Полина откинула в сторону одеяло, перевернула другой стороной влажную подушку и снова легла. Стало чуть прохладнее, но заснуть всё равно не получилось. Мешали шуршащие за окном шины редких машин. И мысли. Они мешали больше всего. «Куда спешит запоздалый водитель? Домой? Или наоборот, бежит от кого-то подальше, в ночь. Кто ждёт торопливого странника?.. Проклятая жара…»
Полина вздохнула и встала. Квартиру знала, как свои пять пальцев, поэтому свет включать не стала. На кухне она подошла к окну. В доме через дорогу горели два окна. «Кто-то ждёт своего странника или оплакивает его уход?»
Молодые листья на деревьях мешали рассмотреть, стоит ли кто-нибудь у окон в доме напротив. Полина включила ночник и налила в стакан воды из чайника. Выключила свет и снова посмотрела на дом напротив. Одно окно погасло. Она пила мелкими глотками, чувствуя, как вместе с прохладной водой остывает и её тело. Голые ступни ног приятно холодил линолеум.
Поставила пустой стакан на подоконник и вернулась в комнату. Но ложиться в смятую влажную постель не стала. Пошла в другую комнату и легла на жёсткий узкий диван, положив под голову твёрдую маленькую подушку, набитую чёрт знает чем.
И неожиданно стала проваливаться в сон…
***
— Горько! горько! – кричали гости, держа в руках фужеры с шампанским.
Илья встал и за руку потянул за собой Полину. На высоких каблуках свадебных туфель она стала почти одного с ним роста, могла смотреть прямо в глаза, а не снизу вверх, как обычно. Илья смотрел с восхищением, любовью и нескрываемым желанием. И Полина подалась вперёд, чуть наклонив голову так, чтобы фата закрывала её профиль от гостей.
— Раз, два, три… — дружно считали выпившие гости…
Мама учила Полю, что в семье всё зависит от женщины, что она должна вести хозяйство и быть опорой мужу. И Полина героически взялась строить своё семейное счастье.
Сначала они всё делали вместе с Ильёй: ходили в магазин, даже ужин готовили вместе, смеясь и целуясь. Пока однажды не забыли за поцелуями про картошку на скороде, и она чуть не сгорела. Они любили друг друга. Казалось, так будет всегда, всю жизнь они будут молоды и счастливы.
Через два года Полина родила дочку Верочку. На первых порах помогала мама.
— Я устала… — жаловалась Полина на Илью, что совсем не помогает ей.
— Муж работает, устаёт. Такая участь женщины – вести дом и воспитывать ребёнка, — говорила мама. — Ты можешь днём поспать вместе с Верочкой. А если он не выспится, какой из него работник?
Полина привыкла спать урывками, даже отключаться на несколько минут на скамейке во время прогулки с коляской. Когда Верочке исполнилось два года, Полина отдала её в садик и вышла на работу.
— Вот выйду через пять лет на пенсию, Верочку мы с отцом заберём к нам, а вы родите ещё ребёнка, — мечтательно говорила мама.
Но вернувшись в профессию, Полина не хотела даже думать о втором ребёнке. Илья тоже не настаивал. Так она и не родила больше.
— Почему мужчины изменяют? Потому что любовницу видят всегда ухоженной и при параде, а жена позволяет себе ходить растрёпанной по дому и в застиранном халате, — учила мама.
И Полина старалась, чтобы муж видел её всегда нарядной и с косметикой на лице. Утром вставала пораньше, что бы успеть привести себя в порядок до пробуждения мужа.
Только это не спасло их брак. Дочь выросла, вылетела из гнезда, и Полина с удивлением заметила, что муж всё чаще отдавал предпочтение джинсам и толстовкам, вместо костюма, как раньше. Стал бегать по утрам, хотя и без того выглядел подтянутым.
— Так модно, — говорил он. – Нужно идти в ногу со временем.
Когда она заметила следы помады на его рубашке, прямо спросила про любовницу. Пойманный врасплох, муж промямлил что-то невразумительное, а потом сознался и попросил Полину отпустить его.
— Разве я держу тебя? Иди. Только назад не приму, так и знай.
Сама вещи ему собрала, ни слезинки не проронила. Илья медленно одевался в прихожей, делая вид, что вспоминает, не забыл ли чего, а на самом деле бросал на неё косые взгляды, ждал, что вцепиться в него, будет умолять остаться.
Полина стояла в дверях, сложив на груди руки. «Не дождёшься», — говорил весь её вид.
