Андрей ехал в свою родную деревню. Он три раза в год приезжал сюда, чтобы почтить память родителей, деда и бабушки. Сам Андрей уже был на пенсии, в городе жил один, сын со снохой и внуками давно переехали в областной центр.
Андрей жалел, что продали они с братом свой родительский дом. Не подумали, что к старости так станет тянуть на родину.
— Жалею я о доме-то нашем, — говорил Андрей своему однокласснику и деревенскому другу Сергею, жившему до сих пор в деревне, — и остановиться негде, вот только ты у меня. Стариков, кто нас помнит, почти не осталось…
— А ты бы купил дом рядом с вашим. Продается уже полгода. Петровых. Машку небось помнишь, первую любовь свою? – сказал Сергей, улыбнувшись, — и возвращайся, а квартиру в городе сдавать можно.
Андрей задумался, однако согласился посмотреть дом. Сергей открыл дверь дома ключами, которые ему оставил продавец, и они осмотрели предполагаемую покупку.
— Ну, сруб ещё отличный, а полы и печи менять надо, — стал рассказывать Сергей, — Машка тоже редко в деревню наведывается. Ведь они после вас тоже продали его одному дачнику, а он ездил только летом, вот дом и запустил.
— Помню, да… Так теперь и ему не надо, что ли? – спросил Андрей.
— Он старый, а детям только деньги нужны, хотя он и просит за него копейки. Покупай, Андрей, помогу восстановить. Всё-таки мы не чужие люди! – ободрил Сергей.
Андрей скоро оформил покупку. Он приехал в деревню весной, как раз после Пасхи и, помолившись в восстанавливаемом храме на краю деревни, начал разбираться в доме.
Решил весь хлам сначала вынести в двор, а потом за лето что-то сжечь, а что на дрова пустить.
Сергея пока не звал, лишь заказал пиломатериал, новые рамы, и ждал печника.
Трудился Андрей не покладая рук, и даже не представлял, что вынос мусора из дома займёт у него столько времени и сил. Когда дело дошло до чердака, куда он влез по лестнице, там оказалось не меньше вещей, чем в подполе и в крытом дворе. Сразу бросился в глаза старый комод пятидесятых годов.
Андрею он был знаком. Раньше он стоял у Петровых на веранде, где они с Машкой целовались летними вечерами, скрываясь от родительских глаз…
Андрей подошёл к комоду, с трудом открыл верхний ящик и увидел среди старых газет и журналов завёрнутые в ветхую тряпицу письма. Адресованы они были матери Машки и подписаны почерком Маши.
Андрей не утерпел, стал читать письма. Маша писала матери из города, куда уехала учиться после школы. Она описывала свои будничные дела, рассказывала о подругах и учёбе, расспрашивала о новостях деревни.
— Надо же, скучала тоже… — прошептал Андрей, — где же ты сейчас, Машка?
Он открыл ещё несколько писем, они были похожи по содержанию, и лишь одно тронуло до глубины души. В конце его Маша писала матери, что она «встретила на танцах, угадай кого? Андрея, соседа и одноклассника… И мы гуляли до утра, вспоминали школу, детство, а наутро он ушёл в армию…»
Андрей вспомнил тот вечер так явственно, будто это было вчера. Их отношения с Машей были в школе романтичными, но после отъезда в город, в разные студенческие коллективы, дороги их разминулись, жизнь закрутила, завертела, и когда Андрей вернулся из армии, Машка уже была замужем.
Слышал потом Андрей, что жизнь у Машки не сложилась, муж её попал в тюрьму, они развелись так же быстро, как и поженились.
Андрей тоже женился, и через тридцать лет брака они с Ритой поняли, что настолько охладели друг к другу, что больше нет смысла просто жить рядом. Так они спокойно и тихо разошлись, разменяв квартиру.
Теперь, когда Андрей был свободен от брака, от работы, он решил делать то, что ему хочется, а не только то, что обязан.
Поэтому он с жаром принялся ремонтировать «Машин дом», как он мысленно его всегда называл.
Несмотря на то, что жизнь была прожита, самые плодотворные и лучшие её годы, Андрею теперь казалось, что именно этот старый домик станет для него приютом счастья и покоя.
Когда однажды Андрей копался летом в саду, пытаясь укротить разросшиеся кусты крыжовника, во дворе вдруг послышался голос Сергея.
— Андрюха! Ты посмотри, кого я к тебе привёл! – Сергей стоял с женщиной невысокого роста. Андрей не сразу её узнал, а когда подошёл ближе, то застеснялся. Это была Маша.
— Ты бы хоть предупредил, что такая гостья будет, ну почему не позвонил? Я весь в мыле, хоть бы переоделся… — сказал он.
