Васька едва открыл глаза. Голова трещала по швам так, будто всю ночь по ней бuлu железной кувалдой, надев перед этим огромную эмалированную кастрюлю. Нет… Ночью хорошо было весело. Многочисленные пустые бyтылкu на столе, под столом, явно свидетельствовали об этом.
В памяти всплыл Анатолий из соседнего подъезда. Тот «заглянул на огонек» не с пустыми руками. Еще Нюрка, Васина подруга по жизни, предложила пособирать урожая ночью. Как раз август, дачники физически не успевают убирать собранный урожай, так почему бы им не помочь? Васька усмехнулся. Хорошо летом, всегда что-то где то найдёшь. А нет, так и в крайнем случае подзаработать можно. Колодец кому помочь вырыть, с тех же дач, заборы подлатать, починить чего… Да много всего, в городишке где частный сектор перемешался в какой-то непонятной никому последовательности с пятиэтажками рук рабочих не хватало вовсе. К тому же рассчитывался небогатый народ с помощниками по старинке-бутылкой, то что Васька очень даже ценил.
Нюрка застонала во сне. Судя по ее лицу, бойкая и бесстрашная бабенка и во сне с кем-то выясняла отношения. Васька двинулся на кухню, пить хотелось жутко. Холодная вода буквально обжигала.
Полуслипшийся глаз уловил на кухонном столе календарь, с обведенной на ней датой. Седьмое августа. На столе лежала записка, корявыми буквами на ней было написано, не забудь поздравить дочь. Сам написал наверное, как и всегда плакал, вспоминал дочь, жаловался друзьям-товарищам, и обязательно, всенепременно клялся не забыть поздравить хоть в этом году с днем рождения. Кто б еще сказал какое сегодня число, может и седьмое уже…. Попытки разбудить Нюрку не увенчались успехом, в ответ он услышал лишь нецензурный поток брани. Подруга перевернулась на другой бок и вновь захрапела. Тьфу… Васька вспомнил про старенький телевизор на кухне. Черно-белый, пузатый, совершенно не подъёмный. Был бы наверное хоть каплю поприличнее, давно б продали, а так покупатель не находился. Васька покрутил программы. На каком-то из каналов, он точно это помнил, внизу экрана показывают дату и время. Его еще жена бывало просила посмотреть. Жена, Леночка… Как же давно это было, будто в другой жизни, будто не с ним.
Лена умирала долго. Знала, каждый день знала, о том что ей осталось совсем немного, и все равно боролась, смеялась, улыбалась. Из пышной, цветущей женщины она за считанные месяцы превратилась в тоненькую худую старушку. И это в пятьдесят, когда женщина ещё молода и полна сил.
Врачи говорили что поздно, что лечение лишь измучает ее, а результатов не даст. И он, и Саша тогда поверили, одно и тоже им говорили везде… А если бы нет? Если бы они продали все, и повезли жену в Москву?? Васька не раз задавал себе этот вопрос. Была бы Лена его жива? Спасли бы? Леночка продержалась восемь месяцев. А потом… Васька считает, что умер вместе с ней. Никогда не пивший, и как то сдерживаемый дочерью до девяти дней он сорвался едва Саша уехала на свою учебу. Дочка училась уже на пятом курсе, жила в общежитии, к родителям приезжала лишь на праздники да каникулы. Видимо кто-то из соседей сообщил Саше о запое отца. Она стала приезжать чаще, звонила каждый вечер, даже каким-то образом отпросилась в институте и прожила с ним целый месяц. Смысла не было никакого, едва она уезжала, отец брался за старое, ставшее уже привычным, занятие. Со временем Васька перестал подходить к навязчиво трезвонившему телефону, а после и оплачивать его. Саша звонила соседке какое-то время, потом перестала. Приезжала к отцу все также на каникулы, вот только больше не останавливалась у него, жила у тетки, к отцу лишь заходила. Васины друзья Сашку не жаловали, впрочем как и она их.
После института Саша, в родной город не вернулась. Устроилась на работу, года через четыре вышла замуж. Вася даже на свадьбе у дочери не был, сказал что не здоровится и не поехал. Было стыдно показываться на людях. Потом родился Алешка, Васин внук. Розовощекий и кудрявый, веселый малыш. А вот сегодня, как выяснил Васька благодаря телевизору у Саши юбилей. Тридцать, его дочке уже тринадцать.
Надо было позвонить. Где то в квартире валялась дешевая кнопочная нокия. Саша же и купила, она же и оплачивала, чтоб хоть как-то можно было связаться. Найти б еще, да и прийти в себя для начала не помешает.
