Толик услышал, как в двери поворачивается ключ и глянул на часы – половина одиннадцатого. Дина вошла, ее кроссовки полетели по прихожей курсом норд-норд-вест, но недалеко – врезались в стену ванной.
– Толь, ты дома? Я так устала! – послышался голос жены.
Толик вздохнул. Еще бы не устать, когда уходишь из дома в семь утра и возвращаешься в половине одиннадцатого ночи! Кому скажи – заявит, что Сталина нет на этих эксплуататоров из банка, что держат до ночи на работе честных женщин.
Дина вошла в комнату – светловолосая, стройная, с немного размазанным макияжем (чудо, что он вообще прожил так долго!), в вечных джинсах и свитере. У них многие в банке так наряжались, а в «статусные» костюмчики, колготочки и туфельки переодевались в специальной раздевалке-бытовке – начальство выделило.
– Ты могла бы мне хоть позвонить – ночь уже на дворе! А сама ты трубку не берешь, когда я звоню! – Толик даже не слишком скрывал свое недовольство. Дина сразу приняла неприступный вид:
– Послушай, я взрослый человек, и не обязана ни перед кем отчитываться, если решаю посидеть немного с приятельницами! И у меня телефон на беззвучке, а в баре шумно было, только и всего!
Толик хмыкнул понимающе. Это были вторые посиделки с приятельницами за неделю. А еще на этой же неделе был маникюр и курсы личностного развития. И на дворе стоял еще только четверг.
Дина стащила свитер, бросила на кресло. Поискала глазами свой домашний костюм, нашла его на диване – Толик сам его туда положил, предварительно превратив из гордиева узла в аккуратную стопочку. Переоделась по-быстрому.
– Слушай, Толь, тут такое дело. Ничего, если я еще за месяц в жилищный фонд задолжаю? Просто я рассчитывала на пять сеансов эпиляции, а мне сказали, что придется восемь делать, и я заодно уж и на лазерный пилинг записалась.
Толик решительно отложил учебник немецкого. Определенно, надо что-то делать. Их с Диной брак трещал по швам, не дотянув даже до первой, «деревянной», годовщины. Трещал потому, что он, Толик, совершенно перестал понимать логику и устремления своей жены.
***
Толика с Диной можно было счесть идеальными молодоженами. Когда они направлялись в ЗАГС, Дине было двадцать три года, а Толику двадцать шесть – ну ни разу не перестарки. И притом у обоих уже дипломы на руках, и работа есть: у Дины консультантом в банке, у Толика – инженером-ремонтником у местного интернет-провайдера. Конечно, начинающим платят не миллионы, но определенно должно было хватать не только на жизнь.
Родители тоже подобрались отличные – с обеих сторон. Отец Толика, генерал-майор, сидел в секретном поселении, из тех, что на картах не значатся и имеют номера вместо названий. Генерал был отец строгий, и до сведения сына убедительно довел, что «тянуть» и «продвигать» его не будет, помогать станет только тогда, когда Толик сам что-нибудь стоящее делать начнет. Толик считал это нормальным.
У родителей же Дины были еще сыновья-близнецы, как раз заканчивающие школу, и им точно было не до вмешательства в жизнь взрослой замужней дочери. Правда, и помогать не помогали, но никто от них этого и не ждал – надо же и совесть иметь! То есть Толик и Дина имели прекрасную возможность строить именно что свою собственную жизнь – по собственному усмотрению.
Они решили снять небольшую квартирку на первое время, и с каждой зарплаты откладывать определенную сумму на будущую покупку собственного жилья. Это в шутку называлось «жилищным фондом». Дина, как «банкир», лично подсчитала, что на первый взнос на ипотеку, если не сильно привередничать с выбором и пополнять «фонд» дисциплинированно, они за пару лет наберут.
***
Что ж – началась совместная жизнь. И тут же выяснилась масса обстоятельств, которые оказываются неизбежно сокрытыми от пар, предпочитающих от стадии романтических ухаживаний переходить сразу к совместной жизни.
Толик неожиданно для себя обнаружил, что Дина не желает готовить. Он знал, что она это умеет, однако с постоянством, заслуживавшим лучшего применения, ему предлагались том-ям и пицца с доставкой. Ощутив через месяц такой диеты первые симптомы гастрита, он предъявил претензии. И услышал от Дины:
– Сейчас вообще мало кто дома готовит – доставка же намного удобнее! Не хочешь же ты в самом деле, чтобы я без конца у плиты горбатилась!
