Надя обернулась, чтобы проверить, не видит ли ее продавщица или кто-то из редких покупателей, бродящих по отделу в этот ранний час, после чего схватила баночку с лаком и сунула себе в карман.
Лак был ярко-красный, такой, с каким приличная девушка не будет появляться в школе, но все равно Надя нанесла его на ногти, усевшись прямо на крыльце огромного серого здания с колоннами, папа ей говорил, что тут находится, но она забыла.
Раньше Надя никогда ничего не воровала, и чувства испытывала противоречивые: с одной стороны, ей казалось, что вот-вот сзади подойдёт полицейский, положит ей руку на плечо и скажет: «Где ты взяла этот лак?», но, с другой стороны, душу наполнял незнакомый ранее восторг — у нее получилось, и никто ее не поймал.
— Где ты была? — прошептала Вика, когда Надя вбежала со звонком в класс и приземлилась рядом.
Первые два урока она прогуляла, потому что вторым была алгебра, а на ней контрольная, к которой она была совсем не готова.
— Ух ты! А это что? Лесотундра тебя убьет!
— Может, я этого и хочу?
— Дура, – Вика ткнула ее в бок. – А ну, прекрати!
Олеся Сергеевна, их классная руководительница по кличке Лесотундра, лак, конечно, заметила.
— Егорова! Это уже последняя капля. Или немедленно сотри это безобразие, или я вызываю родителей.
Надя только пожала плечами и даже не подумала сдвинуться с места.
— Завтра утром, чтобы мама была здесь.
— С ума сошла, – заключила Вика, когда они шли домой, решив прогулять последний урок.
Надя и сама не могла объяснить, почему так поступает.
Дома было тихо и пахло хлоркой – это была мамина манера уборки: залить все доместосом.
Надя заглянула в холодильник: на супе уже плавали белые кружочки плесени, сыр засох – кто-то бросил его прямо так, без пакета, оставалась только сырая картошка и кетчуп. Можно было бы ее пожарить и съесть с кетчупом, но Наде было лень. Она завалилась на диван и до ночи смотрела телевизор.
Мама вернулась около полуночи.
— Уроки сделала?
— Ага, – соврала Надя. – Я есть хочу, вообще-то.
— Прости, солнышко, возьми пакет – там салаты и пицца, нужно только разморозить.
— Тебя в школу вызывают.
— Позвони отцу – мне некогда, ты же знаешь – у меня работа.
Мама прошла в спальню, оставив после себя только шлейф духов. Надя вздохнула, засунула пиццу в морозилку, а салаты в холодильник. Один из них съела прямо из контейнера большой ложкой – вилки все были грязные, а мыть было лень.
На следующий день Олеся Сергеевна не пустила ее на уроки, потому что мама так и не пришла в школу.
— Ты не передала ей? – с подозрением спросила учительница.
— Позвоните ей и узнаете, – лениво ответила Надя.
Олеся Сергеевна достала маленький красный телефончик и долго там копалась, пока не отыскала нужный номер. Надя слышала, как раздаются длинные гудки, но трубку мама так и не взяла.
— Хорошо, – по слогам произнесла учительница. – Я звоню отцу.
В животе у Нади похолодело – только не это! Но Олеся Сергеевна уже вновь листала список контактов и нажимала нужный номер.
— Ало? Здравствуйте, это Олеся Сергеевна… Классный руководитель вашей дочери, – ее голос не смог скрыть осуждения. – Дело в том, что с Надеждой в последнее время слишком много проблем – она нарушает все возможные школьные правила и прогуливает уроки. Я попросила ее мать прийти сегодня, но она мою просьбу проигнорировала. Возможно, ваша дочь просто ей не сказала… Да, хорошо.
Она убрала телефон в сумочку и довольно произнесла:
— Он сейчас приедет.
Надя не виделась с отцом семь месяцев.
Год назад отец ушел из семьи. Теперь у него была новая жена по имени Сара. Надя ее ненавидела. И она пообещала ему, что не будет с ним видеться, пока он с ней не разведется. Обещания нужно сдерживать, поэтому Надя развернулась и ушла из школы.
Дома она съела пиццу, а потом опять весь день лежала у телевизора. Три раза звонил папа, но она не взяла трубку. Мама вернулась поздно, выпила с ней кофе на кухне и завалилась спать.
В школу Наде идти не хотелось. Она опять зашла в супермаркет и долго ходила вдоль полок, пока не стащила роликовый дезодорант, сунув его в карман куртки. Когда проходила мимо кассы, сердце колотилось так быстро, что Надя даже испугалась – вдруг ее хватит сердечный удар? Но все обошлось, от сердцебиения осталась только приятная дрожь в кончиках пальцев. У нее опять получилось!
Теперь она частенько так делала – заходила в какой-нибудь магазин и воровала одну вещь. Обычно что-нибудь мелкое и не особо дорогое, и на самом деле она легко могла это купить на карманные деньги, которые мать оставляла ей на тумбочке в прихожей. Дело тут было не в том, что она хотела обладать этими вещами, просто ей нравилось, что ее не ловили.
