Андрей выбежал на улицу. Первый день каникул, сердце заходится бешеным перестуком, хочется побежать во все места сразу, кануть в лето, нырнуть в него с головой, поднимаясь на поверхность только для очередного вдоха. Лето…
Велик мчал по тротуару, мимо проносились люди, автомобили, переполненные автобусы, плакаты на рекламных щитах, обрывки разговоров.
Небольшой город на берегу реки раскинулся двумя рукавами, соединенными мостом. Андрей переехал через реку, ловя свое отражение в кипящей внизу воде, кивнул рыбакам, заглянув в их пока пустые ведра, и, съехав по деревянному настилу, помчал по тропинке вдоль реки.
Парень любил скорость, опасность бездорожья и чувствовал, как в груди закипает счастье. Он молод, его тело наполнено силой и безрассудным, оголтелым безумием. Все вокруг вечно – это река, город, что баюкал Андрюху, подсовывая сладкую пустышку черемухового знойного аромата, эта жизнь – она тоже вечна, все еще впереди, и Андрей не подкачает, не ошибется, все будет хорошо!
Парень бросил велосипед в траву на обочине и, раскинув руки, нырнул в высокую, рассыпающую пушинки-семена, траву. Руки гладили зреющие колоски, ноги ступали по полевому подшерстку мха, сверху бежало небо, сзади шептала родная река, впереди – самолет резал небо на половины, врываясь в облака и выныривая из них серебряным ястребом…
Андрей остановился, запрокинув голову и следя глазами за улетающим самолетом. А потом упал назад, принимаемый стеблями травы в свой колкий, душный плен…
… — Тома! – Андрей, в плавках и кепке, стоял, проваливаясь ногами в горячий, мелкий, желто-белый песок и искал глазами девчонку, что назначила ему свидание на берегу этого лета. – Томка!
Девушка не отзывалась, река бурлила маленькими водоворотами, неся вперед палки и листья, сорванные вчерашним ливнем.
Тут парень заметил движение под водой, чуть левее. Там берег резко уходил вниз, на глубину, делая течение смолисто-черным, тягучим, будто кто-то переливал чернила, роняя кляксы.
Андрей ринулся туда, работая в воде сильными, натренированными руками, поднырнул, наполнил легкие комками воздуха, нащупал брыкающуюся Тамару и, выдернув ее ногу из сплетения коряг, вытащил девчонку на берег.
-Ты, что, совсем! – орал он, хлопая ее по щекам. – Ты пьяная, что ли!? Все знают, что туда лезть нельзя!
Тамара, прокашлявшись, села и стала растирать ногу. На щиколотке разгорался узкий, как нитка, синяк.
-Я случайно, меня течением отнесло. Не ори на меня, слышишь? Никогда не делай этого. Понял?
И сверкнула на Андрея темным, тяжелым взглядом из-под мокрых, унизанных каплями, как бисером, ресниц.
-Ну… Ты извини, больно? – парень сел рядом и попытался разжать ее руки, обнимающие больную ногу.
-Больно, пройдет скоро, ничего.
Они часто встречались тем летом, гоняли на велосипеде в дальний лес собирать малину, купались, ходили в кино.
Она жила на левом, а он – на правом берегу реки.
-Знаешь, — сказала она однажды вечером, когда ребята сидели на упавшем дереве у кромки некошеного поля, смотря как на небе, кажется, вот прямо руку протяни и обожжешься, полыхает закат, облака врезались в оранжево-красное марево, как будто кто-то тыкал палки в раззявивший рот костер. – Знаешь, я осенью уезжаю. Мы уезжаем, родители опять решили все изменить, не сидится им…
Андрей замер. Как так? Вот она всегда была рядом, приходила к нему, обнимала за шею, и он слышал аромат ее волос, ловил ее дыхание губами, казалось, все так просто, правильно. И тут, вдруг, она уезжает…
-Куда? Далеко? – помолчав, спросил он.
-В какую-то дыру, три дня на оленях. Ну, ничего! Говорят, и там люди живут…
-А как же мы? – парень вскочил и, схватив с земли палку, переломил ее пополам. – Что с нами?
-Андрюш, я не знаю. Что я могу сделать?…
А ничего. Уехали как раз к началу учебного года. Тамара все обещала дать свой новый адрес, да что-то забыла. Или не хотела.