Васька сгреб в пакет мусор, бутылки. Одного пакета не хватило, пришлось брать еще один, потом еще и еще. Васька вышел на улицу. Стоял удивительно тёплый день. Площадка перед домом была усыпана детьми. Васька отнеся пакеты на мусорку, уселся на лавочке. Солнышко приятно пригревало.
— Ну, сядь здесь! Ксюша! Надо же посмотреть что тебе попало в сандаль!
Девочка, сначала взобравшаяся на лавку, повнимательнее разглядев Василия разревелась.
— Я здесь не сядууууу!!! Слезы текли по розовым щекам. Этот дядя бомж, а от них одни беды!!!
— Это дядя Вася, со второго подъезда. Он не бомж. Не хорошо так говорить. Мама девочки пошла красными пятнами. Вася смотрел на неё, и пытался вспомнить. Почему то она его знала, а он нет. Нет… Память в последнее время очень подводила. Девочка несмотря на уговоры матери продолжала плакать. Других свободных лавочек поблизости не было. Василий встал, чтобы не смущать ребёнка, кивнул его матери и не спеша побрел домой. Нюрка по прежнему спала. На подоконнике он нашел телефон.
— С днем рождения, тебя Саша. С юбилеем так сказать.
— Спасибо, пап.
— Счастья, здоровья тебе, благополучия… Василий пытался вспомнить другие поздравительные фразы.
— Спасибо.
— Вы в гости то не собираетесь приезжать? К тетке может?
— Нет пап, мы на море собираемся в отпуск. Алешка еще ни разу не был.
— А… Ну понятно. Хорошо вам отдохнуть. Может так в выходные заедите?
— Хорошо, постараемся. Пап, там тетя Люда тебе позвонит на днях. Подумай пожалуйста над её предложением. Я тебя очень прошу.
— Хорошо-хорошо. Ну пока Саша.
— Пока.
Нюрка уже проснулась, и громыхала стаканами на кухне, пытаясь найти что-то со вчерашнего дня.
— Иди в магазин что-ли.
— Я еще спать буду. Васька улегся на диван и отвернулся к стенке. Надо было позвонить Людмиле. Может денег занять сможет. Хотя он наверное и в прошлый раз не отдавал. Все же нужно было позвонить. Он тяжело опустил ноги с любимого места, вышел на балкон.
— Люда, здравствуй. Саша просила позвонить тебе.
— Так, денег я тебе не дам. Жалеть не буду. Есть работа сторожа в школе. У них на операцию лег, его месяца три не будет. А тут первое сентября на носу. Пойдёшь? Требование одно к тебе, не пить только. Подумай. Ты жив, здоров?
— Да.
— Тогда до свидания Вася, думай.
— Ну чего обещала? Нюрка уже стояла под дверью.
— Одолжит??
— Да ничего она не одолжит. Ты Люду знаешь, сестра покойной жены. Работу предлагает.
— Ага, щщщас!! Сама пусть работает. Тоже, нашла дураков! Нюрка улыбнулась щербатым ртом.
— В общем я ухожу к приятельнице. Буду вечером. И без меня ни-ни. Понял?! Василий кивнув в знак согласия, вновь завалился на любимый диван.
Из головы не шла маленькая кнопка, назвавшая его бомжом. Лет то ей поди столько же, как и его внуку. Когда он Алёшу последний раз видел? Вася не помнил.
Телефон, лежавший возле лица, словно звал его. Снова вспомнилась Леночка. Нет, она бы не стала ругать его или осуждать, увидев таким. Она просто грустно покачала бы головой. И этот ее привычный жест, был когда-то Василию хуже любой брани. Почему-то стало стыдно перед самим собой.
— Добрый день. Мне вот телефон, ваш знакомая дала. По поводу работы сторожем, временной.
— Приходите часа через два. Седьмая школа. На входе скажете что по поводу работы. Знаете, где это?
— Хорошо. Знаю.
Больше часа Василий брился, выискивал в шкафу хоть что-то чистое, гладил найденную рубашку и брюки. Как-то все слишком уж висело на нём, это ж надо так похудеть! Ну да ладно, другой одежды все равно не было.
Мария Степановна, общавшаяся с ним, больше рассматривала его, нежели о чем-то спрашивала. Обещала перезвонить на днях. Василий вышел с ощущением жуткой тоски на душе. Он словно выпал за борт жизни, и обратно его не примут. Не возьмет, не нужен он такой.
