После работы Николай, как всегда, заехал к родителям. Зашёл в комнату к отцу и сказал:
— Папа, есть разговор. Скажи, пожалуйста, а тебя родители в честь кого назвали?
— Вроде, в честь Крылова, — не задумываясь, ответил Иван, глядя весело на сына.
— Чего? – Николай недоверчиво посмотрел на отца. — В честь какого ещё Крылова?
— Ивана Андреевича Крылова. Ты чего, нашего великого баснописца не знаешь?
— Знаю… Только при чём здесь Крылов? Почему это тебя в честь его назвали?
— Говорят, акушерка, которая роды принимала, в очках была, — всё так же весело продолжил отец. — А я, не успев родиться, очки у неё эти с лица — цап-царап! Почти как в басне у Крылова про Мартышку и очки. Вот, поэтому меня так и назвали.
— Пап, хватит шутить! – Николай сокрушённо замотал головой. — Я его серьёзно спрашиваю, а он… Кстати, а меня вы в честь кого назвали? Только не шути, пожалуйста.
— А тебя мы назвали в честь Николая Гоголя.
— Почему это в честь Гоголя? – вытянулось лицо у Николая. – Вы чего, его фанаты?
— Да нет, — хмыкнул отец. – Просто нос у тебя, когда ты родился, был огромный. Длинный такой.
— Папа, ты опять, прикалываешься? — возмутился сын.
— Не совсем, — засмеялся отец. — А чего это ты этим так заинтересовался?
— Ну, как чего, — вздохнул сын. – Светка же скоро пацана рожать будет. Вы же с мамой про это знаете. Вот мы и начали прикидывать, каким именем можно сына назвать.
— А чего тут думать? — заулыбался отец. — Когда мальчик родится, вы на него посмотрете, и сразу поймёте, как его звать.
— Да нет, папа, всё не так просто. — Николай сделал очень серьёзное лицо. — У меня тут приятель на работе есть, Венедикт. Так он назвал свою дочку в честь своей бабушки. Очень богатой. Она где-то за границей жила. И та, узнав про то, что в России родственники в честь неё девочку назвали, перед смертью вписала дочку Венедикта в своё завещание. Представляешь?
— Ну и что? – усмехнулся Иван.
— Как что? Я подумал, а нет ли и у нас каких-нибудь дальних и очень пожилых родственников за границей? Мужского пола. Может, и мне тоже такой фокус с именем сына провернуть? А пап? Есть у нас родственники которые уехали за границу, и там остались?
— Есть такие родственники… — погрустнел вдруг Иван.
— Да ты что? — оживился Николай. — И кто это?
— Ну, например, мой дед, твой прадед, Николай Ефимович.
— Да? — сын задумался. потом с подозрением посмотрел на отца. — Погоди, пап… Разве он жил за границей? Он же пoгиб.
— Ну, да, погиб смертью храбрых, — кивнул Иван. — Пoхoрoнeн под Варшавой. Но это же заграница. Так, что, он у нас навечно остался за границей. А тебе, что, не годится такая родня?
— Ну, бать, — сморщился недовольно Николай, — я же тебе объяснил, для чего мне всё это нужно. Для того, чтобы мой сын был потенциальный наследник. Понимаешь? Мне нужен за границей такой родственник, чтобы он был богатый, не жадный, и желательно живой.
— У нашего Николая Ефимовича было ещё два брата — Тихон и Прохор, — всё так же грустно сказал отец. — И они пропали без вести. Может, ты их поищешь?
— Батя, ну чего ты надо мной опять издеваешься? – недовольно вздохнул Николай. — Мне же для дела нужно.
— Для дела? — Иван с печалью посмотрел на сына. — Этот разве дело, о богатых родственниках мечтать? Нежадных-то у нас, Николай, в родне много. Все такие. Так что, и ты, давай, не позорь имя прадеда. А вот богатых… Богатым у нас был только твой дед Егор.
— Кто? – чуть не засмеялся Николай.
— Егор Николаевич. Мой отец.
— Да где же он богатым-то был? – воскликнул сын. — Не смеши меня, пап. Он же был гол, как сокол. Ты сам говорил.
— Ну и что? Но когда к нему соседи приходили за помощью, он последнее мог отдать. Поэтому его люди богатым на добрые дела считали. Понимаешь, Колька?
— Угу, — состроил кислую физиономию Николай. – Понимать-то я понимаю…
— И если ты своего сына в честь деда Егором назовешь, — продолжил свою мысль отец, — то он точно добрым человеком станет. Это поважнее всякого богатства.
— Ну, ладно… — вздохнул сын. — Мы со Светой ещё подумаем, насчёт имени. У нас времени достаточно.
Через два месяц после этого разговора на свет народился Иван Николаевич.
— Пап, ты не обижайся, — извиняющимся тоном объяснял выбор имени сына Николай, — Мы, всё-таки, в честь тебя решили первого ребёнка назвать. А второй сын, я обещаю, будет обязательно Егором. В честь прадеда.