-Нет, все-таки забыла! – убеждал себя Андрей. На душе было как-то пусто, растерянно, ее словно вымели огромными вениками до стерильной чистоты, и там не жили даже пылинки. Чувства куда-то исчезли, не желая возвращаться в свой дом…
А река все также несла вперед ветки, еловые иголочки, оборванные листья, толкая непрозрачную, мутную воду, крутила водовороты и выбрасывала на берег русалочьи волосы ила… А потом и вовсе спряталась под толстую корку льда.
Андрей отучился в школе, сдал на «отлично» экзамены и, собрав вещи, поехал поступать в медицинский. Новая жизнь, бурная, шумная, прогнала бессонницу, словно ластиком стерла из памяти Тамару. Она больше не приходила по ночам, не садилась рядом на упавшее дерево, крутя в руках травинку, не дразнила Андрея голыми плечами и нежными, выпуклыми губами. Всё! Переболел, переступил, ну, и Бог с ней!…
…-Андрюша, ты?! – прозвучал за спиной знакомый голос.
Андрей оглянулся. Тамара…
-Ты что тут делаешь? – она подошла совсем близко, дразня душно-пряным, смелым ароматом.
-Томка?! А я на практике, на операцию разрешили пойти. А ты какими судьбами?!
-Я тоже врачую. Надо же! Как же я рада тебя видеть!
Она обняла молодого человека, бесстыдно, смело, а он, оцепенев от ее глаз, серебряно-серых, с бирюзовыми прожилками, так и стоял истуканом…
После смены они пошли в кафе, потом зашли к ней домой. Это было так просто, просто быть взрослым, просто лечь не в свою постель, выпив на ночь кофе не из своей чашки. Просто…
-Почему ты тогда не писала, не звонила? Ты даже адреса не оставила! – наконец, спросил Андрей.
-Ну, понимаешь, спешили, потом новая школа, надо было срочно привыкать. Удивительно, что мы оба с тобой пошли в медицину! Это знак! – она чмокнула его в щеку.
-А вашего дома больше нет, — тихо сказал Андрей. – Сломали пару лет назад.
-Какого дома? Аааа, — протянула она. – Ну, и хорошо. Развалюх и так хватает! Ты-то где сейчас живешь?
-Я комнату снимаю, у старушки одной. Недорого, рядом с работой. В-общем, удобно очень. А это твоя квартира?
-Бабкина. Ну, там какая-то дальняя родственница отцу завещала. А я выклянчила, в счет будущих заслуг. Я ж всю семью теперь лечу!
И рассмеялась, глупо, по-детски, как будто хвасталась новыми игрушками.
-Понятно. Ладно, Том, я пойду. Надо еще в пару мест заскочить.
-Нет уж! – она обхватила его лицо ладонями. – Попался, теперь будешь моим…
И он был. Это бурлило где-то на уровне физики, голова отказывалась думать, мысли разлетались, вспугнутые ее приближением. Любовь ли, страсть ли, или сумасшествие, но что-то было такое в Тамаре, что держало рядом с собой, как на привязи.
…Новый год решили отметить в квартире Томы, а потом, через два дня, поехать на лыжную базу.
Андрей стоял на кухне и смотрел, как ловко Тома нарезает овощи, как красиво они ложатся на сочный салатный лист, блестя влажным срезом под яркой, белой, как в операционной, лампой.
-Я люблю тебя, — сказал он под стук ножа о деревянную доску.
-Что?
-Я тебя люблю. Я считаю, нам нужно пожениться. Ты как?
Тамара замерла, потом отложила нож, вытерла руки о фартук и обернулась.
Но почему-то не улыбалась.
-Что? Я что-то не то сказал? – Андрей напрягся. – Мне казалось…
-Андрюш, ну, что ты как ребенок! Какая свадьба? Зачем? Так, как сейчас, что, плохо? Ты живешь у меня, мы и так как муж и жена. Зачем все эти формальности?
-Как это? Ты разве не хочешь? Все замуж хотят, все… И, потом, на правах кого я тут живу? Сегодня живу, а завтра ты мне скажешь уходить с вещами.
-Я и так тебе могу это сказать. Уходи с вещами. Вот, сказала.
Ее смех резанул по ушам, как звук металлического скрежета.
-Том, ты что?
-Андрюш, мы давно уже не бестолковые детки, что купались в грязной речке и целовались, потому что это было интересно. Мы взрослые люди, ты дурь-то из головы выкини, живи, наслаждайся! Гармония в теле – это же замечательно.
Пожав плечами, она отвернулась, и бросила нож в раковину.
