— А-а-а, я все поняла, Катя! Ты просто хочешь бросить мать на произвол судьбы. Немощную ради какого-то мужчины. Уходи, я тебя не держу. Делай, что хочешь. Но не удивляйся, если однажды я не отвечу на твой звонок. Так и сгину в одиночестве. Спасибо большое, дочка, тебе за заботу. Никогда бы не подумала, что воспитала бесчувственного человека. Предательства от тебя такого я не ожидала!
Галина Дмитриевна всегда была женщиной с характером. Когда дочери исполнилось двенадцать лет, ее муж умер от продолжительной болезни. Ребенка-подростка и дом в деревне Галина Дмитриевна тянула на себе сама. Чтобы у дочери все было, держала небольшое хозяйство и каждый год сажала огород.
Катя все понимала, поэтому старалась матери проблем не доставлять. О гулянках с мальчиками не думала, хорошо училась и с восьмого класса начала готовиться к поступлению в городской университет.
Выбрала специальность сложную, но престижную — решила быть бухгалтером.
Став студенткой, устроилась на работу, чтобы лишний раз не просить у мамы деньги, которых было немного. Три года после окончания университета нарабатывала стаж, а потом пристроилась бухгалтером в крупный холдинг. Работала на совесть, начальство и коллектив никогда не подводила. Смогла за несколько лет скопить первоначальный взнос, взяла в ипотеку двухкомнатную квартиру.
Катя давно хотела перевезти маму в город. Каждый день навещать ее не было возможности. Кате удавалось приезжать не чаще двух-трех раз в месяц. Галина Дмитриевна на это очень обижалась: у единственной дочери нет на нее времени. О том, чтобы бросить дом, и слышать не хотела. Галина Дмитриевна, как могла отмахивалась от переезда:
— Катя, что ты ко мне пристала? Что я буду делать в большом городе? Сидеть безвылазно в квартире?
— Почему? Совсем рядом с моим домом — большой парк. Там вечерами молодежь под гитару поет. Гулять будем. Хочешь, я тебе собачку куплю? Пинчера, как ты и мечтала?
— Чтобы мы вдвоем с собакой в квартире сидели?
— Будешь гулять с ней. Быстро освоишься, у меня же все в шаговой доступности: и магазины, и поликлиника. Рынок недалеко. Поехали? Ну что ты здесь одна? Здоровье уже не то, да и возраст. Долго ты планируешь с огородом возиться?
— Сколько мне отведено, столько и буду возиться. Если не хочешь ко мне приезжать — не надо. Я навязываться не стану. А похоронят меня соседи!
— Мам, ты что говоришь такое! Я как лучше стараюсь. К себе поближе тебя забрать хочу. Я же ведь не могу с тобой все время находиться — работа у меня. Поехали, а?
— Никуда я не поеду! Это мое последнее слово!
Катя перестала настаивать на том, чтобы перевезти маму к себе.
Если хочет жить в деревне — пусть живет. Наверное, ей так комфортней. Свой номер телефона Катя оставила соседке, Авдотье Семеновне, и попросила:
— Теть Дусь, пожалуйста, если что-то вдруг случится — сразу же звоните мне в любое время дня и ночи. Мама уже пожилая, здоровье подводит. Я пыталась уговорить ее переехать, а она ни в какую не соглашается.
— Страшно, дочка, в нашем возрасте менять привычный уклад жизни. Не заставляй мать, пусть доживает свой век здесь. Много нас тут, стариков. Ты хотя бы мать навещаешь часто, а я детьми брошенная.
Катя не была у мамы уже месяц.
Компанию, где работала женщина, конкуренты пытались уничтожить путем многочисленных проверок. Начальство вместе с подчиненными допоздна засиживались на работе, а в выходные Катя отсыпалась. Как только ситуация на работе более-менее стабилизировалась, Катя собралась навестить маму, но не успела. Поздно вечером ей позвонила Авдотья Семеновна.
— Катя, здравствуй. Еле нашла твой номер телефона. Сунула в сервант и забыла! Маму твою сегодня в городскую больницу увезли. Довезли уже, наверное. Скорую помощь мы долго ждали, часа три машина к нам ехала.
— Как в больницу?! Чего же вы сразу, Авдотья Семеновна, не позвонили, как маме плохо стало?
— Я же объясняю: номера твоего под рукой не нашлось. Да и не до этого было. Я от Гали ни на шаг не отходила, пока врачи из города не приехали.
— А что случилось?
