По селу пошла молва: Оксана Золотухина – гулящая. Сельские парни, и даже мужчины, бросая на неё сладострастные взгляды, вздыхали и сопели, но молчали. А женщины в большинстве своём донимали их одним-единственным вопросом: «Ты был у Золотухиной?»
И только заморыш недотепа Николай Зинчук по прозвищу Чарочка (куда бы ни заходил, всегда выканючивал рюмку), причмокивая всегда пьяным языком, говорил: «М-да…Девка – класс, что надо! Сам её… смаковал».
Но на его слова никто внимания не обращал, ведь чтобы красавица Оксана, пусть даже гулящая, к себе зачуханного Николая подпустила? Такого просто быть не может.
Оксане ещё и двадцати не исполнилось. И красота её была просто божественной. Грудь – как созревшие яблоки, выпячивая кофту, так и манила к себе. Пухленькие губки очерчивали небольшой привлекательный рот. Талия – тоненькая, и загорелые стройные ноги. Длинная чёрная коса – едва ли не единственная среди однообразных причёсок сельских женщин и девушек.
За красоту некоторые её любили, а другие откровенно боялись. И не одна женщина шептала Оксане: «Только попробуй очаровать моего. Мало не покажется!» А девушка весело давала отпор: «Нужен он мне!.. И так от твоей ревности под ветром, как маятник, шатается…»
Жила Оксана в добротном доме с десятилетним братиком Тарасом и тётей. Так уж случилось в их жизни: когда родители с новорождённым возвращались домой из роддома, попали в аварию. Родители умерли мгновенно, водитель ещё какое-то мгновение жил, а ребёнок каким-то чудом остался жив и почти без царапины.
Оксана после случившегося долго не могла прийти в себя. Наотрез отказалась ехать в интернат, как ее не уговаривали, и никому не отдала брата. Их соседка Валентина со своим младенцем на руках кормила ещё и оставшегося сиротой младенца. Бездетная сестра отца, их тётя, жила с ними.
Оксана с детства привыкла к работе, потому что в хозяйстве у них всегда были и птица, и поросята. Ещё и коровку держали, которая щедро снабжала их семью молоком и сметаной. Жили бедно – на мизерную пенсию тёти особо не разгонишься. Помощь от государства за погибших родителей только и позволяла что «латать» дыры в семейном бюджете.
Но в этом году неожиданно для односельчан Оксана вдруг разбогатела. Купила новый японский телевизор с DVD, музыкальный центр, по последней моде одела себя и Тарасика.
Вот и начали поговаривать местнве: Оксана – гулящая. Ведь «Ауди» за недавно проданный старенький родительский «Жигуль» разве купишь? И не просто она гулящая, а точно – «валютная девка». Без долларов теперь к ней уже не подступишься. Поговаривают, что мужчины привозят с заработков «зелень» и с ней подкатывают к Оксане.
В этом не сомневались деревенские женщины. И судачили между собой, передавая из уст в уста порочащую Оксанку информацию, попутно добавляя ярких красок и деталей. Хотя и уверяли их мужчины, что девушка на них – ноль внимания, ведь к ней практически каждый день «крутые» приезжают. Ездят не на каких-то там «Жигулях» или «Волгах», а на «Фордах» и «Мерседесах» последних моделей. Но бабы свято охраняющие свою вотчину, уплрно верили в то, что сами и придумали.
Оксана мало с кем из женщин общалась. Не было у неё близких подруг. Школьные разъехались кто куда, а оставшиеся в селе обзавелись семьями, и обсели их будничные домашние заботы. На дискотеку в обшарпанный клуб, который вот-вот рухнет, она тоже не ходила. Там уже «балом правили» люди значительно моложе ее.
Оксана также никому не признавалась, что… влюблена. Кажется, еще с пятого класса. И, кажется, раз и навсегда. И влюблена она в соседского Виталия Панасюка. Снился он ей по ночам – такой далекий и недоступный. След в след ходила она за ним в школу, повторяла его движения. Виталий тогда учился в выпускном классе и на худую соседскую девчонку, которая смахивала на прутик ивняка, конечно, никакого внимания не обращал.
Позже, когда Виталий приезжал на каникулы (он учился в военном училище), Оксана часами прилипала к щели в заборе, чтобы увидеть сквозь нее свою первую и, пожалуй, единственную любовь. И боялась, то и дело оглядываясь, чтобы никто, не дай Бог, не «застукал» её с поличным! В те дни она не заходила к соседям – стыдилась и боялась.
А потом Виталий взял и женился. С тех пор по ночам Оксана плакала, кляня себя за трусость. Почему ему не призналась? Может, всё в её жизни по-другому и сложилось бы?