-Ладно, все настроение испортил. Хочешь, доделывай сам, я пойду, покурю.
Хлопнула дверь балкона, через форточку пополз внутрь запах ее ментоловых… Андрей сам бегал недавно за новой пачкой, чтобы Томке не мотаться по сугробам. Дурак…
-Иди домой, холодно! – парень распахнул дверь и потянул Тому в комнату. – Я салат доделал, курица в духовке. Всё хорошо. Иди ко мне…
Но она оттолкнула его, скинув пепел на ковер.
-Сам ешь свою курицу. Так все было хорошо, так легко, надо ж тебе было встрять со своей женитьбой!
Она посмотрела на часы.
-Пойдем к Куликовым. Они приглашали. Это соседи снизу. Не хочу я тут праздновать.
Андрей растерянно пошел за ней.
-Я не понимаю, Том! Я просто не понимаю, — остановил он ее на лестнице. – Но тогда давай расстанемся. Как будто ты меня просто используешь…
-Ну, ты странный, Андрюша! Да все друг друга используют, это же нормально. Двадцать первый век на дворе, какая свадьба, малыш?! Что ты можешь мне дать? Копейку и рубль в придачу? Мужа я себе выберу уж как-нибудь сама, с прицелом на будущее, так сказать! А ты губу-то закатай.
-Ты не в себе? Что ты несешь, Тома!? Я так ждал, что ты позвонишь тогда, искал тебя, ты мне нравилась! Я думал, и я тебе…
-Не о том ты думал. Прежде чем делать предложение, надо бы что-то из себя представлять. Так что давай отложим этот вопрос до будущих времен. Пойдем, скоро двенадцать, шампанское пора наливать!
Он ничего не ответил, оттолкнул ее и ушел.
-Как хочешь! Дверь не запирай на ключ, когда уйдешь!…
…Обжегся… Сильно, обидно. Тома ударила по самому больному – по гордости, обозвав неудачником, мальчишкой…
Скоро Андрей окончил институт и, получив диплом, уехал в родной город.
Забрав у соседей своей велосипед, он стал опять ездить по выходным на реку, все те же рыбаки, кивая, встречали его на мосту, трава щекотала ноги, и солнце провожало его желтково-белым глазом, обжигая голые плечи.
…Песок, мокрый, облизанный водой, что подкатила после проехавшего катера, забивался между пальцами, становясь второй кожей, твердой, колкой.
А на их с Томкой месте, на том самом маленьком пляже, сидели другие, также целовались и думали, что все будет хорошо…
…Андрея хорошо приняли на новом месте, парень все быстро схватывал, учился быть полезным, оставался на сверхурочные дежурства, маяча в Приемном и встречая Скорые вместе с дежурной бригадой.
-Ты что, Андрей, тут поселился? Домой вообще не тянет? – как-то, хохотнув, спросил главврач. – Осунулся, похудел. Не дело это! Тело – храм души. Оно должно быть здоровым. Иди-ка спать. И чтобы не появлялся до четверга, понял?
-Понял, — буркнул Андрей. – Но у меня завтра плановая операция, я хотел, мне разрешили…
-Спать! – вдруг заорал главный на весь кабинет. – Это тебе не игрушки! Ты чашку в руках уже не держишь, на операцию он собрался! Температуру померяй на посту! Глазки-то дифтеритные! Всё! Прочь из этого уважаемого заведения! Выздоровеешь, приходи!– услышал молодой человек уже из-за захлопнувшейся двери…
Ту смену, одну из тысячи первых, сложных, растерянно- волнующих, Андрей все же доработал. А до дома не дошел. Тогда он узнал, что высокая температура – «не его тема», что ее он вдруг перестал нормально переносить, хотя головной боли и не чувствовал. Это было за год-полтора до приезда Тамары.
Совсем плохо стало на улице. Андрей Петрович попытался схватиться рукой за перила лестницы, но не успел. Аня поймала падающего мужчину, кое-как уложила его на тротуар.
-Эй! Вы что тут людей с ног сбиваете?! – строго сказала она и энергично затрясла руку Андрея. – Эй, просыпайтесь!
-Что? Что с ним? Пьяный, наверное! – раздалось со всех сторон, прохожие с любопытством рассматривали Аню и лежащего мужчину.
-Нет, он болен. Надо Скорую! – Анна встала и ткнула пальцем в рядом стоящего зеваку. – Идите и вызовете бригаду. Потом придёте и скажете, что вызвали. А вы, — тут она обернулась к женщине, держащей пакеты с продуктами, — дайте, пожалуйста, воды. Вон у вас бутылка есть.
