Пятилетняя Настя давно просила котёнка, а Ольга упиралась, понимая, что всюду в квартире будет шерсть, грязь от лотка, которую придётся убирать ей. Целый день никого не будет дома, и котёнок, предоставленный сам себе, будет драть обои, мебель…
— Да ладно, давай купим. Пусть играет. Все равно котята быстро вырастают, наиграется и успокоится, — поддержал муж дочку.
— А потом его куда, на улицу, в подвал? Вечно ты ей потакаешь, — с упрёком сказала Ольга, понимая, что против двоих её не выстоять.
И она уступила. На птичьем рынке было шумно. Они шли между клетками с попугаями, коробками с котятами и щенками. Котята жалобно мяукали, жались к кошке, чувствуя близкую разлуку. Дочь шла от коробки к коробке, глядела с восторгом и бежала дальше. Ольга в тайне надеялась, что ей никто не понравится. Но дочь застыла вдруг перед мужчиной, сидевшим на корточках и прижимавшим к груди рыжий комочек.
Котёнок будто почувствовал родственную душу, вытянул смазливую мордочку к Насте и принюхался, чуть поводя усиками.
— Мам, — прошептала Настя и умоляющими глазами уставилась на маму.
Ольга бросила быстрый оценивающий взгляд на обросшего щетиной продавца. Тусклые, давно не мытые волосы на голове слежались, словно не знали расчёски. Одежда чистая, но большая, явно с чужого плеча. Белые почти новые кроссовки выбивались из общего образа бомжового вида мужчины. «Бомж, — подумал Ольга, — взял в каком-нибудь подвале котёнка и принёс продавать».
— Сколько хотите за рыжего? – спросил муж.
— Бесплатно. Просто отдаю в хорошие руки. Тебе понравился? Бери. – Мужчина оторвал котёнка от себя заскорузлыми, с корками засохших ссадин, руками, протянул его Насте.
Котёнок протестующе пискнул.
— Можно? – Настя снова с мольбой посмотрела на Ольгу.
Она раскрыла, было, рот, чтобы возразить, что котёнок жил, скорее всего, в подвале, чего доброго, болен… Но осеклась, встретившись со знакомым взглядом прищуренных глаз.
— Возьмите, хозяйка, порадуйте дочку. Он приучен к лотку, ест всё. – Продавец улыбнулся насмешливо, одними уголками губ, не сводя с Ольги пристального взгляда.
Муж уже достал из кармана пятидесятирублёвую купюру и протянул мужчине.
— Вот спасибо. Щедрый подарок. Добрый у вас муж, хозяйка. Хорошо будет с вами котёнку. – Уголки мужчины снова чуть дрогнули в насмешливой улыбке.
Словно дремлющая птица проснулась и забилась в Ольгиной груди. «Это он. Он!» Она задохнулась, как от удара в солнечное сплетение. Живот противно скрутило, её бросило в жар. Ольга развернулась и торопливо, расталкивая людей, побежала прочь.
Только у машины вспомнила, что ключи остались у мужа. Она высматривала в потоке людей Егора и Настю. Вскоре увидела их. Настя прижимала к груди мяукающего котёнка, оберегая, чтобы никто не задел его. Ольга сделала несколько глубоких вдохов, спрятала мелко дрожавшие руки в карманы плаща.
— Ты что убежала? Хоть предупредила бы, — укорил муж.
— Плохо стало, затошнило. От запаха, наверное, — оправдывалась она.
— А если аллергия, что будем делать? — Муж с сомнением глянул на котёнка.
— Мне уже лучше. – Ольга кисло улыбнулась.
Выглядела она бледной и растерянной.
Всю дорогу Ольга старалась унять внутреннюю дрожь. Не надеялась, что когда-нибудь увидит Андрея. Он так внезапно исчез с крыши, словно, правда, улетел. Тогда, пересиливая страх, она всё же подошла к краю крыши, боясь увидеть распластанное на асфальте тело… При воспоминании об этом во рту пересохло, а живот снова скрутило…
***
Ольга сдала летнюю сессию и не шла, а летела по центральной пешеходной улице с множеством магазинчиков, уличных кафе и праздно гуляющих людей. Каникулы — два с лишним месяца свободы! Она услышала звук гитары. Два парня сидели на скамейке с гитарой и пели. Перед ними лежал раскрытый футляр с несколькими монетами на дне. Ольга остановилась.
Молодые голоса чисто и слажено выводили: «Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи…» Тот, что пел, глянул на Ольгу с интересом и, казалось, запел боле проникновенно, только для неё. От его пристального взгляда она смутилась. Когда песня закончилась, он подошёл.
— Если понравилась песня, бросьте монету, девушка, бродячим музыкантам. – И улыбнулся одними уголками губ, чуть насмешливо.
