Лена не могла дождаться, когда баба Тоня выпустит ее из своей квартиры. Молодая женщина была так потрясена, что, оказавшись на свежем воздухе, стала делать глубокие вдохи и машинально отряхиваться.
Картина, которую она только что видела так и стояла перед глазами, выворачивая нутро наизнанку. Лене хотелось выговориться, поэтому она почти бегом побежала к соседке.
Марина Сергеевна была старше лет на десять, имела острый ум, трезвый взгляд на мир, и Лена частенько заглядывала к ней поговорить, посоветоваться.
– Марина Сергеевна! Это кошмар! – выдала Лена прямо с порога.
– Что стряслось? – спросила соседка, увидев ее перекошенное лицо.
– Даже не знаю, с чего начать…
– Так, мой руки, успокойся, садись пить чай и начинай сначала, – четкие распоряжения Марины Сергеевны мгновенно привели Лену в более или менее нормальное состояние.
– Вы знаете бабу Тоню из трехэтажки?
– Конечно, видела, и не раз. Сухонькая старушка, вежливая, с тихим голосом и въедливыми глазами.
– Точно! Я только что была у нее дома!
– С чего вдруг?
– Общая знакомая попросила сделать бабкиной кошке укол. Знает, что умею.
– И?
– Зашла в квартиру и обомлела: на стенах – штукатурка, обоев – нет. Везде грязь. Воняет так, что задохнуться можно: она держит пять кошек. Понятно, наполнитель не покупает. По-старинке пользуется песком.
Горят только две лампочки: одна в зале, другая – в туалете.
Кругом какие-то тазики с мутной, зеленоватой водой.
Спросила, что это такое, так баба Тоня сказала, что воду набирает в бачке унитаза. Потом отстаивает и использует.
Я поинтересовалась:
– Как же вы моетесь?
– Никак, – отвечает, уже не помню, когда это было последний раз.
В квартире холодно, как на улице. Я за батарею – ледяная. Короче: человек живет в нечеловеческих условиях. Надо что-то делать!
Марина Сергеевна немного помолчала и спросила:
– А почему воды нет? Отключили за неуплату?
– Она говорит, что трубы сгнили.
– Странно. Ни у кого не сгнили, есть вода в кранах, а у нее такие беды. Интересно, она пенсию получает?
– Она всю жизнь на «Керамике» отработала.
– Ого. Значит пенсия не маленькая. А дети куда смотрят?
– Не поверите: она никогда замужем не была и детей нет. Хорошо еще, что сама в магазин ходит, практически не болеет.
– Очень интересно. Значит, у человека хорошая пенсия, никаких нахлебников, кроме котов, а она живет в загаженной квартире и не пытается что-то изменить. Так, может, ее все устраивает? Я часто ее с другими бабками вижу на скамейке: нормально выглядит, улыбается.
– Марина Сергеевна, что вы такое говорите? Как это может устраивать? Скорее всего одинокая бабка не знает, что делать и стесняется просить о помощи.
– Погоди, Лена. Она живет здесь всю жизнь. Что – друзей не нашла? Ни с одной соседкой не общается? Не знает, где ЖЭК находится? Телефоном пользоваться не умеет?
– Да нет у нее телефона! И телевизора тоже нет! На кухне – ни одной кастрюли. Черпак один. Жесть! Мы просто обязаны ей помочь!
– Она просила о помощи?
– Нет. Только проколоть кошку пять дней.
– Так ей, может, не нужно ничего. Так бывает, Лена.
– Не понимаю!
– Что ты хочешь понять? Может, она тайная монахиня и упражняется в аскетизме. Может, ей нравится страдать: ты удивишься, но встречаются и такие люди. А, может, она больна на всю голову. Можно придумать массу причин. Так что сделай то, о чем тебя попросили и все. Не лезь в это дело. Иначе еще и виноватой окажешься.
– Нет. Я так не могу. Поговорю с людьми. Надеюсь, кто-нибудь отзовется.
– Ну, смотри сама.
Лена обошла три дома. Люди собрали денег. Купили обои. Три молодые женщины, в том числе и Лена оклеили квартиру.
Дальше – обратились в ЖЭК. Восстановили водоснабжение и отопление. Причем, ничего серьезного там не было. Сантехник поработал всего час.
Потом обустроили бабе Тоне быт. Кто-то принес кастрюлю, кто-то – ненужный телевизор, кто-то – коврик в прихожую.
Бабка все время охала и ахала. Благодарила со слезами на глазах:
– Спасибо, детушки. И за что мне такое счастье? Глазам не верю!
Сделав доброе дело, Лена с подругами, наконец, оставили старушку в покое. На прощанье пожелали беречь здоровье и жить радостно.
Через пару недель в дверь Марины Сергеевны раздался звонок. Это была Лена:
– Проходи, – доброжелательно пригласила хозяйка. – Да на тебе лица нет! Что опять стряслось?
– Я только что была у нашего участкового в кабинете. Меня допрашивали первый раз в жизни! И за что?
Лена разрыдалась. Марина Сергеевна всячески пыталась ее успокоить. Придя в себя, Лена стала рассказывать:
– Он позвонил и попросил прийти. Вежливо так. А потом началось: как вы познакомились с бабой Тоней? Как оказались в ее квартире? Кто организовал ремонт? С какой целью? Кто что принес и сколько денег дал? Кто надоумил этим заняться? И т.д.
– А к чему такие вопросы, говори толком, – Марине Сергеевне было ясно, что главное пока не сказано.
– Представляете, баба Тоня написала заявление, что мы хотим забрать ее квартиру. Что уговаривали ее написать завещание, и обещали за ней ухаживать. Поэтому и ремонт сделали – типа ублажить старушку. И что угрожали ей, советовали беречь здоровье. Бред, короче. Только вот, что теперь делать? Почему я вас не послушала? Сама влезла в это болото.
– Ничего, Лена. Разберутся. Вас много, полно свидетелей, как все было. Обойдется. Да и бабу Тоню стоит проверить на предмет маразма.
Знаешь, вспомнилось одно выражение: «Ни одно доброе дело не остается безнаказанным».
– Но мы же как лучше хотели! – Лена снова начала всхлипывать.
– Надеюсь, ты знаешь какая дорога мостится благими намерениями…