-Но это я себе купила, я тут вообще не при чем! – стала отнекиваться та, но Аня нахмурилась, и тут же в ее руках оказалась ледяная, только из холодильника, бутылка минералки.
Аня вообще умела так посмотреть на человека, что уже не возникало никакого желания возражать, спорить, что-то вякать. Этим, как думали многие, объяснялся ее успех на педагогическом поприще. Аня работала в колледже, вела физику.
…Анна потом навещала Андрея в больнице. Редко, не балуя, но приходила, внимательно смотрела на бледное лицо, ругала за бардак на тумбочке, сама там все разбирала и плюхала пакет с апельсинами.
-Вот, до вторника чтобы съели, — кивала она сама себе. – Потом еще принесу. Витамин С очень полезен.
-Спасибо, конечно, — набрался однажды Андрей смелости. – Но не нужно. Вы больше не ходите. Мне неудобно, совсем чужой я вам человек. Я уже выздоравливаю, да и сам врач, справлюсь. Спасибо!
-Да? Вам точно больше не нужно, чтобы я приходила? – Аня поправила ремешок сумки на плече. – Тогда извините, больше не приду. Прощайте!
Она быстро вышла из палаты, шурша по линолеуму синими, казенными бахилами.
-Ну, ты лопух! – сосед по кровати, пожилой мужчина, покачал головой. – Такая женщина! Обидел, как ты ее обидел!
Но Андрей-то знал, что на самом деле все просто в этой жизни используют друг друга. Он в этой игре больше не участвует! Ей, этой Анне, нужно было показать всем, какая она умница, как заботлива и внимательна, благотворительность на нем отработать захотела! Дудки! Пусть ищет себе другой объект.
Выписавшись с остаточным кашлем и стойким отвращением к овсянке на воде, Андрей еще посидел дома, а потом вышел на работу.
-Ну? И как тебя угораздило прозевать такую температуру, дружочек? – просил его хирург, Денис Олегович, на миг подняв глаза.
Андрей завидовал своему наставнику, ведь его руки как будто жили своей жизнью, щупая, пальпируя, шевеля и перебирая, а голова – своей. Он мог разговаривать о футболе, травить анекдоты, обсуждать вчерашние новости, блестяще выполняя при этом свою работу.
-Раньше такого никогда не было. В детстве я практически и не болел. Высокой температуры не случалось. Вот и прозевал…
-Хорошо, что эта женщина тебя подобрала. А то так бы и провалялся на обочине. Еще, чего доброго, обокрали бы и голову разбили! – Денис Олегович нахмурился. – Ты шовчики-то ровнее клади, внимательнее!
-Извините, я отвлекся! – Андрей высунул под маской язык и прикусил его зубами, как делал в детстве при особом старании.
-Ты хоть поблагодарил этого ангела, что спасла тебя? – хирург распрямил спину.
-Ну, да. Она приходила пару раз…
-Да, а еще звонила, говорят, каждые полчаса, пока ты в себя не пришел. Рвалась навестить, но не пускали. Она к главному ходила, выклянчила пропуск.
-Что? Зачем? Я ее даже не знаю! – Андрей удивленно пожал плечами, а про себя подумал, что эта Аня явно ненормальная, ну, так не бывает в жизни…
А через неделю он уже стоял перед колледжем и ждал Аню с цветами. Мелькнула мысль, что он давно не дарил цветов женщинам. Мать и коллеги не в счет. Увлечений после Тамары у Андрея было много, девчонки липли к красавчику-хирургу, но все мимолетно, все лишь забавы ради.
И вот теперь появилась Аня. И как он раньше жил без нее?! Эта мысль стрелой вонзилась в мозг и застряла там, удивленно трепеща. Как можно жить в одном городе с этой женщиной, и не быть ее мужчиной?!
Строгая, прямая, резкая иногда, но честная, без капли фальши, без ужимок и капризов, она настолько противоречила всем представлениям о женском племени, что Андрей растерялся.
-Откуда ты такая? – однажды спросил он ее. – Ты странная, очень странная…
-Я с того берега,- пожала плечами Аня, повернувшись и смело глядя в лицо парню. – Уж, какая есть, спасибо маме и папе. А что тебя смущает?
— Ну, если в общих чертах, то ты настоящая. Слишком. Так не бывает!