Ольга полезла в сумочку. Она не решилась бросить в раскрытый футляр монеты. Достала из кошелька пятидесятирублёвую бумажку, подошла к футляру, присела и положила в него деньги.
— Какую песню спеть для вас, щедрая девушка? Заказывайте. – Снова насмешливая улыбка.
Ольга вскинула на него смущённый взгляд и пролепетала непослушным голосом:
— «Высоко» Савичевой, знаете?
— Отличный выбор. – Парень вернулся к другу и запел проникновенно: «Не забывай, помни меня…» Ольга заслушалась. Голос у парня сильный, красивый. Он умело держал высокие ноты.
Когда песня оборвалась, рядом с Ольгой раздались аплодисменты. В футляр полетели монеты и купюры. Парням стали заказывать песни.
— Вы принесли нам удачу. – Он снова подошёл к Ольге. – Хотите мороженого? – Широкая улыбка растопила сердце девушки.
Они втроем ели мороженое в уличном кафе. Потом пошли гулять. Гитарист незаметно исчез, Ольга даже не заметила этого. Солнце клонилось к закату.
— Сейчас я кое-что покажу тебе. – Андрей взял Ольгу за руку и потянул за собой.
Когда она поняла, что он тянет её на крышу двенадцатиэтажного дома, то остановилась.
— Я боюсь высоты. – И вырвала свою руку из его горячей ладони.
— Да ладно. Там ограждение. Сейчас такую красоту увидишь, обо всём забудешь. – Он уже выглядывал из лаза на крышу, протягивая ей руку.
Всё было так необычно, что Ольга решилась. От нагретой за день крыши пахло асфальтом или гудроном. Дул свежий ветерок. Диск солнца опускался над неровно топорщившимися крышами, окрашивая небо и всё вокруг в теплый оранжевый цвет. Ольга задохнулась от открывшейся перед ней красоты, почувствовав легкость и счастье. Так, наверное, себя чувствуют птицы в полёте. «На небо за звездой, высоко, тихий полёт – это легко. Не забывай!» — всплыли в голове слова песни.
Любовь накрыла Ольгу с головой. Андрей был особенным, другим, не похожим на всех, кого она знала. Он заразил её своей бесшабашностью. Жил в общаге, ценил свободу, легко относился к вещам, презирал комфорт. Правильно говорят, что мы ищем в других то, чего нет в нас.
С тех пор Ольга часто сопровождала друзей на их выступлениях на улице. Если и смущалась, то самую малость. Однажды в толпе мелькнуло мамино лицо. Ольга вскочила со скамейки, ища её глазами. Но нет, показалось. А вечерами они вдвоём с Андреем сидели на крыше, любуясь закатом.
Днём, когда мать была на работе, Ольга приводила Андрея к себе домой. Кормила супом и макаронами. С жалостью наблюдала, как он торопливо ел, почти не жуя. Однажды мама вернулась домой раньше времени, застала их в постели. Был сильный скандал, с оскорблениями и слезами.
— Ты хочешь жить с ним в общаге? Или на крыше? Хочешь побираться? Для этого я тебя растила? – кричала мама.
Ольга рыдала, оправдывала Андрея и свою любовь, как могла. Они с мамой не слышали, не понимали друг друга.
Однажды, когда Ольга собиралась на свидание с Андреем, мать сказала, что к ним вечером придёт в гости её коллега с сыном. Попросила Ольгу остаться дома.
— Мам, ты решила сосватать меня сыну твоей коллеги? А меня ты спросила? Я люблю Андрея. Мне не нужен никто другой.
— Тогда ты никуда не пойдёшь. Я не могу смотреть, в кого ты превращаешься, как ты рушишь свою жизнь с этим… бродягой. Того и гляди скатишься с ним на дно. – Мама закрыла собой проход, широко расставив руки.
Ольга плакала, кричала, умоляла. Но мать была непреклонна. После короткой схватки Ольга все же вырвалась из дома. Давясь слезами, она шла по городу, ища Андрея, но на обычном месте, где они пели, их не оказалось. Она решительно бросилась к дому, на крыше которого они часто проводили вечера.
Ольга впервые залезла на крышу одна. Тут его тоже не было. Без Андрея на крыше стало страшно и холодно. Она развернулась к лазу, чтобы скорее покинуть опасную крышу, и увидела сидящего рядом с ним Андрея.
Рыдая, рассказала про ссоры с матерью, что она не разрешит им быть вместе.
— Не плачь, воробышек. Всё можно решить, – успокаивающе говорил он, обнимая подругу, поцелуями стирал слёзы с её щёк.
Он взял Ольгу за руку и подвел к краю крыши. Перелез через ограждение. Ольга с ужасом наблюдала за ним. Носки его кроссовок торчали над пустотой.