Муж ушёл, а она вернулась в комнату, легла на диван, уткнулась в эту самую жёсткую подушку и завыла, как раненая волчица. Жизнь потеряла для неё смысл. Она проревела всю ночь. А утром решила выпить горсть таблеток. Даже пузырёк достала. Но напоследок решила попрощаться с подругой и позвонила ей.
Та почувствовала неладное и приехала.
— Не вздумай чего сотворить с собой. Представь, каким козырем он будет ходить, когда ты умрёшь из-за него. Все будут думать, что он достоин, чтобы женщины из-за него с ума сходили и травились. Мол, какой мужик ценный! Не делай ему такого одолжения.
И Полина не стала пить таблетки. Медленно она начала приходить в себя, учиться жить одна. Неожиданно нашла в одиночестве свои прелести. Спать можно долго, по квартире ходить, в чём мать родила, не краситься по выходным, не готовить много еды. Стала мало есть, похудела, помолодела. На сэкономленные от продуктов деньги покупала себе обновки. Шопинг, как известно, лучшее лекарство для женщины.
А потом дочь родила внука и подарила Полине новый смысл жизни. Ей очень понравилась роль бабушки. Она пела внуку колыбельные, читала ему детские книжки, делала с ним вместе куличики в песочнице.
Полине очень хотелось, чтобы Илья случайно увидел её, понял, чего лишил себя. Пыталась представить его с молодой женой. Готовит ли она ему по утрам кашу или только бутерброды? А может, он сам ей кофе в постель приносит? И фантазия тут же подкидывала картинки, где муж стоит в фартуке в цветочек у плиты, готовит обед, идёт после работы в магазин…
Ей становилось невыносимо больно. Получалось, что он тоже счастлив в своей новой жизни, без неё.
Однажды она гуляла с внуком во дворе, и к ней на лавочку подсел мужчина её возраста.
— Погода какая, а?! Прямо лето, а ведь ещё апрель. Как дети славно играют в песочнице. Это ваш внук? Похож. А девочка рядом с ним — моя внучка Катенька. Правда, красавица?
Ему не нужны были ответы и одобрения Полины. Он доволен был, что его слушают.
— Знаете, когда у нас с женой появились дети, она меня к ним не подпускала, боялась, что что-то не так сделаю. А я и рад был. Не поверите, не замечал, как они растут, не знал, когда начали ходить, какое слово сказали первым. Ничего не помню. Мимо меня прошла их жизнь.
Зато когда сын с женой подарили внучку, я понял, чего лишил себя, не занимаясь родными детьми. Оказалось, нет ничего интереснее, чем наблюдать за ней, видеть, как растёт. Я про неё знаю больше, чем её родители. – Он вздохнул.
— Вернуть бы всё назад, совсем по-другому вёл бы себя с детьми. Жене не помогал совсем. А она не жаловалась. Умерла моя Лизонька. Вдовец я. – Мужчина замолчал, а Полина подумала об Илье.
«А может, у него тоже там родился ребёнок? И он тоже навёрстывает упущенное: гуляет с коляской, варит кашу без комочков и меняет подгузники?» — с горечью подумала Полина.
Ей стало обидно за свою дочку. С ней не занимался, а ребёнка от любовницы холит и лелеет, гордится, как этот мужчина своей внучкой. Сама виновата. Не надо было слушать маму. Неожиданно Полина разозлилась на мужчину, увела Даню домой, несмотря на его слёзы.
На следующий день они снова встретились с мужчиной во дворе. На этот раз Полина не отставала от него, рассказывая про достижения трёхлетнего Дани.
Однажды он пожаловался Полине, что надоело быть одному. Жена умерла, у детей своя жизнь, внучка вырастет, а он ещё не старый и вполне мог бы завести семью. И смотрел на Полину многозначительно.
Полина подумала, что он ничего, приятный, видно, что без вредных привычек. Она тоже нестарая. Внук вырастет, и ей снова не о ком будет заботиться. И сама себя отругала. «О чём я думаю? Чужой мужчина, со своими привычками, воспоминаниями… Нет, не смогу и не хочу». И с тех пор она стала с внуком уходить гулять в соседний двор.
***
Утром Полина проснулась с больной головой. Умылась и собиралась позавтракать, как в квартире раздался звонок.
— Что-то Вера рано сегодня Даню привезла, — сказала она вслух, идя к двери.
