Хорошее время лето! Одно то, что в эту нудную, скучную школу ходить не надо, уже хорошо! Артемка отучился пока только один год, и мысль о том, что надо еще много-много лет просыпаться утром рано, в любую погоду идти через дворы к серому зданию, навевала тоску. То ли дело летом, — тепло, светло, встал, когда захотел, особо не занимая себя одеванием и умыванием, выскочил на улицу, — и начинается бесконечный летний день!
Сейчас Артемка был в деревне, у бабушки Нади, куда его мама отвезла вскоре после начала каникул. Третье лето он у этой бабки гостит, и в прошлые года был еще маленьким, а теперь-то что, взрослый, школьник уже, во второй класс перешел! Бабушка была не совсем вроде бабушка, не мамина мама, а просто была замужем за маминым папой, которого Артема и не видел никогда. Как и своего папу. Одно время папой он называл дядю Колю, но потом и тот куда-то ушел.
Но в этих взрослых вопросах Артемка разбираться совсем не хотел! Маму свою он любил, а вот бабушку Надю не очень, как и она его, кажется. Прямо она ничего такого не говорила, но Артемка слышал иногда, как она ворчит сама с собой:
— Вот, умер, наследство оставил, доченьку свою шалавую… А она мне каждое лето теперь будет вот этот подарочек подкидывать, нянчись с ним, как будто дел мало.Своих не родила, так с чужими возись. А она там гулять будет, жизнь свою личную устраивать, замуж выходить… Выходи-выходи, я вон вышла, сколько лет света белого не видела, а потом умер, наследство мне оставил…
И так бесконечно. А Артемке и не надо, чтобы с ним кто-то нянчился и возился! И мама никуда его не подкинула, а отвезла на лето, потому что всех детей куда-то на лето отправляют. Хорошо, конечно, тем, кто с мамами едет куда-нибудь к морю, в теплые края… Но у Артемкиной мамы так не получается почему-то! Она же работает, мама, а вовсе не гуляет и замуж не выходит. Маму Артем любил, но спорить с бабкой по этому поводу не собирался, — он вообще мало с ней разговаривал. Хотя поговорить она любила, и заговорив, будто остановиться не могла. Встретится, например, с соседкой тетей Аней, начнет с ней говорить, а потом смотришь — тетя Аня уже ушла давно, а бабка Надя вроде и свои дела делает, а сама все говорит и говорит. И дома сама с собой любила говорить, вот такая бабка Надя. Она и с Артемкой говорила как со взрослым, это ему нравилось иногда, хотя и не всегда понятно было.
Матери Артема как-то не везло по жизни. Сначала вот мать ушла, но ее она даже и не помнила, потом Надя появилась. Нет, Надя, конечно, хорошая, немного своеобразная, конечно, но Катерину не обижала. Заменила ей мать, как родная была. А как уехала Катерина в город, так совсем недолго отец прожил.
Надя тогда уже пожилой была. На пенсии. Разница у них с отцом была приличная, причем Надя старше. Плакали они с Катериной сильно, но что же поделаешь.
А потом Артема мама вроде как замуж собралась. Даже к Наде провозила жениха. Ох, и не понравился жених бабке, но говорить ничего не стала. Катька взрослая уже, да и кто она ей такая, чтоб указывать.. А лучше бы указала. Жених вскоре испарился, оставив как память о себе-Артемку.
Мама всегда много работала, чтобы у них с Артемом все было. Но бабушка Надя говорила, что мать подкидывает ей Артема, чтобы личную жизнь устраивать. Он не знал, что такое личная жизнь, но, наверное, что-то очень важное, раз ему тут приходится целое лето быть.
Нет, он не в обиде был. Не особо интересно сидеть дома одному, и дожидаться, пока мама с работы придет. Здесь-то свобода. Только вот по маме он сильно скучал. Старался не показывать этого, но не всегда получалось.
Когда мама привезла Артемку в деревню, «на дачу», как она говорила, а сама, побыв денек, уехала, он даже поплакал немного. Бабка вроде как утешала:
— Ну что еще выдумал реветь, большой ведь! Оглянуться не успеешь, как лето пройдет и надо будет в город ехать, вот где плакать впору! Чего там хорошего, в городе-то твоем? Машины одни да дома, да в школу ходить надо, а здесь живи себе да живи.
