Лера знала, что сама во всём виновата. Вырвавшись из-под родительской опеки, не в учёбу с головой погрузилась, а в противоположную сторону студенчества: танцы, посиделки и веселье. Это дома её держали «на коротком поводке», иногда, на взгляд девушки, даже перегибая палку.
Лет с 12 мама водила её к своему знакомому «женскому доктору», хотя Леру совершенно ничего не беспокоило. Врач, проведя осмотр, выпроваживала девушку в коридор, а сама ещё о чём-то болтала с мамой в кабинете. Лет в 15 Валерия попыталась устроить бунт, отказавшись идти на осмотр, но мама была непреклонна. Её не разжалобили ни слёзы дочери, ни её угроза свести счёты с жизнью. В итоге, девушка, которой, в общем-то, и нечего было стыдиться, вновь отправилась с мамой к врачу. Лера, как всегда, дожидалась в коридоре, пока подружки пообщаются. Было унизительно и обидно из-за того, что ни о каком сохранении врачебной тайны и речи не идёт. Девушка почти что плакала, но заслужила от вышедшей из кабинета мамы своеобразную похвалу:
– Ну, стоило бояться и артачиться? Всё у тебя в порядке, чистенькая, не то, что некоторые… Стыдоба!
Женщина не стала договаривать, да Лере и не требовались уточнения. Наверняка, мама хотела привести в пример Катю, соседку с 3 этажа, которая родила в 9 классе.
С 14 лет родители заставляли еженедельно делать Леру тест на запрещённые вещества. Каждый раз, когда девушка возвращалась с прогулки, принюхивались, пытаясь уловить запахи табака или алкоголя.
Так что Валерия немало удивилась, когда родители ей вдруг объявили, что хорошее образование можно получить только в большом городе. Как же это они вдруг решили оставить её без надзора? Впрочем, спорить или протестовать она не стала. Во-первых, идти против мнения родителей было бесполезно. Во-вторых, её давно уже стала тяготить такая гиперопёка.
Девушка не собиралась пускаться во все тяжкие: неограниченно пить, курить и баловаться всякой «запрещёнкой». Ей достаточно было просто танцевать до полуночи, а не возвращаться домой ровно в 20-00.
Благо, недосып не отражался на внешнем виде, а знаний, полученных в школе, с лихвой хватило, чтобы с лёгкостью освоить программу первого курса института.
Летом, вернувшись домой, хвасталась родителям, что в зачётной книжке одни пятёрки, даже по физкультуре, и сообщила, что даже нашла непыльную подработку – выполнение всяких рефератов.
Отец, строго поглядев поверх очков, уточнил, где девушка нашла оргтехнику, и похвалил за предприимчивость. Мама, вновь расставаясь с Лерой, просила её быть умницей и вести себя достойно, как девушка из хорошей семьи. Конечно, обещать оказалось проще, чем выполнить! Практически сразу же, в сентябре, едва начались занятия, Лера влюбилась, забыв все предостережения!
***
С Владимиром она познакомилась ещё летом. Он с друзьями отдыхал в том же кафе, где Лера с одногруппницами отмечала удачное завершение сессии. Несколько раз пригласил симпатичную девушку на медленный танец, потом даже вызвал ей и её подружкам такси. Валерия оставила Владимиру номер телефона, но предупредила, что до осени её в городе не будет. Мужчина совершенно серьёзно заявил, что будет с нетерпением ждать её возвращения.
Лера тогда только посмеялась, потому что не рассматривала случайное знакомство как начало чего-то значительного. Однако уже вечером 1 сентября раздался звонок от Владимира. Мужчина пригласил девушку отпраздновать её возвращение, и она согласилась. Что и говорить, Вова умел ухаживать! Был и романтический ужин на крыше городского небоскрёба, и посещение загородного отеля, и много других приятных свиданий.
Девушка, совсем неискушённая в любовных делах, поверила комплиментам и приторным, как зефир в шоколаде, обещаниям. Вот только после сладких встреч появился горький плод. Головокружение, тошнота по утрам, отсутствие ежемесячных «гостей», непереносимость некоторых запахов и несколько тестов с двумя полосками подсказали Лере, что она в пикантном положении.
Вот только Владимир не спешил обрадоваться новости, хотя часто говорил про свадьбу, даже планировал, куда они в свадебное путешествие поедут. Однако взамен всего этого достал из кошелька несколько купюр, обнял Леру, и попросил всё уладить:
– Понимаешь, крошка, сейчас не совсем подходящий момент. Ты ещё учишься. У меня в бизнесе сейчас не пойми что творится. Думаю, ты и сама всё понимаешь. Позже, может, через пару лет, нам и пора будет думать о детях, но только не сейчас. Мне тоже жаль, что так получилось, но это – жизнь! Почти естественный отбор!
