В коридоре городского ЗАГСа народу было мало — будний день. В основном, на убогих текстильных креслах и школьных стульчиках разместились те, кто пришёл получить выписку, дубликат утерянных документов о смерти родственника, или, как господин и госпожа Ладаевы, за свидетельством о разводе.
Олег Ладаев считался успешным бизнесменом, был доктором экономических наук, коллекционером разнообразных регалий и наград, а теперь стал ещё и завидным женихом. Он сидел на некотором отдалении от бывшей своей жены, Елены Максимовны.
Она держалась молодцом, что в общем, было неудивительно. Семейная жизнь и её начинала тяготить, как разъяснил ей буквально за несколько дней до развода дорогой психолог, нанятый Олегом. К тому же, было приятно, что бывший муж оставил ей квартиру и дачу.
Жаль, конечно, что небольшую, но такую уютную квартирку в Париже он решил оставить себе, тем более, что в Париже учился и жил их старший сын Руслан. Квартиру, по мнению матери, было бы уместно оставить ему, но, спасибо и на том, что и так осталось. Чем больше хозяйство, тем тяжелее его содержать, успокаивала себя Елена Максимовна, а Руслан, мальчик неглупый, с прекрасным образованием, ещё найдёт своё место в жизни, а пока поживёт и в кампусе.
И всё же ей было очень интересно взглянуть на разлучницу. Про себя она называла её «сикухой», так как по слухам, та была молода и только. Её возмутительная молодость — вот то, из-за чего всегда рассудительный и такой разумный Олег Мустафаевич враз поглупел и размяк, потеряв страх перед крушением налаженного за долгие годы быта.
Он прятал «свою музу» на той самой Парижской квартирке, с уютной пекарней на первом этаже. И даже сейчас беспокойно поглядывал на часы, прикидывая, во сколько сможет вылететь обратно, к своей Оксе. Кстати, это она настояла, чтобы простонародное Оксана сократить до стильной «Оксы». Девушка не хотела никаких ассоциаций со своим прошлым.
Наконец, серая мышка, работница ЗАГСа, вынесла гербовое свидетельство о разводе. Одно на двоих.
— Погодите! Но мне тоже необходим экземпляр! — возмутился господин Ладаев, наблюдая, как вожделенная грамота исчезает в деловой папке его бывшей супруги.
— Так сделайте копию, мужчина! — мышь махнула сухой лапкой в сторону стойки, где стояла копировальная техника. Там выстроилась небольшая, но очередь. Медленно выдохнув, Олег пошёл туда. Вскоре к нему подошла бывшая супруга.
— Ладно уж, возьми себе. Я понятия не имею, где мне может потребоваться эта бумага! — сказала она, извлекая свидетельство о разводе и вручая ему.
— Спасибо, спасибо доро… Леночка, — он принял бумагу и поцеловал руку, вручившую её.
— Да ладно уж, — сказала она, убирая руку, — обойдёмся без церемоний. Я только хотела просить тебя… приходи к Юрке в моё отсутствие. Не желаю тебя больше видеть.
И она, изобразив на лице что-то вроде улыбки, пошла к выходу.
Проводив её взглядом, Олег аккуратно сложил свидетельство в портфель и помчался в аэропорт. В самолёте он спал, сказалось напряжение последних дней. Ему снилось, что Окса, давно обещавшая подарить ему дочурку, обещание сдержала. Он держал малышку на руках и был счастлив. Впереди у него была новая жизнь, новая семья, новые планы. От открывающихся перед ним перспектив захватывало дух.
Он остановил такси на Рю де Сент Антони, купил роскошный букет роз и направился в своё гнёздышко, пропитанное запахом хлеба, кофе и ванили.
Любимая не спешила открывать, и Олег, поставив на пол вещи, полез за своим ключом. Дверь напротив, скрипнув, слегка приоткрылась, и оттуда на него уставился чёрный беспокойный глаз.
— Бонсуар! — нарочито громко гаркнул Олег.
— Здравствуйте, — сказал человечек и немного подумав, добавил, — месье, — и затворил дверь, не дожидаясь, пока Олег откроет свою.
— Окса, девочка моя! Почему не открываешь? Выбрала, надеюсь, свадебное платье? — крикнул Олег, шагнув в квартиру, ставя сумки, — что же ты меня не встречаешь?
Вдруг послышался странный звук, словно застегнули молнию. Через мгновение из комнаты вышел здоровенный афрофранцуз, и не обращая никакого внимания на Олега, направился к выходу.
— Что вы делаете в моей квартире? — опешив, спросил его Олег по-русски.
Негр поднял на него красные, как у буйвола, глаза, и губы его расползлись в улыбке, обнажив белоснежные крепкие зубы. Он показал Олегу большой палец вверх, похлопал его по плечу и скрылся за дверью.