А днём, оправившись от ночных слёз, хлопотала по хозяйству и шила, шила. Шить её ещё при жизни научила мама, когда Оксана только в первый класс пошла. И получалось это у неё хорошо. «У тебя же настоящий талант к шитью!» – с восхищением хвалила её мама.
А год назад, узнав о её настоящем таланте, появились и бизнесмены-предприниматели. Привезли суперсовременную машинку и другое необходимое оборудование. И у Оксаны наконец-то появились первые собственноручно заработанные деньги. Сначала – рубли, а потом и валюта. Куда девалась её продукция, Оксана не знала. Да и безразлично ей это было. Главное – она кормила родных…
Но ей до сих было не по себе оттого, что Виталий приезжал в деревню не сам, а с молодой женой. Всё так же тайком Оксана поглядывала на соседский участок в щель у забора, и сравнивая себя с соперницей, в себе находила тысячу преимуществ. Но… рядом с её любимым была другая. И однажды поздно вечером она всерьёз взяла и забила дощечкой щель в заборе…
А на днях Панасючка, мать Виталия, которая вместе со своей младшенькой Веруней ещё и Тарасика вскормила молоком, «по-секрету» рассказала Оксане, что невестка ее – «шльондра подлючая», нашла себе какого-то полюбовника-толстосума. И рванула с ним то ли на Канары, то ли на Багамы. Виталик своей жене, конечно, этого не простил. Они развелись – каждый пошёл своей дорогой. Хорошо, хоть детишек не успели наплодить…
Сплюнула Панасючка и даже не поняла: почему это вдруг заблестели красивые, как спелые вишни, глаза Оксаны? И почему это соседка сразу повеселела? А девушка как-то слишком бодро воскликнула:
– Это хорошо, что развелись. Зачем с такой всю жизнь мучиться?!
– Да, это так… Виталик завтра приедет. Надо траву косить, а мне это уже не под силу. Здоровье не то…
О приезде её любимого Оксане сообщил Тарасик, ещё и добавил:
– На новом «Пежо» прикатил. Не то что наша «Ауди». Си-ли-ща!
– Радуйся, что есть у нас «Ауди», – улыбнулась сестра. – У некоторых даже «Москвичей» нет.
До самого утра Оксана не могла уснуть. Долго сидела в темноте и думала: «Какая я дура, следовало бы давно выбросить из головы Витальку. Может, и не виновата его жена, спутавшаяся с другим. Может, это Виталий виноват. И ведь детей у них нет. И причина, может быть, в нём. Почему же она от него убежала?» Но ответа она не находила.
А ведь у неё сейчас такой замечательный выбор! Мужчины богатые к ней не на «Пежо» приезжают, а на «мерсах», которые стоят тысячи долларов. И практически каждый клинышки подбивает. Как вчера сказал Воропаев? «Я тебе вертолёт в придачу с самолётом подарю, дай только согласие». Улыбнулась и… не дала.
Глянула в окно – светает. Уже заря чуть-чуть очерчивает край неба. Оксана решила: сегодня, пока погода хорошая – траву будет косить. Этому она научилась года три назад. И теперь каждое лето брала в свои хрупкие руки косу и косила. Что интересно – это ей нравилось. Хотя знала: только «свистнет» – и никакие запреты женщин не удержат их мужчин. Они выкосят не только берег, но и всё, что ей угодно будет. Но этого она никогда не делала и знала: никогда не сделает.
А подчинилась бы Воропаеву – в предместье столицы жила бы, в имении… А может, и на неизвестных островах.
Оксана отогнала эту, уже довольно надоевшую ей мысль, накинула халат на своё загорелое тело, тихонько вышла из дома, чтобы, случайно, скрипом двери не разбудить Тарасика и приболевшую тётю.
Умылась прохладной водой прямо из ведра, стоявшего на лестнице. Ух-х! Хорошо! Потом в летней кухне переоделась в футболку и юбку (на дворе хоть и рано, но уже достаточно тепло). Вышла из кухни, направилась к небольшому кирпичному сараю. Взяла там с вечера поклёпаную косу (клепать научилась прошлым летом у соседа – дяди Петра, тот долго с ней мучился, но всё-таки научил) и пошла на огород.
И… О, Боже! На соседнем берегу маячила фигура. И распознать её она могла бы где бы то ни было! Это, несомненно, Виталий Панасюк. И он, наверное, тоже заметил её. Вдруг прекратил косить, поставил косу.
Оксана ступала по тропинке не спеша и осторожно, подняв полы лёгкой прозрачной юбки, чтобы, случайно не обмочить её росой. А, может быть, и не потому. А от удовольствия, что прохлада утренней чистой росы щекочет ноги. Она шла и ничего вокруг себя не замечала – ни пока тихого, но довольно дружного пения птиц, ни шелеста зелёных листьев на грушах, вишнях и яблонях в саду. Ни-че-го-шень-ки!
