Фотографии на страничке Анны и Ярослава были очень яркими и красивыми. Жанна просматривала каждую по отдельности, увеличивая их лица и разглядывая каждый миллиметр на лице и теле обоих будущих молодоженов. Как же она хотела оказаться на месте Анны! Вот так держать за руку Ярослава, прижиматься к нему, иметь возможность дышать с ним одним воздухом, целовать его. От этих мыслей у Жанны сладко закружилась голова.
Она быстро закрыла ноутбук, потому что услышала возле своей комнаты шаги. Дверь приоткрылась, и в проеме показалось любопытное лицо Галины.
— Чего тебе? — недовольным голосом спросила Жанна, все еще испытывая неприятные ощущения после просмотра странички Анны. Ей не хотелось верить в то, что люди могут быть вот так счастливы, в то время как она сама сгорает от зависти и желания испортить их любовную идиллию.
— Что ты делаешь? — спросила Галина, как будто она замышляла какую-нибудь гадость.
— Какое тебе дело до того, что я делаю, — огрызнулась Жанна, вставая с кровати и подходя к двери. Она захлопнула дверь перед носом Галины. Та громко заревела, и теперь издалека послышались шаги матери. Наверняка сейчас она будет стучаться в дверь комнаты Жанны, чтобы отругать ее за то, что она обидела сестру.
Так и вышло. Мария Анатольевна постучала в дверь старшей дочери, а потом позвала ее по имени. Жанну переполняли эмоции — в первую очередь, обида на сестру и желание дать ей хороший подзатыльник за то, что та начала реветь без действительно стоящего повода. А еще она снова вспомнила счастливые лица Ярослава и Анны, и ее затрясло от ненависти к ним.
— Что надо? — грубо спросила она, распахивая дверь и видя сразу да лица — одно лицо матери, которое было красным от злости, а второе, тоже красное, лицо младшей сестры Гали, которая стояла и плакала просто так, потому что ей захотелось, чтобы Жанне легко не было.
— Ты почему так поступаешь с сестрой? — спросила Мария Анатольевна, вталкивая Галю в комнату к Жанне.
— Как? Мама, зачем ты притащила Гальку сюда? — Жанна повысила голос, пытаясь вытолкать сестру из комнаты. — Она снова будет брать мои вещи, а мне это не нравится. И вообще, она заплакала только потому, что я не пустила ее в свою комнату, на что имею полное право!
— О каких правах ты болтаешь? — выкрикнула Мария Анатольевна. — Тебе шестнадцать лет, ты о чем, дорогая моя? Твое право — на образование, воспитание и отсутствие насилия со стороны взрослых — и это все. А прочее — твои выдумки.
— Нам в школе говорили про наши права! — настойчиво возразила Жанна. — И я имею права на несколько большее, чем говоришь ты. Выйдите из моей комнаты обе!
У Галины уже высохли слезы, и она с удовольствием копалась в шкатулках старшей сестры, примеряя на себя ее бижутерию.
— Убери руки! — закричала Жанна, подлетая к младшей сестре и забирая из ее рук свои богатства. — Мама, да что же это такое! Забери ее и уходите из моей комнаты!
— Галя, не трогай вещи Жанны, — сказала Мария Анатольевна, — а с тобой я поговорю позже. И напомню тебе не только про твои права, но еще и про обязанности, о которых ты, похоже, забыла.
Жанна насупила брови. Вот так всегда, мать, словно по мановению волшебной палочки, всегда следует указаниям Гальки. Еще бы, ведь Галя — ее дочь от второго мужа, отчима Жанны, которого Галя просто обожала, пока тот не умер. Сама Жанна терпеть не могла Леонида Олеговича, потому что тот не только боготворил мать, но еще и пытался строить Жанну, а еще ее старшего брата Вовку, который теперь учился в Москве и не видел того, как у матери начало «сносить крышу» после смерти второго мужа. Часто Жанна созванивалась с Вовкой и жаловалась на то, как мать несправедлива по отношению к ней.
