Лена знала, что на родине мужа её не любят, и ехала туда с тяжёлым сердцем. А как бы относилась она к такой снохе на их месте? «Ну, точно бы не так», — оправдывала она себя. И тут же мысли закруглялись и шли по бесконечности…
А как — не так? Ведь родители мужа, его бабушка Лида, в принципе, её привечали, встречали их накрытым столом и натопленной баней. Никогда не слышала она от них плохих слов в свой адрес, но …
По оговоркам свёкра, по шипению на него его матери, по их переглядкам, и так было понятно: неспособность Елены родить им внучат за двенадцать лет брака с их сыном перечеркивали все её достоинства.
Как-то проговорился двоюродный его брат о том, что отец и дядька мужа уговаривают его найти себе другую — детородную. И хоть было это и в пьяной беседе, но, как говорится, что у трезвого на уме….
Елена вышла замуж девчонкой, а через месяц вдруг … что-то не то. А через два с приступом оказалась в больнице. Внематочная. Вердикт врачей был положительный: вторая труба в норме, беременность наступит. Но…шли годы, шло бесконечное и выматывающее длительное лечение. Елена плохо переносила некоторые курсы, поправлялась до одышки, затем худела, потом начинала всё новый и новый круг лечения, которое продолжалось месяцами.
Первое время каждый месяц прислушивалась к себе, мечтала, представляла, что вот … именно сейчас уже живёт в ней новая маленькая жизнь, но каждый раз приходило и приходило разочарование. Это длилось так долго, что Елена уже привыкла. Невозможно ждать чуда постоянно. Временами она уже думала, что всё напрасно, опускала руки. А временами вдруг приходила надежда и казалось, все будет, надо только подождать.
Надо сказать, что об ЭКО в те годы ещё только слышали, но для простых граждан, коими и были Елена с мужем, оно ещё было недоступным.
Поезд стучал колесами. Как её встретят? Она могла бы и не ехать, конечно. Но лет шесть назад скользнуло у Елены некое подозрение, что на малой родине у Алексея есть зазноба. Тогда и скандал был, и она даже уходила, но … Алексей уломал, упросил вернуться. Ни в чем не клялся, ничего не отрицал. Взял любовью.
И сейчас именно он уговорил ее поехать вместе. Надолго, на поллета. Отпуск на севере у них был большой. И Елена решила: коль плохо примут, уехать всегда смогу.
Приняли неплохо. Но всё время было ощущение, что что-то недоговаривают и прячут глаза.
«Ну и ладно,- решила Лена, — я же чужая, стесняются, может, или просто недолюбливают».
Решила поменьше на это обращать внимание. Помогала, чем могла, по хозяйству, нянчилась с полугодовалой племянницей, выгуливала полуслепую бабушку Лиду, которая смотрела на нее как-то сквозь слезы. А вечерами ходили с мужем гулять на реку.
Вроде всё было нормально, но какое-то тревожное чувство сидело и сидело в груди. Однажды вечером Елена пришла на речку одна, и нахлынуло…
Спокойное урчание реки вдруг вызвало поток слёз. Они лились и лились, и остановить их было ничем не возможно.
Старушка с трясущейся правой рукой, пришедшая за пасущейся козой, постояла, а потом присела рядом.
— Что милая, совсем тяжко?
— Тяжко, — просопела носом Лена.
— А что так?
— Деток хочу, а Бог не даёт.
— Плохо, — вздохнула старушка. — А просила?
— Миллионы раз!
— Добрых дел Бог от тебя, значит, ждёт. Вот, как дождётся, так и даст. Не горюй. Бог знает, что делает.
И своей трясущейся рукой старушка перекрестила Лену.
Старушка ушла, её словам Лена не то, чтобы поверила, но эти слова её, почему-то, успокоили. И верно, будь, как будет.
Как и принято во всех российских сёлах, с приездом сына, отправились на кладбище к старикам — оградку подкрасить, цветы пересадить. А потом в часовенку — за упокой.
Лена ждала родню у часовни. По высоким перилам лазала девочка лет четырех. Невзначай соскользнула и повисла очень неудачно — нога застряла в узористой ковке. Лена подскочила, помогла выбраться.
— Спасибо, тетя! — бойко прокомментировала ничуть не испугавшаяся девчушка. — А Вас как звать?
— Я тетя Лена. А тебя?
— Я Лиза. Пойдёмте, я Вам что-то покажу.
Она взяла Елену за руку и потащила в глубь кладбища.
— Смотрите, какие маленькие могилки. Здесь детки маленькие лежат. Надо Вам крестик погладить. Давайте.
— Зачем это? — Лена не понимала настойчивости девочки.
— Надо надо. Чтобы не бояться.
Лена не боялась нисколько. И больше для того, чтобы угодить настойчивой девчушке, подошла и погладила крестик, а потом достала салфетку и вытерла пыль с него.
