Катя сошла с поезда на вокзале родного города. Всё тот же разбитый асфальт, местами с большими ямами. В дождь они наполнялись водой – ни пройти ни проехать. Ямы стали ещё больше. Катя хотела пойти пешком, но потом передумала. То в одном, то в другом месте дорогу перекрывали огороженные раскопы. Обходить приходилось по проезжей части.
На остановке автобуса тоже разрыта яма. Никого не волнуют такие дороги? Жители привыкли? Или власти приобрели иммунитет к жалобам населения?
Кате показалось, что улицы стали узкими, а город тесным. Возможно из-за пышных крон деревьев вдоль тротуаров, илиэто она переросла город её детства.
Она обошла огороженную яму. Автобус догнал её у следующей остановки. С удивлением заметила валидаторы на поручнях при входе в автобус. Можно расплачиваться за проезд карточкой. Надо же, цивилизация дошла и до их маленького городка.
Подходя к дому, она встретила женщину. Только пройдя мимо, вспомнила, что это их соседка, тётя Люба. Как изменилась, постарела. А мама? Катя представила, как должна выглядеть её мама и её накрыло чувство вины.
У подъезда она остановилась. Домофон. Не удастся сделать сюрприз маме. Может, кто-то выйдет из дома по делам? Катя решила подождать. Солнце палило нещадно. Если отойти в тень, то не успеет дойти до подъезда, если кто-то откроет дверь.
Домофон просигналил, и дверь открылась, выпуская на улицу женщину с собачкой. Собачонка заливисто затявкала на Катю. Пока женщина успокаивала её, Катя прошмыгнула в прохладный подъезд.
Подъехала разрисованная уродливыми надписями маленькая кабинка лифта, с грохотом распахнулись двери. Катя не решилась зайти в лифт, пошла по узкой грязной лестнице.
Вспомнила, как они с отцом шли на новогодний утренник. Лифт остановился между этажами. Катя испугалась, покрылась липким потом. Ей казалось, что с каждым вдохом в кабине становится меньше воздуха. В зимней одежде спарилась, пока приехал дежурный и поднял кабину, чтобы они могли выйти.
Папа сказал, что это клаустрофобия. Катя почему-то гордилась этим и всем рассказывала. Потом клаустрофобия куда-то делась, и Катя никогда больше не боялась лифтов и замкнутых тесных пространств.
Лифт не внушал доверия, и Катя решила не рисковать, пошла по узкой грязной лестнице. Не хватало ещё застрять. Вот и старая, обитая дерматином, дверь. У соседей по этажу двери новые, железные, основательные.
Катя надавила на кнопку и тут же отдёрнула руку. Через дверь не услышала звонка. Хотела ещё раз нажать, но тут заскрежетал замок. В щёлку приоткрытой двери показалась половина маминого лица где-то на уровне Катиной груди. А раньше они с мамой были одного роста. Одно мгновение подслеповатый глаз рассматривал Катю, потом дверь открылась шире.
— Катька! – обрадовано вскрикнула мама.
Глаза её заблестели. У Кати защипал в горле. Последние годы они не ладили. Казалось, мать всех гнала от себя. Сначала ушёл отец, а потом и Катя.
Не сказать, что она сильно любила отца. Даже когда они жили вместе, отец мало интересовался жизнью дочери. Очень редко они ходили куда-нибудь втроём. А вдвоём с отцом — всего однажды. Но Катя очень переживала уход отца.
Когда он жил с ними, родители часто ссорились. Катя затыкала уши от криков матери. Когда отец ушёл, мать перекинулась на дочь, ругала и кричала по любому поводу. Катя удивлялась, как мог красивый и видный отец жениться на такой обычной, ничем не примечательной женщине, как мама. Выглядела она простовато, одевалась, как придётся, вещи покупала на местных рынках или в магазинах класса «эконом». Вечная «химия» на голове.
Катя делала уроки, когда из кухни послышались крики. Мать кричала на отца. «Что он мог такого сделать?» — думала Катя, прислушиваясь. До неё долетело слово «любовница».
В их квартире с улучшенной планировкой, которую отцу дали на заводе, где он работал, кухня располагалась между комнатами, а не рядом с ванной или туалетом, как в других домах, построенных в советское время. В комнатах отлично слышно, что творилось на кухне.
— Да подавись ты! Квартиру оставляю вам дочкой, — громко сказал отец.
— О дочке вспомнил? А чего раньше о ней не думал, когда бегал к своей…- крикнула в ответ мама.
На любой выпад отца у матери был готов ответ.
Потом отец зашёл в комнату Кати.
— Прости. Так получилось. Я буду помогать. Если что нужно, звони, — виноватый и расстроенный отец разглядывал книги на полке над кроватью.