В этих словах была своя правда, но вот если бы мама тоже осталась! Надо ведь и ей отдыхать. Но успокаивался Артем быстро, на самом деле, не девчонка же он. Тем более что начиналось лето и настоящие каникулы! И это было здорово. В деревне были мальчишки и девчонки, с которыми можно поиграть, и деревенские, и такие же «дачники». В прошлом году Артемку в компанию не брали, маленький мол, но теперь-то он подрос! Так что бегал, «сайгачил», как говорила бабка Надя, целыми днями. Приходил вечером, бабка ругалась:
— Где шляешься? Ведь случись чего мне отвечать за тебя! На речку не смей! И в лесок не шастай, один вон заблудился, три дня найти не могли.
Артем слушал, кивал. Иногда и не слушал, но все равно кивал. Бабка-то говорит всегда одно и то же, чего там слушать, можно просто головой кивать, чтоб она видела, что Артем все слушает.
Ну да, и что, только по двору и огороду гулять? Выдумала тоже… Не за этим люди в деревню приезжают! А дома вообще делать нечего, телевизор старый, показывает плохо и не все программы, о компьютерах бака Надя, судя по всему, знать не знает. Ну не с ней же играть, тем более что ей и некогда, то она на огороде, то еще где-то. Еще вот две козы у нее есть, но с ними играть мало интереса. Раньше куры были, Артем помнил, белые все такие, красивые, но трусливые, а в это лето приехал, — нету, и загончик, сеткой огороженный, куда их гулять выпускали, тоже убран.
— Бабушка, а что у тебя кур больше нету? — спросил Артем.
Почему-то осознание того, что больше не слазишь к курочкам и не вытащишь свежее яйцо из гнезда, очень расстроило Артема.
— Нету, милый, перемерли все осенью, вскоре как ты уехал. И не только у меня, у всех в деревне, мор какой-то на кур напал! Некоторые новых завели, так они опять умерли. Только у Чепурновых остались, все целы вроде. Люди говорят, это Чепурниха мор на кур напустила, наколдовала что-то.
— Колдовства не бывает… — неуверенно возразил Артемка. В городе он иногда смотрел передачу про то, как колдуны что-то там ищут, людям помогают. Было и интересно, и жутко одновременно. Пока смотрел-страшно так, даже волосы шевелись, а когда потом думал, то был уверен, что это сказки. Все же просто-по телевизору все придумывают. А тут вот как, просто в жизни, бабушка о колдунах говорит. Артем растерялся. И как теперь думать? Не верить бабушке не было оснований…
— Как знать… Только все так говорят! И про Чепурниху эту, и про весь род ихний. Она и смолоду такая была, говорят, мужа-то, Василия, приворожила! Был парень как парень, а как с ней сошелся, так жадный стал, нелюдимый такой. Ну и про кур этих, — с чего бы во всей деревне курам помирать? Теперь яйца только у нее, продает втридорога. И куры все здоровехоньки, и яйца несут все двухжелктковые!
— У тебя тоже были с двумя желтками! — вспомнил Артем. Он и правда часто удивлялся-как такое получается-бабушка ему два яйца жарит, а на тарелке 4 желтка. Он даже специально смотрел, как бабка яйца на сковороду бьет, не шуткует ли над ним.
— Были да сплыли! Теперь ни кур, ни яиц. И покупать у этой жилы я не хочу, так что без яишенки обойдешься, уж извини. Ну, или когда в другую какую деревню выберусь, так там прикуплю, а у этих брать не буду, ну их. Может, и яйца у нее заколдованные какие-нибудь.
Артем хотел уже переубедить бабушку. Сказать, что он по телевизору смотрел, и там говорили, что колдунов на самом деле не бывает, но сдержался. Бывает, бывает, а ведь по тому же телевизору их показывают. Лучше промолчать, тем более-бабка говорила со знанием дела. Как будто точно знала.
Яичница, или там вареные яйца, еда, конечно, неплохая, но и без этого можно обойтись, но разговор как-то запал в голову. Надо же, и в их деревне есть настоящая колдунья, которая может напустить какой-то мор… И ее заколдованные куры несут какие-то волшебные яйца! Интересно же… Жили эти самые Чепурновы на другом конце деревни, интереса и надобности ходить в ту сторону у Артемки не было, и ребятам об услышанном от бабушки он говорить не стал, — засмеют ведь! Да и не до того было, чтобы обсуждать кур и каких-то старух!