Но однажды ее все-таки поймали. Было это в парфюмерном, она взяла самую маленькую коробочку и даже не посмотрела на ценник. А на выходе ее задержал охранник, и вот тогда ее сердце по-настоящему чуть не остановилось. Он заставил Надю вывернуть карманы, а когда нашел там коробочку духов, потащил ее на кассу, больно стиснув руку. Надя принялась громко кричать и вырываться, хватаясь за полки со стеклянными бутылочками, и они, конечно, полетели вниз и разбились вдребезги. В воздухе повис тяжелый запах цветов, сладостей и всего прочего, так что дышать стало невозможно.
— Так, еще и порча имущества? Твоим родителям придется за это заплатить!
Охранник был похож на моржа, которого Надя видела вчера вечером в передаче на канале Animal Planet – такой же толстый, с круглыми глазками и такими же, как у моржа усами. Вроде и нестрашный совсем, но Наде сделалось очень страшно. А потом она подумала — ну и пусть, может, исключат из гимназии. Она помнила, как девочку из параллельного класса исключили из их гимназии после того, как ее задержали где-то ночью пьяную. Гимназия у них была строгая. И дорогая – мама поэтому так много работала.
— Отпустите ее!
Голос раздался так неожиданно, что охранник ослабил хватку, и Надя смогла вырваться, правда, бежать ей было некуда – она была зажата между прилавком и стеллажом. Оглянувшись, она увидела Сару.
Надя встречалась с ней всего три раза, но хорошо ее запомнила – такую внешность сложно пропустить: яркие восточные глаза с такими пушистыми ресницами, что Надя ни за что бы не поверила, что они натуральные, такие же яркие губы с крошечной родинкой в левом уголке рта, а еще она была очень низкая, даже ниже Нади, которая стояла на физкультуре предпоследней.
— Она украла духи. А потом разбила несколько флаконов. Кто за это будет платить, вы? – накинулся на нее охранник.
— Этой девочке тринадцать лет, – отчеканила Сара. – Вы не имеете права хватать ее и тащить на разборки. А все эти стекляшки разбились по вашей вине, так что оставьте ребенка в покое. Я адвокат, и в случае необходимости засужу вас, будьте уверены.
Пока охранник стоял и хлопал рыбьим ртом, Сара шагнула вперед, так что ему пришлось посторониться, схватила Надю за руку и сказала:
— Идем отсюда.
Несмотря на уверенный голос и всю решительность, руки у Сары были влажные и подрагивали, и Надя догадалась, что она волнуется. Сбежав вниз по эскалатору, они остановились.
— Вообще-то, мне уже четырнадцать, – сказала Надя.
— Я знаю.
— И никакой ты не адвокат.
— Я знаю.
— А тебя не учили, что врать нехорошо?
Сара сощурила глаза и сказала:
— Хочешь пирожное с чаем?
Надя пожала плечами.
Они прошли в кофейню, где Сара купила два медовика и две чашки чаю. Они сели за столик и долгое время молча ели пирожные. Потом Сара сказала.
— Когда мне было десять лет, мой папа умер, и мама второй раз вышла замуж. Сначала все было хорошо, но потом отчим стал вести себя… Ты, наверное, можешь догадаться, не маленькая уже. Я рассказала маме, но она мне не поверила. Я не знала, что мне делать. Стала реже бывать дома. Потом я стала мечтать, чтобы оказалось, что я приемная, и чтобы меня забрали в детский дом, раз я не родная мамина дочь. Однажды я украла в магазине куклу, решив, что когда меня поймают, то арестуют и отправят в тюрьму для детей. Меня, конечно, не арестовали, но этот факт привлек внимание к нашей семье. В общем, меня забрала к себе бабушка, папина мама, и дальше я росла с ней.
Надя уставилась на Сару, не понимая, зачем та все это рассказала. Или просто сочинила – взрослые любят придумывать такие истории, считая их очень поучительными.
— Ты считаешь, что моя мама плохо обо мне заботиться? – вспыхнула Надя. – Думаешь, я поняла, куда ты клонишь? Да если бы не ты…
Сара протянула руку и легонько коснулась плеча Нади.
— Я вовсе не хотела сказать ничего такого, – прервала ее она. – Просто вспомнила, что и со мной такое бывало, это не страшно. Ты так сильно хотела эти духи?
Надя дернула плечом.
— У меня есть деньги. Мама много работает, с этим у нас нет проблем.
— А с чем есть?
Надя хотела сказать – с тобой, но почему-то не смогла. Сара смотрела на нее так внимательно, как никто и никогда не смотрел – папа все время направлял взгляд немного выше и в сторону, словно боялся столкнуться с ней взглядом, мама глядела сквозь нее, и Надя чувствовала себя призраком. Если бы не школа, она бы вообще решила, что давно умерла и ходит как приведение по своей квартире, как в фильме с Брюсом Уиллисом.
А Сара на нее смотрела. Под ее взглядом словно под рентгеном были видны и красные облупившиеся ногти, и ноющий от голода и неправильного питания желудок, и грязная юбка, которую мама опять забыла постирать.