Со своим родным отцом Жанна почти не общалась. Она знала о том, что он все еще платил алименты матери, которые раньше платил на двоих детей — пока старшему Вовке не исполнилось восемнадцать. Жанна плохо помнила Алексея Петровича, он изменил матери, когда она была беременна вторым ребенком, и, родив дочь, Мария Анатольевна попросту выставила мужа за дверь.
Когда Жанна уже повзрослела и узнала подробности, которые привели к расставанию родителей, она долго корила свою мать:
— И стоило тебе выгонять отца из-за такой ерунды! Ну, гульнул муж разок, можно было закрыть на это глаза.
Мария Анатольевна слушала свою дочь, которой едва исполнилось десять лет и непонимающе смотрела на нее.
— Я понимаю, откуда у тебя такие мысли, — усмехнулась Мария Анатольевна, — это все бабушка Люда, ведь так?
Несмотря на то, что Жанна не общалась со своим отцом, с его матерью, бабушкой Людмилой, девочка продолжала видеться. От нее она и узнала о том, что мать выгнала отца из-за ерунды: Алексей Петрович увлекся соседкой.
— Вся эта история и яйца выеденного не стоит! — говорила бабушка Людмила. — Мать твоя слишком гордая, самоуверенная. Лешка мой ведь ей столько денег давал, ни в чем не отказывал, могла бы она свою гордость засунуть куда подальше, да радоваться жизни. Нет же, и мужика семьи лишила, и сама без стоящего мужчины осталась.
Жанна слушала бабку и вслушивалась в ее слова, ловя их на лету. Из всего сказанного бабушкой Людой было ясно, что мать — слабачка, которая не смогла простить банальной измены своему мужу, такому достойному мужчине, который готов был идти на многие жертвы ради своей жены.
— Он ведь работал с утра до ночи! — говорила бабушка Люда. — Только, чтобы у Машки было все. И деньги, и машина, и квартира обставленная, и цацки всякие. Она ведь, как Вовку родила, так сразу стала из себя хрустальную вазу строить. А ведь сама — обычная баба, которых миллион.
После развода с Алексеем Петровичем Мария Анатольевна осталась с квартирой и машиной и почти сразу же принялась за поиски работы. Она пригласила в дом няню, которой платила хорошие деньги за то, что она сидит с полугодовалой Жанной и пятилетним Вовкой, а сама нашла работу главного бухгалтера на предприятии. Как только Алексей Петрович прознал про то, что его бывшая жена вышла на работу, он рвал и метал. Подкарауливая Марию Анатольевну по вечерам возле дома, он выставлял ей условия, согласно которым дети должны были остаться с ним, а сама бывшая жена — остаться ни с чем.
— Ты почему меня ослушалась? — гремел он, не обращая внимания на соседей. — Ты ведь меня позоришь перед всеми!
— Перед кем я тебя позорю? — устало спрашивала Мария Анатольевна, отработавшая целый день и к вечеру выжатая как лимон. — Я тебе теперь никто, поэтому успокойся и иди с миром, Леша. И передай своей матери, чтобы перестала науськивать Вовку в отношении меня и моего поведения. Я теперь тоже женщина свободная, что хочу, то и делаю.
Алексей Петрович еще долго что-то кричал вслед своей жене, но Мария Анатольевна уже вошла в подъезд и закрыла за собой дверь. Такие приходы и угрозы от бывшего мужа продолжались достаточно долго, пока он не успокоился и не понял, что не сможет вернуть жену угрозами и оскорблениями. А потом и вовсе стало поздно, потому что Марии Анатольевне встретился Леонид Олегович.
Мария Анатольевна, которая отвыкла от достойного мужского внимания, вдруг снова ощутила себя настоящей женщиной. Она радовалась, как девочка, принимая от Леонида Олеговича цветы и комплименты.
— Не знаю, что ждет нас впереди, Машенька, — сказал он, беря ее за руку, — но мы оба — люди взрослые, поэтому, думаю, что с любыми трудностями мы с тобой справимся.