— Лиза, а к кому ты пришла?
— Я к маме. Но она далеко отсюда, на том конце кладбища, за леском.
— Лиза! Ты где? — позвали девочку от часовни.
— Я тут, я бегу,- крикнула она вдаль, — До свидания, Вы — хорошая, я знаю! — и умчалась на зов.
Странная девочка. Жаль, что без мамы, — подумала Лена. Ещё немного побродила среди маленьких могилок, подумала о том, какое это неимоверное горе — ребенка иметь и потерять. Этим матерям гораздо тяжелее, чем ей. И нечего пенять ей на судьбу.
С часовни вышли все, кроме бабушки. Елена вызвалась за ней сходить, и краем уха услышала о чем молила Лидия.
— Прости ты меня, Господи, за Ксению. Так хотела счастия внуку, что накликала беду. Это я виновата…
Тогда Елена ничего не поняла. И не вникала даже.
Дни отпуска уже подходили к завершению. Елена всегда находила себе дела. В одном дворе стояли два дома, и рядом с родителями и бабушкой жила семья сестры Алексея. С ней у Лены сложились добрые отношения. Там она и пропадала. Но вот однажды, когда уже легла спать и вдруг вспомнила, что не повесила сушить белье, вышла во двор и случайно услышала, как Алексей ругается с сестрой.
— Да не могу я, как ты не понимаешь! Это будет конец. Было уже, я же знаю.
— Она имеет право знать, как ты не понимаешь! — громко шептала сестра.
Заснуть в эту ночь Лена так и не смогла. А на утро разбудила Алексея и потребовала рассказать о чём они шептались с сестрой. Пригрозила, что иначе уезжает…что расстаются, что не хочет жить во лжи. Она думала, конечно, об измене.
И, в общем-то, не ошиблась. Лет шесть назад Алексей приехал сюда один. А после весёлых посиделок оказался в постели с бывшей одноклассницей. Как это случилось, и сам не помнил. Знает, что очень этому поспособствовала баба Лида. Все время Ксюху за него сватала.
Алексей рассказал не всё. Потому что знал он не всё. Потом его рассказ продолжила сестра:
— Лен, ты прости. Это такая наша семейная беда, что и рассказать трудно. Бабуля все глаза выплакала, молится каждый день. Из церкви под руки выносим. Всё прощения просит. Она всегда своевольная была, добивалась того, что хотела. Тогда, как помешалась. Ксюху сама Алексею подложила, и подпоила его сама. Всё надеялась, что он тебя бросит и вернётся сюда, если Ксюха от него родит. И Ксюша родила девочку, да только сама потом заболела и через год умерла.
А бабуля теперь на себя грешит, что это она виновата, и в гибели её себя винит, и в том, что девочка сиротой растёт.
— А сейчас ребенок где? — спросила Лена потом у Алексея.
— Она с прабабушкой живёт, с бабушкой Ксении. Так вышло.
— Пошли. Знакомиться будем.
— Я её сам приведу сегодня. Всё равно собирался. После той нашей ссоры, думал — не простишь. Прабабка её болеет. Забрать её хочу. Должен, понимаешь?
У Елены стоял ком в горле. Она никак не могла понять свои чувства. Почему-то уже не было обиды от измены. Но не было и никаких чувств к чужому для неё ребёнку. Нет, она, наверное, не сможет принять девочку, совсем чужого и незнакомого ребёнка.
В доме происходило то, чего ждали несколько лет. Вся семья готовилась к встрече Елены с дочкой Алексея. Было тихо, но все суетились, зачем-то накрывали стол. Бабушка Лида сидела у икон. Алеша ушел за дочкой и её старой больной прабабушкой.
Наступил момент, когда приготовления были закончены и наступила вообще гнетущая тишина. Слышно было только тиканье часов.
— Идут, — увидела в окно и выдохнула сестра.
Хлопнула калитка, раздались шаги в прихожей, дверь открылась.
И тут, как колокольчик, разрезающий тишину зазвенел детский голосок:
— Тетя Лена, это Вы? Я так и знала, что Вы моей второй мамой будете. А ещё у меня скоро будет сестричка, да? Только братика не надо, я мальчишек вообще не очень люблю.
— Лиза, солнце! Как я рада тебя видеть! Какой братик? Ты что?
— Сестричка! Она уже тут! И Лиза обняла Лену за талию и приложила ухо к животу. — Я ее слышу.
И только тут до Елены вдруг медленно стало доходить, что возможно так оно и есть, она совсем забыла о счёте дней. Признаки все. Даже утренняя тошнота.
Лена так рада была видеть Лизу, как-будто там, на кладбище, между ними возникла какая-то невидимая связь. Она подняла глаза, а на пороге стояла старушка с трясущейся рукой — прабабушка Лизы. Она улыбалась.
— Слава тебе, всемогущий Господи! Простил! — раздалось от икон.