Столько дел летом, — и на речку сбегать, искупаться, и в лесок, в котором заблудиться довольно трудно, а если и заблудишься, то через него все равно выйдешь в другое село. Кто уж там три дня блуждал, совершенно непонятно! Зато там шалаш можно построить, а в нем от дождя укрываться, если вдруг пойдет. Артемка так целый день гонял по деревне и вокруг со своей компанией! Ему даже завидовали некоторые:
— Хорошо тебе, Тема, твоя бабка не пристает и домой не гонит каждые пять минут! От моей никакого спасу нет, а вчера еще крапивой по голым ногам как дала, весь вечер зудело.
А Артемка с одной стороны и радовался, и гордился тем, что даже бабушка считает его почти взрослым, но и обижало как-то, что ли… Увидев его на улице, бабка Надя иногда говорила:
— Не надоело сайгачить по улицам? Зашел бы хоть поел. Коленку опять ободрал, пошли, намажу.
Ну, то есть никакого внимания ему, хоть и почти второкласснику, которому скоро девять, но ведь ребенку же. Не такого внимания, конечно, как крапивой по ногам не надо, но вообще можно же побеспокоиться… А так встал с утра, никто даже умываться не гонит, тем более что и ванной нет. Хочешь умойся, хочешь так бегай!
Нравилось это все Артему, но когда кого-то из детей домой гнали, мать или бабушка отлавливала, и гнала перед собой, причитывая, что не поймаешь, не накормишь, так и сгинет с голода ребенок, Артему как-то грустно становилось. Сразу маму вспоминал, и страшно к ней хотелось, пусть и в душную маленькую квартирку, но все же… Мама тоже за него переживала. На 10 минут на улице задержаться нельзя было, а вот бабушке Наде, наверное, плевать. Никогда она за ним не приходила. Сколько хочешь, столько и болтайся.
Но думать на такие темы Артем не любил, потому что дел, как уже говорилось, было много! Вон малина в леске созревает… Они и в саду созревает, но в лесу-то интересней! И вкусней. А потом грибочки пойдут. Называются они как-то странно. Колосовики, да и бывают всего недели две, не больше. Но они с мальчишками даже соревнования устраивали-кто больше найдет. Сам-то Артем грибы не любил, что в них вкусного? Но собирать было интересно и весело. Да и баба Надя довольна была. Первое время, правда смеялась над ним, говорила, что половина ведра поганок, а потом, где-то книжку про грибы нашла. Так что теперь Артем подкованный, сразу понимает-какой гриб брать можно, а какой и ногой поддеть стоит.
А шалаши в лесу? Это вообще самое интересное, что может быть летом. За три месяца только Артем умудрялся несколько штук построить, а уж что говорить о тех, что они вместе строили. И ведь все играли. И девчонки помогали, и парни постарше. Сколько радости бывает, когда после зимы, на следующее лето заходишь в лесок, а какие-то строения еще живы, стоят. И там что-то находишь, какие-то безделушки, оставленные в прошлом году. Хоть и понимаешь, что это просто ненужная вещица, которую сам же и забыл, но сердце так радостно бьется, как будто клад нашел.
Ну, конечно, пока все эти игры и дела, то домой-то идешь уже когда в животе ураган. Не идёшь, а бежишь, понимая, что если срочно чего-то не съесть, посущественнее малинки или яблочка зеленого, то все-это конец. И ведь не было такого, чтобы на тарелке хоть что-то оставалось, хотя бабушка Надя накладывала ему, как себе.
А есть, если честно, в деревне всегда хотелось. Дома мама, бывало, что ругалась, — почему то не доел, это оставил… А потому что не хочется! А в деревне все бы съел, хоть манную кашу, хоть рассольник. Даже омлет пошел бы за милую душу, только вот яиц нету, но это и хорошо, омлет Артем не любит с детского сада. Хотя в деревне все вкуснее казалось! Даже хлеб.
Бабушка Надя готовила много, и, наверно, вкусно, хотя и не так, как мама. Он поначалу спрашивал, например:
— А как этот суп называется?
Мама всегда говорила, что у них на обед или на ужин. Иногда очень непонятными словами, а бабушка Надя все упрощала.
— Зачем тебе его называть, суп и суп, ешь себе! Его съесть надо, а не разговаривать с ним.
Но, несмотря на то, что бабушка Надя не давала еде никаких названий, аппетит у Артема был отменный.
