Дорога наматывала свои километры на колеса, и они двигались в южном направлении. Их путешествие было недалёким. Экскурс по области.
Вика получала удовольствие. Во-первых, путешествия для неё всегда были в радость, во-вторых, на этот раз она ехала с любимой семьёй: мужем и сыном-подростком, в -третьих, она была блогером и вела туристический канал.
По образованию Вика была искусствовед, но давно работала не по специальности. Художественные способности, которыми обладала всегда, перетянули её в рекламный бизнес.
А в таких путешествиях возвращалась она в своё любимое увлечение юности.
А ещё она знала – это путешествие принесёт ей массу новых идей и вагон материалов. Тем более в этих краях она уже была, знает, насколько там много всего необычного.
Как раз сейчас они подъезжали к одному такому месту. Это заброшка. Большой старый заброшенный православный храм. Храм преображения Христа, как называли его старожилы. Добраться на машине к нему было невозможно, он находился на холме.
Муж, усталый от вождения, решил отдохнуть и размяться внизу, а Виктория с сыном отправились по тропам вверх. Они здесь были не одни. Место было довольно популярным для подобных прогулок.
В прошлый раз Виктория сняла на видео здесь мозаичную икону. Вернее всё, что от неё осталось. Но сняла как-то не старательно, на скорую руку, и теперь собиралась исправиться – снять эту заинтересовавшую подписчиков икону очень основательно.
Они зашли в большую арку храма. Впечатлило. Когда-то храм был величественным, увенчан высокими куполами. Их подпирали толстые росписные колонны. Остатки фресок ещё бледнели на стенах. Но, как и многие наши церкви, он был давно разрушен и заброшен.
Вика достала камеру, Димка снимал себя и тут же выкладывал в инет. Интернет здесь ловил.
– О, вот она, Дим. Иди сюда. Смотри, правда, хороша.
Сын встал перед мозаичным выступом, похожим на вросшую в стену широкую колонну.
Его взгляд встретился с очень печальными, полными сочувствия и скорби глазами Божьей Матери.
– Красивая…Ты говорила, что я не пойму, что тут. Всё понятно. Вот лик, вот рука. А смотрит-то как … Взгляд грустный.
Вика взглянула на икону глазами сына. Божья матерь была печальна. Но что касается её сохранности – ну да, не так всё плохо, как ей показалось в прошлый раз. И Виктория принялась за съемку.
Димка зашёл за угол, уходящий к стене и создающий некий закруглившийся закуток.
– Мам, смотри, тут куча грязи, а в ней эти мозаики в пыли.
Вика подошла к сыну. В закутке были навалены листья, налетевшие сверху или из полукруглой арки окна, слой земли, ветки и прочий накопившийся годами мусор. А среди него, действительно, отвалившиеся от иконы стёклышки мозаики. Храм разрушался много лет.
Вика ещё раз взглянула на лик. Искусный мастер мозаичного дела выкладывал его с душой.
Божья Матерь смотрела на Викторию с некой просящей надеждой, чуть приподняв брови и как будто умоляя о чём-то.
Они с сыном ещё прогулялись по просторному храму, повздыхали о его заброшенности и разрухе, царившей тут, и их путешествие продолжилось. Они проехали ещё десяток километров, посетили монастырь, большой парк, побывали на карьере.
Вика всё время была занята, но каждый раз, когда закрывала глаза в машине, чтобы немного отдохнуть, перед её глазами вставала эта мозаичная икона.
Что-то не так с ней. Прошлый раз икона не произвела на неё вот такое впечатление. Почему?
И Вика полезла в планшет искать свою публикацию об этой заброшке.
– Дииим! – позвала она дремавшего на переднем сиденье сына, – Посмотри-ка!
Сын протянул руку за планшетом и уставился на фотографии мозаичной иконы, которые были сделаны два года назад.
– Ну, и чего?
– Дай, – она протянула руку за планшетом, –А теперь посмотри на сегодняшние кадры.
Сын листал снимки туда-сюда.
– Мама, её что, кто-то реставрировал?
– Вот и я о том. Я ж говорила тебе, что там уже и не поймёшь изображения, слишком много мозаинок отвалилось, а теперь … Они точно на месте. Смотри: вот этой части глаза не было, и пряди этой, и вот тут … И вообще она светлее стала, ярче.
– Ну, яркость-то от момента съемки могла зависеть, да и планшет у тебя новый. А вот мозаика … Я не знаю.
– Икона самовосстанавливается! – резюмировал муж, – Вы сами-то в это верите?
– Но храм уже почти развалился, пап. Кому там восстанавливать?
– Глупости. Нашелся кто-нибудь ненормальный, фанат икон, типа нашей мамы, – не верил в чудеса муж.
Эта загадка не давала Виктории покоя. Икона глядела на неё своим взглядом, проникающим в самые глубины души, как только Вика закрывала глаза.