— Упала она в огороде, сознание потеряла. Не пойму я, не ест она, что ли, ничего? На глазах худеет! Три дня назад ее видела, так вроде бы полнее была. Врач, который на «скорой» приехал, говорит, что ее полностью обследовать надо. Нехорошо это, когда человек так быстро вес теряет.
— Спасибо, Авдотья Семеновна, большое вам, что дозвонились. Поеду я в больницу.
Катя, ожидая такси, позвонила в регистратуру
Там подтвердили, что поступила женщина с такой фамилией и именем. Добравшись до больницы, женщина первым делом бросилась к матери в палату:
— Мамочка, как ты? Почему мне не сказала, что тебя в больницу забрали? Попросила бы врача, пока ехали, она бы мне позвонила. Ты же мой номер наизусть знаешь!
— Зачем я тебя отвлекать буду? Ты же за месяц не нашла времени к матери приехать да проведать!
— Мама, я же объясняла, что сложности были на работе. Я завтра-послезавтра собиралась к тебе ехать. Прости меня, пожалуйста, что не навещала. Тебе врачи что говорят?
— Мне ничего не говорят. Высосали из меня всю кровь шприцами, сюда положили и ушли. Я ведь с собой ничего не взяла: ни зубную щетку, ни халат какой.
— Не волнуйся, я все привезу тебе сегодня же. Каждый день буду к тебе сюда приезжать. Здоровье поправишь и со мной будешь жить. Возражений я не потерплю.
— Не буду я у тебя жить!
— Мама, пожалуйста, не капризничай. Как я смогу контролировать твое самочувствие? Дом, если захочешь, продадим, а если не хочешь — пусть стоит. Будет для нас с тобой летней дачей.
После визита к маме Катя отправилась на поиски врача. Седой мужчина, представившийся Арсением Алексеевичем, сказал:
— Без комплексного обследования ставить диагноз я не имею права. Но если опираться на мой опыт — дело серьезное. Вашей маме обязательно нужно сдать анализы на онкомаркеры. Я не хочу вас пугать, просто поймите, что важно не упустить время. Если рак подтвердится, его проще вылечить на начальной стадии.
— Рак?! Вы уверены?
— Я же говорю, что диагноз невозможно поставить без обследования. Но я почти уверен, что да, это рак.
Слова доктора позже подтвердились.
Галина Дмитриевна, узнав о диагнозе, впала в истерику. Женщина отказывалась от лечения и требовала, чтобы ее отпустили в родную деревню умирать. Катя сцепила зубы: она заставляла мать принимать препараты, сопровождала ее на все процедуры.
Благодаря курсу химиотерапии и последующей операции, болезнь удалось купировать. Самочувствие у Галины Дмитриевны улучшилось, выписали домой на реабилитацию. Катя за это время, пока мать находилась в больнице, перевезла все ее вещи. За домом попросила присматривать Авдотью Семеновну.
Старушка обещала посадить к лету несколько грядок с огурцами и капустой, чтобы Галине Дмитриевне было чем заняться по приезде.
И без того сложный характер матери испортился.
Галина Дмитриевна стала по-детски капризной. Практически любое слово дочери она воспринимала в штыки. Катя, как и обещала, подарила матери щенка пинчера. Галина Дмитриевна новому питомцу радовалась недолго:
— Катя, ты не могла выбрать нормального щенка? Этот какой-то пакостный — он мне тапок разгрыз.
— Мама, воспринимай его как собачьего ребенка. Он еще маленький, нуждается в воспитании. Будет старше — начнет понимать, что от него хотят, баловаться перестанет.
— Нет, собаку я больше не хочу. Он мне действует на нервы. Выброси его.
— Мам, да как — выбросить? Это же живое существо! Ты у меня несколько лет просила собаку именно этой породы, я тебе ее купила. Что не так?
— Хотела, да перехотела. Я никогда комнатных собак не держала, не знала, что с ними столько мороки. Сама выбросишь или мне к помойке его вынести?
— Не надо никого выбрасывать! Я найду, куда пристроить малыша.
С пристройством щенка проблем не возникло: его с удовольствием забрала женщина, которая жила как раз над квартирой Кати. Ее внучка давно просила щенка.
***
Кате подкатывало к тридцати пяти, а личную жизнь она устроить так и не смогла. Поначалу училась, затем работала, откладывала деньги на квартиру. Теперь все попытки найти мужа категорично пресекала мать.