Но на пороге стоял её бывший муж Илья. Она не сразу узнала его. Куда делась презентабельность и моложавость? Постарел. Лицо прорезали глубокие морщины, волосы сильно поредели. Куртка болталась на тощих плечах, как на вешалке. А взгляд тоскливый, как у побитой собаки.
— Полечка… Вот решил зайти, — сказал он и съёжился под её взглядом.
Полина не заметила рядом ни сумки, ни чемодана. «На разведку пришёл»,- со злорадством подумала она, а вслух спросила:
— Случилось что?
Пока он раздевался, заметила несвежий край воротничка рубашки. Ей стало жалко его. «Укатала его молодая жена. Сил не рассчитал. Вон как похудел. От прежнего Ильи половина осталась. Совсем в старика превратился. К чему злорадствовать, добивать? – остановила она себя. — И так жизнь его побила. Не чужой всё-таки, у нас общая дочь, внук, жизнь и воспоминания».
Илья заметил сочувствие в глазах бывшей жены и тут же протянул жалостливо:
— Полечка, плохо мне.
— Вижу. – Полина кивнула.
— Она хорошая, только молодая, веселье её подавай. Разве в моём возрасте угнаться за ней? Устал я, не высыпаюсь. Желудок болит, — жаловался муж и втягивал в себя с шумом воздух, словно всхлипывал. — Можно я останусь у тебя? – робко спросил Илья, глядя на Полину с мольбой и надеждой.
— Что ж, оставайся, только на моих условиях, — ответила Полина, думая, что не может его выгнать, как блудливого пса, человек всё-таки.
— Как скажешь, Поленька. Я готов. Я всё теперь умею делать. Даже кашу варить без комочков… — пылко и торопливо заговорил Илья, поймав её строгий взгляд.
Кошек жалко, брошенных на улице. А тут человек, с которым она прожила не один десяток лет. Внук замечательный, но с ним не обсудишь повышение пенсии, коммунальных услуг, не пожалуешься на политиков…
— Есть хочешь? – не дожидаясь ответа, Полина пошла на кухню и стала разогревать борщ.
Спать ему постелила на узком твёрдом диване в комнате дочери.
Ночью слышала, как он вздыхал и ворочался. Утром проснулась рано, поставила чайник на плиту и сварила овсяную кашу. Илья всё не выходил из комнаты. «Как разоспался дома. Живой ли?» – подумала она и пошла будить.
Когда подошла к дивану, сразу поняла, что Илья умер. Зажала рот рукой, чтобы не закричать. Получается, как животное приполз он умирать домой, к ней. Вызвала «скорую», позвонила дочери.
Врачи сказали, что тромб оторвался. Умер мгновенно, без боли, во сне. Полина похоронила мужа, как положено. А через неделю, выходя на улицу с внуком, увидела у подъезда молодую женщину с клетчатой сумкой, в которой торговцы на базар вещи носят. Сразу поняла, кто это.
— Вы Полина? – спросила женщина.
Полина не ответила, лишь внимательно разглядывала молодую жену бывшего мужа.
— Я вещи Ильи Евгеньевича принесла, — сказала она и протянула ей клетчатую сумку.
Полина отступила на шаг, глядя на женщину, из-за которой муж бросил её. Не красавица, но эффектная.
— Скажите, где его похоронили? Я не осмелилась на похороны прийти, — спросила она.
— Вещи мне не нужны, — сказала Полина. – А похоронен он на новом кладбище.
— Я сама его к вам отправила. Видела, что скучает и страдает… — начала женщина объяснять.
— Зачем вы вообще его из семьи увели? Не знали, сколько ему лет? На что вы надеялись?
— Просто хотела быть счастливой. – Женщина опустила голову. — Извините, мне пора, дочка должна из школы прийти.
Она быстро пошла прочь, унося с собой сумку с вещами Ильи. Полина смотрела ей вслед с жалостью и сожалением. Илья умер, некого им делить. Обида гасла, как костёр под дождём.
«А я ведь счастливая. У меня есть дочь и внук. И я жива, несмотря ни на что. Каждый сделал свой выбор и получил по заслугам».
И она вязла Даню за руку и повела в песочницу, весело рассказывая, какой большой куличик они сейчас слепят…
«Первая любовь не проходит испытания временем, поздняя любовь испытания возрастом»
Тамара Синельни
«Болезненные темы остаются, никуда не исчезают, не превращаются в табу. Но если ты можешь говорить об этом без тоски и страха, если не дрожит голос и не подступают слёзы, то, значит, прошлое окончательно отжило и само хоронит своих мертвецов»
Эльчин Сафарли
