База организации, на которую отправилась моя приятельница Антонина, расположена прямо на черноморском побережье. Не прям пятизвёздочный комфорт, скорее такой — минимальный. Сейчас такие базы приглашают для отдыха не только своих работников, но и всех желающих. Доходы нужны.
И вот моя приятельница решила отправиться туда вместе с семьёй подруги. Подруга с семьёй на авто, а Тоня на автобусе. За 2800 автобус вёз туда и обратно прямо до места. И всего-то часов десять езды. Выезжали в девять вечера. На первый же день запланировали уже поездку-экскурсию в горы.
У окна, по соседству, оказались незнакомые мама с дочкой.
Почему? Непонятно. Ребенку около пяти, и отдельное место ему было просто необходимо. Мать прошлась по автобусу в поисках свободного места. Девочка очень неаккуратно вскочила и побежала за мамой, наступив и испачкав белые кроссовки Антонины. Свободных мест в автобусе не оказалось.
— Ну, ничего, дочур. Вместе поспим. Потеснимся.
То ли мама сэкономила, то ли мест уже не было. Антонина не спрашивала. Дело их. Сиденья разделены подлокотниками и её место никак не касается соседей. Так думала Антонина. Но увы…
Претензии водителю и организаторам поездки она предъявлять не собиралась. Плохое это дело — скандалить и требовать.
Девочка оказалась гиперактивной.
Вот, отступлю. Как быстро мы все привыкли к термину гиперактивность, на который списываем буквально всё. Удобно же. Не может ребёнок сидеть спокойно – гиперактивный, нервный и капризный – тоже от большой активности, не реагирует на замечания – так это потому, что энергия зашкаливает.
А раньше просто говорили — невоспитанный.
Не буду спорить. Есть гиперактивные дети. Но и их воспитывать надо.
Не успел автобус тронуться, девочка начала крутиться, пиная всё подряд. Она без конца больно и резко задевала локтями Тоню. Затем ребёнку взбрело в голову ехать стоя, не держась. Она падала со смехом, и ей было все равно за что хвататься при этом — за подлокотник или руку соседки. Она влезала ногами на сиденье и без конца егозила.
— Давай, ты все же успокоишься. Нельзя так вести себя в автобусе, — попросила Тоня.
Девочка совсем не реагировала, а мама раз сто попросила ее сесть, но результат был нулевой.
— Бутерброд будешь? — предложила мама.
— Буду.
Мать зашуршала бесконечными пакетами.
— Не буду. Я такую колбасу не хочу. Дай конфету.
Когда она егозя, и прыгая начала есть большую конфету, переляпывая сладкими руками всё кругом, Тоня не выдержала.
— Не могли бы Вы сказать дочке, чтоб она меня не задевала. Ручки в шоколаде. И я хотела бы отдохнуть.
— Алиса! Прекрати возиться! Успокойся!
— Я не вожусь. Я ем.
— Не задевай тётеньку.
— Я и не задеваю. Это она меня задевает.
На каждое замечание матери у девочки была своя отговорка. Их беседа была настолько неэффективная и пустая, что она сама уже начинала раздражать.
Антонина с присущей ей мудростью попыталась урезонить девочку.
Но навлекла на себя только гнев мамы, которая ответила, буквально, что дети есть дети и их надо терпеть, какими они есть, и её ребенок гиперактивный.
Антонина понимала, что так ехать крайне тяжело и, вспомнив правила провоза пассажиров, направилась к возглавляющей группу женщине и водителю.
Услышала массу оправданий создавшейся ситуации, но стояла на своём: втроём на двух сиденьях ездить нельзя! Она бы и не против, если б ребенок вел себя нормально. Она любит детей и всегда идёт навстречу любой нестандартной ситуации.
Закончилось всё тем, что организатор сама села с женщиной и ребенком, а Антонина пересела на её место.
Конечно, организатору была обеспечена бессонная ночь, Тоня слышала ночные перепетии. А женщине еще и работать потом.
Но совесть Антонину не глодала. Просыпаясь и слыша, что на ее месте бесконечные проблемы, она радовалась, что настояла на смене места.