— Да ладно, поди передохни, да Машку чаем напои. Хочется ей в родной дом шагнуть. А стесняется…
Сергей ушёл, а Маша и Андрей смотрели друг на друга и молчали какое-то время. Они с юности не видели друг друга, хотя и приезжали на родной погост, а вот не пересекались их пути.
— Ты всё такая же… — сказал Андрей, — почти не изменилась.
— Ну, что ты… Скажешь тоже. Была девушка, а стала бабушка. Вот и все мои перемены, — улыбнулась Маша, — я поражена, что ты купил дом. Спасибо тебе.
— За что? – удивился Андрей.
— Приятно, что не чужой человек, а ты…
— А вы почему так поспешно дом тогда продавали? Даже вещей никаких не взяли? – спросил Андрей.
— Я тогда жила в другом городе, уезжала после развода, дом продавал брат с моего согласия. Мне не до чего было. И дочкой надо было заниматься. И работу искать. А потом вернулась снова в наш город, и сюда только по праздникам церковным. Не часто.
— А я вот решил вернуться в детство. Пусть и в твоём доме, но мне это приятно. Пошли, к тебе… в гости, — Андрей раскрыл перед Машей новую дверь.
— Ого, — поражалась Маша, — сколько перемен…
Она осматривала всё, до каждого уголка, трогала брёвна сеней, печку.
— А печку-то сохранил. Она как новая. И та, и не та… — шептала как заворожённая Маша.
— Печник почти всю её перебрал. Она ещё послужит, — радостно докладывал Андрей.
— Слушай, тут даже наши табуреты и стулья сохранились. И стол кухонный старенький, — Маша заплакала. Она уткнулась в плечо Андрею и не стыдилась своих слёз.
— Ну, что ты… что ты. Радоваться надо, — успокаивал её Андрей.
— Как же ты сохранил вещи? Я и не могла подумать, что действительно попаду в детство.
Он повёл Машу на веранду. Веранда была с новыми полами, мебелью и светильником. Один лишь старый комод стоял как верный сторож на своём месте.
— Узнаёшь? – спросил Андрей, показывая на него и открывая верхних ящик. Там лежали аккуратно сложенные письма Маши.
Она закусила губы, потому что они снова начали дрожать. Маша взяла письма и пробежала глазами своим же почерком подписанный конверт.
— Это что же… Андрей? Где ты их нашёл?
— А их и не надо было искать. Их сохранил этот старый комод. Правда, был он на чердаке. Оттого, наверное, и сохранился. Ты если хочешь, возьми. Это вашей семьи. Ваша история, память. Я не смог бы выбросить, потому что там есть и обо мне строчки…Извини, немного прочитал…
Маша взяла письма, села на диван и начала читать, а Андрей ушёл в кухню накрывать на стол обед. Маша вернулась к нему через полчаса зарёванная и опухшая. Она бессильно опустилась на свою табуретку, погладила стол.
— Ты не представляешь, что ты для меня сделал. Я так виновата перед памятью родителей. Век молиться буду. Как хорошо, что здесь и сейчас ты, Андрей. Я так благодарна тебе, что и слов найти не могу. Спасибо, — сказала она вздыхая.
— Ты не печалься. Дом твой, как и прежде будет хранить твою историю, а ты приезжай сюда почаще. Обещаешь? – попросил Андрей.
— А можно? Я бы с удовольствием, если пустишь хоть подышать этим воздухом… — Маша взяла его за руку, — даже не думала, что такой ты человек.
— Какой? Сентиментальный, да? – спросил Андрей.
— Хороший. И всегда таким был. Одно слово – наш. Одинцовский…
Они обедали. Пришёл Сергей и беседа стала более весёлой. Маша посматривала на часы. Она боялась опоздать на автобус.
Сергей и Андрей шли её провожать на остановку.
— Когда к нам-то зайдёшь? На следующие выходные день рождения у моей Светланы. Так что ждём вас обоих. И отказ не принимается.
— Выходит, опять мы, одноклассники, кучкуемся? – засмеялся Андрей.
— Всё возвращается на круги своя. Приходите. Будем ждать. Посмотрим старые видеозаписи про наш класс. И фотки. И конечно, баньку протопим. Всё как полагается, — приглашал Сергей, хитро поглядывая на Машу и Андрея.
— Так как, Маша, приедешь? – спросил Андрей, подсаживая её на автобус.
— Обязательно, Андрюша. Обязательно… — ответила Маша с улыбкой. Глаза её светились, и что-то нежное и ласковое появилось во взгляде, совсем как тогда, в школьные годы, когда они были так молоды и счастливы…
Елена Шаламонова
