Валентина вернулась с работы и нашла на столе короткую записку от дочери. Отношения у них с Настей были неровные, но она не ожидала, что дочь вот так сбежит из дома. Перечитывала записку снова и снова, запомнила наизусть, но ей всё казалось, что пропустила что-то важное, не так поняла.
Валентина никак не могла уснуть ночью. То подушка казалась слишком жёсткой, то одеяло слишком тяжёлым, тонечем двшать от жары. Она то принималась плакать, то вела бесконечный диалог с дочерью, вспоминала все их ссоры, счастливые моменты…
Наконец, устала маяться, встала, села за стол и включила настольную лампу. Записка лежала поверх её рабочих бумаг, довольно помятая от частого чтения.
Валентина в сотый раз внимательно перечитала записку. Нет, она всё правильно поняла. Казалось, даже слышала раздражённый и обличающий голос дочери.
«Я устала от твоего контроля… Ты слишком строгая… Я хочу жить самостоятельно. Я взрослая… Ты всё равно не отпустила бы меня, поэтому ухожу, пока тебя нет дома. Со мной всё хорошо. Я не одна. Не ищи меня. Я не вернусь…»
Письмо без вступления и подписи. «А как же я? – снова спрашивала Валентина, словно дочь могла услышать и ответить. – А если со мной что-нибудь случится, тебе некуда сообщить даже. Тебя совсем не волнует, что будет со мной?»
Настя, наверное, по-своему права. Но ей, матери, хотелось, чтобы она получила образование, устроилась на хорошую работу, чтобы внезапное чувство, незапланированная беременность не помешали достичь всего этого. Разве есть матери, которые разрешают своим детям абсолютно всё?
Валентина сама вышла замуж студенткой и помнила, как любовь и страсть быстро прошли, испарились, не выдержали испытания безденежьем, жизнью в тесной комнате общежития, неустроенным бытом и накопившейся усталостью.
А когда родилась Настя, вообще стало невыносимо трудно. Они с мужем, таким же молодым студентом, перестали понимать друг друга, ссорились постоянно. Может, мама была права, и надо было сделать тогда аборт? Но Валентине казалось, что их любовь победит все неурядицы. Глупая девчонка.
Через три месяца они разошлись с мужем. Валентина взяла академический отпуск и вернулась к родителям. Удивительно, но мама сразу полюбила внучку, хотя сама же настаивала на аборте. Даже отпустила Валентину доучиваться в институте, а сама нянчила Настю и отчаянно её баловала.
Пока были живы родители, Валентина не знала бед. Мама рядом, ребёнок под неусыпным присмотром. После окончания института она два года работала учителем английского языка в школе, а потом устроилась переводчиком.
А вот с личной жизнью ей не везло. Мама говорила, что пора выбирать мужчину самодостаточного, взрослого. Но Валентине попадались или женатые, которые предлагали только роль любовницы, или разведённые, которые всё оставили бывшей жене, а сами искали к кому бы приткнуться. Заводить отношения с такими мужчинами Валентина боялась.
Когда один за другим ушли родители, они с дочкой остались одни. Ближе и родне Насти у Валентины никого больше не было. Всю себя она отдавала дочери. А ей, как оказалось, это не было нужно. Избалованная бабушкой, Настя считала мать слишком строгой. Она мечтала не об образовании и карьере, а о свободной жизни. И сегодня ушла из дома…
«А я подожду. Что мне ещё остаётся? Когда-нибудь ты вернёшься. Я же мать, я люблю тебя и прощу. Только бы с тобой ничего не случилось худого…» Валентина вздохнула, выключила настольную лампу и легла в постель. С полчаса она ещё ворочалась, но всё же заснула тревожным чутким сном.
Она долго не могла смириться с уходом дочери, ждала её, вздрагивала от звонков и от любого шума за дверью. Помимо работы в офисе, она набрала переводов домой и до глубокой ночи сидела над журналами, рефератами и научными статьями. Спала по нескольку часов в день. При такой нагрузке некогда было жалеть себя. О дочери, конечно, думала и уговаривала себя, что с Настей всё в порядке.
Через полтора года звонок в дверь оторвал Валентину от работы. Она с сожалением сняла очки и потёрла уставшие глаза. Перевод шёл легко и быстро, жалко было прерываться. Звонок повторился, и Валентина встала из-за стола.
Она открыла дверь и увидела похудевшую и подурневшую дочь. Ахнула, бросилась к ней.
— Настя! Наконец-то. Я так ждала тебя.
Но наткнулась на холодный взгляд Насти и остановилась у порога. Когда дочь вошла в прихожую, Валентина только тут заметила у неё на руках ребёнка.
— Это твой? Дай мне. – Валентина взяла ребёнка на руки. – Девочка? – радостно воскликнула она. — Я отнесу её в комнату, а ты раздевайся.
Валентина унесла спящего ребёнка, положила на диван и залюбовалась ресничками на пухлых щёчках, сложенными бантиком губками. Когда услышала звук захлопнувшейся двери, не сразу сообразила, что Настя ушла.