Лера не помнила, как добрела до общежития, как свалилась на кровать. Опомнилась, когда её соседка тормошить стала:
– Леруська, ты чего? Не таблеток, часом, наглоталась? Почти 14 часов дрыхнешь, и даже не шевельнулась ни разу. Я всё хожу, слушаю: дышишь ты или нет? Что случилось-то?
Лера вздохнула:
– Залетела я, Катюньчик, а Вовка сказал, что сейчас не время. Денег дал.
Катя сочувственно погладила соседку по спине, и поинтересовалась:
– Первый, что ли, залёт?
Когда Лера кивнула, Катя подсказала:
– Блин, Леруся, ты сразу решайся: да или нет! Не тяни время! Пока таблетками обойтись можно – это одно дело. Хуже, если затянешь. У меня сестра троюродная Варька прохлопала ушами. Всё ждала, что её ненаглядный, усвиставший в неизвестные дали после сообщения о её беременности, одумается, и вернётся. Вот все сроки и прошли. Чем она ребёнка вытравить не пыталась – не удалось. В итоге, у Варьки сейчас на руках – глубокий инвалид, а вся молодость, считай, прошла в больницах. Главное, её потом мать спрашивала: зачем она всякие экзекуции себе проводила, а Варя сказала, что боялась сказать и посоветоваться. Вот такая история, Лера. Так что, или за таблетками беги, или поезжай, и сознавайся родителям.
Лера подумала, и отправилась в родной город, заранее предчувствуя бурю. Однако всё оказалось ещё хуже, чем обманувшаяся в чувствах студентка могла предположить. Лучше бы родители кричали, но только не произносили бесстрастно-спокойным тоном страшные признания.
***
Выслушав новость, папа отреагировал очень странно. Молча подошёл к бару. Налил себе полбокала настойки, которую обычно с мамой добавляли в чай, в несколько глотков выпил, и обратилась к Лериной маме:
– Света, ну, что я тебе говорил? Убедилась теперь, что от кривой осинки не родятся апельсинки? Пока мы с тобой её чуть ли не ежечасно контролировали – она вела себя прилично. Стоило волю почувствовать – и вот результат: здрасьте, приехали, беременность. Да что же это такое? Столько сил вложили, не говоря про то, сколько денег потратили! И в благодарность за всё она нас опозорила!
Мужчина налил себе ещё настойки, и продолжил:
– Лерка оказалась такой же гулящей, как её мать. Нормальная женщина разве бросит своего ребёнка? Явно, родить и бросить могут только маргиналы!
Мама Леры, потирая виски, тихо произносила как будто в сторону, не глядя на дочь:
– Да уж. Сколько мы в тебя вложили, сколько сил потратили – и вот результат! Поехала учиться, и всё, чему научилась – это ноги раздвигать! Позорище! Я-то думала, что ты, благодаря воспитанию, станешь нормальным человеком! Хотели доброе дело сделать – ребёнку из дома малютки достойную жизнь подарить, но, видно, гены пальцем не раздавишь! Думали, подмога нам будет, а тут сплошные проблемы намечаются. Ты такая же гулящая, как твоя неизвестная мать, которая тебя бросила.
К женщине, которая распалялась всё больше, подошёл мужчина, обнял, чтобы успокоить, и обратился к Лере:
– В общем, Света и я не хотим тебя больше видеть. Пойди, и забери из своей комнаты всё, что тебе необходимо, потому что отныне двери этой квартиры для тебя закрыты. Если попробуешь качать права и требовать свою долю попробуешь – не удивляйся, когда ничего не получится. С моими возможностями ты только зря деньги на адвокатов потратишь. Всё. Иди, не мозоль глаза, собирай вещи. Остальной хлам за тобой потом спецслужба вывезет.
К моменту, когда словно заледеневшая внутренне Лера вынесла из бывшей своей комнаты сумку с вещами, которые ей были дороги, Светлана приготовила приёмной дочери папку с бумагами.
– Вот, это документы, которые нам на тебя передали. Вдруг, тебе пригодятся, а я больше ни на какие напоминания о тебе наталкиваться не хочу.
Не прощаясь, и не говоря ни слова, Лера забрала папку и вышла из квартиры, в которой, как оказалось, обуза в виде беременной приёмной дочери была никому не нужна.
Присев на скамейке в парке, где когда-то гуляла с людьми, которых считала родителями, стала от нечего делать просматривать документы. Среди разнообразных медицинских заключений и справок Валерия не нашла никаких упоминаний о биологических родителях. Зато ей стало известно, что её забрали из дома малютки, расположенного как раз в том городе, где она сейчас училась.
Разбитая горем молодая женщина доехала до общежития, и сообщила соседке:
– Вот и всё, Катя. Институт мне, к сожалению, придётся бросить.
Катя пыталась приободрить Леру:
– Да погоди ты сдаваться-то! Может, ещё помиритесь! В любом случае, ты знаешь, где меня найти! Не пропадай!