Артем и ел все подряд за милую душу, но получалось это по большей части два раза в день, утром, перед тем, как бежать на улицу, и вечером, уже после гулянки. Днем, конечно, тоже что-нибудь перехватывал, но не за столом, как положено, а на бегу. Заскочит домой, нет бабки, — ну и схватит что есть, и опять бежать. В огороде мимоходом сорвать что-нибудь можно, морковку там или огурец, еще не созревший. Бабка особо не ругалась на это, а в чужие огороды Артем не лазил, знал, что нельзя. Хотя некоторые ребята так поступали, за что порой и получали той же крапивой.
Но деревня-то большая, иногда пока до дома добежишь, так есть захочется, что никакой крапивы не испугаешься. Ну, и бежишь себе, понимая, что, во-первых, брать чужое нельзя, а во-вторых та же морковка — какая это еда! А дома у бабушки хоть что-то, да вкусное всегда есть. Сегодня вот варенье варила из вишни. Вишен в деревне мало, и кислые ужасно, только на варенье и годится, а оно-то получается очень даже неплохим.
— Ой, уже сварилось? — запрыгал возле бабки мальчик, — Дай попробовать скорее!
Бабушка, увидев вбежавшего Темку, грязного и голодного, заворчала:
— Хоть руки-то помой! И сперва супу поешь, а варенье хоть остынет пока. Вот я пенки тебе в тарелочку отложила, поешь сперва по-человечески.
Ну, какой суп? Тут же варенье. Но как спорить с человеком, от которого зависит-есть ему сладкие пенки или нет?
Пришлось слушаться, куда деваться! Тем более что есть хотелось, и Артем начал торопливо есть суп, поглядывая на тарелку с застывающими пенками. Потом пришлось еще картошку с котлетой съесть, и только потом получить в полное распоряжение самое вкусное с большим ломтем белого хлеба.
— А правда, здорово бы варенье с блинами, да, бабушка? — намекнул Артем. Блины он с детства любил. Наверное потому, что мать их очень редко жарила. Говорила, что это отнимает слишком много драгоценного времени. А времени у нее всегда было в обрез.
— Куда уж лучше! — согласилась та, — Но говорю же, яиц нет, а без них что за блины получатся? В прошлом-то году кур много было, но и делала блины да оладьи чуть не каждый день. А теперь вот обещала Егоровна, сын ей привезти собирался, да что-то нету. К Чепурновым не пойду, не люблю я их.
— Потому что колдуют?
Артем замер. Снова поднималась эта такая интересная, и такая страшная тема..
— Да кто их знает, колдуют или нет, а только народ такой, неприветливый. Придешь за свои деньги купить, а они смотрят, как будто христарадничаешь. Нет, обойдемся пока без блинов! Все варенье-то за один день не съешь, а там, глядишь, или Егоровна занесет, или сами сходим в поселок.
Бабка недовольно махнула рукой.
В поселок сходить тоже было интересно, там магазины побольше деревенского, в котором вроде все продавалось, да мало чего было. А там конфет можно выпросить у бабки, или шоколадку, или игрушку какую-нибудь. И яиц можно купить, а Теме, хоть и сыт, а так вдруг захотелось яичко! Просто вареное, без всяких там блинов! Или даже сырое, он прошлым летом так научился пить яйца, один мальчишка показал. Говорил, что от сырых яиц самая сила и есть!
А теперь, набегавшись, наевшись, усталый Артека лег на диванчик, — отдохнуть… Сил нет, яиц нет, значит, и блинов не будет, а все из-за этой Чепурнихи, ведьмы, всех кур уморила, это же надо! А курочки красивые были, беленькие, и яйца несли такие красивые, такие вкусные. Уж если уметь колдовать, так почему бы не сделать что-нибудь хорошее? Чтобы конфеты, например, на деревьях росли… Нет, взяла да кур извела! Так и заснул мальчишка со своими мечтами и огорчениями, чтобы увидеть волшебные сны.
А назавтра начался новый день, чудесный и веселый! Встав рано утром Артемка поел каши с молоком, свежего варенья с чаем, опять вздохнул по поводу невозможности поесть блинов, но долго огорчатся не пришлось, солнце и голоса товарищей так и манили на улицу.
— Опять бегать допоздна? — привычно окликнула бабушка, — На речку хоть не суйся, далеко ли до греха. И в лес не ходи, мало ли, змеи. Дома вон малина созрела, что там лазать!
