Лёше шёл 22-й год и за всю прошедшую жизнь он не поцеловал ни одной девушки. Были и кандидатки на поцелуи и желающие целоваться, но Лёша был очень стеснительным юношей. Едва начав ухаживание он его почти сразу заканчивал, причём заканчивал потому, что его подруги хотели какого-то быстрого развития отношений. Буквально при третьей встрече они брали Лёшу под руку или того хуже, сидя на скамейке в парке, пытались прижаться плечом к его плечу. А одна девушка чуть было голову ему на плечо не положила в кино, когда фильм подходил к концу.
Нет. Алексей был твёрдых нравов и такие глупости от девушек был не намерен терпеть.
Если честно, Лёша просто переживал из-за своей внешности. Был он крупным юношей и всё у него было крупное: нос, рот, губы, уши, руки. Ему казалось, что он такой, что в него невозможно влюбиться. Он и девушек отвергал, почему-то считая, что они над ним издеваются.
Ему в голову ни разу не пришло, что для издевательства было много чести: с какой стати девушки гуляли с ним и демонстрировали приязнь, если всего лишь хотели поиздеваться. Но – вот такой он был человек.
В «оправдание» его можно ещё заметить, что он ни разу в жизни не влюблялся.
Друзья его пытались вразумить, потом бросили и только — при упоминании его поведения – рукой неопределённо в районе виска крутили.
И вот такой не целованный и весь закомплексованный юноша летом поехал от института в стройотряд. Стройотряд поехал в Ивановскую область возводить коровник.
Жили они в маленьком городке, которое точнее было назвать большим селом. Главная достопримечательность городка – большое преобладание женского населения над мужским.
Стройотрядовцы поселились в общежитии животноводческого техникума. Студенты и студентки техникума в основной массе разъехались на лето, но жило ещё девчат в общежитии немало.
Приезд стройотряда, в котором преобладал мужской пол, произвело в общежитии фурор. Уже на второй день студенты института перезнакомились со студентами техникума.
Скоро по инициативе местных девчат был организован вечер знакомства. Помещения, которое могло бы вместить всех желающих, не нашлось и было решено довольствоваться небольшим актовым залом. Сидеть пришлось тесно, но стороны это не смущало.
Алексей сидел между двумя девушками, которые особого ухаживания не требовали, но от предложений положить воооон того салатика или воооон той вкусной колбаски не отказывались.
За столом пили исключительно вино – никакой водки не было. После второго тоста Лёша узнал, что слева от него сидела Света – хохотливая толстушка, а справа – Евгения (для друзей – Женя, шепнула она ему на ухо).
Женя по мере продолжения застолья всё больше и больше начинала нравиться Лёше. Он не привык много пить, поэтому в голове у него шумело больше, чем ему хотелось бы.
Вскоре столы стали придвигать к стенам и организовывать танцы. Как-то так получилось, что первый танец Алексей танцевал в Женей. Второй – тоже. Женя сложила руки ему на плечи, прижалась животом, откинув грудь назад и смотрела ему в лицо. В полумраке и под действием винных паров она казалась ему прекрасной. После нескольких танцев Женя позвала его на воздух проветриться, но пошли они по лестнице почему-то наверх. Женя отомкнула ключом какую-то комнату и затащила туда Лёшу. Свет из окна был настолько слаб, что видны были только силуэты, но свет в комнате Женя не включала. Она прижалась к нему в темноте и нашла его губы.
Лёша впервые в жизни ощутил поцелуй и ответил на него. Женин язык проник к нему в рот и это было настолько непривычно и приятно, что Алексей забыл про все свои табу в отношении женщин.
Когда Женя стала стаскивать с него рубашку, то он помог ей, но дальше не предпринимал никаких активных действий. Впрочем, это и не нужно было делать – когда Лёша снова приник к Жене, то понял, что она уже была обнажена.
Незаметно они оказались на кровати и после непродолжительного барахтанья , связанного с избавлением от остатков одежды, всё и случилось. Мир взорвался таким фейерверком, какого Алексей и предположить не мог.
Потом они лежали рядом и голова Жени возлежала на груди Лёши.
Удар по психике был настолько силён, что Алексей почти протрезвел.
Все его нравственные устои рухнули, понятно, что одновременно с комплексами, на которые и были завязаны. В голове у него мелькал калейдоскоп мыслей, касающихся случившегося.
Через некоторое время по инициативе Жени всё повторилось и после этого они оба провалились в сон.
Утром у Лёши голова гудела. Женя сварила кофе и во время завтрака Алексей торжественно сказал:
— Женя! Я люблю тебя, будь моей женой.
— Ты что, псих? — удивилась Женя. — Ты меня знаешь меньше суток, я тебя – тоже, какая женитьба? Да, с тобой было хорошо и приятно, но при чём здесь любовь?
Для Алексея это было , как холодный душ. Он в простоте своей полагал, что Женя тут же согласится выйти за него.
Вскоре Женя, сославшись на дела, выпроводила его из комнаты.