Он поцеловал ее только через полгода знакомства, неловко ткнулся в губы, как будто никогда этого не делал.
А потом узнал, что Аня вполне себе обычная, наполненная всей той красотой женщины, что можно познать только ночью…
…Они поженились зимой. Аня ни минуты не раздумывала, когда Андрей сделал ей предложение, просто кивнула и пошла варить кофе…
…А в это время Тамара проживала свою, отдельную, «с перспективами», жизнь, искала, за кого бы выйти замуж.
-Тамара, вы прекрасны! – женщина приняла букет из рук старшего коллеги и улыбнулась. – Ну, восьмого марта все женщины прекрасны. И тут не поймешь, либо все мужчины сговорились и врут, либо фея трудится, не покладая рук над каждой из нас накануне.
И рассмеялась своей шутке, дерзко глядя в глаза стоящему перед ней мужчине.
-О, вам не нужна никакая фея! Вы очаровательны. Я давно наблюдал за вами и понял, что даже после целого рабочего дня, когда все остальные превращаются в тени, вы одна остаетесь красавицей. Вами можно любоваться бесконечно!
Они медленно топтались по полу, подчиняясь медленному ритму музыки.
-А, давайте уйдем! – Тамара прищурилась. – Этот корпоратив и без нас закончится. Я хочу погулять, Юрий Стапанович!
Сначала они катились по вечернему городу, потом он пригласил Тамару в ресторан, а утром она проснулась уже в его большой квартире, хорошо обставленной, со вкусом и знанием современных стилей.
О, да! Этот мужчина может предложить многое! На него стоит обратить внимание! А разница в возрасте – это даже плюс, он лучше, чем сопливые юнцы, что цепляются к Тамаре, стоит выйти на улицу.
Тамара старалась, приручала, манила, ласкала. И дождалась – Юра сделал ей предложение, которое она с радостью приняла.
-Тома, я хотел бы… Я думаю, нам пора подумать о ребенке, — неуверенно глядя на жену, сказал однажды утром Юрий Степанович.
-Да, но, давай, чуть позже. У меня сейчас много работы, я просто не вижу себя беременной. Ну, никак!
Поцеловала его, обещала в обед забежать к нему в кабинет, вместе сходить в кафе, и умчалась.
Но Юра не отставал.
-Тома, тебе нужно стать мамой! Это нормально, закономерно, подари мне, наконец, наследника! – его голос был уже не так ласков, как раньше. – Что ты так смотришь? Ты молодая баба, мы живем уже полтора года вместе, и ты никак не беременеешь. Надо провериться, надо что-то с этим делать! Я хочу семью.
-У тебя есть семья! – Тамара нахмурилась. – А если я не хочу, тогда что? Не хочу я ребенка. Ты об этом не говорил со мной, когда женился. Сам виноват!
Она бросила тарелки в раковину и ушла.
-Вернись! Вернись и поговори со мной! – скомандовал муж, но она даже не оглянулась.
Уже вечером, перед сном, когда Тамара гордо улеглась спать на диване в гостиной, он наклонился и, поцеловав жену, прошептал:
-Хочешь карьеру? Работать хочешь? Роди, и я не помешаю тебе корчить из себя врача. Если я подключу свои связи, никакой главврач тебя не спасет. Ты ведь и с ним романчик крутила? А? Подумай, в общем. Спокойной ночи!…
Не дождавшись извинений жены, Юра перешел тогда от слов к действиям. Тамару стали реже ставить на операции, интересные случаи отдавать другим коллегам, приостановили защиту ее диссертации, усмотрев там много недочетов.
Тамара сдалась. Ну, что такого?! Родит, наймет няньку, подумаешь!
Но не получалось. Врачи разводили руками, не находя причин бесплодия. Тамара категорически отказалась от ЭКО, решив не заморачиваться этими пустыми вопросами.
-Юра, я, правда, стараюсь, мы с тобой стараемся. У тебя все хорошо, у меня тоже. Но, значит, не судьба! – она робко подняла на мужа глаза — серебряно-серые, с бирюзовыми прожилками, холодные озера.
-Все вы такие! – он вдруг вскочил и схватил женщину за руку. – Все! Порченые все! Зачем вы тогда нужны, бабы!? Вы рожать должны, это ваше предназначение! – и сжал ее лицо своими сильными руками. – Слышишь ты!
Она испуганно закивала.
Юрий бросил ее на пол, потом велел собрать свои вещи и уйти.
-Вон! Я сказал, вон пошла! Порченые все!