Олег Мусафаевич на негнущихся ногах прошёл в комнату. Окса сидела на диване, и икала. На ней была дурацкая юбка, которую обычно носят школьницы, а изо рта торчала пластиковая палочка от леденца.
— Может быть объяснишь мне, что тут происходит? — бледнея от унижения, заорал Олег, пнув яркие стринги, в которые он случайно наступил.
Он взял девушку за подбородок, и увидел, что глаза его музы абсолютно пусты — стало ясно, что толку от неё не добиться, во всяком случае сейчас. Чертыхнувшись, он набрал номер консьержа.
Мьсе Луи явился с ящичком инструментов, и меняя замок, то и дело бросал на Олега сочувственные взгляды. Французский Олега не позволял ему задавать вопросы, которые хотелось задать, но тут он вспомнил про человечка, живущего напротив. Он протиснулся между консьержем и стеной и постучал в дверь соседа.
Человечек открыл сразу же, словно ждал сигнала.
— Я должен был сразу сказать вам, — опустил он свой тяжёлый нос себе на грудь.
— Что сказать?
— Ну, что особа, которую вы здесь поселили, привечает этих, этих… с другой стороны, поймите, это не моё дело и я не счёл нужным…
Олег подошёл ближе, и человечек благоразумно сделал шаг назад и прикрыл дверь, звякнув цепочкой.
— И.. как давно она их «привечает»? Нет, я поверить не могу, что Окса такая дура, чтобы перед моим прибытием принимать какого-то нигера! Здесь что-то нечисто! — схватился за голову Олег.
— Я так и знал, что вы не поверите. Хорошо, что ничего не сообщил вам, не то, вы бы задали мне трёпку! — заохал человечек и прикрыл дверь.
— Эй! Эй! — тотчас забарабанил по ней Олег, — я … верю вам. Расскажите мне всё, что видели.
Дверь приоткрылась.
— А и рассказывать нечего, дорогой месье. Гости здесь были частым явлением. Сочувствую вам, у самого дочь, представляю как это должно быть.. неприятно.
— А что же этот? Как пропускал? — внезапно осенило Ладаева и он кивнул на консьержа, который закончив работу, собирал свои инструменты в чемоданчик.
— О, каждый тайный визит обходится визитёру в десять евро. Так что, месье Луи не в накладе! — хихикая, человечек закрыл дверь и прошаркал на кухню, где с чашкой кофе его ждал молодой человек.
— Ну что, он ничего не заподозрил? — спросил он, делая маленький глоточек кофе.
— Сомнения у него были, но прошли, — потирая руки, сказал хозяин, думаю, что теперь он выгонит эту девку, и ты сможешь вернуться в квартиру.
— Мне не нужно, чтобы выгнал! — зло бросил молодой человек, стукнув ребром ладони по столу так, что стоявшие на нём чашки с блюдцами подскочили, — потому, что после, он может квартиру продать, сдать, подарить любой другой шалаве… кому угодно, лишь бы не родному сыну!
— И всё же, я думаю…
— Меня не интересует, что ты думаешь, я плачу тебе не за это. Звони Арно, пусть всё оформит так, чтобы моего старика посадили. Плачу двойной тариф.
Сказанное человечку не понравилось, но он не имел ни сил, ни желания спорить со своим гостем. Вздохнув, он накинул свой полинялый пиджачок и направился в бар, где обычно можно было найти Арно — того самого бандита, покинувшего квартиру Олега всего час назад.
Рассчитавшись с консьержем и закрыв за ним дверь, Олег вернулся к Оксе.
— Ну, и зачем это всё, скажи? Зачем я развёлся? — спросил он не то её, не то сам себя, — в общем, так: приходи в себя и убирайся к своему губастому приятелю, поняла?
— Какому… губастому… — слабо произнесла Окса. Она начинала отходить, видимая ей картинка вибрировала и никак не хотела остановиться.
— Это ты мне объясни, какому. Какого вообще?! Впрочем, не надо ничего объяснять. Просто уходи.
— Куда? — спросила Окса, пытаясь сфокусировать на нём взгляд, — я пила кофе внизу. Купила твоих любимых круассанов. Я ждала тебя… а потом вот и ты, но я не думала, что ты.. так быстро.
— Не думала! А ты попробуй, хоть иногда! — он посмотрел на свою музу, которая вдруг показалась ему до жути глупой и посредственной, — ладно, давай спать, а завтра порешаем, что к чему, — сказал он, и провалился в сон.
— Месье Ладае, месье Ладае! — тряс его за плечо консьерж, — комиссар хочет задать вам свои вопросы! Проснитесь, месье Ладае!
Приоткрыв один глаз, Олег подскочил на диване. Вокруг его постели стояли люди, среди которых он знал только консьержа, соседа напротив и мадам Линнер, хозяйку домашней пекарни с первого этажа. Так же в комнате было двое жандармов и усталая понурая дама — переводчица.
