— Вить, ну зачем ты так? Ну, не надо… Сами разберемся.
Олеся сидела на краешке кухонного табурета в квартире брата, нервно теребила в руках ключи от квартиры и стыдливо прикрывала прядью медно-рыжих волос предательски наливающийся свинцовым цветом синяк вокруг левого глаза.
Хотя получалось у неё это не очень хорошо, так как муж умудрился на этот раз приложить супругу-тихоню с особенной силой и обидой на весь прекрасный пол.
***
Последние годы для Олеси и Ивана выдались тяжелыми. Супруга женщины сократили на любимой работе еще в период ка_рант_ина на фоне вс_пышки ко_вида.
Не посмотрели на все заслуги инженера-трудяги, содержавшего семью из четырех человек. Просто предложили расстаться по-хорошему и подписать заявление по собственному желанию. Вот только желания не было совсем.
А дальше все понеслось по накатанной, как в самом плохом и низкобюджетном отечественном телесериале для домохозяек. Некогда заботливый и внимательный муж начал пить.
Сперва тихо и незаметно, так, что даже Олеся не считала это всё за существенную проблему. Ну, расстроился человек, переживает, с кем не бывает.
Однако картина семейной идиллии стремительно рушилась под гнетом регулярно опустошаемых бутылок и злобных налитых градусами глаз Ивана, который во всех своих бедах винил растерянную жену.
— Да ты достала меня уже пилить! Нет сейчас нормальных предложений по работе… вообще нет!
Иван в сердцах грохнул кулаком по столу, отчего Олеся, непривыкшая к подобной гру_бости со стороны мужа, непроизвольно вздрогнула.
Из детской комнаты тут же послышался испуганные детские всхлипывания. Младший сын Сережа не выносил, когда родители ругались, и уже готовился залиться искренней детской истерикой.
— Вань, ну ты пойми, у нас же за квартиру уже платить нечем… — робко начала уже не один раз поднимавшийся ранее разговор Олеся. – Ане к школьному выступлению костюм нужен, а мне даже ткани купить не на что, я бы сама всё сшила. В холодильнике уже шаром покати…
И это была только верхушка айсберга. Переживая за двоих детей, Олеся ни разу не заикнулась про невозможность сходить залечить себе зуб, который ныл уже второй месяц, про сношенные по факту до дыр сапоги.
Детских выплат от государства и крошечного заработка от удаленной профессии женщины едва хватало, чтобы купить базовый набор продуктов в дом.
Иван злобно дернул бровью. Выпитый крепкий ал_коголь уже окутал тяжестью голову и надавил на сознание. Ему казалось, что весь мир, включая собственных жену и детей, ополчился против него.
Если поначалу на собеседованиях ему отказывали из-за «несовременной» специальности, то теперь уже старались побыстрее выпроводить, едва заметив помятый внешний вид и явные следы выпивки на осунувшемся лице.
Молодой мужчина приподнялся и угрожающе завис над моментально запнувшейся на полуслове супругой.
— А от тебя как всегда никакой поддержки! Только одни упреки и требование денег! Весь мозг мне проела, наседка никчемная!
Лицо женщины обожгло болью. Сжатый в порыве гн_ева кулак мужа тяжело приложил её сбоку, буквально впившись в левый глаз, из которого как по незримой команде брызнули слезы непонимания стра_ха и отчаяния.
Это был уже не первый случай, когда её любимый Ваня за секунду менялся в лице, превращаясь в отуманенного вод_кой вр_ага.
Но если раньше дело ограничивалось покрикиваниями, оскорблениями и пощечинами, то сегодня Олеся поняла, что нужно бежать.
Пока муж почти что в полубессознательном состоянии пытался встать из-за стола, она метнулась в комнату к Сережке.
Каким-то чудом на скорую руку одела его, прихватила что-то из своих и Аниных вещей, сумку с документами, кошельком и ключами от квартиры, а затем ломанулась из дома.