– Я не хочу, чтобы ты перетруждалась! Просто я привык к домашней еде, мама у меня всегда дома готовила, и от этой доставки у меня уже в животе госпереворот! – защищался Толик. Но услышал безапелляционное:
– Так привычки и поменять можно!
Толик подумал и решил, что она в чем-то права. Похоже, Дину вполне устраивала перспектива питаться исключительно остывшими по дороге пиццами и том-ямом – лишь бы не стоять у плиты. Мать Толика упала бы в обморок от одной мысли о подобном хозяйствовании, но приходилось учитывать, что она по сути никогда не работала с полной нагрузкой. Военные городки, частые переезды – что поделать? То в клубе на полставки, то в школе учителем музыки тоже на полставки. Времени на хозяйство хватает.
Дина же работает серьезно, работа у нее нервная, и вообще – это ведь ему, Толику, домашнюю еду подавай! Значит, он и должен о ней позаботиться. Заменить привычку получать готовое на другую.
Он вооружился Интернетом и приступил к освоению кухонных премудростей. Это оказалось довольно интересно, и получалось неплохо. Дина охотно отказалась от пиццы с том-ямом в пользу его борщей и картошки с мясом в горшочках, но сама участвовать в процессе не желала.
Оно и ничего, но кухней проблемы не ограничивались! Дина, например, бросала свои вещи как и где попало, а приученного к военному аккуратизму Толика обзывала «перфекционистом» и советовала относиться к жизни проще. А он с кислой миной ходил за нею и расправлял, расставлял и раскладывал.
Нет, грязнулей Дина вовсе не была – робота-пылесоса пускала по комнате регулярно и раз в неделю даже полы мыла. И белье в стиральную машинку загружала своевременно. Но она его после этого не гладила! Заявляя, что футболку и джинсы достаточно развесить аккуратно, и глажка не будет нужна.
Она и носила все время эти мятые джинсы и футболки (и Толик отлично видел, что они мятые, неряшливые!) и заявляла, что это самый лучший вариант, ибо удобно, и вообще в моде расслабленность! Он подарил ей платье симпатичное – поблагодарила, но не надела покамест ни разу.
А ведь Дина была красивой! У нее была фигура из тех, которые иногда «гитарами» прозывают. В банке в положенном по дресс-коду костюмчике с юбкой и легких туфлях-лодочках она выглядела сногсшибательно. Однако любовались ее красотой почему-то клиенты, но не законный супруг.
Собственно, и любоваться было некогда. Словно и не освободил Дине отказ от домашней работы кучу времени – она постоянно была очень занята! Ее всю поглотили походы в салоны красоты и магазины, визиты в бары и рестораны с подружками (сплошь незамужними и разведенными), какая-то цветочная (или растительная? или еще какая?) йога и занятия с коучем-психологом, обучающим раскрытию потенциала личности и любви к себе. Что в этом такого сложного, что этому надо учиться за неплохие деньги – Толик не понимал, хоть бейте!
Он платил за съем квартиры, покупал продукты, мыл посуду и пополнял «жилищный фонд». Дина ходила по курсам, барам и салонам и только что сообщила о том, что третий раз не сделает взноса на будущую квартиру. И Толик понял, что надо что-то решать.
***
– Нет, Дин, это не ничего. Мы с тобой договаривались вносить деньги в жилищный фонд. Насчет эпиляции и пилинга мы не договаривались! Как и насчет второго за неделю похода в бар – в будний день.
– Я вообще-то для тебя стараюсь, по салонам бегаю, чтобы красивой быть! Эта эпиляция – это довольно неприятно! – окрысилась Дина. И Толик взорвался:
– Не ври! Ты даже не потрудилась спросить, какой мне приятно тебя видеть! И делаешь все для того, чтобы мне не нравиться! Я терпеть не могу эти твои постоянные джинсы и кроссовки, мне гораздо приятнее, когда ты в шелковой блузочке, в юбочке аккуратной, в платье по фигуре и туфельках! Я вообще не замечаю, делаешь ты пилинги или нет, и не вижу, чем твое модное колорирование за пять тысяч отличается от твоего нормального цвета волос! И эпиляция твоя мне в страшном сне не снилась! Но я вижу, как неряшливы твои неглаженые футболки, и мне стыдно, что моя жена так себя уродует!
– Всем нравится, а ему нет! – зло бросила Дина.
– Кому «всем»? Подружкам этим твоим? Коучам модным? Им чихать на любое мнение, кроме их собственного! Возможно, это нравится тебе, не знаю. Но если так, то не выдумывай, что стараешься для меня! Все это, вся эта беготня, курсы, салоны – это только для тебя, и ни для кого больше! Имеешь право. Но тогда я не понимаю, зачем я-то тебе нужен, где мое место в твоем мире. Разве что это место обслуги-снабженца. Если бы я был женщиной, а ты мужчиной, тебя феминистки уже бы в клочья порвали за такое поведение! Но я мужчина, значит, можно ноги о меня вытирать!
