Ульяна моя уехала. Ладно Оля меня приручила. Кабы ни Оля не было бы меня уже! А потом узнаю, что там Ульяна сына родила. Письма я ей писал. А однажды получил ответ, просила, чтобы больше не писал и не ездил, душу не бередил. И от денег тоже отказалась! — рассказывал все больше увлекаясь отец.- А ты, значит, железнодорожником решил стать? — спросил он вдруг.
— Как ты, хочу дороги строить, — ответил несмело Миша.
— Мы же не виделись ни разу… Что, бабушка Лизавета так интересно рассказывала?
— Я не знаю, почему-то захотелось… — Миша и сам не знал, почему решил поступать именно в этот институт.
— Общежитие дали? — опять будто сменил тему отец.
— Да, комната на троих.
— Ты уж извини, к себе жить не зову… Неуютно тебе тут будет. В гости, конечно приходи, как сможешь. И на работу ко мне тоже, лучше в конце дня, а то и там не до разговоров.
— С Максимкой уже познакомились? Вы ведь с ним единокровные братья, — опять перевел разговор отец.
— Нет, не знакомы, — Миша вспомнил неприятного подростка разглядывавшего его несколько часов назад.
— Максим, ты дома! Зайди-ка! — громко позвал Владимир.
— Дома, а чо? — откуда-то отозвался Максим.
— Зайди, говорю!
Растрепанный Максим вскоре появился, всем своим видом выражая раздражение и нетерпение.
— Вот, сынок, — брат твой, Михаил, — представил Владимир.
— Да я уж понял, что брат, — неприязненно проговорил Максим.
— Ну вы хоть руки-то пожмите, — Владимиру поведение Максима не нравилось, но он сдерживался.
Миша протянул руку, Максим ее неуверенно пожал.
— Ну, вот и ладно! — Владимир попытался приобнять Максима, но тот, ловко увернувшись, не глядя вышел из комнаты.
— Ревнует, должно быть! — как будто оправдывался за Максима отец. — Он так-то балбес растет, — продолжал он тихонько, — учится плохо, может, ты его к экзаменам по математике подтянешь?
— Да не умею я… — попытался отказаться Миша.
— Точно! Вот так и подружитесь! — Владимир кажется принял решение. — Будешь дня три в неделю с ним уроки делать. Он, глядишь, и подтянется.
— Оля, вот смотри, что я придумал! — Владимир опять кричал куда-то в проем двери, — Михаил экзамены в институт сдал, а там ведь конкурс, как всегда, человек пять на место. Максимку нашего за год по математике подтянет. Ты уж его не гони!
В дверях появилась Ольга.
— Да. Ладно, пусть приходит… — она, кажется, тоже была не в восторге от решения мужа.
***
В следующий раз Миша пришел к ним уже в сентябре.
— А, Михаил! Проходи… — дверь опять открыла Ольга.
— А папа дома? — спросил первое, что пришло в голову Миша.
— На работе, конечно!
— Я с Максимом позаниматься…
— Макс еще из школы не пришел.
— Ну тогда я пойду, наверно?
— Иди руки мой и проходи на кухню. Не обедал ведь опять?
Миша снова старался не показать своего аппетита, это получалось с трудом. Готовила Ольга очень вкусно.
— Я ведь Вову нечаянно встретила, — потупив глаза начала свой рассказ Ольга, — поварихой работала, только устроилась. Никого еще не знала. А он всегда в столовую приходил такой молчаливый, одинокий. И в глазах тоска такая, что сил не было смотреть.
Молча ел и уходил тоже молча. Мужики балагурят, все с шуточками, а он ни на кого не глядит, ни с кем не говорит… Неживой будто. Жалко мне его стало… Незаметно стала ему побольше подкладывать! Сейчас даже самой смешно! А он и не замечает.
Однажды все вышли, а он все сидит, я и спрашиваю: «Может, Вам добавки?» А он на меня глаза поднял, как будто первый раз увидел: «Нет», — говорит. — «Спасибо!»
Видно, выговориться надо было человеку, вот и рассказал мне тогда о своей жизни-то. И на другой день опять не уходит, так и познакомились.
А когда про тебя узнал, вовсе сам не свой стал. Сядем с ним рядышком возле Максимкиной кроватки и молчим. Посмотрю на него тихонько, а у него слезы текут.
В дверь позвонили.
— Вот и Максим пришел, — Ольга пошла открывать, — привет Макс, у нас гости!
— Кто? Опять брат пришел? — послышался приглушенный голос Максима.
— Давай, мой руки. Обедай, и за уроки! Миша тебе поможет, — бодро продолжала Ольга.
— Да не буду я эти уроки учить, некогда! Мы с пацанами договорились!