— Кто вы? Как вы сюда попали? — протирая глаза, не мог сообразить Олег.
— Вам предъявлено обвинение, — безразлично сказала переводчик.
— В чём меня обвиняют? — глухо отозвался он.
— Пока что в покушении на убийство, — пожала та сухими плечами.
— Как вы сказали? Где Окса?
— Вы имеете ввиду мадемуазель Костюк? Её отправили в госпиталь, состояние тяжёлое, отравление веществами, которые, предположительно, дали ей вы, — переводчица брезгливо передернула плечами, — итак, сейчас комиссар задаст вам вопросы. Прошу вас, комиссар.
Комиссару было всё ясно, как божий день. Этот русский месье поселил в Париже свою «пти шери», а затем приревновал и … захотел убить. Такое происходит сплошь и рядом, правда убийцами чаще всего выступают беженцы с ближнего Востока, которые не могут простить своим французским подружкам их лёгкий нрав. И они используют нож, а не яд. А так, всё тоже самое!
— Я не убивал, это здоровущий негр, то есть афрофранцуз, который был тут вчера, его вы допросили? — кипятился Олег. Следователь сопоставлял что-то в уме, качал головой, и улыбка его Олегу совсем не нравилась.
К его изумлению, против него свидетельствовали все, кого он знал. Особенно поразила его старушка Линнер из пекарни, заявившая, что она не раз слышала, как месье Ладаев в порыве ревности угрожал своей девушке.
— Всё врёшь, старая ведьма! Окса пила кофе в твоей пекарне! Это ты её отравила! — задохнулся Олег, вскочив, но удар резиновой дубинки вновь усадил его на место. И он сник.
Его бывшая возлюбленная, оправившись, скрылась в неизвестном направлении, и ни разу не навестила его.
***
Уже находясь в тюрьме, Олег увидел репортаж о том, как в одном из баров произошла потасовка, в результате которой был убит его сын Руслан. Потом на экране всплыло лицо предполагаемого убийцы и Олег сразу же опознал его белозубую улыбку.
— О-ля-ля! Да это же бешеный Арно! — присвистнул сокамерник Олега,— ему человека подрезать, что тебе помочиться! Не иначе, как тот бедолага не рассчитался с ним за грязную работу!
Через два дня Олега позвали в комнату свиданий. Он сразу узнал бывшую жену, Елену, и чуть не заскрипел зубами от охватившего его чувства безысходности. Надо было оставить, всё как есть. А он размечтался прожить вторую жизнь! Вот она, его Лена, почти не изменилась с того дня, когда они виделись в последний раз. Разве что седых волос прибавилось.
— Ты всё знаешь? Наш мальчик мёртв! — сообщила она, не поздоровавшись.
Он кивнул, избегая смотреть ей в глаза.
— Руслан связался не с теми людьми, мать.
— Если бы ты не лишил его своей поддержки, он бы никогда…
— Лена! Лена… — сказал он, как можно мягче, уважая её горе, — у Русика было всё, чтобы начать самостоятельную жизнь, но он свернул не туда.
— А ты? Ты куда свернул? Почему ты в тюрьме? Что же твоя сикуха не приходит? Вы поженились, можно поздравить?
— Нет, — он покачал головой, — я уничтожен, понимаешь? Раздавлен. Всё, что я сделал в жизни, всё, в чём видел суть своего существования, пошло прахом, Лена!
Охранник, жевал жвачку с интересом наблюдая, как двое русских, не сговариваясь, прильнули к стеклу, каждый со своей стороны, и беззвучно застыли.
— Ты береги себя, Олег, — очнулась, наконец, Елена, — как освободишься, обязательно приезжай к нам. Юрка постоянно о тебе спрашивает.
Ей было жаль бывшего мужа. Всё же они прожили вместе двадцать пять лет. Уходя, она ещё раз обернулась. Олег стоял, так и держа распростёртую ладонь на стекле, и смотрел, как смотрят вслед навсегда уходящему кораблю.
— Прощай, Елена! Будь счастлива, обними за меня Юрку. Передай, что папа его очень любит! — крикнул он, улыбаясь сквозь слёзы.
В аэропорту, Елена услышала свою фамилию по громкой связи. Её просили подойти на стойку регистрации. Там ей сообщили, что её муж, Ладаев Олег Мустафаевич умер в тюремном госпитале от сердечной недостаточности. Теперь ей предстояло оплатить услуги, связанные с его погребением. Денег у неё не было — всё ушло на похороны погибшего сына.
— Мы уж полгода, как разведены, — пыталась Елена объяснить миловидной девушке за стойкой. Но, позже, когда ей выдали вещи покойного, среди которых был и его портфель, она поняла, что Олег так и не успел достать документ, свидетельствующий о разводе.