Он был зол ни на шутку, и Дина это поняла. Она стояла молча, слегка приоткрыв рот. Толик вдохнул, выдохнул, постарался взять себя в руки.
– В общем, Дин, мне это все надоело. Мне надоело, что изменяться постоянно приходится только мне. Для развития и роста твоей личности. Но у меня, знаешь ли, тоже личность, пусть и не слишком развитая. Так что если меняться – то обоим. Приспосабливаясь в две стороны, а не в одну. Или я не знаю, как мы можем продолжать жить вместе. Думай. Меня как раз посылают в район, именно на выходные – местные управленческие структуры переподключать. Завтра утром уеду, в воскресенье вернусь. Вот тебе время решать.
***
Кое-как отработав пятницу, Дина позвонила Нике. Ситуация с Толиком становилась серьезной, ей требовался совет.
Их познакомила Евгения, завотделом, и очень Нику хвалила: дескать, будто наново родилась после занятий с нею, вот даже развелась наконец. Это действительно стоило сделать, муж у Евгении был то еще парнокопытное. Коуч-психолог оказалась объективно некрасивой, но очень ухоженной и умеющей себя подать женщиной лет сорока, с особым, продуманным шармом. Дина оглянуться не успела, как оплатила ей целый курс. А потом еще один. И еще.
Звали коуча Вероникой, но называть себя так она категорически запрещала, а отчества своего и вовсе никому не говорила. «Ника» и на «ты», ни в коем случае не формально! Занятия она вела так, что ее действительно хотелось слушать. Все ее советы выглядели разумными, добрыми и правильными.
Давала Ника курсанткам и домашние задания – тренироваться в деле защиты личностных границ. Дина тренировалась – училась говорить «нет!», отстаивать свой комфорт, создавать для себя приятную внешнюю среду. Дома тренировалась, конечно. На работе попробуй, поотстаивай личные границы, так мигом на бирже труда с подмоченной кармой окажешься! И теперь, когда, несмотря на все усилия, жизнь ее стремительно портилась, она ждала помощи именно от Ники.
Выслушав Дину, Ника раздумывала лишь какое-то мгновение:
– Девочка моя (она ко всем так обращалась, даже к дамам лет на двадцать старше себя), именно для того, чтобы уметь выходить из таких ситуаций, мы и занимаемся! Вспомни, что я просила вас всех запомнить, как дважды два? У тебя на первом месте всегда должна быть ты! Твое удовольствие, комфорт, благополучие, любовь к себе! Другие сегодня есть, завтра их нет, но ты у себя остаешься всегда. Вот так и думай: что самое важное для меня? Нужен ли мне этот человек, неспособный и не желающий принимать меня такой, какая я есть? Нужны ли мне эти отношения, или они для меня токсичны? Если ты хорошенько задумаешься над своими желаниями, решение будет простым и нестрашным!
И Дина стала думать. Она ходила по квартире, трогала вещи. У этого хозяйского стула болтались ножки, но Толик их подтянул, и теперь стул хорош. А вот его учебник немецкого на столе – Толик почему-то решил, что ему немецкий надо учить, и учит сам грамматику пока. А вон из шкафа торчит краешек платья, которое он ей подарил. Оно немодное, но таки красивое…
Дома буквально все предметы мешали думать, и Дина решила прогуляться. Пошла в парк, потом на набережную. И надо же – и там ей везде мерещился Толик! На этой клумбе он хулигански нарвал ей цветов на одном из первых свиданий. На этой площадке они фотографировались в день свадьбы… И как могло дойти до того, что теперь он готов с нею расстаться?
Ветер шевелил волосы, чайки издевательски хохотали, обнявшиеся парочки шли мимо и не видели никого, кроме друг друга. Ничего не было для них важнее того, чтобы быть как можно ближе…
Дина позвонила коучу вечером в субботу:
– Вероника, здравствуйте! Я обо всем подумала, как вы и сказали.
– Девочка моя, я же сколько раз просила – без этой бюрократии! Я Ника! И на «ты»!
– Над этим я тоже подумала. Вы все правильно сказали. Надо понимать, что для тебя в жизни самое главное. И нельзя позволять другим думать, хотеть и решать за тебя. А вот за меня последние месяцы думали и решали вы, Вероника! Вы указывали, чего мне хотеть, что ценить и как развиваться!