Он еще долго кричал, ходя по комнате, коря, на чем свет стоит, весь женский род…
Тамару уволили через месяц. Якобы поступила жалоба, Тома оказалась виноватой, было принято решение избавиться от нехорошего сотрудника…
А река, проносясь под старым мостом, в родном, на два рукава, городишке, все также спешила, крутила водовороты, уже зная, что Тамара скоро вернется к ней…
… — Андрюша! Андрей! – Аня стояла над мужем и трясла будильник. – Ты опоздаешь на работу, Андрей!
-Да… Сейчас… — он зевнул и, потянувшись, схватил жену за талию, стараясь уложить рядом с собой.
-Нет, там Ирка проснулась, кашу ждет! Не дразни! – Аня зажмурилась, поцеловала сонного Андрея и убежала на кухню.
-Ладно, каша, так каша! – резко сев, сказал он сам себе и босиком пошел умываться.
Было хорошо. Все было так хорошо! Аня, уютная, родная, в халате и с гулькой на голове, кормила дочь. Та таращила на отца большие, карие глазенки и щеголяла двумя первыми зубами, словно маленький кролик. С улицы приятно тянуло городскими, острыми ароматами. Хорошо…
-Ань, давай в воскресенье на речку поедем. Ты как?
Женщина, прикинув что-то в уме, согласно кивнула.
-Ладно. Я тогда все в субботу сделаю, успеем! Ира, кушай, ну, пожалуйста!
И дочь послушно раскрыла рот…
…Андрей наделал из пенопласта корабликов и теперь показывал дочери, как они быстро уплывают далеко вперед, беснуются в быстром течении, прячутся под водой, а потом снова победно выныривают, сияя на солнце крашеными боками…
…И как будто тот же песок, те же коряги под водой топорщат ветки-пальцы, стараясь ухватить за ногу, небо, также упав однажды в смолисто-тягучую воду, барахтается там, дробясь на мелкие осколки, но все уже по-другому.
Теперь Андрей совсем другой, он рядом с Аней, есть и маленькая Иринка. И смешным кажется его увлечение Тамарой, его глупое признание. Нет! Все же хорошо, что она тогда отказалась выходить за него!…
…-Вот так встреча! – Тома окликнула его в коридоре. – Мы как будто преследуем друг друга! Ты ту давно работаешь? Я и не знала, что ты вернулся домой.
Мужчина удивленно вскинул брови.
-Тома? Привет. Я тут… Давно. А ты какими судьбами?
-Вернулась, сняла квартиру, на работу берут к вам. Как думаешь, соглашаться? Ты мне здесь все покажи, а то я в коридорах запуталась!
И взяла его за локоть, увлекая за собой.
Она что-то лепетала, смеялась, а он вспомнил, как тогда, на лестнице, под Новый Год, она рассказывала, что просто нужно пользоваться друг другом…
-Том, извини, — он отстранился. – Мне пора. Операция.
-Да? Ладно, позже увидимся!
И увиделись. Каждый день она мелькала перед ним, просила помочь, что-то спрашивала, рассказывала о своей жизни.
-Ты женат? Да? Понятно… — она отвернулась. – Удачно?
-Да. У меня прекрасная семья. Дочка растет.
-А вот мне не повезло, — Тамара горько вздохнула.
-Что случилось?
-Я вышла замуж за тирана, понимаешь! Он бил меня! Хотел детей, а не получалось, считал меня виноватой. Потом выгнал, сделал так, чтобы и с работы уволили. Надо было мне за тебя выходить тогда…
Тома допила кофе.
Андрей пожал плечами.
-Извини, мне пора! Сочувствую, что так с мужем получилось! Все у тебя будет хорошо.
-Да, ты же теперь рядом! – улыбнулась она…
…Инфекция давно бродила по городу, примеривалась, хватала одного и утаскивала в мир бредового полусна, сотрясая тело холодной дрожью, потом выходила за другим.
Андрей почувствовал, что заболевает, но пока никому ничего не стал говорить. И так половина сотрудников ушла на больничный. Мужчина постоянно пил горячий чай, глотал аскорбинку и мерил температуру.
Зайдя в ординаторскую, мужчина снял халат, сел за стол и плеснул в чашку воды. Он жадно выпил, налил еще, но горло все сохло, требуя влаги.
-Тамара, принеси-ка мне градусник, сходи к девочкам на пост, пожалуйста! – обратился он к замершей на диванчике женщине.
