Зимой еще утро темное, в восемь утра еще только фонари и окошки освещают улицы города. Десятилетняя Анечка стояла в школьном дворе и вглядывалась в окна класса: там сейчас шел первый урок по труду у девочек. Идти на него было бесполезно – во-первых Аня опоздала из-за метели, а во-вторых, у нее ничего не было подготовлено для урока: надо было принести свою ткань для пошива фартука, еще кое-какие мелочи, но где же она их возьмет, мама и так концы с концами сводит, не за что купить.
Следующим уроком была литература, ведет его классный руководитель Галина Александровна. Это хуже, чем урок труда, только из-за того, что классная ее ненавидела по одной простой причине – Анечка была из бедной семьи, а бедность учительница призирала как заразу, несмотря на возраст человека. Хоть это было во второй половине 80-х годов, где, вроде бы «все равны», но у Галины Александровны были свои любимчики в классе – дети, чьи родители ее щедро одаривали презентами на праздники.
Но мама Анечки была не такой. Она была сиротой из детдома, сухенькой и интеллигентной женщиной. Когда-то у нее была счастливая семья – она, муж и две дочки – старшая Оля, а младшая Аня. Свекровь Таню не любила – тощая сиротка из детдома, которая работала библиотекарем, ну кто она? А сын у нее видный жених, не последний человек на заводе, квартира и мотоцикл имеется! Но когда Ане было 9 лет, папа поехал на мотоцикле за продуктами из поселка в город в дождливую погоду, не справился с управлением, и врезался в дерево. Его не стало.
— Танька, ты дрянь, — рыдала свекровь на поминках. – Только дрянь может отпустить мужа в магазин в дождливую погоду!
Доказывать что-то свекрови не имело смысла, но Татьяне с дочками было указано на дверь. Можно было понаглеть и остаться, но тогда бы свекровь их со свету сжила, поэтому было принято предложение от подруги – ехать в суровый климат севера, можно было поработать стрелочницей на железной дороге, пожить пока в бараке на станции, и потом получить квартиру, да и заработки, вроде, неплохие.
Но реальность была хуже, чем рассказы подруги – Татьяна с девочки влипла в такой ужас: школа за два километра для Ани, а в бараке через два месяца проживания сломалась даже печь. Несколько раз вызывали печника, но он разводил руками. Хорошо, хоть Оля устроилась в ПТУ с проживанием в общежитии, а Таня с Аней в бараке обходились одним обогревателем, и «хорошие заработки» оказались на самом деле не такие уж хорошие, а труд тяжелый для сухонькой Тани: тяжелые стрелки с чисткой путей ломиком от наледи.
Были попытки растопить все же печь, но дым шел в комнату, все вещи насквозь пахли тем самым дымом, даже школьная форма. Анечка уже несколько месяцев была новенькая в школе, и этот запах учуяла Галина Александровна:
— Ты что, Аня, костры, что ли на своей станции жжешь?
Аня объяснила причину этого запаха.
— А ясно! – усмехнулась классная. – Значит виноват дымоход!
С тех пор к Ане в классе прилипла обидная кличка «дымоход». Если раньше одноклассники как-то поддерживали Аню, то видя брезгливое отношение к ней классной руководительницы, перешли на сторону училки. Началась травля, у Ани даже не было защитников. Она будто закрылась в ракушке, всего боялась, даже вызова к доске, и если в другой школе она была хорошисткой, то в этой скатилась на двойки и тройки, только и-за своих комплексов. Маме она ничего не рассказывала, жалела ее – маме и так не до этого, еле живая приходит с работы, всегда в долгах. Вот, даже ткани не нашлось на труды.
Начался второй урок, и Аня пошла на него как на плаху.
— Так, почему ты труды прогуляла? – железным голосом спросила классная.
Аня начала что-то мямлить про метель, но Галина Александровна вывела ее к доске к началу урока, и сказала всему классу:
— Дети, что мы на это все ответим? Давайте хором, как я вас учила!
И весь класс загудел ее любимое четверостишье:
— Кто хочет сделаться глупцом, тому мы предлагаем: пускай пренебрежет трудом и жизнь начнет лентяем.
Весь класс захихикал, глядя на Аню, а ей захотелось провалиться очередной раз сквозь землю – она не впервые слышала эту издевку. Она тянулась к учебе, она любила гуманитарные науки, много читала, но классная руководительница постоянно перекрывала ей кислород в ее порывах.
— Завтра маму в школу, иначе не допускаю к урокам, — сухо сказала учительница.
Если раньше Аня как-то могла «отмазать» маму, мол, она работает, болеет и тому подобное, то сейчас с этим «не допускаю к урокам» уже не получится. Пришлось признаваться маме.
— Господи, дочка, что ты натворила? – вздохнула мама.
— Ничего! Я просто изгой в классе из-за того, что у нас денег нет. Никто со мной не хочет общаться, «дымоходом» обзываются, все надо мной смеются. Я так больше не могу!
Таня ходила к учительнице, всеми силами защищала дочку, объясняла, как тяжело им сейчас жить, но только нарвалась на равнодушие Галины Александровны – та смотрела на нее с усмешкой и брезгливостью, поверх очков, и объясняла, почему так важно сдавать деньги на школьные нужды и на чаепития по праздникам. А еще она обвиняла Анечку в лени и что от нее постоянно «несет дымом».
К счастью, мучения долго не продлились: комиссия признала барак негодным для жилья, и семье дали квартиру городе, совсем в другом районе от той школы. Мама опять устроилась библиотекарем, а Аня окончила совсем другую школу хорошисткой, и она прекрасно ладила с новыми одноклассниками.
С тех пор прошло более 30 лет. Однажды Аня зашла в центральный супермаркет города. Перед ней стояла старушка в очень потрепанном и старом пальтишке. Она долго считала в руке мелочь за свои покупки и задерживала очередь. Ане даже жалко ее стало, и она уже потянулась за кошельком, чтобы оплатить часть ее покупок. В очереди кто-то крикнул, чтобы бабуля рассчитывалась побыстрее, но тут же Аня услышала знакомый голос, но уже со старческими нотками:
— Эй, кто-там орет, закройте рот! Довели страну, на пенсию купить нечего! То ли было дело в Советском Союзе, горя не знали! А сейчас кругом одни нищеброды и выродки!
Ба! Да этого же Галина Александровна! Все такая же, если бы не старость. Помочь ей в деньгах почему-то расхотелось.