Так и не взглянув на Катю, он пожил на край стола листок с номером его телефона и вышел. В квартире не было ни домашнего, ни сотовых телефонов. Мама считала баловством носить с собой мобильник.
На следующий день, пока мама была на работе, а Катя школе, отец забрал свои вещи. Катя пришла из школы и увидела плачущую мать. Та сразу показала на полупустой шкаф.
— Полюбуйся. Как вор пришёл за вещами. Что молчишь? – вскинулась мать на Катю, словно это она виновата, знала и не предупредила. – Ты вырастешь и тоже уйдёшь. – Мать снова заплакала.
Катя почему-то не подошла, не обняла, не утешила. Просто стояла и смотрела. Не знала, что надо говорить в таких ситуациях. Всё будет хорошо? Хорошо уже не будет. Катя это понимала, хоть ей было всего десять лет.
Отец иногда приходил. Как-то Катя пришла из школы, на столе лежала большая коробка конфет. В холодильнике – связка бананов, мандарины, яблоки.
Мать ворчала, что лучше бы денег дал. Она сама купила бы что нужно. Одними бананами сыт не будешь. Вон, подошва на сапогах дочери лопнула. Катя очень хотелось попробовать конфет. Но она боялась мамы. Ждала, когда она успокоится и разрешит открыть коробку
Иногда они с классом ездили в другие города на экскурсии. Собирали деньги. Мать отсылала Катю за деньгами к отцу.
— Пусть раскошелится. Совсем не принимает участия в жизни дочери.
Катя звонила отцу и попросила денег. Они встретились недалеко от её дома. Отец доставал кошелёк и отсчитывал ровно столько купюр, сколько просила Катя. Но всё равно пересчитывал деньги, прежде чем отдать их ей.
Однажды маму положили в больницу на операцию. Уже в «скорой» мама сказала Кате, что за ней придет отец. Ей было уже тринадцать, сама бы справилась.
Отец отвёз Катю к себе, в просторную, по-современному обставленную, квартиру. Его новая жена была красивой и яркой, совсем не молоденькой, а маминого возраста. Она мельком глянула на Катю и чуть скривила рот, показав этим то ли досаду, то ли брезгливость. За всё время перекинулась с Катей парой фраз, типа «сходи в магазин» или «иди ужинать». Была она высокая и статная, с крашеными в вишнёвый цвет волосами. Дома она ходила в ярко красном халате с вышитыми драконами.
— Дома сидит, а губы всегда накрашены, — рассказывала она подругам в школе.
Отец суетливо объяснял, что в школу её будет утром отвозить, жили они на приличном расстоянии от Катиного дома, а возвращаться ей придётся самой. Спать и делать уроки ей предстояло в гостиной. В другой комнате была спальня. Детей у отца с Маргаритой не было.
Катя чувствовал себя неуютно в доме отца. Возвращалась из школы как на каторгу.
До возвращения с работы отца она делала уроки или сидела в углу дивана. А когда приходил отец, оживала, не отходила от него. С ним чувствовала себя в безопасности. Однажды она мыла посуду и, вытирая, уронила чашку. Маргарита, так звали новую жену отца, посмотрела гневно на Катю. Удалила её из кухни, сама убрала осколки. Больше Катя не предлагала своей помощи.
Почти каждый день она навещала маму в больнице. Мама ревниво выспрашивала, как живёт отец со своей молодой женой? Не ругаются ли? Хорошо ли кормят Катю? Катя говорила, что у неё всё хорошо, но очень хочет домой. А отец подкаблучник. Мать осталась довольна.
Потом Катя окончила школу и отвезла документы в институт в другом городе. Она сразу решила, что если не поступит, домой не вернётся, утроится на работу, будет поступать в следующем году.
Она поступила. Когда становилось совсем туго, просила денег у отца. Он не спрашивал, на что, присылал. Ровно столько, сколько просила. Как-то на вопрос отца: «Сколько нужно?», Катя ответила: «Сколько не жалко». Отец выслал ей туже сумму, что в прошлый раз. И ни копейкой больше. Все помнил, учитывал, записывал, наверное.
Когда однокурсник Саша позвал её замуж, Катя приехала домой. Встретилась в кафе с отцом. Ей было уже двадцать.
— А когда свадьба? – поинтересовался отец.
— После окончания института. Мы, скорее всего, будем жить с его родителями.
— А сейчас? В общежитии живёшь? – поинтересовался отец.
— Нет, Саша снимает квартиру.
— Мать знает?
-Знает. Орала. Тяжело с ней, ты же знаешь.
— Она любит тебя, — сказал с укором отец.
Катя гордо смотрела на посетителей за другими столиками кафе. «Это мой отец!» — говорил ее взгляд.
