Дочь Нины Алексеевна всегда была ее гордостью и отрадой. Настя хорошо училась, не выкидывала никаких фортелей в переходном возрасте, с легкостью поступила в университет после школы.
Девочка уехала учиться в другой город. Общение с матерью стало более напряженным. А на втором курсе Настя бросила университет. Заявила, что учеба – скукотища, и начала работать «певичкой» в клубах с местной группой музыкантов.
Для Нины Алексеевны это был удар. Она пыталась образумить дочь всеми способами: спокойно и аргументированно, криком и руганью, слезами и мольбами, даже «я ж на тебя всю свою жизнь потратила!» пошло в ход. Но эффекта ничего не возымело.
Чтобы окончательно не испортить отношения, Нина Алексеевна пыталась не наседать на дочь с нравоучениями. Но Настю раздражало даже обычное материнское беспокойство о здоровье, успехах, жизни. Нина Алексеевна не находила себе места, все думала, где же она упустила воспитание дочери, почему же Настенька так изменилась, как будто другого ребенка ей подсунули.
– Мама, я беременна, – сообщила дочь в один из редких приездов домой.
– Ты что? Как это? – Нина Алексеевна не могла сдерживать свое негодование. – Ты обалдела? От кого?
– Мам, от мужчины, конечно, от кого же еще.
– От какого такого мужчины? Ты обалдела? Куда тебе ребенок? Какой срок? Ты сама еще дите горькое! Скачешь по клубам своим! Кошмар! Что же делать?
— Так и знала, что ты меня осудишь!
Отвечать на поток вопросов от матери было бесполезно. Настя разозлилась, молча схватила сумку и выскочила из дома. Уехала. Перестала звонить и брать трубку.
Нина Алексеевна была обижена, но переживала за дочь и ее ребенка. Она не могла смириться с тем, что Настя работает среди «всякого пьяного сброда» и мотается по разным клубам и городам. Через подруг узнала, где будет выступать дочь и поехала, чтобы ее вразумить.
Нина Алексеевна испытала гордость за Настю, слушая выступление кавер-бэнда в ресторане. Но потом вспомнила, зачем приехала, и стала серьезной. В этот момент Настя со сцены увидела мать. Ее голос дрогнул, настроение улетучилось. Последние ноты прозвучали фальшиво. Послышались редкие аплодисменты.
– Что ты здесь делаешь? – Настя подошла к столику после выступления. – Приехала испортить мне работу?
– И это вместо здравствуй?! Ты посмотри на себя: платье чуть зад прикрывает, каблучищи высокие какие!
– Ты для этого меня нашла? Унизить меня? – Настя закатила глаза. — Слушай, я понимаю, что тебе некуда злость свою девать, ты уже у нас гордая мать-одиночка, но приезжать покричать на меня за тридевять земель, это уж слишком!
Нина Алексеевна похолодела. Настя ударила по больному. Когда Настя была малюткой, муж изменил молодой Нине, и она не смогла его простить, решила растить дочь в одиночку. Нина Алекссевна не знала, что дочь ее за это осуждает. Тяжелая вина разлилась по ее сердцу. Но Нина Алексеевна сделала еще одну попытку защититься.
– Дочь, пойми, я хочу знать, как наш ребеночек растет. Ты же погубишь его еще в утробе! Замерзнешь, заболеешь. И скачешь как оголтелая. Беременным так нельзя. И сама сгинешь, и нашу кровиночку потеряешь.
– Мама, – Настя набрала воздуха и выпалила: – Не трожь моего ребенка! Он МОЙ, а не наш! Мой собственный, понимаешь?
– Я…я ведь за тебя беспокоюсь, – Нина Алексеевна начала заикаться от волнения.
– Ты беспокоишься только за себя. Тебе бы хотелось иметь дочку, за которую не нужно переживать, чтобы тебе было спокойнее, и было кем гордиться. Ты бы хотела наслаждаться внуком, потому что больше ничем наслаждаться не умеешь. Не получилось со мной, теперь ты хочешь заграбастать моего ребенка?!
Нина Алексеевна не нашлась, что ответить, опустила глаза и расплакалась.
– Я просто… я просто… Прости, дочка, видно мне лучше уйти.
У Насти разрывалось сердце.
– Мама, прости, я не то хотела сказать, – тихо сказала Настя. Это я от обиды. Я знаю, что ты правильно с папой поступила. Я бы тоже не смогла простить мужчину, которые изменяет. Я и не смогла, честно говоря.
– То есть отец твоего ребенка тебе тоже изменил?
— Да, мама, изменил. И я очень боялась, что ты меня за это осудишь. Поэтому так отдалилась от тебя.
— Доченька, я никогда, никогда тебя не осужу. Ты моя самая лучшая девочка. Это я от заботы, понимаешь, ворчу, от желания тебя защитить.
– Мама, я не нуждаюсь в твоей защите. У меня хорошая работа, много друзей и помощников, здесь просто отличные врачи. И директор нашего ресторана обещал мне выплатить хорошие декретные. А вот в чем я правда нуждаюсь, так это в твоих пирожках с малиной, и в том, чтобы ты помогла мне водиться с внуком, когда он родится.
– Настя, так это я ведь с радостью, я вот и малины столько заготовила, а кормить ею некого. Но что ж это получается, ты теперь тоже одиночка?
–Нет, мама, мы с тобой не одиночки. У тебя есть я, а у меня есть ты, мои друзья, моя работа. И у нас обеих будет малыш. Но запомни, он только мой ребенок, а тебе он внук. Хорошо?
— Хорошо.
Женщины обнялись. А Настя почувствовала, как в животе появилось новое ощущение, похожее на прикосновение крылышек бабочки. Похоже, малыш тоже был очень рад, что его мама и бабушка помирились, и решил сообщить об этом маме легким толчком…
Галина Соколенко