— Леня, ты, главное, не обманывай меня, — с улыбкой ответила Мария Анатольевна, — и я тогда буду самой счастливой, самой верной и самой любящей женой для тебя. Не будь таким, как мой бывший, а я не буду напоминать тебе о твоей бывшей жене.
— Никогда не был я так счастлив, как с тобой, — говорил своей возлюбленной Леонид Олегович, — и никогда мне не хотелось никого защищать и оберегать так, как тебя.
Алексей Петрович, узнавший о том, что его бывшая жена снова собирается замуж, был вне себя. Он снова начал угрожать, что отнимет детей, что заставит Марию Анатольевну страдать и мучиться, но тут поговорить с ним решил сам Леонид Олегович. Женщина не знала, о чем именно говорили мужчины, но все обошлось без драки и кровопролития. После того разговора первый муж Марии Анатольевны больше не докучал бывшей жене, оставив ее в покое. Наступили мирные времена, пара поженилась, а уже довольно скоро Мария узнала о том, что ждет ребенка.
— Ты с ума сошла, что ли? — Жанна крутила у виска. — Тебе за сорок, а ты рожать собралась. Совсем что ли?
— Не лезь к матери, — обрывал возмущенную Жанну Леонид Олегович, — тебе, сопля, еще нет стольких лет, чтобы мать свою винить в чем-то и упрекать. Иди лучше порядок в комнате у себя наведи, а то развела свинарник.
Жанна с ненавистью смотрела на отчима, который постоянно стоял на стороне матери, защищая ее. А вот Жанне больше хотелось, чтобы Мария Анатольевна вернулась к их с Вовкой отцу, хотя тот не утруждал себя вниманием к детям. А Вовке вообще было все равно, ему было уже почти семнадцать лет, он впервые влюбился, и ему было плевать на то, что происходило внутри семьи. Он приходил домой только, чтобы переночевать, поесть и переодеться.
Вскоре Мария Анатольевна родила дочку Галину, а Вовку Леонид Олегович устроил на учебу в Москву, к своему другу, где тот преподавал в одном из столичных ВУЗов общественное право. Вовка решил, что будет учиться на юриста, хотя бы потому, что отчим устроил ему блат в один из лучших университетов в столице.
Галя мешала Жанне. Она не давала спать по ночам, а потом все внимание матери было поглощено исключительно младшей дочерью. Жанна тоже хотела внимания, ведь она осталась, по сути, без отца, а теперь оставалась и без матери, увлеченной младшим ребенком.
А потом Жанна влюбилась. Она сама не поняла, как так получилось, но ей очень сильно сначала понравился молодой человек ее двоюродной сестры, а потом, в какой-то момент, Жанна осознала, что влюблена.
Двоюродная сестра Жанны, Аня, была старше ее на три года. Когда она только познакомила Жанну со своим молодым человеком, самой Жанне было пятнадцать, а Анне уже восемнадцать.
— Я замуж за него выйду, — уверенно говорила Аня своей сестре, а Жанна внутри испытывала самые неприятные чувства из всех, что когда-либо испытывала до этого.
— А что, он тебя уже позвал замуж? — спросила Жанна, стараясь скрыть ехидство.
— Нет еще, но позовет, я уверена.
Жанна молча наблюдала за тем, как относится Ярослав к ее сестре. Это было то, о чем мечтала сама Жанна. Ей тоже хотелось заполучить внимание молодого человека, быть с ним рядом, обниматься с ним и целовать его. Но вышло так, что Ярослав был с Анной.
Самым обидным для Жанны стало то, что Ярослав и вправду сделал предложение Анне, и они готовились к свадьбе. Но тут случилось несчастье в семье Марии Анатольевны: скоропостижно скончался ее супруг Леонид Олегович, и свадьбу перенесли на будущий год. Жанна, с одной стороны, была рада такому стечению обстоятельств, но, с другой стороны, ей было все же жалко свою мать. Девушка до последнего надеялась на то, что свадьбы вообще не будет, но она ошиблась.