Задыхаясь от ту_пой боли, она трясущимися руками попутно набирала номер своего младшего брата Витьки, который по счастливой случайности жил буквально через дорогу.
***
Виталий нервно мерил небольшую кухню шагами и буквально закипал от вполне обоснованного гне_ва.
Как только ему позвонила сестра, он сразу же сбежал с работы, благо, позволяла руководящая должность, и приехал домой.
Его встретила сидящая на пороге квартиры едва дышащая от сдерживаемых слез Олеся, прижимавшая к груди перепуганного Сережу.
Виталий забрал со школы племянницу Аню, усадил ребят в одной из комнаты смотреть мультики, а сам повел в кухню сестру на серьезный семейный разговор.
— А я сказал, ему это так с рук не сойдет! А если бы он в висок ударил, а? А если бы ты сбежать не успела? Как и зачем ты вообще до сих пор с ним на одной жилплощади, да еще и с детьми находишься? Он же совсем в последнее время сду_рел. Пьет черт знает что, дружки такие же сомнительные появились. Вместо того чтобы нормальную работу себе найти, он в бутылке своё горе топит, да тебя колотить начал!
— Вить, ну это же не он сейчас был. Тяжко ему, ал_кого_ль вместе с расстройством по поводу работы в голову удал. Как же я уйду, а дети? Кто им отца родного заменит? Да и пропадет Ванька совсем, если я на развод подам…
Олеся тяжело дышала из-за распухшего от слез носа. Виталий достал из холодильника пригоршню льда, насыпал в грелку и дал ей приложить к глазу. Вздохнул.
Вот вроде бы он из них двоих младший. А как неразумное дитё ведет себя именно сестра.
Брат подошел к Олесе и приобнял её за худые плечи. Кто бы мог подумать, что Ванька таким слабаком по части выпивки окажется? А ведь клялся ему на свадьбе, что за жену и в огонь, и в воду. А сам…
И тут Олесю будто прорвало. Она стала плакать навзрыд, уронив голову на ладони, в которых до сих пор сжимала ключи от квартиры, где остался все еще такой любимый и родной, но уже отдаляющийся Ваня.
— Витька, я не знаю, что делать, не знаю! Люблю его, боюсь, что пропадет совсем! И самой уже страшно, и Аньку с Сережкой жалко, что отца таким видят!
У Виталия сжалось сердце.
Когда их родители по_ги_б_ли в авто_кат_астро_фе, именно Олеся взяла его еще совсем мальчишкой под свое крыло и стала опекуном. Она всегда казалась брату такой сильной, яркой, солнечной.
А сейчас от её слез у него самого ком к горлу подступал, и на автомате напрягались кулаки.
— Знаешь что, это нельзя просто так оставлять. – Виталий угрюмо смотрел куда-то мимо своей сестры в окно, словно продумывая до мельчайших подробностей план изо_щ_ре_нной и жест_око_й мести.
— Витька, ты что? – испуганно прошептала Олеся, сразу же поняв, что задумал брат. — Даже не думай! Вам только др_аться еще не хватало. По_у_бива_ете же друг друга! Он по пья_ни, а ты со зл_ости.
Но решимости у Виталия было хоть отбавляй. Все детство сестра защищала его как мать, отстаивала, когда в школе к нему цеплялись хулиганы, а тот не стал терпеть и дал им всем сдачи.
Настало время наконец-то защитить и саму Олесю, пусть даже и от любимого мужчины. Хотя осталось ли в Иване хоть что-то мужского после такого поступка? Брат уже и не был уверен.
— Будь тут с детьми, я скоро. – Виталий накинул на плечи, брошенное часом ранее на стул пальто, схватил ключи от машины и твердым шагом вышел из квартиры.
— Вить, пожалуйста, не надо! – только и успела сдавленно крикнуть ему вдогонку сестра, но тот её уже не слышал, одним прыжком, как в детстве, преодолев целый лестничный пролет.