— В школе совсем плохо, да? – тихо спросила Сара.
— Мне там не нравится! – внезапно выпалила Надя. – В прошлой школе было лучше. Да, физик курил в лаборантской, а русичка вечно болела, но зато все были настоящие. А тут ходят словно роботы, а я не робот. И мама столько работает – я ее совсем не вижу. Она не успевает готовить еду и стирать вещи, только и делает, что работает!
Сара провела рукой по своим волосам, которые и так вроде были идеально гладкими, а потом спросила:
— А ты не пробовала приготовить сама?
— Сама? Я не умею. Ну только если картошку или яичницу.
Взглянув на часы, Сара поднялась и сказала:
— Я поговорю с папой про школу. А сейчас знаешь, что? Пойдем-ка к тебе домой и приготовим настоящий обед.
Надя хотела сказать, что мама ее убьет, если узнает, что Сара была у них в квартире, но ей стало так любопытно, что она не смогла удержаться и согласилась.
Купив в супермаркете все необходимое (Надя оплатила покупки сама, настаивая на этом), они пришли в квартиру, где Сара научила ее варить борщ и жарить котлеты. Потом Сара показала ей, как управляться со стиральной машинкой, оставила свой номер телефона, предложив звонить, если будет нужна помощь, и ушла.
Валяться перед телевизором почему-то не хотелось, и Надя вымыла пол, а потом села и сделала уроки по русскому и биологии, дальше запал уже пропал.
— Чем это у нас пахнет? – удивилась мама.
— Я приготовила обед, – сказала Надя таким тоном, словно сообщала матери о поджоге квартиры.
Мама прошла на кухню, открыла кастрюлю и понюхала.
— Борщ, – с удивлением произнесла она. – У мамы такой же был. Как ты это сделала?
— В интернете прочла, – соврала Надя.
Весь вечер мама ахала, что дома чисто и прибрано, что борщ и котлеты вкусные, а дочь у нее просто золото, оказывается.
На следующий день Надя не пошла в супермаркет. Она пошла в школу, где получила четверку на русском и двойку на алгебре. На биологии Олеся Сергеевна проверила ее тетрадь и сказала:
— Да, Егорова, ты умеешь удивить.
И поставила ей пять.
Дома заняться было нечем – и борщ, и котлеты еще остались, и Наде пришлось сесть за уроки. В шесть часов внезапно пришла мама – хмурая и нервная.
— Отец придет, – сообщила она.
Надя поежилась – наверняка Сара все ему рассказала, а он сейчас все передаст маме… Ой, что будет… Возможно, прошлые мечты Сары о детском доме скоро станут реальностью для Нади.
Отец пришел в половину седьмого. Мама явно нервничала, а Надя старалась на него не смотреть, хотя больше всего ей хотелось, чтобы он крепко обнял ее, как раньше, и сказал, какая она стала большая.
— Ужинать будешь? — спросила мама.
Отец согласился.
Съев борщ, он похвалил:
— Какой знакомый вкус. Где я такой пробовал?
Надя зажмурилась.
— Наверное, у тещи, – предположила мама. – помнишь, она готовила? У нее был какой-то секретный ингредиент. Надьке, похоже, передалось. Я-то никогда не умела готовить.
— Надя? – папа впервые посмотрел ей прямо в глаза, а не в сторону левого уха. – Молодец, очень вкусно.
После ужина папа завел разговор про алименты – что если мама, как и прежде, не хочет ничего от него брать, то, может, она согласится на то, чтобы он оплачивал школу, если Надя, конечно, хочет туда ходить. И тут он посмотрел на Надю и спросил:
— Ты хочешь ходить в эту школу?
Надя поняла, что это ее шанс.
— Нет, – выдохнула она. – Мне там не нравится, я хочу в прошлую.
Мама так на нее посмотрела, что Надя даже проверила, не образовалась ли на лбу дыра.
Папа и мама долго ругались, как это всегда бывало, когда они собирались вместе. Потом папа ушел, заявив, что мама – несносная эгоистка.
После его ухода мама долго сидела на кухне, прикрыв рукой глаза.
— Тебе правда так не нравится в школе?
Надя задумалась.
— Не нравится. Но еще больше не нравится, что ты так много работаешь. Я тебя совсем не вижу.
Мама вздохнула.
— А если я уволюсь со второй работы, ты согласишься продолжать там учиться? Надя, это одна из лучших школ в городе, такой старт в жизни, ты пойми…
— Чем же ты будешь за нее платить, если уволишься?
Мама опять вздохнула.
— Пусть платит папа.
Надя прикинула – насколько это будет выгодной компенсацией за то, что придется каждый день терпеть Лесотундру? Потом широко улыбнулась и сказала:
— Хорошо. Я согласна. Но ты точно-точно уволишься?
Мама кивнула. Потом поднялась, притянула к себе дочь.
— Моя мама еще готовила очень вкусные шанежки с картошкой. Найдешь в интернете рецепт?
Надя порадовалась, что не выбросила бумажку с Сариным телефоном, и ответила:
— Конечно, мама. Думаю, что у меня получится.
