Лиля смотрела на Ольгу с осуждением и сочувствием:
— Бегаешь за ним! Унижаешься перед ним, что-то там ему доказываешь, а все ради чего? Он ведь даже не воспринимает тебя всерьез.
Оля опустила голову, вжала ее в плечи. В словах Лили, грубых и осуждающих, была своя правда. Оля не хотела ее слышать и знать, уж 6oльно правдиво звучало то, о чем ей говорила подруга.
— Я не знаю, — промямлила Оля, — оно само так получается.
— И жрать ему варишь, и с уроками помогаешь, и на девок его глаза закрываешь! – продолжала распаляться Лиля. – Тебе самой не стыдно перед собой? Ты чего так унижаешь себя?
— Я унижаю себя, да? – голос Оли звучал слабым и тихим. Такой она была сама по себе: слабая и тихая, покорная овечка, преданная собачка, готовая скакать за своим хозяином даже после удара сапогом под дых.
Оля любила Гришу с детства. Вот как только увидела его в школе на переменке, так сразу и поняла, что это был он, ее возлюбленный, ее будущий муж. Конечно, когда тебе восемь лет, верить в сказки получалось гораздо лучше, чем в двадцать. Но вот Оля верила, продолжала любить Гришу, а он к концу школы обратил внимание на девушку, а потом приблизил к себе, но ровно настолько, чтобы ему было удобно.
Лиля была лучшей Олиной подругой, и она терпеть не могла ни Гришу, ни отношения своей подруги к этому эгоисту, вьющему из влюбленной в него Ольги веревки.
— Какая это гадость! – говорила Лиля Грише при их редких встречах. – Ты унижаешь мою подругу.
— А она и рада стараться, — отозвался он, весело глядя на Лилю, — не всем же девчонкам быть такими расфуфыренными как тебе. Бывают девчонки и попроще, с ними как-то и в жизни легче.
— Нашел себе собачку, — хмыкнула Лиля, — я, между прочим, тоже самая простая девчонка, без претензий, просто таких как ты, самовлюбленных эгоистов, терпеть не могу!
— И не моги! – ответил Гриша и рассмеялся. – А вот Ольга меня любит, и правильно делает. Кто знает, как жизнь повернется, может быть, еще женюсь на ней и нос вам всем утру.
Лиля в эти слова молодого человека не верила, считала их очередным бредом Гриши и его попытками выделиться среди других. У Гриши постоянно были девчонки: одна сменялась другой, а Оля была постоянно. Она была рада, когда Гриша ей звонил, звал к себе, иногда позволял оставаться с ночевкой, Ольгу обожали его родители, но вот сам Гриша… Он просто использовал Олю, пользовался ее добротой, отзывчивостью, а еще чувствами к нему самому. Такой вот не самый честный ход парня в отношении Ольги, влюбленной в него по уши и готовой ради него на все.
— Приезжай сегодня, — весело сказал Гриша Ольге, — родаки на дачу умотали, приготовишь вкусненького, посмотрим кино какое-нибудь.
Оля радостно кивала, а потом начинала предлагать Грише варианты ужина: котлеты с гречкой, плов или рыбу под маринадом.
— Давай лучше пиццу испечешь. Я пивка куплю, посидим душевно.
С пиццей возни, конечно, было гораздо больше, но Оля не отказывалась. Неслась в магазин после работы, закупала продукты, потом на автобусе тащилась в район, где жил Гриша. Замешивала тесто, стояла у плиты, получала в результате вкуснейшие пиццы, которые Гриша под пивко употреблял перед телевизором. Как правило, Ольга не успевала вместе с ним насладиться фильмом, большую часть времени проводя то на кухне, то в ванной, начищая сантехнику, то в его комнате, прибирая его очередной бардак.
— Устал я сегодня! – в конце вечера заявлял Гриша, разваливаясь на постели. Оля ложилась к нему под бок, могла лежать молча, иногда он к ней приставал, делая одолжение и впуская в свою постель. Ольга была рада всему, но, главное, она была и оставалась рядом со своим любимым уже на протяжении больше трех лет, в то время, как другие девчонки были лишь временным явлением в жизни Гриши.
— И ты этим гордишься? – хмыкала Лиля, слушая рассуждения Оли. – Прощаешь ему других баб, помогаешь по дому, сопли ему вытираешь, да еще и гордишься тем, что терпишь эту фигню вот уже целых три года?
— Я его просто люблю, — отвечала Оля, но Лилю ее ответ только еще больше завел.
— Не любишь ты его! Ты любишь себя рядом с ним! Такую всю правильную и добренькую, типа, влюбленную. Тебе нравится быть жертвой. Он тебя пинает, а ты и рада. Он тебя приласкал – ты опять рада. Я просто не понимаю, на чем вообще держатся ваши дурацкие отношения.
Оля сама не понимала, но была уверена в том, что Гришу любит. А он любит ее, по-своему, как умеет, но точно любит. Оля была счастлива рядом с ним, страдала вдали от него, ревновала его к другим, но терпела и прощала.
О том, что она ждет ребенка, Ольга узнала случайно. Проходила медосмотр на работе, а тут сюрприз.
— Ерофеева, ну как так! – всплеснула руками гинеколог. – В поликлинике медсестер не хватает, еще ты залетела. Рожать будешь? Или таблеточку дать?