Та дернулась, приподняла голову и, кивнув, зашагала к двери. Лампа в коридоре моргала, словно насмехаясь. Уборщица лила хлорную, резко пахнущую воду на кафель и старательно размазывала ее по полу. В открытую форточку влетали снежинки, садились на подоконник, на цветы в горшках, на чьи-то забытые очки и пропадали, навсегда растворяясь в эфире больничных этажей.
-Галь, дай градусник, — Тамара потрепала по плечу дежурную медсестру.
-Кому? У кого температура? Всех вроде обежала, все нормально было!
-Андрей Петрович просит.
-Типун тебе на язык! Заболел?! На, вот, держи, самый точный!
Дежурная перекрестилась и протянула коллеге инструмент.
…-Андрюш, — Тамара положила добычу на стол. – Галка сказала, самый точный. Я говорила, не надо тебе здесь быть! Не надо!… Андрюш, чем помочь?
Она попыталась потрогать его лоб, наклонившись так, что волосы рассыпались по плечам темными змеями.
-Ты помолчишь хотя бы пять минут?! – рыкнул на нее Андрей и, оттолкнув коллегу, сунул градусник в подмышку.
Перед глазами все крутилось, в ушах гудело. Действительно, зря он вышел сегодня на работу. Тем более, что вирус давно ходил по городу. Но врачей не хватает, что тут поделаешь…
-Ну, что там? – Тамара лениво повернула голову. – Андрюш, сколько?
Тот, щурясь, посмотрел на ртутный столбик.
-Тридцать девять. Все, я пошел.
-Подожди, дай я тоже померяю.
Тамара, хлебнув чай из стакана, забрала у коллеги градусник.
-Если мы оба, то надо смену пораньше вызывать. Звони.
-Я Пашке написал, Виталику тоже. Оба ответили, что скоро приедут.
Тамара скривилась. Голова болела жутко, таблетки она принимать не решилась.
-Ладно, ждем. Главному надо позвонить…
-Сам-то доедешь?
-Да. А там Анька знает, что делать, если что…
-Да… Аня… Как вы там вообще?
-Да нормально, только дочку не хочу заразить.
-Можешь пока пожить у меня, ну, карантин устроим? – Тамара улыбнулась.
-Хватит ерунду говорить, Том! Оставь прошлое в прошлом!
…Андрей Петрович, трясясь от озноба, тихо, чтобы не разбудить жену, вошел в квартиру, защелкнул замок и сел на пол.
-И зачем Тамара приехала обратно, в их город? Зачем снова и снова напоминает о прошлом?… – мысли кружились, то проваливаясь куда-то в горячую тишину, то вновь разлетались по голове сварливыми галками.
Аня выскочила в ночной рубашке, метнулась в прихожую, потом за чемоданчиком с лекарствами.
Андрей давно научил жену делать уколы. Он плохо переносил высокую температуру, приходилось колоть лекарства.
Аня ловко набрала жидкость, выпустила пузырьки воздуха и ввела иглу в тело мужа.
-Ну, Андрюша, я тебя не дотащу до кровати, вставай! – она хлопала мужа по щекам, гладила своими холодными от нервов руками.
-Иду, иду… И зачем она вообще приехала?
-Кто, кто приехал? – Аня замерла.
-Никто, извини, бред какой-то…
… Тамара проснулась поздно. Ей было плохо, очень-очень плохо.
И еще эта тошнота… Она подкатывала к горлу, заставляла сглатывать, уходила, а потом подкатывала вновь.
Еще неделю назад, только обустроившись на новой квартире, Тамара поняла, что что-то не так. Перебрав в голое все возможные диагнозы, благо, медицинское образование давало большой полет для фантазии, Тома решила начать с самого смешного.
Тест валялся в шкафчике, купленный когда-то давным-давно, еще во время ее замужества, срок годности давно вышел, ну, да ладно, все равно будет «мимо». Но, как известно, висящее ружье должно выстрелить. И выстрелило…
Озадаченная результатом, Тамара в выходной съездила через мост, на другой конец города, на УЗИ, подальше от знакомых, от Андрея и новых коллег.
-Беременность у вас, есть небольшой тонус. На учет уже встали?
Тамара усмехнулась и помотала головой.
-Да что вы, какая беременность? Не могу я, уж, сколько врачей обошла! — уговаривала она то ли врача, то ли сама себя. – Столько с мужем пытались, ни одного раза не получалось. А теперь…
Узист, заполнив все бумаги и выдав их женщине, пожала плечами:
-Значит, так нужно, значит, сейчас самое подходящее время. Берегите этого ребенка… Мужа обрадуйте!
