Машка ехала на учёбу из своего посёлка в город. Езды было всего около пятнадцати минут, Лужки практически примыкали к райцентру.
После школы девушка поступила в училище и ездила каждый день на занятия и обратно. Учёба ей нравилась. Ещё нравилось бывать в ежедневно в городе, можно было пойти в любой магазин, или в кинотеатр, но Машка торопилась домой. Она спешила именно на предпоследний автобус, на котором возвращался с работы и её сосед Семён.
Девушка была влюблена. Семён недавно пришёл из армии и сразу устроился на завод. Виделись они не часто, хотя были соседями. Маша сгорала от желания хотя бы мимолётной встречи. Семён и знать не знал, что по нему сохнет эта худышка с большими зелёными глазами. А она страшно стеснялась своей худобы, невысокого роста, и не решалась даже подать вида, что парень ей нравится.
Соседство сыграло плохую роль. Семён не обращал внимания на Машку ни до армии, когда она была совсем девчонкой, ни после. Он только кивал при встрече и более ничего. Маша стала возвращаться на одном автобусе из города, чтобы хоть парой слов перекинуться с Семёном. Иногда ей даже удавалось сесть с ним рядом. Это было счастьем. Они почти не говорили, но касались бок о бок, и сердце девушки замирало…
Не зная, что и делать, Маша решилась на отчаянный шаг. Она написала Семёну письмо с признанием, подписавшись чужим именем — Эльвира. Это имя казалось ей интеллигентным, звучным и загадочным, не то, что простое, деревенское, её. Конверт она бросила в почтовый ящик в городе, подписав только имя и фамилию получателя, потому что больше Семёнов Петровых в селе не было, и она была уверена, что почтальон, знавший всех поимённо, доставит письмо без труда.
Так и получилось. Семён получил письмо, в котором городская девушка Эльвира рассказала ему, что видела его фото у своей однокурсницы по училищу, и Семён ей очень понравился. Якобы поэтому девушка решилась написать, потому что не знала, как ещё им встретиться.
У Маши была фотография Семёна, которая была сделана на его проводах в армию. Её она выпросила у матери Сени, и хранила у себя в комнате на тумбочке.
— И чего ты на него пялишься, глупая? Рано тебе о парнях ещё думать. Учись, — поначалу ругалась мать Маши, но девушка ничего не говорила, лишь улыбалась. И мать перестала ей докучать, надеясь, что почти детская влюблённость её дочки сама скоро пройдёт.
Теперь Маша писала несколько раз в неделю. Она просила ответить ей до востребования, и предлагала дружескую переписку, чтобы лучше узнать друг друга. Письма получала её знакомая Эльвира, с которой они учились вместе. Только её Маша посвятила в свой план обольщения и просила не выдавать тайную любовь никому.
К удивлению девушек, через неделю пришёл ответ от Семёна. Он коротко написал, что заочно не видит смысла переписываться и не верит в такую «письменную» дружбу, а тем более любовь. Поэтому предлагал для начала выслать Эльвире свою фотографию, раз его фото она уже видела.
Машка была расстроена. Она и так втянулась во враньё, а тут ей предстояло ещё и придумать что-то с фотографией. Но чтобы не терять переписку, она отделалась обещанием. А сама писала романтические письма, рассказывая о том, что внешность не так и важна, а главное – тепло, доброта и высокие отношения.
Семён долго не отвечал на это её письмо и Маша приуныла, но каждый день, кроме выходных, она ехала рядом с ним в автобусе, еле дыша, и боясь лишний раз взглянуть на него, чтобы не выдать свою влюблённость.
Однажды он сел сам рядом с ней, и она покраснела от неожиданности.
— Ты ведь в училище занимаешься? Да? – спросил он.
Она кивнула и отвернулась к окну.
— Есть там у тебя такая знакомая — Эльвира? — снова спросил он, глядя на смутившуюся девушку.
Маша помедлила и утвердительно кивнула. Сердце её билось так, будто сейчас выпрыгнет. А Семён продолжал расспрашивать.
— Это ты ей показала мою фотку?
Маша могла только кивнуть.
— Эй, ты чего как китайский божок, всё киваешь и молчишь? – засмеялся вдруг Семён, — так что она из себя представляет, эта девушка?
— Да так… ничего особенного, — пересохшими губами ответила Маша, — обычная, ростом как я…
— А зачем ты ей показала мою фотку? – недовольно спросил Семён.
— Сама не знаю, так вышло, — чуть не плача, еле слышно ответила девушка.
Семён внимательно посмотрел на Машу и замолчал. Автобус подошёл к их остановке, они вышли и направились к дому. Маша была напугана расспросом, корила себя мысленно на чём свет стоит за свою безумную затею. От волнения её ноги подкашивались, и она чуть не упала на узкой тропинке. Семён едва успел подхватить её под руки.
Тут Маша пролепетала, что скажет Эльвире, чтобы та не писала ему больше, и что Эльвира со своими дурацкими письмами конечно, полная дура.
— Ты знаешь про её письма? – удивился он.
— Да… — промямлила Маша, — она же спрашивала о тебе. И потом – в посёлке ничего не скроешь, а мы соседи…
Глаза её наполнились слезами, она готова была провалиться сквозь землю от стыда. Ей показалось, что Семён начинает догадываться, кто такая Эльвира. А он спросил:
— А что же ты плачешь? Тебе её жалко?
— Да ногу я сейчас подвернула, — Маша начала хромать, медленно шагая к дому. Степан взял её под руку и довёл до самой калитки.