Артем торопливо заверил, что никуда не полезет, играть будет недалеко, с хорошо знакомыми соседскими ребятами, и унесся как раз в сторону речки. Никакого там греха, а ребята как раз собирались сделать небольшой «залив», — выкопать рядом с рекой яму, чтобы часть воды попадала в нее. Вот и образуется у них такой собственный водоем, в котором, возможно, и рыба будет водиться. Это Маша Королева выдумала, девочка постарше, лет десяти, очень изобретательная на всякие затеи. Тема даже подумывал, не поделиться ли с ней соображениями по поводу местной колдуньи, это ведь обидно уже, что живет в их деревне человек, способный на всякие чудеса, а им от этого никакого толку! Может, она и хорошее что-то может сделать? Сам Артемка ничего придумать не мог, а Маша, может, сумеет найти способ и договориться с Чепурнихой!
С ребятами у него отношения были по большей части хорошие, хотя так уж получилось, что среди всех бегающих к речке он был самым младшим, — ребят его возраста, а тем более мелкоту на речку не очень-то отпускали. А быть самым младшим — дело не самое веселое! Девчонки сюсюкались с ним, как с маленьким, а от парней только и слышно «Мелкий, иди сюда! Мелкий, иди отсюда! Не мешай под ногами…» ну и все такое прочее. Никуда Артем не уйдет, конечно, но все равно обидно. И старше-то многие на год-два, а командуют как взрослые! Но все же до серьезных ссор до поры не доходил, может, потому, что Артем сам не особо нарывался.
Поговорить с Машей не удавалось, она все же и постарше, и девочка, к тому же всегда в окружении подруг и мальчишек, как с ней тайные беседы будешь вести. Потому строили свой «залив» (один из мальчишек сказал, что это называется запрудой), купались, распугивали мальков. Маша командовала, один из парней, Леша, ее задирал, говорил, что ничего не получится, Артему тоже казалось, что затея не очень удачная. Даже Маша сказала в конце концов, что ерунда все это, лучше уж строить замок из песка! И начала объяснять, как это сделать.
— Настоящий, волшебный? — спросил у девочки Артем, таким образом он хотел перевести разговор в нужное русло. — Хорошо бы, если бы кто-то колдовать умел!
— Ха, Мелкому бы все сказочки! — сразу начал ехидничать Леха, — Дуй к бабке, она тебе про Колобка расскажет!
И самое обидное, что все начали смеяться, как будто Артем и правда глупость какую-то сморозил!
— А что такого-то? — обиделся Артем, — Колдовство бывает, даже по телевизору показывают! И говорят всякое…
— Ну вот, я же говорю, бабкины сказок наслушался! — потешался Леха.
— Замок будет наш, а никакой не колдунский! — сказала Маша очень наставительным тоном, как воспитательница в детском саду, — Ты, Тема, и правда маленький еще, вот и веришь во всякое. А этих колдунов из телевизора давно разоблачили, шарлатаны они все. Давай лучше строить вместе!
— Не хочу! — отрезал обиженный Артем, — Никакой это будет не замок, а куча грязи, и развалится он через час. Ничего интересного в ваших играх нет!
— Ну и катись тогда! — отрезал Леха, — Болтаешься под ногами не по делу, мешаешь только. Иди сказки свои смотри по телевизору.
— Ну и пожалуйста! — стараясь не показывать своих чувств ответил мальчик и побежал прочь. Хотелось плакать, если честно! Все эти строительства были ему не по душе, если честно, но все равно быть в компании, среди ребят было лучше, чем одному… И к Маше теперь вообще не подойдешь, она окончательно решит, что он маленький, да к тому же капризный. И что теперь делать? Идти играть с мелюзгой? Хотя там есть ребята и его возраста, но все же это было бы некоторой сдачей позиций, что обидно! Особенно обидно, что тот же Леха увидит и будет издеваться, вредный он парень. «Это он перед Машкой выделывается, влюбился, наверно! А она на него ноль внимания, потому что он сам младше Маши», — злорадно думал Артем.
Но думай-не думай, а идти-то теперь куда? Домой? Рано еще. Что дома делать… Ну, поесть можно, телевизор посмотреть, хотя обидно в такую погоду у телевизора сидеть. Попадаться на глаза малышне не хотелось, взрослым тоже, он весь испачкался возле реки, сразу начнутся вопросы почему да зачем. Шел краем деревни, особо к домам не приближаясь. Забрел в малинник, пособирал там ягоды, и от такой еды аппетит еще больше разыгрался! Ну что делать, надо идти домой… Далеко ушел от бабкиного дома, это даже хорошо, дольше будет возвращаться.