Перед глазами только он, такой долгожданный и такой… далёкий. На краю берега остановилась. А всего в нескольких метрах стоял Виталий, опершись на косу.
– Рано ты… вы, – только и нашла, что сказать.
– Добрые косари с росой косят, – весело ответил Виталий. – А я – добрый!
– Знаю, – улыбнулась, всё ещё боясь посмотреть прямо ему в глаза, и подумала: «Боже, какой я ещё ребёнок».
– На ты или на вы?..
– На ты, на ты, – сразу покраснела Оксана.
– У тебя водички холодной с собой нет? Думал: утром не жарко – пить не захочется. А это вот – хоть рубашку выкручивай, – и облизал шершавые губы.
– Минералка есть… Вчера купила. Из холодильника, – защебетала Оксана. – Будете?
– Будешь. Мы ведь, кажется, договорились. Обращаемся на ты. Да?
– Ага… Да.
– А воду – буду…
Виталий положил косу на траву, зачем-то потёр ладонью о ладонь. Приблизился к соседке. Он шёл медленно, а ей казалось – она летит на крыльях ему навстречу. И этот полет – высокий, ранее неизвестный. С непрерывным безумным биением сердца.
«Что это со мной?» Она скорее почувствовала, чем увидела, как он «поедает» её глазами. «Неужели?..»
Лёгкий ветерок щекочет по икрам подолом юбки. Капли прозрачной росы блестят на травах. А она – занемела, будто не живая.
– Слышишь, что я говорю?
– Да слышу… Что?
Перед ней стоял высокий, красивый, с крепкими бицепсами и короткой стрижкой Виталий Панасюк – её мечта, ее желание, надежда. Ее первая любовь. И убеждена – последняя.
– Воды дай! – смотрит прямо в ее глаза.
Про себя отметила: сказал как-то грубо. И это недавнее «Неужели?» повисло в её сердце на волоске.
– А-а, – протянула бутылку. И больше ничего, не могла даже и слова произнести, словно язык занемел. А в груди – что-то сломалось и ожесточилось. Однако не понимала и сама – огонь тот не жгучий, а какой-то приятный и немного щемящий.
– Так тебе помочь? Да что с тобой?
– Всё нормально… Всё хорошо… Я сама… Привыкла уже…
Виталий поставил бутылку в траву, отпив несколько глотков.
– Знаю, ты всё умеешь.
– Откуда знаешь?
– Да это и так видно. Правда, я не об этом…
– О чём же?..
Виталий ничего не ответил. Взял её на руки, словно пушинку (она, конечно, никакого сопротивления не оказывала), и понёс к реке, лязгавшей между высокими крутыми берегами и гнавшей свои тёмно-синие воды вдаль.
Какой-то пьянящий хмель наполнял её тело. Молча прильнула к Виталию, как маленькая девочка, чувствуя его мужскую силу и тепло. Она не могла больше терпеть, тихонько прошептала:
– Я… люблю тебя.
– Догадывался.
– Я берегла себя… для тебя.
– Знаю.
– Откуда? – удивилась, даже голову подняла.
– Сорока на хвосте принесла, – усмехнулся. – Не веришь?
– Сороке – верю, тебе – не очень, – тоже улыбнулась.
– А в щель зачем подсматривала? – неожиданно спросил Виталий.
– В щель? – переспросила и вдруг покраснела Оксана, будто её только что на чём-то срамном поймали. – Подсматривала, – призналась честно.
– Ревновала?
– Ревновала? – тихо переспросила и продолжила: – Не то слово. Готова была убить и тебя, и её, и… себя.
– Себя – зачем?
– За слабодушие, – проговорила и тяжело вздохнула Оксана.
– Ты же не слабодушная!
– С тобой – слабодушная… – и добавила: – Иногда…
Панасюк замедлил шаг. Наклонился и коснулся своими губами её пухленьких губ, чувствуя на них сладкий привкус.
– Ты что, губы медом смазала? – едва оторвался от них, тяжело дышал.
– Нет, – отдышалась и Оксана. – Они у меня всегда такие…
– Потому и липнут к тебе парни и мужчины?
– Пожалуй, – просто и спокойно ответила. – Да не это главное. Ты первый, кто ощутил на них вкус… мёда. И, надеюсь, последний…
– Думаю, так оно и будет…
Редел утренний туман, оседал и таял над рекой, исчезая в её голубой глубине. Они лежали на берегу, боясь пошевелиться, чтобы не испугать счастья, только что поглотившего их…
А вокруг стелился ароматный запах недавно скошенных Виталием зелёных трав…
Автор: Татьяна Юрова