– Девочка моя, я никогда не указываю, я помогаю понять! И, конечно, рассказываю о тех возможностях для личности, о которых традиционная педагогика обычно умалчивает!
– Вот уж нет! Смотрите, я научилась говорить «нет»! Я терпеть не могу это слащавое «девочка моя»! И мне очень неловко обращаться к женщине старше меня лет на пятнадцать на «ты»! Я себя хамкой невоспитанной при этом чувствую. Но вам хочется, чтобы я была невоспитанной девочкой, и вы мне это навязываете! А я – не это! Я взрослая замужняя женщина с приличными манерами, я с людьми работаю, и неплохо!
– Диночка (ишь ты, подействовало!), милая, это делается для того, чтобы сформировать твою независимость, твою самодостаточность! Это так работает!
– Это вы решили, что мне эта независимость нужна. И меня убеждали умело – вы-таки хороший психолог. Но вот что: если уж мне не обойтись без того, чтобы слушать кого-то и кому-то подчиняться, если кто-то неизбежно будет решать за меня, пусть это будет Толик. Я его люблю. Он и есть мое самое важное в жизни, и грош цена без него моей личности со всем ее развитием. Не нужна я себе без него! Если это зависимость – значит, моей личности некомфортно без зависимостей!
В трубке закашлялись:
– Похоже, девочка моя, наши занятия оказались не слишком результативными. Комплексы упрямы…
– Ну и пусть – они мне нравятся! Буду я жить зависимой, но не от вас, и закомплексованной, но так, как сама полагаю правильным! Можете считать, Вероника, что в вашей группе освободилось место. Возврата денег не прошу – пусть это будет плата за сегодняшнюю беседу!
***
Толик вернулся домой в воскресенье, часов в шесть вечера. Из комнаты доносились какие-то тихие звуки непонятного происхождения. Динины кроссовки стояли, правда, не в обувнице, но все же рядом с ней.
Толик заглянул в комнату и обалдел. Там была разложена гладильная доска, и Дина, с торчащими из ушей наушниками, наяривала утюгом какую-то юбку!
Очевидно, она заметила движение. Во всяком случае, выключила утюг, вытащила из ушей наушники и обернулась:
– Привет, Толь! Как хорошо, что ты не поздно! Мне тебе столько сказать надо!
У Толика в прямом смысле отвисла челюсть от удивления. А Дина метнулась к нему и повисла на шее!
– Толька, я была кругом неправа! Я подумала, и поняла. Ты прав: если меняться, то обоим, и если личный комфорт и довольство имеют значение – то тоже для обоих. Торжественно обещаю: гладить буду все, кроме нижнего и постельного белья и шнурков! И записи в салон я отменила – реально, после этого лазера все болит, а разницы особой и нет. Лучше на квартиру быстрее будем собирать. И готовить я буду, только не каждый день. И предупреждать тебя буду, если куда с девчонками пойду. Но вот вещи по линеечке ставить – извини! Терпеть этого не могу!
Толик подумал, что задержал уже дыхание сверх всех рекордов, и вдохнул:
– Готовить будем вместе или по очереди – мне понравилось, очень завлекательное дело! И шут с ними, с вещами – я подумал, не так уж они мне и мешают, пусть их валяются! А чего ты вдруг наушники нацепила? Ты же музыку не очень…
– А это не музыка, – хихикнула Дина. – Я решила для личностного роста читать побольше. Аудиокнижки очень удобны – слушаешь и одновременно можешь что-то скучное делать. Вот Генриха Манна решила попробовать. Заборовский читает – здорово! Учебник твой на эту идею навел.
Толик почувствовал себя попаданцем в альтернативную (и очень приятную) реальность. И решил действовать энергично, как таким героям и полагается:
– Вот что! Ты доглаживай и наводи красоту, а я в душ быстренько сбегаю. Да, мне тоже футболку освежи, зеленую. Еще не поздно, и мы можем отыскать столик в каком-нибудь приличном нескучном месте. Мне за командировку в выходные двойной тариф обещали, только что мамой не клялись! Так что не разоримся.
***
Оказалось, что цены услуг салона красоты и коуча-психолога критически близки к ценам конечной продукции авиапромышленности. Посему после отказа от них жилищный фонд начал расти, как на дрожжах. А еще Дина пришла к выводу, что туфли по ноге и с нормальной колодкой не менее удобны, чем кроссовки.
А еще она случайно узнала отчество и фамилию Вероники. Это оказалась фамилия преуспевающего адвоката по бракоразводным делам. Адвоката-мужчины. Замужем коуч оказалась, во как!
—
Автор: Мария Гончарова
