Без нескольких минут в десять утра вошла я в этот скромный, ничем не приметный снаружи дом. Меня радушно встретил его хозяин: «Проходите, раздевайтесь». Пока я снимала пальто, доставала из кофра фотоаппарат и диктофон, размеренный покой старого дома огласился боем десятка с лишним часов. На разные голоса старинные и просто старые ходики, висящие на стенах прихожей и большой комнаты, оповестили: ещё один час завершён.
Сколько здесь всего часов? Забегая вперёд, скажу: в ходе моей «экскурсии» по комнатам мне удалось насчитать около шестидесяти механизмов, скажем так, стационарных — настенных (даже одни с кукушкой!) и настольных, включая совсем миниатюрные будильники; двадцать с лишним часов наручных и четыре барометра. И все работающие! Плюс десятка полтора ждут своего часа в чулане…
Когда разноголосый звон затих, слово взял хозяин этого царства Хроноса. Но о часах разговор зашёл далеко не сразу…
— Я сам местный, — рассказал Анатолий Константинович. — В 1935 году родился. Отец военным был. И уехали мы с ним к месту службы — в Казань. А как война началась, нас оттуда эвакуировали, дали солдат для сопровождения. Зимой ехали, в мороз. Что были с собой банки стеклянные — из сухпайка, все полопались. А сестрёнка трёхмесячная прямо у маминой груди замёрзла…
Сначала в Уфу нас отправили, потом в Рыбинск. Там под бомбёжками довелось побывать. Страшно. Ночью самолёты немецкие налетят, наши зенитчики их прожекторами выискивают. Поймают — и ведут. А потом начинают стрелять. Слышишь — ага, подбили фрица! Падает! Рядом с домом, в котором мы жили, был пруд. И вот раз прямо в этот пруд бомба попала. Вся вода с илом, водорослями и лягушками нам в окна прилетела…
Ну, а потом дед написал: хватит, мол, скитаться, едьте домой. Мы и вернулись… Как жили? Голодно. Песты по весне ходили собирать, лепёшки из клевера пекли…
Семилетку закончил. Потом в армии отслужил. Вернулся, а на работу не могу устроиться. Нигде не берут. Нигде. Вот раз как-то встретился мне знакомый, спрашивает: откуда ты? Я и говорю: ходил на работу устраиваться, да не взяли. Он меня и устроил в школу механизации.
Получил я корочки тракториста-машиниста широкого профиля, несколько лет проработал в СМУ. А потом дядя мой, который был директором Дома быта, меня послал на курсы часовых мастеров. Курсы были полугодовые, но я их за три месяца закончил. Там мне все нужные инструменты выдали. Вот с тех пор с ними и не расстаюсь…
Работа часовщиком стала для Анатолия Константиновича не только способом заработка, но и увлечением на всю жизнь. Начал он старые часы восстанавливать. Какие-то ему клиенты приносили — как плату за отремонтированные, другие он подбирал… на свалке. Одни из самых старых ходиков нашёл на чердаке тёщиного дома. И сделал! И идут эти часы вот уже сорок лет! А полный их возраст — века полтора, не меньше.
Таких раритетных часов у мастера несколько. Одни — настольные, с корпусом из дерева, скорее всего, произведены в конце XIX века. Есть ещё будильник американского бренда Westclox; его возраст тоже перевалил за сотню лет. Большинство часов из коллекции относятся к началу и середине ХХ века.
— Хозяйка покойная ругалась на меня, — улыбается собеседник. — Опять, мол, хламу натащил. А потом посмотрит, удивится: откуда новые часы взялись? Так это, говорю, тот самый хлам, с которым ты меня из дома выгнать хотела. Много часов я и так раздал, ну, или продал за небольшие деньги. Бывало, кому понравятся какие часы, спросит: сколько тебе заплатить? Да сколько не жалко, отвечаю. Так что, пожалуй, за всю-то жизнь я больше тысячи часов отремонтировал, а то и полторы.
Не только к часам испытывает интерес Анатолий Константинович. Купил он как-то радиоприёмник, принёс домой, а тот не работает. Мастер взял и разобрал бракованный прибор. Не понимая ничего в радиотехнике, интуитивно нашёл и устранил поломку. И с того момента понесли к нему люди ещё и приёмники в ремонт.
— Я и сейчас берусь часы делать, — говорит он. — Только наручные уже не ремонтирую — зрение не то стало. А большие механизмы — это за милую душу.
Помимо «тонкой» работы, Анатолий Константинович ещё и плотник — дом дедов из деревни перевёз в Мантурово, перебрал, прируб новый сделал. Пока силы были, грядки копать любил. А как овдовел, ещё и… цветоводом стал. Да, сам цветы комнатные выращивает!
Длинные вечера вместе с ним коротают две кошки и кот Цыган — шикарные животинки! Младшую кошечку ему кто-то под дверь подкинул — хилым таким котёнком. Выходил, выкормил хозяин приблудыша, она ему за добро преданностью и лаской платит…
Не на таких разве людях и держится наша земля? На мастеровитых, увлечённых, отзывчивых и незлопамятных. На настоящих русских мужиках и бабах. И дай Бог, чтобы их род не прервался…