***
Олеся не находила себе места от беспокойства. Прошло уже больше часа, а брат так и не отвечал на её звонки. Она тщетно пыталась отогнать нарастающую тревожность и гасила в зародыше д_у_рные мысли. Но они роем злых пчел гудели в тяжелой голове.
— Зайчик, побудь, пожалуйста, с Сережкой. Я пойду до магазина дойду, хорошо?
Тринадцатилетняя Аня рассеянно кивнула, не отрываясь от телевизора. Они с братом перекусили, мальчик уже сладко посапывал на диване, а она смотрела очередную серию любимого мультсериала.
Выйдя на улицу и прикрыв краем капюшона куртки лицо с пострадавшей стороны, чтобы не смущать прохожих, Олеся прерывисто вдохнула чуть прохладный сентябрьский воздух.
Благо брат второпях не стал забирать ключи от квартиры, и она смогла хотя бы ненадолго отвлечься, прогулявшись по району.
Разумеется, женщина не собиралась надолго оставлять детей. Аня хоть и была не по годам ответственной и серьезной девочкой, но материнское сердце всегда болело одинаково и за детей, и за младшего брата, которого она всегда любила всей душой.
Пройдя по тротуару метром 300 в сторону, она заметила неказистую маленькую церковь. Её стены все еще хранили следы нарядной белой краски. Однако внешний вид уже был изрядно потрепанным безжалостным временем.
Застыв буквально на пару секунд, Олеся двинулась по направлению к церкви, сама не зная зачем. Словно хотела найти в ней ответы на все мучившие её вопросы.
Внутри царила тишина, полумрак и какое-то незримое умиротворение. Несмотря на тяжелый и немного душный маслянистый запах ладана, Олеся почувствовала себя здесь намного лучше и спокойнее. Словно её душа наконец-то вернулась в давно забытое, но такое родное место.
Не зная, что делать дальше, она просто стояла по центру, прижав руки к груди. Ванька, как он там… А Витька? Не натворил ли бед, о которых потом будет жалеть до конца своих дней?
— Дочка, ты уж помолись святым, раз пришла, — вывел её из тревожных рассуждений мягкий, но чуть надтреснутый старостью женский голос.
Рядом с Олесей в пустом зале церкви стояла маленького роста старушка. Эдакий каноничный образ типичной посетительницы храмов: сухонькая, немного сгорбленная, в стареньком, на чистом и аккуратном пальто, цветастом головном платочке, из-под которого выбивались уже полностью седые пряди волос.
— Вижу, непросто тебе. Душа болит, сердце не на месте. – голос пожилой женщины звучал ласково и утешающе.
Олеся ничего не смогла ответить, только кивнула. Слезы снова начали предательски щипать глаза.
— А ты вот этой иконке помолись. Святые они все могут, во всём помогают, если к ним с чистым сердцем и искренне обращаться.
Олеся пригляделась к образу, на который указала ей старушка. Это была потемневшая от времени, но все еще сохранившая матовые краски икона святых Петра и Февронии.
Женщина вспомнила, что именно ей чаще всего молилась мама, когда еще была жива. А когда Олеся спрашивала, отвечала, что именно они помогают обрести семейное счастье и благополучие.
Повинуясь какой-то незримой тяге, она наспех размашисто перекрестилась, закрыла глаза и начала молиться.
Это было так, будто ребенок впервые просит у Бога, чтобы в семье все были живы и здоровы, чтобы больше никто не плакал, чтобы в мире не было во_йн и зла. Чисто, искренне и немного наивно.
Она просила за брата, за мужа, за детей и за себя, молила о мире и покое во всей её семье. И вместо тревоги сердце Олеси начало наполняться светом и теплом. Свечи возле иконы таяли, роняя восковые слезы теперь уже вместо неё самой.
***
Брат пришел спустя полчаса после того, как Олеся вернулась в его квартиру из церкви. О разговоре с её мужем он толком ничего не рассказал, бросив только, что «поговорил с ним немного по-мужски, ничего такого». Но ссадины на кулаке правой руки звучали намного красноречивее.