В тот день, когда она просматривала фотографии со странички своей двоюродной сестры, стало понятным, что свадьба все же состоится. Жанну это взбесило, а тут еще Галька свой нос в комнату сунула, и пошло-поехало. Жанна едва сдержала себя, чтобы в очередной раз не нагрубить матери, но смогла совладать с собой.
Жанне уже поскорее хотелось повзрослеть, чтобы не плясать под дудку своей матери, а также следующего отчима, которого, как была уверена Жанна, мать обязательно приведет в дом. Об этом и бабушка Люда говорила, рассуждая о Марии Анатольевне.
— Сейчас погорюет, и опять замуж поскачет, — решила она, — это ведь тип баб такой — зацепиться за мужика и держаться за него зубами.
Жанна соглашалась с бабушкой, а потом спросила про отца. Бабушка Люда только развела руками:
— Мой Лешка не из таких. Он все еще не женился, да и не женится уже. Он ведь Машку как любил, так и любит. Однолюб, в общем, так что не быть ему уже женатым мужиком. А все твоя мать виновата, если бы нос меньше задирала, то и не овдовела бы сейчас, а была бы с моим Лешиком счастлива.
Жанна слушала бабушку и продолжала злиться на мать, которая ограничивала ее свободу и не давала спокойно жить.
Когда наступило время поступать в институт, Жанна вздохнула с облегчением.
Вовка к тому времени уже работал и домой возвращаться он не собирался. Он помог Жанне с выбором института, а также поселил ее в одну из комнат в квартире, где жил когда-то сам. Теперь Вовка смог взять ипотеку, купить однушку в Подмосковье, но сестру туда не звал — по понятным причинам.
— Мне теперь жену надо искать. Семьей, так сказать, обзаводиться. А ты давай, сама лапками работай.
Жанна не обижалась на брата, они периодически встречались в Москве и общались. Причем ни он, ни она возвращаться домой не собирались.
На одной из вечеринок в клубе, куда Жанна попала совершенно случайно со своими институтскими подругами, девушка с удивлением увидела знакомое лицо. Прошло больше двух лет с того момента, как Ярослав женился на сестре Жанны. Молодой человек не сразу узнал Жанну, но она узнала его еще издалека. Слишком сильно она когда-то была влюблена в него, чтобы вот так просто забыть.
— Привет! — она подошла к Ярославу первой, а он непонимающе посмотрел на девушку.
— Мы знакомы? — спросил он.
— Да, я двоюродная сестра твоей жены.
Ярослав наморщил лоб, видимо, пытаясь вспомнить, о ком именно говорила Жанна.
— Аньки?
— А что, у тебя есть еще жены? — пытаясь перекричать музыку, спросила Жанна.
— У меня вообще нет жен. Мы развелись.
Вот это была прекрасная новость! Жанна с наслаждением провела весь вечер в компании Ярослава, а утром они проснулись вместе в одной постели. Девушка смотрела на спящего молодого человека и не могла поверить в то, что с ней случилось чудо.
Позже, когда они вместе сидели в каком-то кафе и пили кофе, Жанна вдруг призналась:
— Я ведь влюбилась в тебя с первого взгляда. Так вышло, что ты женился на Аньке, а я ведь так этого не хотела.
Ярослав лениво усмехнулся:
— А что так? Надо было прийти и сказать, мол, так и так, люблю тебя, Ярик, будь со мной.
— И что? — удивленно спросила Жанна. — Ты был бы со мной?
Он пожал плечами:
— Не знаю, у меня баб много было. Была бы одной из них.
Все внутри Жанны опустилось. Неужели и сейчас она — одна из многих?
— Я же видела ваши фотографии в интернете. Вы были такими счастливыми!
— Ты такая наивная! — Ярослав расхохотался. — Я тебе могу миллион фотографий показать, где я такой же счастливый с другими девками. Мы и с тобой вчера, помнится, фотографировались в клубе. И рожа тогда у меня довольно счастливая была, наверно. И что теперь? Верить в то, что я реально счастлив с тобой, а ты со мной?