За своими невеселыми размышлениями и не заметил, как дошел до дома Чепурновых. Большой у них дом, хотя не сказать, что красивый, обычный. Вот и курятник, и загончик для кур, где они гуляют. Да много-то как, и все белые, большие такие! Петух, тоже белый сидит себе… Яиц, наверно, нанесли целую кучу! «А что если парочку взять и домой отнести, чтобы бабушка блинов напекла? Ну да, а что скажу, где взял? Нет, не годится… Но посмотреть бы не мешало, может, и правда и куры, и яйца какие-нибудь заколдованные? Перо куриное возьму, вдруг оно желания исполняет!»
Но забираться в чужой двор, а тем более в курятник, совсем не годится. Да и хозяева заметят! Они жадные, там крапивой не отделаешься… Хотя никого вроде не видно, если так, тихонько, только посмотреть… И Артемка отважно пролез через дыру в изгороди во двор. Собака у Чепурновых есть, конечно, но она с другой стороны сидит, на привязи. А куры что, он им ничего плохого делать не собирается! Одно перышко возьмет и все.
Но раз уж залез, то почему бы и не заглянуть в курятник? Там, может, и яиц никаких нет! Ну а если и есть, то он ничего и не тронет. Оглянувшись, Артем двинулся к открытому сарайчику. Никого и ничего, все спокойно. Распугивая кур, он прошел в сарайчик, по пути прихватив большое белое перо, какой-то из кур оброненное. Ого, а вот и яйца! Да какие большие, и как много! Хозяева, видимо, их собрали, чтобы продавать нести, и оставили тут в корзинке. «Ну что, куры как куры, а яйца? Может, и правда волшебные? Как дадут мне сразу огромную силу! А может, и сверхспособности…»
Мальчик, не успев даже додумать свою мысль, взял одно яйцо из корзинки, надбил и высосал и белок, и желток, или два сразу, — не разобрал. Есть очень хотелось, потому проглотил все моментом, даже сам удивился! Яйцо показалось таким вкусным… Конечно, лучше бы с солью и хлебом, но где возьмешь! Рука сама потянулась ко второму.
— Так вот чья эта работа! — раздался грубый голос, — Вот кто яйца крадет! А я на кота грешил, прибил только зря!
— Кота? Зачем? — прошептал пораженный Артемка.
— А затем, что думал это он яйца крадет, а это ты, поганец!
— Я не крал, я только одно, в первый раз! Убивать вообще нельзя…
— Не волнуйся, тебя я убивать не собираюсь, в тюрьму из-за воришки идти на старости лет… Я тебя иначе казню! Гражданская казнь называется! Я тут уже приготовил кое-что для таких, как ты, я давно вас жду.
Дед порылся на какой-то полочке и вытащил какую-то картонку с веревкой.
— Я тебя знаю, ты у Надьки Ходаковой живешь, Аленкин сын. Вот я сейчас тебе на шею такую табличку повешу и через всю деревню проведу, чтобы все знали, кто ты таков есть.
Он накинул веревку на шею Артема, поправил картонку на его груди. На картонке было крупно написано: ВОР.
— Вот так вот! — старик крепко взял мальчика за плечо, — Пойдем теперь, пусть все видят, от кого чего ждать.
— Не пойду! — начал отчаянно вырываться Артемка, — Я не вор, сами вы!
Он пытался сорвать с шеи картонку, но старик был сильнее. Он несильно шлепнул ребенка по затылку и потащил через двор.
— Пошли-пошли! Как воровать так все смелые, а как отвечать так упираешься, да? Стыдно стало? Ничего, скоро еще стыдней будет, зато больше по чужим дворам лазать не будешь.
Артемка громко заплакал.
— Отпустите, я больше правда не буду, пустите меня!
Но старик уверенно тащил его через свой двор к калитке. Сейчас выведет на улицу и все люди увидят, кто такой Артем Старцев… После этого вообще никому на глаза показаться будет нельзя! Старик открыл калитку и вытолкнул рыдающего ребенка на улицу.
— Пошли, ворюга! Жрать хорошо было, а как отвечать, так в кусты!
Возле забора стояли тетя Аня с еще какой-то женщиной, болтали. Оглянулись на странную процессию.
— Ты чего это, Василий? — спросила тетя Аня.
— Вот, вора поймал, яйца крал у меня. Гражданскую казнь устроить решил! — сурово объявил Василий.
— Я не крал! Я только зашел, одно взял, случайно! — плакал мальчик.