Она расположила материалы в публикации, задала вопрос подписчикам. Но этого было недостаточно.
И она созвонилась и отправилась на встречу со своей бывшей преподавательницей в университете, кандидатом искусствоведения 70-летней уже Элеонорой Леонидовной. Решили встретится в уютном кафе.
Элеонора Леонидовна недавно ушла с преподавательской работы и была рада встретиться с бывшей своей ученицей. Когда-то она предлагала Виктории остаться в аспирантуре, но …
Они рассказали друг другу о своих делах, а потом Вика поведала историю мозаичной иконы и показала сьёмку.
– Это похоже Корсунская Божья Матерь. Но работа давняя, могу и ошибиться. Жаль, что пропадает.
– Элеонора Леонидовна, а что насчёт её чудесного обновления?
– Ну, ты же знаешь об обновлении икон, о самопроизвольном осветлении. Я долго изучала этот вопрос. Кстати, он так и остался открытым. Реставраторы, искусствоведы, технологи, фотографы, да многие этим занимались и продолжают заниматься. Особенно в Третьяковке.
Официальная версия – осветление – это умозрительное восприятие человека, такой эффект фокусирования зрения. То есть, мы смотрим долго, внимательно и нам кажется, что икона преобразилась. И мироточение икон тоже объясняют научными доводами. Но …
– Знаешь, – Элеонора Леонидовна помолчала, – Как сказала одна исследовательница мозга человека: » Чем глубже я исследую человеческий мозг, тем больше верю в Бога!»
Вот и я также: чем больше исследовала иконы, тем больше верила в Бога.
Между Богом, судьбой человека, судьбой страны и судьбами древних икон есть невидимая связь.
Ведь Церковь в течение веков была созидательницей и носительницей культуры, и вся жизнь людей осмыслялась и направлялась этой верой. Нельзя такое перечеркнуть одним человеческим решением.
– Но ведь мозаика – это другое.
Элеонора Леонидовна отхлебнула кофе и задумалась.
– Понимаешь, если воспринимать эффект осветления, как простое человеческое восприятие зрением, то да – мозаика — это другое, а если верить, что иконы чудесным образом преобразуются, то какая разница. По-любому, чудо. Ты говоришь, взгляд у неё проникающий. Представляешь, сколько людей веками молилось, глядя в эти глаза, это ж какая сила там теперь!
Кто знает, может и хватает ей этой силы для чудесного возрождения?
И дело каждого – верить или отрицать. Только вот что мудрее?
Элеонора Леонидовна улыбнулась.
– А ещё важно, что это увидела именно ты. Ничего не бывает в жизни просто так. Если Бог показал преображение мозаики именно тебе, значит это осмыслено свыше.
***
Через две недели Виктория опять была в развалинах Храма Преображения с раскладным стулом и тяжёлой ношей. Она приехала сюда с путешествующими друзьями и собиралась задержаться до вечера, на обратном пути друзья её заберут.
– Ну, здравствуй, – тихо поздоровались она с мозаичной иконой, заглянув в её бездонные глаза.
Вика перекрестилась:
– Ты просила, вот я и вернулась. Благослови!
Вика взяла в руки маленькую лопатку, зашла в темный угол сросшейся со стеной колонны и начала разбирать мусор, ковырять землю в поисках стеклянной мозаики и приговаривая молитву. Она складывала её в жестяную банку, набралось очень много. Вика даже не ожидала, что в бетонном полу будет такая глубокая щель, заполненная мозаичным стеклом.
Она набрала банку и прикрыла остальное мусором. На сегодня ей хватит с избытком.
Вика отправилась на ручей, текущий под холмом, на котором стоял храм. Отмытые стеклянные мозаины сверкали в руках, как драгоценные камни. Она разложила их на солнце и залюбовалась.
Сколько трудов стоило художнику выложить такой шедевр из этих кусочков! Достойна ли она подправить хоть чуточку его труд, справится ли?
А потом …
Долгое время местные туристы заходили в величественный полуразрушенный храм и наблюдали, как молодая женщина, сидя на табуретке долго рассматривает стеклянные кусочки, обрабатывает стену и приклеивает их к преображающемуся лику Божьей Матери.
Икона возобновлялась. Сначала дело шло медленно, но потом художественный вкус и талант Вики подсказал, как правильно разобраться в отливах стекла. Пока не закончится осыпавшаяся мозаика, Вика будет сюда приезжать.
– А Вы кто? Вас кто-то нанял реставрировать икону? – спросил как-то один заядлый посетитель. Он бывал тут часто, знал всё.
– Да!
– И кто же это так заинтересован?
– Она, – показала Виктория на икону и продолжила перемешивать клей.
Посетитель поднял глаза на изображение лика, присмотрелся и немного оторопел. Свет сквозь отсутствующий купол лился на икону сверху, и она уже не казалась такой печальной, в пронизывающе её взгляде встрепенулись надежды.
Прежде крайне печальная икона – улыбалась.