Как только Галина Дмитриевна замечала, что Катя куда-то вечером собирается уходить, тут же устраивала истерики с причитанием: «Так и умру одна», «Я тебе не нужна», «Ты меня на мужика меняешь».
Все это сопровождалось картинными обмороками, стонами, вздохами. Катя прекрасно знала, что мать манипулирует, но ничего с собой сделать не могла. Ей приходилось оставаться дома. Ухажерам говорила правду: матери плохо, встретиться не получится.
Мужчины, видя, что взрослая женщина никак не может оторваться от юбки мамы, быстро ее бросали.
Только Виктор держался дольше всех. Симпатичная женщина искренне понравилась мужчине. Работал Виктор в ее компании финансовым директором. Статный мужчина был не обделен женским вниманием, но все же выбрал именно Екатерину. Встречаться им удавалось урывками, Катя после окончания рабочего дня садилась к Виктору в машину, и они ехали в ресторан или гостиницу, где проводили пару часов наедине. Матери женщина врала, что задержалась на работе.
От внимания Галины Дмитриевны не ускользнуло то, что ее дочь каждый вечер шепотом говорит с кем-то в ванной. Когда Катя однажды ушла готовить ужин, Галина Дмитриевна списала номер Виктора — именно этот контакт в списке вызовов был самым частым. Пожилая женщина решила сохранить его на всякий случай. Позже он ей действительно пригодился.
С Виктором Катя встречалась уже полгода. Мужчина в последнее время стал настаивать на оформлении отношений:
— Кать, мне почти сорок, а тебе тридцать пять. Долго мы будем с тобой, как школьники, прятаться по углам? Я, например, на тебе жениться хочу. Хочу, чтобы мы вместе жили.
— Вить, пойми: сейчас у меня нет возможности. Мама только переборола серьезную болезнь, я не могу оставить ее одну. Я тебя люблю, тоже хочу с тобой жить, но давай немного подождем.
— И много — это сколько? Год, два, десять?
— Нет. Вить, я постараюсь решить этот вопрос как можно скорее. Давай хотя бы месяц еще подождем.
— Хорошо, я готов подождать ровно тридцать дней.
Катя решила не откладывать в долгий ящик разговор с матерью. Вечером, вернувшись с работы, она объявила:
— Мама, в скором времени я от тебя съеду. Я собралась замуж. Не волнуйся, навещать буду часто. Мне уже тридцать пять, и я хочу завести семью и родить детей. Пойми меня правильно: у меня ведь тоже должно быть будущее.
– Как это замуж собралась и съедешь? Значит, ты меня не любишь и бросаешь?
— Я тебя не бросаю и, конечно, люблю. Я всегда буду рядом, как раньше. Просто жить буду отдельно, недалеко. Приезжать буду хоть каждый день.
— Учти: если ты уйдешь из этой квартиры — ты мне больше не дочь, — мать фыркнула и поджала губы.
— Хорошо, мама. Пусть будет так. Извини, но я больше не могу сидеть возле твоей юбки. У меня должна быть своя жизнь.
Придя на работу, Катя направилась в кабинет к Виктору, чтобы сообщить ему радостную новость: сегодня же вечером она переезжает к нему. Виктор встретил любимую холодно, сказал, что больше ничего общего иметь с ней не хочет. Катя не поняла, в чем дело:
— Дорогой, скажи, пожалуйста, что случилось? Что могло измениться за сутки?
— Мне вчера позвонила твоя мама и сказала о тебе правду. Оказывается, параллельно со мной ты встречаешься еще с двумя мужчинами? Часто не ночуешь дома, врешь о командировках?
— Это неправда, Витя! Я тебе клянусь, что это неправда!
— Зачем твоя мать врет?
Катя набрала телефон матери и включила громкую связь:
— Мама, зачем ты соврала Виктору, что у меня кроме него есть еще мужчины? Зачем?
— Потому что он тебя у меня отнимает! Кто за мной ухаживать будет, если ты уедешь? Я нуждаюсь в помощи!
— Я сегодня же найду для тебя сиделку. Извини, мама, но общаться я больше с тобой не хочу. Продукты буду передавать курьером. За оплату коммунальных услуг тоже не волнуйся.
***
Катя ночевать домой не вернулась, осталась у Виктора. Впервые поговорили они с матерью только спустя полгода. После ссоры женщина все же нашла в себе силы простить маму. Галина Дмитриевна пожила одна и очень соскучилась по дочери. Она поняла, что раньше вела себя как эгоистка. Перед Виктором женщина тоже извинилась.
Анна Медь