Из прихожей не доносилось ни звука. Она кинулась туда и увидела оставленную у двери пухлую сумку. О том, что Настя приходила, напоминали лишь мокрые следы на полу от её сапог.
Валентина распахнула дверь и крикнула в сторону лестничной клетки: «Настя!» Ни ответа, ни затихающих внизу шагов не услышала. Валентина бросилась к окну, посмотрела вниз. У подъезда не было ни машины, ни Насти.
— Настя… — прошептала отчаянно Валентина.
Она вернулась в комнату к ребёнку. Ничего не подозревающая девочка спала.
«Оставила дочку мне? – От ужасной догадки Валентину бросило в жар. — Нет, этого не может быть. Она обязательно вернётся. Сумка! Она же оставила сумку…» Валентина кинулась в прихожую и принесла в комнату сумку. В ней оказались только вещи ребёнка.
Девочка вдруг заёрзала в просторном комбинезоне, поморщилась и заплакала. Валентина начала её раздевать, успокаивать больше себя, чем ребёнка, повторяя, что мама скоро вернётся. Поменяла памперс и девочка успокоилась.
Валентина вернулась к сумке и нашла в боковом кармане документы на девочку. И тут на Валентину обрушилась ужасная реальность — Настя не вернётся.
Девочку звали Ира, Ирина Леонидовна Тихонова. Значит, дочь так и не вышла замуж, если дала девочке свою фамилию. Отчество отца? Или придумала первое, что пришло в голову?
Нашла короткую записку, в которой не было ни здрасте ни до свидания. «Пожалуйста, пусть она недолго побудет у тобой». И всё.
Валентина вытряхнула всё из сумки и нашла бутылочку и начатую коробку смеси. «И на том спасибо», — подумала она, полетела на кухню разводить смесь.
Забытые переводы лежали на столе.
И началась другая жизнь. Валентина полностью перешла работать дома, чтобы всё время быть рядом с внучкой. Уставала, крутилась, как могла, но радовалась, что появился смысл жизни.
В год Ирочка пошла, а в три с половиной Валентина отдала её в садик, предварительно прописав у себя. Заведующей объяснила, что мама тоже работает переводчиком, часто уезжает в командировки.
Шло время. Валентина прикипела к спокойной и смышлёной девочке. И та никак не хотела называть её бабушкой, а звала упорно мамой.
— У тебя другая мама, моя дочка. Значит, я бабушка, — объясняла она внучке.
Но Ирочка забывалась и снова звала её мамой.
— Зови меня Валей. Я – Валя. Бабушка Валя, — как-то сказала Ирочке Валентина.
Девочка кивнула и с тех пор звала её только так, Валей, без бабушки.
Настя так и не вернулась, не подала ни единой весточки. Приближалось время идти Ирочке в школу. Валентина боялась, вдруг директору не понравится, что девочка живёт с бабушкой? Вдруг в опеку заявят? Тянула до последнего. В конце августа пошла в школу, где раньше сама два года работала. Завуч сменилась, Валентина сразу поняла, что от строгой красивой женщины с холодными проницательными глазами можно всего ждать.
А вот директор остался прежний. Валентина на свой страх и риск всё ему рассказала. И тот всё устроил, Ирочку взяли в школу без всяких разговоров.
Валентина настолько полюбила Ирочку, что теперь со страхом боялась возвращения дочери. Она не сильно баловала её, не тот характер, но отдавала ей всю себя, старалась, чтобы у Ирочки было всё, что нужно. На школьных собраниях она с гордостью выслушивала похвалы в адрес внучки.
Ирочка росла девочкой рассудительной не по годам. Валентина часто задавалась вопросом, а Настя такая же была? И с грустью сама себе признавалась, что ни усидчивостью, ни любознательностью Настя не отличалась. Через год бросила музыкальную школу. Читать не любила, ни к чему стремилась. На уме были только гулянья.
Весна в этом году выдалась ранняя и тёплая. По дороге в школу за Ирочкой, Валентина зашла в магазин. Они шли домой медленно, радуясь весеннему солнышку. Ира рассказывала школьные нехитрые новости, а Валентина несла тяжёлый ранец и мешок со сменной обувью, да ещё пакет с продуктами. У подъезда она замешкалась в поисках ключа от кодового замка.
— Мама. – Вдруг раздался за спиной голос Насти.
Валентина резко обернулась, выронив от неожиданности ключи. Она не сразу узнала дочь. Теперь она выглядела яркой, дорого и модно одетой блондинкой. Даже на расстоянии Валентина уловила тонкий запах дорогих духов. Какая-то нездешняя, чужая, но это была её дочь. Она обрадовалась, но неожиданное появление Насти сулило лишь одно – она заберёт Иру.
Ирочка подняла ключи и отдала Валентине. И та с ужасом заметила, как Настя пристально смотрит на дочь. Хоть Ирочка с любопытством разглядывала красивую незнакомку, но всё же жалась к Валентине.
