— Да что ты можешь, кастрюлями греметь, борщи варить? Каждая, на какую не плюнь на улице, умеет варить борщ! — Виталий вытянул руку с указывающим в сторону окна пальцем и плюнул на пол.
Оксана закрыла глаза, — только утром мыла пол, а он опять. Зачем ходил к мужикам? Одно и то же каждую субботу. Как разыграют по маленькой в несколько заходов, потом ни сил нет, ни житья.
Оксана опять терпела. Терпела просто потому, что иного выхода никогда не представляла. Не думала. Ну вот такой муж ей достался. Всем хорошие, а ей такой. Кто же будет рассказывать о своих семейных разборках и бедах. На людях у всех идиллия и образцовая семья. В целом, Виталий был неплохим мужиком, исключения случались, но не часто. Оксана по большей части не обращала внимания на выходки мужа. Зачем. Утром уже это будет неважно.
Генка, старший сын, отца защищал, считал, что мужчина в доме главный, а дело женщины — молчать, ну и борщ готовить, конечно. Дочь же Варя поддерживал мать.
Оксана сходила за тряпкой и молча принялась перемывать пол на кухне. Промолчать означало этот разговор свести на нет. Так и произошло. Виталий побухтел, что-то ещё себе под нос, поговорил и ушёл спать.
Оксана взяла с витрины хлеб, покрутила его в руках и положила в корзинку.
— Ну ты, Оксанка, даёшь, привет, — давняя знакомая Лена стояла за её спиной и качала головой. — Сама на хлебозаводе работаешь, а хлеб в магазине покупаешь.
— А-а, Лена, привет. Так я за деньги работаю, не за хлеб, а красть не в моих правилах.
— Не о том я. Сама не печёшь дома почему, спрашиваю?
Оксана пожала плечами.
— Времени не остаётся. Да и кому? Я уже в халат на работе не влажу, ребятишки всё больше стряпню жуют, а мужу, — и женщина махнула рукой.
— Что? Не очень всё у вас? — поинтересовалась Лена.
— Да по-разному бывает, когда ничего, а когда…
— А ты уйди от него и живи себе припеваючи.
— Ха. Куда я уйду? Двое детей. Денег только на проезд до города и хватит.
— А ты хлеб пеки на продажу. Я вот недавно свой бизнес открыла, у меня клиенток хоть и немного, но вполне хороший список. Можно им по мини-презенту вручить, так сказать на пробу, и я уверена, что начнут покупать…
Ленка уже считала в уме доход.
Оксана смотрела на неё с явным интересом, но затеей не вдохновилась.
— Мне проще последнюю рубаху отдать, чем продать что-то, нет у меня коммерческой жилки этой, Лен, нету, не моё.
Лена посмотрела на свою давнюю знакомую, словно оценивая. А что было оценивать? Перед ней стояла полная женщина средних лет. С причёской «одуван» — за секунды взбитые руками накрученные на бигуди локоны. Юбка простая чёрная, чуть ниже колена, да непонятная, растянутая кофта. Лена на фоне Оксаны выглядела даже моложе, несмотря на чёрный цвет волос и джинсы с водолазкой.
— А тебе продавать не нужно будет. Я сама справлюсь. Ты пеки к сроку, остальное я беру на себя. Договорились?
Оксана задумчиво кивнула.
В то, что у Ленки что-то может получиться, она не верила. Сколько этих бизнесов знакомая начинала — сотни, и ни один больше месяца не существовал, закрывала.
Через неделю Ленка сама пришла к Оксане и принесла листок. На нём она разложила для исполнительницы все свои идеи. Даже мини-пекарню в планах наметила.
Но это потом, как на поток выйдем. А тебе срок три дня. У меня товар приезжает к выходным, я клиенткам в воскресенье презентацию сделаю и хлебушек в качестве презента вручу.
Три дня Оксана не отходила от плиты. Пробовала, экспериментировала. Наконец, получила то, что хотела. Ленка привезла пакеты и заставила ей запаковать всё в красивую бумагу.
— Нужно будет придумать название, какое-нибудь звучное и слоган обязательно. «ЛенХлеб» — звучит? — спросила она у Оксаны, а та только рассмеялась.
Вечером Лена влетала в дом Оксанки, даже не постучав:
— Это фурор. Это … всё сейчас попрёт! — кричала Ленка и расхаживала в своих огромных сапожищах на каблуках по кухне.
Оксана плохо понимала, что может начать переть.
— Пять клиенток позвонили и попросили дать координаты пекарни, где я купила этот хлеб.
— Пять. У-у-у-у, — Виталий, сидевший тут же за кухонным столом, размешивал чай в кружке. — Сто пять… тыщ, — добавил он, — это результат.
— Молчи, тебя не спрашивали, — взмахнула рукой Ленка. — Пять клиенток хотят такой же хлеб, как и попробовали, а остальные интересовались, нет ли в этой пекарне цельнозернового хлеба на закваске, ну типа полезного, без дрожжей.
— Так это тоже дрожжи будут, только самодельные.
— А вот это клиентам знать необязательно. Задание тебе Оксанка, хлеб на закваске срочно сделать из цельнозерновой муки. И там украсить его, круглый такой, с колосом на боку и ах…, — пыталась описать внешний вид изделия Лена, но выходило у неё это не очень. — Я тебе накидаю сейчас примерно что нужно в итоге. Вес килограмм, не меньше. 300 рублей надо понимать за что отдаёшь.
— Сколько? — Виталий чуть не поперхнулся чаем. — Ты того? — повертел он пальцем у виска. Да за триста никто ваш хлеб не купит.
— У нас, может, и не купят, а вот в городе. Там очереди за таким хлебом стоят.