Ольга покраснела и замахала руками:
— Конечно, рожать!
Гинеколог скривила губы в усмешке:
— От этого твоего хахаля, который со всеми подряд спит, а тебе разрешает у себя дома борщ варить?
Ольга опустила голову, а гинеколог лишь вздохнула:
— Ну бывает такое, что уж. Говорить ему будешь?
— Конечно! Я не хочу ему врать.
Оля в глубине души надеялась на то, что Гриша будет рад ее положению, но он словно с цепи сорвался.
— Ты сбрендила, что ли? Какой ребенок? Какие дети? Я не собираюсь с тобой иметь таких дел.
А Ольга вдруг взбрыкнула:
— Не хочешь – не надо. Я для себя рожу.
Гриша опешил. До этого всегда послушная и безропотная Оля вдруг стала такой дерзкой и своенравной. Тогда Гриша решил бросить козырь:
— Тогда со мной больше ничего общего у тебя не будет.
Она пожала плечами:
— Ну и не надо. Все общее уже есть. Оно внутри меня, ребенком называется.
Гриша злился на Олю, не ожидая от нее такой подлянки. Уж от кого-кого, а от нее он не ожидал такого поступка. Пытался переубедить ее, но Оля ни в какую не шла на переговоры. Вообще заблокировала его номер, пряталась от Гриши, а в гости к нему и вовсе ходить перестала. Родители его ничего не знали о беременности девушки, она сама им сообщать, по-видимому, и не собиралась.
В жизни Гриши появилась другая. Вроде как, он даже влюбился в нее. Высокая блондинка, дочь богатых родителей, она влюбилась в Гришу, а еще позволила ему влюбиться в себя. Гриша был счастлив, а про Ольгу вспоминать не хотелось.
Пару раз он видел ее в городе возле той самой поликлиники, где она работала. У Ольги была тяжелая походка и выпирающий живот. При виде нее, Гриша отводил глаза в сторону, не желая знать, что этот живот имеет к нему самое прямое отношение.
С Лизой Гриша собирался строить серьезные отношения. Девушка ему очень сильно нравилась, даже о женитьбе речь зашла. Но однажды ему позвонила Лиля.
— Не ожидал тебя услышать, — сказал Гриша в трубку миролюбиво.
— Ольга вчера родила, — сообщила Лиля, и все внутри у Гриши опустилось, — она в реанимации, очень тяжело все перенесла. Еле с того света вернули.
Гриша похолодел. Положил трубку, заметался по квартире.
«Что со мной?» — сам себе удивлялся молодой человек. Решил же, что никакой Ольги и ребенка в его жизни не будет, а теперь вдруг расчувствовался так, словно жена ему родила, а он волнуется и переживает.
— Ты чего, Гриня? – ласково спросила Лиза.
— Мне уехать надо, на часик, — быстро ответил он и без лишних объяснений выбежал из дома. Поймал такси, добрался до роддома, там встретил мать Ольги.
— Девку родила, четыре двести, — сказала Наталья Игоревна, — а ты зачем пришел? Все равно ведь отказался от всего.
— Как Оля? – спросил он, а сам ощутил бешеное сердцебиение и мурашки по всему телу.
— Лежит в реанимации. До последнего настаивала на естественных родах, чуть не померла. Жалко мне ее.
«И мне жалко!» — неожиданно подумал про себя Гриша.
Снова вернулся в роддом через неделю. Ольга уже лежала в обычной палате, готовилась к выписке. Вышла в коридор, чтобы встретиться с Гришей, была удивлена его визитом.
— Зачем пришел? – спросила она устало. Гриша смотрел в лицо девушки, такое родное, любимое, ощущая, как же он тосковал по ней. Никакая Лиза не заменит ему той любви, ласки и преданности, что были в отношениях с Олей. Но как теперь признаться в этом? Глупо, поздно, наверное.
— Я хочу увидеть дочь, — ответил он с большим трудом, — хочу видеть тебя.
Оля сделала удивленное лицо:
— Для чего, Гриша? Ты ведь, вроде как, жениться хотел?
— Хотел. Только не на той. Я на тебе хочу жениться.
Гриша говорил эти слова и был уверен в том, что чувствовал именно то, о чем говорили его губы. Ольга слабо улыбнулась, а потом задумчиво сказала:
— У нее твои глаза. И волосики твои, такие же светлые, закрученные.
Гриша почувствовал нежность. Хотел обнять Ольгу, но передумал.
— Я вас встречу из роддома, можно?
— А родители твои в курсе? – спросила Ольга вместо ответа.
— Сегодня им все скажу. И Лизе все расскажу. Не могу я так, не могу я без тебя, Оля.
— Может быть, не без меня, а без моей пиццы?
Гриша рассмеялся:
— И без нее тоже! И без твоего присутствия у меня дома. Ты мне так нужна. А с дочкой – вдвойне сильно нужна.
Ольга кивнула:
— Встречать из роддома не надо. Решишь дома все вопросы – позвонишь мне. Хорошо?
Вот так, ничего просто так Гриша не получит назад. Наверное, так и должно быть, но все равно Оля разрешила ему вернуться в ее жизнь, значит, не все потеряно. Гриша шел домой счастливым, и пусть там предстоял тяжелый разговор, он впервые за долгие годы был счастлив и уверен в том, что наконец все сделал правильно.