— Ты что, ополоумел совсем, дурак старый? — пораженно выдохнули обе женщины почти хором, — Он же маленький, а ты что делаешь?! — тетя Аня подскочила, сорвала картонку с шеи ребенка, бросила на землю, наступила на нее ногой, — А ну отпусти мальчика, зараза такая! Совсем от жадности скоро удавишься!
— А ты подожди, пока этот маленький к тебе в дом залезет и все начисто вынесет! — закричал старик, — Маленький он, да удаленький! Захожу, а он яйца трескает, вот какой маленький!
— Вася, прекрати ты, сам не позорься, — спокойно, без ругани стала увещевать его другая соседка, — Ты то подумай, что про вас и без того чего только не говорят по селу, а ты еще вон что выдумал, опомнись! Не великое геройство ребенка поймать и такое учинить, совесть хоть поимей.
— Я же еще и без совести?! — возмущался старик.
Подошла еще одна женщина, совсем старенькая, выслушала, что здесь происходит.
— Прекрати, Василий, —сказала она, — Я ведь мать твою помню, отца, добрые были люди, хоть их память не позорь. Малец-то совсем чуть живой стоит, а ты в него вцепился. Такое выдумать, это же надо! Объел он тебя? На сколько, на рубль? Отдам я тебе тот рубль или сколько. Это ж Нади Ходаковой внучек, не она ли тебе помогала, когда жена болела? Она же за детьми твоими ходила, как за своими! А ты ее внука по деревне за какое-то поганое яйцо… Тьу на тебя совсем!
И это была чистая правда. Не зря бабка Артема говорила про них, что колдуны. Слава эта за ними еще с давних времен тянулась.
Жена Василия, тогда еще молодая девка, влюбилась в парня без оглядки. Да и Василий, надо сказать, красавцем тогда на деревне первым был. Девки по нем сохли, почитай все.
Сама Лидия была девкой крупной, носатой, чем-то напоминающая лошадь. Никто и подумать тогда не мог, что пути Василия и этой самой Лидии так переплетутся.
У Василия, на тот момент, когда Лидия без памяти в него влюбилась, невеста уже была. Хорошая девка из соседнего села. Но Лидия, была воспитана так, что если ей чего-то хотелось, то она должна была это получить.
Ваське говорили тогда, чтоб осторожнее был, чтоб ходил и оглядывался, у того семейства слава еще та была. Но где там. Как-то с плясок шли, Лидка возьми и подверни ногу. Васька помог ей до дома дойти. Можно сказать, что с того момента и не стало всем привычного Василия.
Поговаривали, что это все бабка Лидии. Старуха страшная, которую, если на улицу он выходила, даже собаки боялись. Но, теперь-то уж точно никто не знал. Только с того момента Василий и невесту свою бросил, и сам совсем другим стал. Раньше рубаха парень, последнее с себя снимет и отдаст, а теперь все что-то волочит. Все в дом, все в семью. Разговаривать с людьми перестал, только смотрит исподлобья.
— Ну, бабы! — поразился теперь и Василий, — Ну надо же как-то от воровства отучать, разве нет?
— Ты его так от жизни отучишь, от людей отлучишь, озлобишь. На тебя, дурака, и без того все косо смотрят, ты про то подумай. Что ты, что Лида твоя уже посмешище для всей деревни, никто и здрасте не скажет.
— А надо мне ваше здрасте, когда все разворуют? — старик был в явном недоумении, он считал, что все сделал правильно.
— Ну, так иди домой да сиди себе молча, деньги считай да покрепче запирай! Думаешь, кто-то посочувствует горю твоему? Яйцо ребенок взял, а он его как фашист какой, с табличкой на груди… Отпусти мальчонку, не срамись ты на старости лет.
— Он ворует, а я, значит, срамлюсь… Ну, бабы, вы и выдумывать мастерицы! И что теперь с ворами-то делать, все им добровольно отдавать?
— Да различать надо, где воровство, а где озорство. Ну, голодный был, вот и взял яичко, великий грех! Ну, дал бы по заднице разок, да и отпустил с Богом. Это уж если второй раз поймаешь… Да что ты вцепился в него, руку вывихнуть хочешь?! — она освободила Артемку от цепкой руки старика. Мальчик, почувствовав свободу, стоял и плакал, не зная, что делать дальше. На страшной табличке стояла нога тети Ани, старик вроде успокоился, но вот душа, — нет, не была спокойной… Ведь он и правда украл яйцо! И дело не в том, сколько оно стоило, а в том, что чужого брать нельзя.