И вновь Оксана принялась за дело. Закваску для такого хлеба она прекрасно знала и чувствовала. Её бабушка и мать пекли хлеб с тех самых пор, как Оксанка себя помнила. И запах этот, чуть кисловатый, родной тоже хорошо представляла. Словно вот он, щекочет нос и пора садиться за стол.
В печь входило только шесть булок за один раз. Пекла Оксана по ночам, чтобы утром передать хлеб водителю. Заказы росли, пришлось подключить к процессу мать, чтобы увеличить объём, а потом и дочь, пока Оксана была на работе.
— Оксана? Здравствуйте, — у дома остановилась машина и из неё вышла молодая женщина.
— День добрый, — ответила Оксана, остановившись у калитки, и не успев зайти домой после работы.
— Это же вы хлеб печёте? Я хлеб ваш постоянно беру, решила и родителям взять, они у меня тут дальше живут. А до Лены дозвониться не могу.
— Да, я пеку. Но всё под заказ.
— О-о. Нам так хлеб ваш нравится. Я бы очень хотела брать его вечером, когда еду к родителям, через день, — и женщина, достав кошелёк, вынула тысячную купюру. — Сможете в четверг две булочки мне оставить?
— У меня сдачи нет, обычно Лена оплатой занимается.
— Так я ровно за две булки и отдаю, по пятьсот, — удивилась женщина, — сделаете?
— Сделаю, конечно. Приезжайте.
Оксана хлопнула входной дверью так, что в шкафу дзынькнули бокалы.
— Мам, ты чего, случилось что? — выскочила на кухню дочь.
— Случилось…
Вечером Оксана рассказала всё мужу.
— Ха-ха, — смеялся он. — Вот это Ленка! Вот лиса, я так и думал, что она своего не упустит. Сколько она тебе 100 рублей с булки платит? А печёшь ты из своих продуктов. Рублей 50 выходит хоть?
Оксанка чуть не заплакала.
В пятницу как раз конец месяца был. Лена должна была приехать с деньгами. Рассчитаться.
— Как у тебя бизнес то твой, собственный который, прёт? — прямо с порога, только увидев Лену, выпалил Виталий.
— Какой собственный?
— Что-то ты там открывала, когда булки в первый раз пекли?
— А, да там косметика. Нет, я полностью переключилась на хлеб. Столько заказов, — Лена радостно развела руками. — Надо будет ещё увеличить партию в понедельник.
— И обговорить, сколько ты мне возвращать с каждой булки будешь. Обманывать больше себя не дам.
— Не поняла, — удивилась Ленка.
— Ты, оказывается, по пятьсот рублей за булку продаёшь.
Ленка замолчала.
— Думала, я не узнаю? Узнала. А мне сказала, что за 250. А остальные 250 куда? В карман? Либо делим прибыль поровну, либо прощаемся, — не выдержала Оксанка.
— Да, пожалуйста. Ты без меня и булки не продашь, что ты можешь сама? — лицо Ленки изменилось, посерело. Она выскочила из дома. А Оксанка без сил плюхнулась на табурет.
— В печку хлеб ставить, мам? — спросила дочь.
— Ставь. Не продадим, сами есть будем. Хлеб хороший.
Пока мать с дочерью возились на кухне, Виталий куда-то ушёл. Тысяча, оставленная за хлеб, тоже куда-то ушла. Оксана несколько раз глубоко вздохнула и села на табуретку:
— Спёр гад под шумок, ну что же это такое!
Она в бессилие опустила руки на колени и разревелась. Давно не плакала, а тут как прорвало. Когда слёзы отступили, так ясно стало в голове.
«Почему сама не смогу? Ленка может, другие могут, а я что, хуже?»
И Оксана решилась. Первые две недели, действительно, было всё очень плохо. Но потом сарафанное радио сработало, и потянулись клиенты за так полюбившимся хлебом к пекарю.
— Я в город уезжаю, — заявила мать детям как-то вечером. — Хотите — собирайтесь со мной, а нет — оставайтесь с отцом.
— У нас тут друзья, школа, — начал было сын.
— Я никого не заставляю, предложила.
— Мам, а я с тобой, — дочь послушно кивала. Оставаться с двумя мужиками, чтобы обслуживать их, дочь не хотела.
Так и уехали мать с дочерью под смех Виталия: «Вернётесь быстро».
Оксана сняла небольшое помещение с печами, когда уезжала, уже знала, куда ехала. Через месяц купила ещё две печки в рассрочку и заключила договор с тремя ресторанами на поставку самых простых маленьких хлебушков, чтобы подавать посетителям перед едой. Дочь в свободное от учёбы время помогала. А через месяц пришлось помощницу взять, потому что сами уже не справлялись.
В деревню свою Оксана вернулась через полтора года. Правда приехала, чтобы забрать в город мать и уладить оставшиеся дела. Приехала на своём автомобиле, не новом, но в хорошем состоянии и с большим багажником. И выглядеть стала лучше, уверенность во взгляде и походке появилась. Появилась жизненная искра и вера в себя.
Ленка, выходившая из магазина, взглядом Оксану в машине проводила и вздохнула. Сама потом долго жалела, что жадничала. Сейчас бы тоже не пешком с тяжёлыми сумками, а на своей машине из магазина ехала.
Виталий ещё долго не верил, что у жены, бывшей жены, кстати, всё получилось, ведь она ничего не может. Как так вышло, он так и не понял. Да и некогда ему рассуждать, суббота, с мужиками надо встретиться, разыграть по маленькой.
Никогда не бойтесь что-то начать, мои хорошие. Лучше пожалеть, что не получилось, чем жалеть, что никогда не попробовали!