Вечером позвонила Люда.
— Завтра ты едешь оформляться. Ищи документы все, список сейчас смс скину. И только попробуй не явиться или нетрезвым быть! Это твой последний шанс, Вася. Мед. осмотр тебе еще каким-то образом проходить, так что решай. Оставляешь ты все как есть, или все же пытаешься человеком быть. Вот только если оставляешь, не звони мне больше, хватит. Не знаю я тебя.
— Спасибо, Люда.
— Да пожалуйста, был бы толк.
Василий уже целый месяц стоял на своем посту при входе в школу. Тяжело было ужасно, ноги гудели, глаза уставали постоянно смотреть за всеми камерами, за входом, а заодно и между делом прикрикивать и призывать к порядку активную детвору. К тому же в школу вот только завезли новые компьютеры, и завуч дала поручение смотреть повнимательнее за компьютерным классом. Можно подумать, есть шанс вынести оттуда что-то незаметно. Хотя… В общем Василий смотрел. Выяснил для себя, что зрение за последние годы сильно подсело, и нужно будет покупать очки. А Нюрка ушла совсем скоро после его трудоустройства. Сказала, что такой «некомпанейский» мужик ей не нужен. Жаль конечно, веселая она так то женщина.
Чуткий нос Василия уловил едва появившийся запах дыма. Он оторвал взгляд от экрана компьютера. Запах шел со стороны столовой. Может пригорело чего, не досмотрели повара? Он все же решил проверить.
— Ой, горим, горим же!!!
Повариха тетя Люся в колпаке и белом переднике выскочила в коридор. Столовая моментально заволоклась дымом. Сработала сигнализация, но никто не торопился прервать уроки и покинуть кабинеты. Привычка, вызванная бесконечными учебными срабатываниями оповещателей. Василий поспешил на пост, объявить по громкой связи. Угорят ведь, как воняет то!
Дети, толпами стали стекаться к выходу. Образовалась толкотня. Дышать еще было нормально, но едкий запах нещадно драл нос.
— Почему закрыты два других выхода? Сигнализация сработала, должны открыться! А там закрыто на ключ!! Мария Степанова, пытаясь прорваться сквозь толпу детей, пробиралась к Василию.
— Они же подавят друг друга! Откройте двери сейчас же!
Ключи от запасных дверей были где то в ящике. Найти их в суматохе никак не удавалось.
— Сейчас пожарники приедут, сейчас, сейчас. Он никак не мог найти ключи. Почему двери были заперты, он догадался сразу. Все те же новые компьютеры, и боязнь из кражи. Дышать становилось все труднее, глаза слезились.
Старшеклассники, догадались открыть окна на первом этаже и высаживать на улицу малышню через них.
— Вот! Василий нашел наконец ключ от второго выхода. За мной!
Он кое как пробрался ко второму выходу. Поток детей разделился надвое. Вроде бы все выходили. Мария Степанова, оказавшаяся вновь рядом с ним, совала в руки самоспасатель.
— Надо вернуться, проверить. Вышли все? А если кто остался? Идёмте, идемте же, по одному нельзя. Вот. Она сунула Василию в руки желтый самоспасатель, Василию такой показывали на инструктаже. Его на пятнадцать минут хватает. Не бойтесь. Пожарники вот вот приедут.
Они вернулись в задымленное здание. Прошли по этажам. Никого не было. Во дворе уже были сирены. Спустились вниз, на встречу уже мчались спасатели. Их проводили к выходу.
Василий снял самоспасатель. Голова закружилась, и картинка куда то исчезла.
Очнулся он уже в больнице. У кровати сидела Саша. Василий протянул к ней руку.
— Здравствуй дочка, вот и проснулся я.
— Ну ты как?
— Да хорошо всё. Живые все? Что со школой?
— Все живые. Школа цела, с проводкой что-то случилось у них, вот и дым. Ничего и не горело. Сейчас ремонтируют. И все равно ты герой!
— Это почему? Ключ еле как нашёл с перепугу.
— Детей вывел, проверять вернулся. Ты молодец. Горжусь тобой!
* * *
Прошёл целый год. Василий по прежнему работает в седьмой школе. Несмотря на то, что его сменщик вышел с больничного, ему тоже нашлось место. Работа ему нравится. Саша стала часто приезжать с мужем и с Алешей на выходные в гости. Даже Люда иногда заглядывает. В квартире Василий потихоньку делает ремонт, покупает новую технику взамен когда-то проданной. Жизнь наладилась и неспешно идет своим чередом.
Яна Герман