— Привет! — буркнул Максим входя на кухню.
— Так, что тут? — он, не дожидаясь матери, налил в тарелку суп.
— Макс, ну не торопись ты! — Ольга накладывала ему второе.
Быстро справившись с обедом Максим, не прощаясь, скрылся в прихожей, вскоре хлопнула входная дверь и послышались его торопливые шаги.
— Ну вот что с ним делать? Отец все настаивает, чтобы в институт поступал, а он про учебу и думать не хочет, все с пацанами своими шляется.
— Я тогда, наверно, тоже пойду… Спасибо! Получается поесть пришел… — и Миша стал выбираться из-за стола.
В следующий раз он пришел через две недели в субботу. Владимир был дома. И когда из школы вернулся Максим, почти силой усадил его за уроки. И сам не уходил, пока они с Мишей не выполнили все задания.
— Ну вот, с почином! — Владимир был искренне рад. — А сейчас можно и чаю попить!
— Сами чай свой пейте, — зло глянул на него Максим и направился в прихожую одеваться.
***
— А, братишка, привет! — Максим вышел на встречу из-за угла отцовского дома. — Опять пожрать идешь?
От неожиданности Миша остановился, одновременно услышав скрип снега за спиной. Откуда-то появились еще трое рослых парней. Первый удар пришелся сзади почти в колено, от него левая нога предательски подогнулась.
Миша покачнулся, потеряв равновесие. И тут же прилетело в скулу. Подняться ему уже не дали.
Били ногами. Миша сжимался в комок пытаясь прикрывать руками лицо и голову… И вдруг наступила тишина…
— Вот же зверье! — где-то рядом звучал голос отца.
Очнулся Миша в больничной палате.
— Да, раньше так не били, впятером на одного, — говорил на обходе сопящий в усы доктор.
Потом пришел следователь и долго расспрашивал его, и каждый день теперь приходил отец. А однажды в палату вошла мама.
— Мишка, — у мамы при виде его пожелтевшего от спадающих синяков лица, выступили слезы.
— Говорила тебе, нет тут счастья! — все плакала она.
Мишка упрямо молчал, почему-то чувствуя жалость не к себе, а именно к ней. Из-за его оплошности ей пришлось ехать такую даль, переживать и опять страдать.
— Как ты узнала? — спросил он тихо.
— Лизавета рассказала, что письмо от Вовки получила, — призналась мама, — я сразу и поехала.
— Знаю, возле его дома тебя и били, — продолжала она, — не ходи ты туда больше… Ну не мог ты что ли, в какой другой город учиться-то поступить?.. Хоть живой!.. — время от времени, еле слышно, шептала она прерывисто вздыхая.
Побыть дольше мама не могла, оставив ему денег и целый пакет разных вкусностей, она поспешила на вокзал на обратный поезд.
А вечером опять пришел отец.
— Ты разглядел, кто тебя бил? — спросил почти сразу Владимир Иванович.
— Нет, уже темнело… — соврал отцу, как и следователю недавно, Миша.
***
Выйдя из больницы, Миша домой к отцу уже и не ходил. Заходил только пару раз на работу похвастаться, что сдал сессию автоматом. А летом уехал проводником и до августа прокатался от Москвы до Владивостока и обратно.
Потом съездил домой к маме и пробыл там почти две недели. А в сентябре опять погрузился в учебу.
Однажды его вызвали прямо с занятий, оказалось, что его ждет Ольга.
Была она вся какая-то осунувшаяся, в каком-то некрасивом черном платке…
— Здравствуй, Миша! Вова умер! Завтра похороны…
— Как ум_ер? — Миша еще не был готов к таким сообщениям.
— Инфаркт. В больницу увезли, там и умер, — стала пояснять Ольга.
Уже после похорон, во время поминального ужина, Ольга, подойдя к Мише, рассказала, что он теперь главный наследник Владимира, оказывается тот успел подготовить завещание и там было указано именно так.
За соседним столом напивался Максим, он уже громко орал какую-то похабщину, делал кому-то едкие замечания.
— Не любил он Максимку-то! А как ты появился, все тебя в пример ему ставил…
— А, братик! — наконец увидел Мишу Максим.
— Вот и нету у нас отца-то больше! Все, теперь ты мне никто! — распалялся
Максим. — Исчезни, чтобы я тебя больше не видел!
— Ничего мне не надо! — проговорил Миша.
— Ты, Миша, хорошо подумал? — серьезно спросила Ольга.
— Я ведь не за наследством к нему в гости ходил…
— Ты, все еще тут?! Что, забыл, как я тебя отмутузил-то? — Максим пытался выйти из-за стола, но его усаживали обратно.
— Да пусть всем Максим владеет. Пойду, я…