С тех пор об Иване не было ни слуху ни духу. Не сумев ему дозвониться, Олеся вернулась в их квартиру. Она боялась, что увидит следы д_ра_ки или по_грома.
Но там все было точно так же, как и во время её побега. Как будто муж просто вышел за продуктами, как это бывало раньше в их спокойные времена.
Но наступил вечер, а потом и ночь. Иван не возвращался, а на звонки не отвечал. Не пришел они и утром.
Олеся сказала детям, что папа уехал ненадолго по делам, а сама стала звонить в полицию. Но там ей сказали, что прошло еще слишком мало времени, и заявление о пропаже пока никто не примет.
На третьи сутки Олеся связалась с братом и сказала, что собирается искать мужа официально. Виталий искренне отрицал, что между ними была хотя бы мало-мальски серьезная потасовка.
— Да ладно тебе, может, вернется еще. – недовольно пробурчал Виталий, пока Олеся торопливо одевалась.
— Да сколько можно ждать-то уже? Третьи сутки пошли! Я так больше не могу, пора писать заявление.
— Да врезал ему разок, и все. Чтобы мозги на место встали. Не знаю, куда он пошел потом. – растерянно оправдывался брат, когда встревоженная Олеся пыталась наспех собраться перед походом в участок.
И тут они оба услышали, как в замке входной двери повернулся ключ. Замерев на мгновение, Олеся метнулась к двери. На пороге стоял Иван. Немного смущенный, словно пришел в гости, где его очевидно не ждали.
— Господи, Ваня, где ты был? Я уже ведь и в полицию хотела идти заявление о пропаже писать! Почему ничего не сказал? Почему не брал трубку? Я же… Я… — Олеся не сдержалась и зарыдала, а Муж нежно приобнял её и прижал к груди.
— Прости, родная. За всё прости. Теперь у нас все будет хорошо. Я тебе обещаю, я точно знаю. Прости, ради бога.
***
Прошло полгода. Иван устроился на новую работу по своей специальности.
Поначалу платили не особо много, но уже через пару месяцев он вышел на полноценную ставку.
Начальство было им довольно как специалистом. Ал_кого_ль из дома пропал, судя по всему, раз и навсегда.
И хотя в семье Олеси все стало налаживаться, муж снова был чутким, заботливым и любящим супругом, она так и не могла добиться от него, где он был те дни тогда, и из-за чего так резко поменялся.
Однако на очередную годовщину свадьбы, когда Иван пришел домой с пышным букетом её любимых пионов, она все-таки рассказал, что с ним произошло тогда.
— Брат твой крепко мне врезал тогда. Не прибил, конечно, но ты же сама видела остатки следа на лице. Я вышел на улицу, чтобы снег приложить, да и пошел продышаться заодно, голову проветрить. Так до храма нашего с тобой дошел, где мы венчались, помнишь?
На этих словах Олеся крепко прижалась к мужу. Конечно, она помнит, будто это было вчера.
— И так мне муторно стало из-за того, во что я в последнее время превратился. Вспомнил, как предложение тебе делал, как на руках носил, как забирал из роддома сперва с Анюткой, потом с Сережкой. Позвонил бывшему коллеге, попросился у него пару дней переночевать, чтобы с мыслями собраться.
Да и перед тобой, честно говоря, стыдно было, слов нет. Вот он и сказал, что может меня новому шефу порекомендовать как спеца хорошего. Не могу я без вас, Олесь, понимаешь? Не могу. И не смог бы. Очень боялся, что бросишь. Я ведь пропал бы тогда точно. А ты мне действительно Богом дана.
***
Олеся еще несколько раз в ту церковь возле дома брата приходила. Свечки иконе Петра и Февронии ставила, благодарила за помощь. Хотела и той старушке спасибо сказать, да вот только в храме никто из прихожан и батюшек её так и не вспомнил.