Отца она не пригласила на свадьбу, чтобы не столкнуть их с мамой. Боялась, что мама устроит концерт. Родители Саши относились к Кате хорошо. Помогали, чем могли. Но всё изменилось, когда Катя узнала, что у неё не будет детей. Отношения к ней родителей стало прохладным. А потом Катя узнала, что у Саши есть любовница, которая ждёт ребёнка.
Что было делать? Руки чесались крушить всё вокруг себя, орать в голос от беспомощности. Вспомнила, как кричала мама, когда уходил отец. Кричать тут же расхотелось. Поэтому просто собрала вещи и уехала к матери.
С матерью она жила недолго. Периодически в жизни Кати появлялись мужчины. Встречались, где придётся. Когда возвращалась под утро, мать бушевала:
— По кривой дорожке пошла. Гены не пропьёшь, вся в отца…
Катя списалась с подругой, которая уехала жить в Германию к каким-то родственникам. Та пригласила её к себе, и Катя уехала, не раздумывая, без сожаления оставила мать одну.
Год назад умер отец. Она приезжала на похороны. Впервые видела жену отца без губной помады и без яркого атласного халата. То ли чёрная одежда старила, то ли Маргарита постарела от горя.
Маргарита выслушала Катины соболезнования на кладбище и больше не обращала на неё внимания. Она искренне горевала по мужу, отцу Кати, тяжело переживала его уход.
Когда Катя сказала матери, что отец умер, та не выразила удивления, скорее обрадовалась. «Поделом», — лишь сказала.
***
Катя вытаскивала на стол привезённые маме подарки: красивый платок, яркий халат, наподобие того, что видела на жене отца. Но на маме он сидел плохо, совсем ей не подходил. Как если посадить жар птицу в ржавую старую клетку. Халат подчеркивал её бледность и худобу. Катя пожалела, что купила его. А вот кофточка с юбкой пришлись впору.
— Ты надолго? — спросила мама.
Катя хотела немного пожить дома. Соскучилась. Но после радостной встречи, мать стала молчаливой. Несколько раз Катя замечала, как она смотрит на часы.
— На среду вязла билеты назад, — соврала она.
Мать кивнула, не отговаривала остаться подольше.
— Я замуж выхожу. Свадьба через три месяца. Мы успеем сдать документы на загранпаспорт, – сказала Катя.
— Старая я по заграницам разъезжать. Не поеду никуда, – отрезала мать.
Катя обиженно замолчала.
— Вот если бы детей родила, поехала бы нянчить. А так… Что я там буду делать?
Вот всегда она так. Зачем напомнила про детей? В дверь позвонили, и мама пошла открывать, плотно прикрыв за собой дверь в прихожую. Катя слышала приглушённые голоса, один из которых был явно мужским.
— Соседка заходила, — солгала мама, когда вернулась.
— Мам, на надо стесняться, что у тебя появился друг. Ты слишком долго жила одна. Не старая ещё. Я понимаю, — сказала Катя.
— Ты о чём? Какой друг? – слишком быстро ответила мама.
— Не хочешь, не говори, — обиделась Катя.
Она съездила зачем-то к Маргарите. Дверь никто не открыл. Соседка сказала, что она умерла два месяца назад от сердечного приступа.
— Всё по мужу скучала. Часто на кладбище к нему ездила. Там и случился приступ, — рассказала соседка.
Катя поехала на кладбище. Маргарита поставила отцу памятник. Рядом с ним — её свежая могила. «А кто ей поставит памятник? — подумала Катя. — Одна. Детей нет. И тут маме не нашлось места».
— Мам, ты сильно похудела, — сказала она уже дома. – В больнице была?
— Просто ты не видела меня давно. Что они понимают, твои врачи?
Катя купила ей недорогой мобильник. Показала и записала, как пользоваться.
— Когда я позвоню тебе, нажми вот сюда…
Всю дорогу в аэропорт Катя раздумывала над чьими-то словами, что дом и семья держатся на женщине. Нет. Катя была не согласна с таким утверждением. Вот ушёл отец, и семья их распалась. Есть Катя, есть мама, а семьи нет.
Маргарита не кричала на отца, любила. Только теперь поняла Катя, что для него она красила губы даже дома, наряжалась в яркие халаты, готовила отменно и пироги пекла. После ухода отца постарела, умерла вскоре, не пережив разлуку.
«У мамы друг появился. Вот и хорошо. Люди должны жить парами. Хорошо, если найдут друг друга сразу. Тогда не придётся причинять боль другим. Может, и у меня всё сложится? Найдётся потерянный пазл?»
«Как бы ни жил человек, ему все равно требуется семья. Семью не заменишь ни деньгами, ни карьерой, ни друзьями. Семья — как элемент пазла: найдешь недостающий кусочек, и картинка жизни сложится…»
Эльчин Сафарли
