В конце февраля начало теплеть. Снег в городе лежит слежавшимися комьями, то здесь, то там он уже подтаял, обнажая грязную, неухоженную землю, на которой валяются бутылки, целлофановые пакеты, неубранная с осени листва и прочие продукты жизнедеятельности человека. Неуютно в городе… А в посёлке, буквально в нескольких километрах, снежок еще и не думал таять. Всё бело, чисто. Снег радостно серебрится на выглянувшем из-за хмурых зимних туч солнышке. Только дорога к городу чернеет посреди этого великолепия…
Баба Лиза потихоньку выползла на улицу подышать и огляделась. От свежего, морозного воздуха закружилась голова. Дрожащими от проклятого «паркинсона» руками схватилась за хлипкий забор. Как же хочется жить! Только к старости-то белый свет и увидела. Шутка ли, целыми днями на работе, да детей четверо, потом внуки… Да и с дедом своим жили-то не больно ладно. Жесток был порою и с ней и с детьми… Только всё проходит. К старости помягчел. Только бы жить да жить… А тут и старость с немощью да болячками пожаловала. Дед её ушёл потихоньку в иной мир, оставив свою бабку доживать свой век в одиночестве. А силёнки-то уж не те… Вроде бы, ещё совсем недавно дом был полон жизни. Со стариками жила младшенькая с семьёй. Старушка только и колготилась с готовкой, уборкой и внучками. А теперь… Дочь купила квартиру, не без помощи стариков. И баба Лиза осталась одна… Таечка всегда была любимицей. Папиной дочей. И помогали ей, как самой маленькой и слабенькой старики всю свою жизнь, порою обделяя других детей своим вниманием. Теперь девочка и сама уж на пенсии. А вот про мать-то и забывать стала… А уж про внучек любимых и говорить нечего… Как же так вышло-то?
Старушка дрожащими руками достала телефон. Набрала до боли знакомый номер. Телефон жалобно застонал длинными гудками…
— Алло…
— Доча, это я.
— Привет, мам. Как ты?
— Да чё, болят рученьки, и ноги еле держат. Вот вышла погулять. Витёк приезжал, снег раскидал.
— А… Ну молодец.
— Я вот, что… Дочь может приедешь. Мёрзну что-то. А газ не знаю как настроить, чтоб потеплее, а?
— Мамуль, у меня сейчас внучек, Ириша привезла. Ну куда я с ним? Ты Лиде позвони, пусть она доедет к тебе…
— Ааа… Ну ладно…
— Пока, мам…
Набрала номер другой дочери. У той тоже свои дела. А сынок в командировку уехал. Бабуля горестно вздохнула и стала набирать номер соседки. Та прибежала незамедлительно и всё настроила…
В соседнем дворе,на стареньком деревянном , выкрашенном в коричневую краску крылечке стоял попыхивая сигареткой, дед Иван.
— Ах, ты едрит… Кто приехал! Бабка, бежи сюда! Внуки пожаловали.
Та, на бегу натягивая фуфайку, просияла, будто помолодела лицом. Как же, внуки…
— Привет, деда. Парень расцвёл при виде деда. Уж больно много хороших воспоминаний вызывало в нём это испещрённое морщинами лицо… Обнял подошедшую бабу.
— Как вы тут?
— Ничё, дымим потихоньку… Давайте в дом. Света подошла к старушке. Поцеловала в щёку…
— Идём, идём…
Баба Лиза услышала шум у сватов. Выглянула в окно. Точно, приехали внуки от сынка, Вити – Светочка и Лёшка. Только вот приехали они не к ней, а к другой бабуле, к мамкиной, к той, что нянчилась с ними в удовольствие, к той, что всегда из последних копеечек могла выкроить на конфетку, рассказывала сказки и ласково гладила по голове… Села у окна. Стала ждать. Ту бабку они любят больше. Она тяжело вздохнула. Сама виновата. Чего уж теперь… Когда Лёшка родился, баба Лиза, взглянув на него, злорадно произнесла : « Не наш, вылитый дед Иван». И когда была помощь снохе нужна, та ссылаясь на занятость, отказалась, приправляя своё равнодушие прибаутками… Внучок подрос, стал кой-чего понимать. Тут уж, как говорится, на добрый привет, добрый и ответ… И хоть жили две его бабули рядышком, а дворы их были разделены лишь хиленьким забором, но бежать к другой бабке внук не спешил, не больно то ждали его там.
Время пролетело незаметно. Уж и поели, и чаю выпили. Засобирались домой.
— А чё ж, к бабке-то не зайдёте.
— Может в другой раз.
— Не дури, зайдите. Мало ли чё, помочь может надо. Идите, успеете домой-то….
Света на секунду задумалась. Вспомнился эпизод из далёкого детства. Ей семь лет. Они играют с теть Таиной Иришкой в саду у бабы Лизы. Вдруг Иришка бросает игру и бежит в дом, на зов бабушки. Света убрала игрушки, подходит к окну и видит, как бабушка достаёт из холодильника мороженое и даёт Ире. Та скромная была. Ждала, что и её позовут и мороженым угостят, да так и не дождалась… Прибежала к своей бабе, зарёванная…
Детки выросли, а обида-то так и застряла в душе. Потому и не с радостью бежали проведать бабушку. Конечно, простили они её с годами… Стали навещать, помогать чем могут… Потому, что воспитаны были так… Людьми…
Вот так и бывает в жизни. А ведь можно было напополам поделить то злосчастное мороженое? Почему у одних сердце широкое и дарят они свою любовь всем, кто в ней нуждается. А другие – только тем, кому хотят они… Вот и воспитывают себе подобных… А те, приученные только брать, ничего не отдавая взамен, выросли, так ничего и не поняв. Они продолжают жить своей жизнью, не заботясь о том, как там их старушка. Прошло два года. Старушка стала совсем немощной. И всё ждала и ждала свою любимицу. Но помогали все, кроме неё…
Однажды, дождливым осенним утром, на пороге появился Лёша. Та радостно бросилась им навстречу. Попыталась поставить чайник. Но Лёшка опередил.
— Не надо, баб. Мы за тобой. У нас места много, мамка сказала к нам везти тебя. Что ты тут одна совсем. Поедешь?
— Да, внучок, поеду…
Слёзы потекли по сморщенным старушечьим щекам…