— Давай, иди ко мне, — потянул он её за руку. — Не бойся. Перелезай. Я тоже не хочу расставаться с тобой. Мы можем улететь, стать свободными как птицы.
Ольга вдруг осознала, что он сумасшедший. Его взгляд обжигал, и вместе с тем, он словно не видел её. Она не вырывалась, боясь, что он не удержится на самом краешке и упадёт. Ольга подалась вперёд, чуть перегнулась через ограждение.
Там, внизу, на парковке, стояли машины, показавшиеся игрушечными. Бездна манила её, и в Ольгиной голове промелькнула мысль, что вместе прыгать не страшно. Она вдруг ясно представила, как летит, как её тело легко преодолевает упругое сопротивление воздуха. Как к расширенным от ужаса глазам слишком быстро приближается асфальт. Как за миг до смертельно удара, от которого её тело пронзит страшная разрывающая боль, она успевает заметить мельчайшие трещинки, камешки, пылинки на асфальте.
— Нет! – Ольга отшатнулась, вырвал руку из цепких пальцев Андрея. Он качнулся, но удержался, ухватившись за тонкую металлическую перекладину ограждения.
— Ты сумасшедший. — Она сделала ещё шаг назад.
Вдруг Андрей отвернулся от неё, широко раскинул руки в стороны и закричал:
— Полетим! Далеко! Это легко!
Его крик и дикий смех, последовавший за ним, разбудили Ольгу.
Она, обезумев от страха, бросилась к лазу. Но перед спуском всё же оглянулась. На краю крыши никого не было. Ноги стали ватными, её всю трясло. «Прыгнул!» — пронеслось в голове.
Она медленно подошла к краю. Снова перегнулась через ограждение, пересиливая сковывающий страх, быстро глянула вниз. Никого. Налетевший ветер швырнул ей в лицо прядь волос. На миг ей показалось, что ветер подхватил её, как листок и понёс в пустоту. Она резко отшатнулась от ограждения и, не раздумывая, бросилась к лазу.
Больше она не видела Андрея. В конце августа, перед самыми занятиями, она прогуливалась по городу. Остановилась у витрины магазины, разглядывая красивое пальто. Потом шагнула в сторону и наскочила на прохожего, оказавшегося так некстати рядом. Выпавшая из его рук папка раскрылась, листы закружили в воздухе, падая на асфальт под ноги прохожих. Парень кинулся их поднимать.
— Извините. Я помогу. – Ольга присела на корточки.
Она успела поймать подхваченный ветром листок. Поднимаясь, головой ударилась в подбородок парню. Как говорят в подобных случаях, между ними промелькнула искра. Они разговорились, он проводил Ольгу до дома.
— А ты в каком подъезде живёшь? – спросил он.
— Вон в том, где на крыльце кошка сидит.
— Не в сорок пятой квартире, случайно? – Его голос чуть заметно дрогнул.
— А ты откуда…
— Мы приходили летом к вам с мамой. Они с твоей вместе работают. – Егор на миг замолчал. — А ты та самая Ольга, которая сбежала тогда из дома?
Ольга нервно рассмеялась.
Через полтора года они поженились.
***
— Тебе, правда, лучше? Ты напугала меня. Скажи, ты знаешь того мужчину, отдавшего нам котёнка? — Голос Егора прервал воспоминания Ольги.
— Не говори глупостей. Откуда? — Она помолчала. – Скажи, ты помнишь, как мы познакомились?
— Ещё бы. Такое трудно забыть. Ты чуть не лишила меня диссертации для защиты аспирантуры. А ты случайно оказалась на моём пути? – весело спросил он.
— Ты ведь жил в другом районе. Ты не случайно оказался недалеко от моего дома? – задумчиво произнесла Ольга.
— Да что с тобой сегодня? Я же говорил, что на соседней улице жил мой руководитель, я шёл от него. Забыла?
— Забыла, — подтвердила Ольга.
Но она не могла забыть, как жутко было там, на крыше. Как скрутило живот от страха, когда представила, как падает, как боялась увидеть тело на асфальте…
Значит, не улетел. А она столько лет боялась узнать, что он разбился. Ольга тряхнула головой, отгоняя наваждение. Она никогда не узнает, как он исчез, где тогда спрятался, и не собиралась узнавать.
По дороге они заехали в магазин и купили всё необходимое для нового жильца. После ужина Настя играла с котёнком на полу, довольно хохоча. Последние лучи заходящего солнца упали на лицо мужа, сидящего у компьютера.
— Оль, задёрни шторы, пожалуйста.
Она подошла к окну и залюбовалась малиново-оранжевым небом над крышей дома напротив. Мягкой кошачьей лапкой царапнуло воспоминание…
— Мам, я назвала его Рыжик. Правда, ему подходит?
— Правда, — сказала Ольга и задёрнула шторы.