— Но я и вправду счастлива… была, — Жанна пробормотала эти слова, а потом запнулась. Ну конечно, это же просто картинки. Никто не знает, какова она, та самая реальная жизнь. Просто смотришь на фотографии и веришь.
— Не смеши меня, девочка. Было хорошо нам с тобой, а теперь все, пока-пока!
Жанна не верила собственным ушам. За один вечер, одну ночь и это утро она успела поверить в то, что между ней и Ярославом что-то может быть. А выходит, что она сама насочиняла себе эту сказку.
Жанна встала из-за столика и вышла из кафе. Ее душили слезы, ей хотелось плакать, но сил не было. Какой жестокой оказалась реальность, к которой сама Жанна не была готова.
На каникулах Жанна приехала навестить мать и младшую сестру. Теперь, после того, как девушка была так сильно разочарована в любви и своих чувствах, она не была такой категоричной по отношению к матери.
— Отец болен, — сказала Мария Анатольевна, — тебе бы надо его навестить.
Жанна замотала головой:
— Я не видела его почти пятнадцать лет. Что я ему скажу?
— Просто поддержи его, ему нужна поддержка детей. Вовка не приедет, так хоть ты сходи к нему в больницу.
Когда Жанна увидела Алексея Петровича, она даже не сразу его узнала. Отец похудел, он выглядел изможденным и несчастным. Алексей Петрович протянул руку к дочери, и Жанна, кое-как совладав с собой, взяла его руку в свою.
— Ты знаешь, о чем я жалею больше всего? — спросил он.
Жанна замотала головой.
— Я жалею о том, что так поступил с твоей матерью. Мне очень стыдно перед ней. Не только за измену, но и за… преследования, угрозы и попытки шантажа. Я ведь просто хотел быть с ней, а вел себя как урод.
— Ты ведь хотел, как лучше, — сказала Жанна тихим голосом, так и не решившись назвать Алексея Петровича «отцом», — ты это делал не специально.
— Я это делал специально. И потерял все, что у меня было. Вот так просто можно потерять людей. Близких людей. Я разочаровал твою мать, хотя уверен в том, что Маша достойна гораздо большего, чем я мог ей дать. И мою мать не слушай, баба Люда уже сама плохо понимает, что говорит. Никогда не принимай близко к сердцу все, что она говорит про мою самую любимую женщину, про твою мать. Потому что она видит все со своей стороны, а в реальности все иначе.
Жанна кивнула и сжала руку отца. Она была согласна с Алексеем Петровичем, потому что сама столкнулась с этим. Красивые картинка Ярослава и Анны вовсе не были доказательством их счастливых отношений. Это был самообман, такой же, который ощущала сама Жанна, когда вступала в отношения с Ярославом.
Вечером, сидя за столом рядом с сестрой и матерью, Жанна вдруг попросила прощения:
— Мама, извини меня за последние годы, в которые я пила у тебя кровь. Мне очень стыдно, честное слово. Представляю, как тебе было нелегко со мной.
— Не представляешь, — с улыбкой ответила мать, — представишь только тогда, когда у тебя будет своя дочь, которая будет относиться к тебе так же, как ты относилась ко мне. Но я рада тому, что ты поняла, что в чем-то была неправа. А вообще, мы обе были неправы, каждая по-своему. Я была порой слишком строга, а ты не воспринимала мои слова по-своему.
В ту ночь Жанна засыпала спокойным сном. Она поняла, что надо ценить своих близких и не обижать их своими словами и поступками. Потому что иногда может быть слишком поздно для того, чтобы просить прощения.
Утром Мария Анатольевна поехала в больницу к Алексею Петровичу.
— Он хочет видеть меня, видимо, совсем плох, — сказала мать Жанне.
— Он хочет извиниться перед тобой, — объяснила девушка матери.
Та улыбнулась:
— Это хорошо. Очистить душу — это всегда хорошо, правда?
Жанна вспомнила, как накануне извинилась перед матерью, и почувствовала, как ей легко и светло на душе. Девушка кивнула. Мария Анатольевна подошла к дочери и крепко обняла ее.
Юлия Белкина