— Ты всё-таки вернулась. И я даже знаю, зачем, — сказала она, открыла дверь подъезда и подтолкнула внутрь Ирочку.
Не хватало только, чтобы Настя прямо тут, на улице, стала объяснять дочери, кто она такая. Наверняка кто-то смотрит в окно. Они все трое молча поднялись на третий этаж, зашли в квартиру, и только тут Валентина спросила, надолго ли дочь приехала.
— Ты мне не рада? — с вызовом спросила Настя.
— Я ждала тебя столько лет, а сейчас… Вижу, ты хорошо выглядишь, значит, устроилась в жизни.
— Да. Я живу в Испании. Замужем. Ты же не думала, что я забыла про…
Они обе одновременно посмотрели на притихшую Ирочку.
— Иди в комнату, переоденься, — сказала ей Валентина.
— Ирочка, я твоя мама, — тут же перебила её Настя, подошла к дочери и хотела обнять, но Ира спряталась за Валентину, а потом и вовсе убежала в комнату.
— Зачем ты так сразу? Ей нужно дать время привыкнуть. Она же не помнит, не знает тебя, — стала выговаривать Валентина дочери.
— Ты в своём репертуаре. Лучше всех знаешь, когда и что делать, — Настя искусственно рассмеялась, но глаза остались грустными.
— Разве не поэтому ты оставила её мне? – парировала Валентина.
— Я приехала за ней. Как сделаю документы на неё, мы уедем. Придётся потерпеть меня, мама, — дерзко сказала Настя.
Странная какая-то встреча у них получилась. Родные люди, а ласковых слов друг для друга не нашли. А чего Валентина ожидала? И ничего она не может с этим поделать. Она снова останется одна.
За ужином Настя рассказывала, как хорошо она живёт в Испании, какой у неё дом, бассейн.
— Я боялась мужу сказать, что у меня есть дочь. А когда он узнал, так ругал меня, что скрыла от него. Уговорил поехать и забрать Иру.
— А тот, ради которого ты сбежала из дома?- уколола Валентина.
— Чего о нём говорить теперь? Он когда бросил меня без денег, не знала, как жить. Потому и привезла дочку к тебе. Знала, что будешь уговаривать остаться, поэтому ушла, ничего не объясняя. Хотела встать на ноги и тогда забрать Ирочку.
— Значит, для тебя я была плохой матерью, а для Ирочки бабушкой сгодилась? – не смогла промолчать Валентина.
— Прости, я не справедлива была к тебе. Знаю, ты старалась, всё делала для моего блага. Мама, это моя дочь. Я всё равно заберу её.
— А я? Тебе было плохо, а обо мне ты думала, как я буду жить с маленьким ребёнком и работать, когда оставляла её мне? А как мне жить дальше? Ирочка единственный смысл в жизни.
Разговоры у них получались странные, тяжёлые, с обличением за принесённые друг другу обиды. Но Валентина понимала, что нужно остаться с дочерью друзьями, а не врагами. Она старше, мудрее и умнее, ей и идти на компромисс, ради Ирочки. И она старалась изо всех сил.
Приближался день отъезда.
— А Валя с нами поедет? – спросила Ирочка однажды Настю.
Мамой она её назвала один раз, когда Настя попросила сама об этом.
— Нет, бабушка останется здесь. Ты вырастешь и сможешь приезжать к ней в гости.
— Тогда я тоже никуда не поеду, — заупрямилась Ира.
И даже Валентине не удалось уговорить её. Она всё ждала, что Настя предложит и ей поехать вместе с ними. Она бы согласилась. Она бы всё бросила, лишь бы быть рядом с дочерью и внучкой.
Но Настя не позвала. Она одна улетела в Испанию, потому что Ирочка пригрозила, что всё равно убежит. Перед этим окончательно поругалась с Валентиной, выссказав ей, что она специально настроила Ирочку против неё и пообещала, что заберёт дочь через суд. На том и расстались.
Прошло ещё восемь лет, когда Настя сама вернулась к ним. Муж умер, он был намного старше её, его родственники лишили Настю наследства. Её просто выгнали на улицу. Хорошо, что хватило своих денег на билет.
Ира подросла и встретила маму более благосклонно. Какое-то время они жили втроём, пока Настя не нашла себе нового мужа и не переехала к нему. А Ирочка так и осталась жить с Валентиной, к матери ходила в гости.
В каждой семье свои проблемы, скелеты в шкафу. Плохо, когда нет взаимопонимания между матерью и дочкой. Страдают от этого все.
«Дети начинают с любви к родителям. Взрослея, они начинают их судить. Иногда они их прощают»
Оскар Уайльд
«Твёрдость в запретах того, что вы действительно считаете вредным для ребёнка, не является жестокостью. Разумными и конкретными ограничениями вы делаете мир ребёнка простым и ясным, он начинает чётко видеть его границы и чувствует себя в безопасности»
Р. Вальзер