Василий даже попятился под напором баб. Понял уже, что спорить бесполезно. Бабы, когда разойдутся, так хуже осла упрямого. А его еще и не долюбливали. Анька эта-старая. Но зараза такая, что и дубиной огреть может.
— Ты иди, милый, домой, бабе Наде расскажи, что здесь было, а там уж как она решит. Она умная, объяснит, что и как, да ты и сам знаешь, что чужого брать нельзя. А то вот ведь что бывает! Надо же, гражданскую казнь какую-то выдумал, аспид… Над малышом! Иди, иди, милый.
Артем побрел домой, стараясь опять же не попадаться никому на глаза. Тяжело было на душе! Да, то, что «казнь» не состоялась, было все же хорошо, хотя… Старик знает, тетя Аня, другие тетки, теперь еще и бабушка узнает… Рассказать ей придется, и она, конечно, не обрадуется! Придя домой, он тихонько прошел в комнату, сел за стол.
— Что-то рано сегодня. А что грязный такой? Да ты никак плакал? — ее встревоженный, сочувственный тон заставил Артема вновь горько разрыдаться.
— Бабушка! Что я наделал сегодня! — и мальчик, задыхаясь от слез, рассказал все бабушке.
Конечно, ничего страшного и ничего нового он от нее не услышал, бабка Надя говорила о том, что брать чужое нельзя, что поступил он плохо, и старик Василий был, строго говоря, прав! Не в том, что решил опозорить Артема на всю деревню, а в том, что брать чужое нельзя.
— Так я и не хотел! Я же случайно! А он, говорит, что кота за это…
— Так милый, труд у нас такой, крестьянский, — тяжелый! Вот и ценят все свою копейку. Думаешь, если ко мне в дом такой парнишка влезет, я его похвалю? Да и в городе не похвалят. Так что ты эту историю запомни и больше так не поступай, понял? Не всегда такие спасительницы, как Анна или кто там еще был, подоспеют!
Глядя на то, как Артем не может успокоиться, баба Надя впервые присела рядом с ним и обняла. Артем прижался к бабке, и стал немного затихать.
-Это ничего.. Ну, всякое бывает. Мамке же мы чего рассказывать не будем. Я не скажу, и ты не говори. Пусть это будет наша маленькая тайна. Договорились?
Артем кивнул. Баба Надя, оказывается, очень хорошая. Вон, как обнимает его. И так Артему хорошо вдруг стало. Ну, чего он расплакался? Набедокурил-получил. Плохо совсем было бы, если еще и бабушка на него обиделась бы и ругалась. Тогда Артем совсем не знал бы, как ему жить.
-Есть-то будешь?
Артем вдруг понял, что есть совсем не хочет. Вот совершенно! Видимо, выпитое краденое яйцо и правда, оказалось волшебным.
А на следующий день, когда он проснулся и по привычке сел завтракать, чтобы быстренько бежать на улицу, Артем вдруг понял. Что на улицу ему не очень-то и хочется. В голове все еще сидело вчерашнее происшествие, и вообще никого не хотелось видеть.
Он как-то вяло поел. Даже варенье не доел, чего с ним никогда не случалось. Баба Надя, конечно, заметила, то какого никакого настроения нет. А когда он, после завтрака, не на улицу пошел, а снова на свой диван, то даже забеспокоилась.
-Артемка, не заболел ли ты часом?
Бабка подошла, положила руку ему на лоб, а потом вдруг улыбнулась. Улыбалась она не так и часто, поэтому Артем даже удивился.
-А давай-ка Артем, мы с тобой сегодня блинов наделаем.
-Да как, бабушка, яиц-то нет..
При упоминании об этом продукте, у Артема на глазах снова слезы показались, но бабка быстро заговорила, чтоб ребенок снова расплакаться не успел:
-Так, а мы с тобой сейчас соберемся, да в поселок сходим. К обеду обернемся, да как нажарим целую стопку блинов!
Артем и ушам своим не верил. Собрались они быстро. А в поселке бабка ему еще и машинку купила. Красивую такую, что ребенок и глаз оторвать не мог. А главное, и не просил же. Сама предложила.
В тот день Артем и совсем гулять не пошел. Помогал бабке блины жарить, потом они воду в баню носили, а потом бабка полола, а Артем траву выносил. Одно яйцо, взятое из чужого курятника, сделало Артема старше сразу на несколько лет.
Автор Кристинка