-Да… Конечно…
Выйдя из медицинского центра, Тамара вздохнула и в задумчивости побрела по тротуару.
Юра хотел ребенка, Юра, а не она! Теперь он ее выгнал, а ребенок есть… Можно, конечно, позвонить ему, сказать, но возвращаться к бывшему мужу Тамара не собиралась, поэтому отрицательно покачала головой и сбросила звонок.
Тома уже записалась на прием в Консультацию, хотела попроситься на аборт, но не успела, подцепив этот проклятый вирус! Жалко, теперь придется ждать выздоровления. Хотя… Большая температура и антибиотики могут сами решить все вопросы…
…Тамара лежала на диване, накрывшись пледом, и держала в руках телефон.
Живот болел все сильнее. Она потерпит чуть-чуть, но, если не пройдет, вызовет Скорую. О ребенке-то речи и не идет, ей бы самой выкарабкаться.
…Больница была переполнена. Тому положили на последнюю свободную койку, обещали скоро прийти, взять анализы.
Тамара лежала, отвернувшись к стенке, в висках стучало. Накрывшись одеялом, женщина постаралась уснуть.
…И снова она, глупая, молодая, лежит на песке, рядом плещет о берег река, стрижи плетут в небе сетки черных крыльев, кузнечик, ловко пристроившись на травинке, громко стрекочет над самым ухом. А еще рядом сидит Андрей. С ним так хорошо, спокойно, он только что вытащил ее из воды и теперь отчитывает за легкомыслие…
-Вот бы ребенок был его! – мелькнула мысль. – Тогда бы стоило за него бороться…
-Тамара! Тамара Федоровна! Просыпаемся!
Наступило утро, Женщину отправили на УЗИ.
-Ничего, мамочка! Выходим, все будет хорошо! – уверенно сказал врач. – Вас пока нельзя навещать, но скажите, чтобы принесли халат. У нас холодно.
…-Андрей, привет, это я, — Тома задумчиво вздохнула. – Как ты себя чувствуешь?
-Нормально. Я слышал, ты в больнице. Да еще в акушерском отделении. Это что-то новенькое! Ты же говорила ,что не получается.
-Да, я как раз хотела с тобой поговорить, понимаешь, мы развелись, а тут беременность. Но я не хочу этого ребенка.
Она заплакала.
-Почему? – спокойно спросил Андрей.
-Я…Зачем он мне? Да еще и от такого мужчины. Я не хочу ломать себе жизнь, не хочу терять работу, квалификацию.
-Действительно, — мужчина откашлялся. – Его же нельзя будет использовать, ну, ребенка… Так ты говорила, кажется?
-Андрюш, зря ты так! Я тогда была глупая, я наговорила тебе ерунды! Забудь ты уже это, лучше скажи, что мне делать!
На том конце провода помолчали.
-Знаешь, я привык спасать жизни, уж, прости за пафосность. А вот быть палачом я не нанимался. Реши сама. Ты прекрасный врач, умная, взрослая женщина. Подумай, взвесь все.
-Да ты моралист! Я-то считала тебя другом, а оно вот как вышло! Думаешь, ты самый правильный? А мне какого сейчас? Мне как жить дальше?!
-Извини, Тома. Я не могу больше говорить, устал. Выздоравливай и уходи в декрет. Наладится всё! Сейчас просто отдыхай. Пока!…
На следующий день Аня принесла для Тамары передачу – халат, теплые носки, кое-что из одежды. И записку от Андрея.
« Тамара, брось заниматься ерундой! Выздоравливай и спокойно рожай! Будет девчонка – будет такая же красавица, как ты!»…
Женщина улыбнулась и закрыла глаза. Андрей все еще ее друг. Друг, каких мало!…
…Тома родила, не доходив до срока несколько недель. Девочка была здоровая, оручая, успокаивалась только на руках у матери и Андрея. Его-то и попросила Тома стать крестным отцом для малышки…
…И снова текла река, поглаживая бока двух берегов, снова катер плескал на берег языкастую, шумную волну. И все было хорошо…
Юрий Петрович недавно узнал, что у него есть дочь, что бывшая жена ждет алименты и возвращаться к нему не собирается. Новость о ребенке, вопреки ожиданиям, Юру почему-то не обрадовала, стянув тугим узлом лишних обязательств. У него были уже совсем другие планы…