Лера, волнуясь, пришла к тому самому дому малютки, откуда её когда-то взяли Света и Александр, которых она отвыкала считать своими родителями. Стоявшая на входе дама в форме с нашивкой «Охрана» смерила визитёршу презрительным взглядом, да и в словах не церемонилась:
– Что, ещё одна кукушка вспомнила про своего птенчика? Откуда вы только такие появляетесь!
Лера, не реагируя на обидные слова, попробовала объяснить:
– Мне директора надо увидеть. Пожалуйста. Это очень важно, и не связано с воспитанниками вашего заведения. Точнее, почти не связано.
Охранница вздохнула, и, набрав на древнем аппарате какой-то номер, протянула трубку:
– Вот, объясняй директору, чего тебе надо! Вероникой Алексеевной её величают. Если она скажет тебя пропустить – объясню, как к ней пройти.
Прислушиваясь к сбивчивому монологу Леры, строгая женщина в форме только вздыхала, и совсем не удивилась, когда директор попросила пропустить к ней посетительницу.
Оказавшись в кабинете, стены которого были увешаны фотографиями детей, Лера вдруг почувствовала себя спокойно. Вероника Алексеевна предложила:
– Персонала у нас, откровенно говоря, мало. Зарплата – смешная. Ответственность – большая. Нянечкой могу тебя устроить, ну, и комнатку небольшую выделить. Знаешь, и хотела бы ещё чем помочь, но кроме этой кандейки свободных помещений нет. Такая вот ерунда: вроде все образованные, про средства для предохранения разве что не с младших классов знают, а дом малютки никак не опустеет. Ох, грехи наши тяжкие. Ладно, сейчас кого-нибудь попрошу тебе всё показать и объяснить.
В положенный срок у Леры родился щекастый и горластый мальчуган, и, вглядываясь в его личико, женщина всё чаще задумывалась о своих настоящих родителях. Искать их она даже и не пробовала, даже непонятно, чего опасаясь. Однако всё чаще задавалась мучительными вопросами. Как могла мама, подержав младенца на руках, ощутив сладковато-молочный запах, взять и отнести в дом малютки? Где в это время был её, Лерин отец? Почему не остановил от опрометчивого шага?
Ответы на эти вопросы женщина получила внезапно. Однажды Вероника Алексеевна пригласила Леру в свой кабинет, и вручила письмо из нотариальной конторы, расположенной на другом конце страны.
Лера вскрыла конверт прямо в кабинете директора, и, пробежав глазами по тексту, удивлённо посмотрела на Веронику Алексеевну, и поделилась новостью:
– Оказывается, у меня в далёком городе жила тётя, и теперь мне в наследство от неё осталась квартира и счёт в банке. Вот только надо будет приехать к нотариусу, чтобы уладить все дела правильно.
Вероника Алексеевна поинтересовалась:
–С сыном в путь тронешься или тут на время оставишь?
Лера улыбнулась:
– С собой, Вероника Алексеевна! Не могу с ним пока что надолго расставаться.
Женщина одобрительно кивнула:
– Ну, и отлично. Надеюсь, вы быстро вернётесь.
Дорога с малышом оказалась даже не очень выматывающей. Маленький Костик почти всегда был в хорошем настроении, хотя у Леры было неспокойно на душе.
Однако молодой маме и малышу сопутствовала удача. Нотариус подробно всё пояснила, а потом вручила ключ от квартиры Лериной тёти, и даже вызвала такси, чтобы неместная женщина не блуждала по городу.
Во вполне уютной комнате на столе лежал конверт с надписью «Моей наследнице». Лера пристроила сына на диван, и, присев рядышком, приступила к чтению письма.
«Девочка моя! Даже не знаю, осталось ли у тебя имя, которым тебя назвали родители: моя сестра и её муж, но буду обращаться именно Лерочка.
Я очень виновата перед тобой. Хочешь – верь, хочешь – нет, но я столько раз порывалась поехать, и забрать тебя, но всё время мешали какие-то обстоятельства.
Мне осталось совсем недолго, и я хочу, чтобы ты не только получила квартиру и немного финансовой поддержки, но и знала правду о родителях. Они тебя очень любили, и никогда бы не бросили. Произошла трагедия. Страшная, нелепая, печальная. Взрыв дома погубил твоих маму, папу, бабушку и дедушку с отцовской стороны. Я разрывалась между желанием забрать тебя себе и необходимостью ухаживать за своими родителями. Когда же я приехала в тот проклятый город, где погибла почти вся твоя семья, оказалось, что тебя уже успели забрать из дома малютки.
Мне нет оправдания, но я хочу, чтобы ты знала: твои родители в ту страшную ночь смогли тебя уберечь. Так позже сказали спасатели, которые достали тебя из-под обломков.
Будь счастлива, Лерочка».
Завершив наследственные дела, женщина вернулась в дом малютки. Почти все деньги, вырученные за квартиру тёти и снятые со счёта, она перечислила заведению, где нашла приют в самые страшные моменты своей жизни.
Автор: Любовь Лёвина