— Ты это… Ничего ей не говори, не надо обижать девушку, — сказал он Маше у её дома, — и вообще я сам разберусь. Не надо тебя вмешивать. Хорошо? Только больше никому меня не сватай. Я сам решу с кем мне дружить и кого любить. Поняла?
— Разберёшься? Как? Впрочем, ладно. Поняла… — она пошла к дому, а он ещё раз посмотрел ей вслед. Маша поднималась по ступенькам крыльца и уже не хромала…
Шли выходные. А потом тянулись будни. Писем до востребования не было. Эльвира ходила на почту с Машей, напрасно ожидая письма.
— Ну, что, невеста, — уже подшучивала Эльвира, — может, хватит тебе ему врать и надеяться на что-то? Если невтерпёж, то сумей найти смелость и объясниться. Хотя я это не приветствую. Всё-таки парень должен первым шаг сделать, а так, получается, что ты навязываешься, а это нехорошо…
— Верно, Элечка, прости меня… Больше ходить сюда не надо, — всхлипнула Маша.
— Послушай. Да ты не вешай нос. Кругом столько парней. А ты на соседа пялишься. Не надоело уже? А ну-ка, накрасила глаза, губы и вперёд, поярче шарфик, и улыбайся, будто весь мир у твоих ног… — скомандовала Эльвира.
— Ты думаешь, так надо?
— Тебе это необходимо. С твоей суперзаниженной самооценкой, — ответила Эльвира, — чтобы завтра была с поднятым носом и новым имиджем! Я лично беру тебя на контроль.
На следующий день Маша постаралась. Она сделала лёгкий макияж, оделась в светлые тона и взяла у матери шёлковый палантин с зелёными и голубыми цветами.
— Доченька, что у вас там сегодня? Праздник, что ли? – поинтересовалась мать.
— Да, мама, что-то вроде того. Потом расскажу, а то бежать надо.
Маша вошла в аудиторию, и все ахнули. Эльвира осталась довольна, и не только она. Все девушки в группе одобрили новый вид Машки и поздравляли её с победой над собой.
— Вы что? С какой победой? – не понимала Машка.
— Так это же за километр было видно, что ты не уважала и не любила себя, — отвечали девушки, — а теперь ты другая. Влюбилась, что ли?
У Маши поднялось настроение. Она кивала всем, мол да, влюблена. И торопилась на автобус, как всегда.
В этот раз Семён сидел в автобусе рядом с молодой женщиной из посёлка, но как только вошла Маша, он посмотрел на неё, широко раскрыв глаза. Выйдя в посёлке из автобуса, Маша, не оглядываясь, пошла вперёд, но Семён быстро догнал её.
— В связи с чем такой приятный праздничный вид? — спросил он, разглядывая Машу, — ты сегодня необыкновенная…
— Ты угадал. Праздник! У меня сегодня праздник, Семён, — Маша широко улыбнулась. Она с удивлением отметила, что совершенно уверена в себе и даже больше, ей хочется смотреть на Семёна и шутить.
— Так что за праздник-то? – снова спросил он.
— Это очень личное. Как-нибудь расскажу…- рассмеялась Маша, поглядывая на Семёна.
— Уж не на свидание ли ты ходила? Может, влюбилась, а? – заглядывал в глаза Семён.
— Догадался ведь… А ты не шпионил за мной, часом? – снова засмеялась Маша.
— Понятно… — Семён ухмыльнулся и закусил губу. Он шёл рядом и ничего не говорил больше. А её сердце пело от радости.
Они дошли до своих домов, и он вдруг спросил:
— Тебе ещё нужна моя фотография? Можешь вернуть её, если не нужна…
— Могу вернуть, конечно, — растерялась Маша, — но пусть всё же останется, мы же соседи… На память.
— Тебе так идёт этот шарф, и почему ты его раньше не носила? – спросил Семён, поправляя на Маше сползший край длинного палантина.
Она не ожидала такой заботы, чуть вздохнула и невольно посмотрела на Семёна с такой нежностью, что он онемел на мгновение, а потом взял её за руку.
— Ты что? – еле прошептала Маша и опустила голову.
— Скажи Эльвире, чтобы не писала мне больше. Никогда. Мне другая нравится. Можешь так и передать… — прошептал он.
— Другая? Кто же? – голова у Маши кружилась, потому что она уже знала ответ. Семён смотрел на неё тепло и пронзительно, еле сдерживаясь, чтоб не поцеловать.
— Ну, ты ведь знаешь, видишь. Машка… Сумасшедшая. Фантазёрка… Иди ко мне.
Он притянул её к себе и обнял. Так они стояли, сгорая в объятиях, не решаясь пошевелиться, обжигая друг друга дыханием.
— Вот он, мой праздник, Семён…Это ты… — наконец прошептала она, — как долго я не решалась, как долго я тебя ждала. Ещё до армии, со школы… Веришь?
— Маленькая ты моя…Глупышка, — Семён поцеловал её в губы и снова крепко обнял.
Историю любви Маши знала только Эльвира. Больше о переписке не вспоминал даже Семён. Он не сказал и родителям, что письма были от Маши, чтобы не смущать свою невесту.
Весной молодая пара сыграла свадьбу. Свидетельницей со стороны невесты была Эльвира, невысокая худенькая девушка с выразительными карими глазами, которую сразу на торжестве приметил Сергей, двоюродный брат Семёна. Он не отходил от неё ни на шаг всю свадьбу…
Маша подмигивала подруге, а та загадочно улыбалась и снова шла танцевать с Серёжей. Но это уже совсем другая любовная история…
Елена Шаламонова