Лёша, оставшись один, с удивлением и восторгом наслаждался новыми чувствами, которые будоражили душу и оживляли работу ума. Он влюбился. Влюбился внезапно, страстно и – скорее всего – безнадёжно. Так он думал до самого вечера, а вечером добыл цветы и заявился в комнату к Жене. Дверь открыла незнакомая девушка.
— А где Женя?, — спросил он.
— Женя живёт в 32-й, на третьем этаже. А зачем она вам? – кокетливо улыбаясь спросила незнакомка.
— По делу, — ответил Лёша, пряча букет за спину.
В 32-й комнате дверь открыла Женя.
— Это тебе, — протянул букет через порог Алексей.
— Заходи, — коротко сказала она.
В комнате оказалась ещё одна девушка. Кроватей было две, определил Алексей, осмотрев комнату. Девушка, что-то сказав Жене, ушла.
— Послушай меня, — не глядя на Лёшу сказала Женя. – Я не собираюсь замуж, нет такого у меня в планах. Мне ещё учиться два года здесь. Поэтому я прошу тебя, не приходи больше с этими надеждами.
— Я впервые полюбил, я никогда не знал этого чувства. Ты не просто моя первая женщина, ты первая, кого я поцеловал. Я не отступлюсь.
Женя посмотрела на него широко раскрытыми глазами:
— Боже мой! Снежный человек у нас в посёлке…
— Ты мне веришь? – с надеждой спросил он.
— Верить-то верю, но это дела почти не меняет. Мне скоро домой уезжать, у нас практика заканчивается.
Алексей ходил каждый день. Как только работа заканчивалась, он приходил в 32-ю комнату. О любви он не заговаривал, он пытался просто наладить с Женей отношения, чуть лучшие, чем ставшая привычной её холодность. Ночь знакомства была забыта. Теперь даже прикосновение руками было пределом мечтаний Алексея.
Но зато Женя перестала его гнать и они болтали час-полтора, после чего он уходил. Во время его визитов подруги Жени никогда не было в комнате и это его тоже немного обнадёживало.
Через несколько дней Женя уехала домой. Перед отъездом он с огромным трудом выдавил из неё домашний адрес в Иваново.
Стройотряд закончился, они получили расчёт. Деньги по студенческим меркам были огромные. Алексей вместо родного города купил билет в Иваново.
Добрался он в город к вечеру, но это его как раз устраивало. На звонок в квартиру дверь открыла женщина.
— Евгения здесь живёт? – спросил Алексей. Фамилии её он не знал.
— Да, — ответила женщина. – Простите, а вы кто?
— Я её жених. Мы вместе с ней в общежитии жили. Могу я её видеть?
— Её дома нет. Да вы проходите, — женщина – очевидно мать – немного растерялась, — она скоро придёт.
Алексей вошёл, разделся, прошёл в комнату. Приехал он с увесистым рюкзаком, где были все его вещи. Букет роз он поставил в вазу, которую достала из шкафчика Женина мама. Представился, выслушал имя-отчество мамы – Ирина Александровна.
От предложенного чая Лёша не отказался.
Открылась входная дверь и кто-то вошёл. Через несколько секунд в кухню, где чаёвничал Алексей и Ирина Александровна, впорхнула Женя и остановилась на пороге.
— Здравствуй, Женечка! – сказал, встав, Лёша.
— Здравствуй! – только и выговорила она.
— Ирина Александровна! Я прошу у вас руки вашей дочери! – это Алексей сказал, уже обратившись к матери.
Женя села на табуретку у двери. Мать, наоборот, встала и повернулась к Алексею.
— Да как же… так вот, сразу… я – ни сном, ни духом…, — мама растерялась и не могла подобрать слова. – Доченька, что ж ты ничего не рассказала мне?
— Рассказывать было нечего, — сказала Женя, глядя на Лёшу.
— Да как же нечего… вот он говорит…, — мама повернулась к Алексею, глядя на дочь и показывая на него рукой.
— Я люблю вашу дочь и сделаю всё, чтобы она была счастлива. Я жизнь положу на создание счастья для Жени, — Лёша шпарил заготовленными фразами, понимая их пафосность, но лучшего придумать не смог.
— А ты сама-то как? Что скажешь? – мама обратилась к дочери.
А Женя молчала. Она смотрела большими глазами на Алексея и напряжённо думала. За свою не такую длинную жизнь она знавала парней, но они все были другие. Они были … правильные, что-ли. Правильные в той парадигме жизни, в которой она жила.
А Алексей был другой. Он был из другой жизни, которую Женя не знала. Наверняка она соприкасалась с этой другой жизнью, но не обращала на неё внимания – эта жизнь шла параллельно и не пересекалась с её жизнью. И теперь она другими глазами смотрела на этого крупного парня с букетом цветов и с упрямым взглядом исподлобья. Он смотрел на Женю, чуть наклонив голову, будто сомневался не только в ней, но и в себе.
Но Женя в этом взгляде увидела полную уверенность. Этот человек был уверен в своих словах и в своей любви.
— Я согласна, — всё так же глядя в глаза Алексею, сказала Женя.
