Фёдор бывал на этом маленьком, «колхозном» как его называли, рынке почти каждые выходные. Он приходил покупать сюда для семьи свежие продукты, и потому знал почти всех постоянных продавцов.
Но сегодня, появившись здесь, он вдруг остановился, не веря своим глазам. За одним из прилавков стояла старушка, которую он знал ещё с детства. Перед ней лежали несколько гусиных тушек и пучки с зеленью.
— Баба Катя! — кинулся к ней Фёдор. — Здравствуй! Ты-то как здесь вдруг оказалась?
Старушка за прилавком замерла. Было видно, что она не узнала Фёдора, но, всё-таки, кивнув на свой товар, неуверенно ответила:
— Как, как… Сосед меня сюда привез. На своей машине. Гусей-то продавать надо. А где их продашь? Только в городе.
— Баба Катя, ты меня, что, не узнаешь? — засмеялся Фёдор. — Это же я, Федька, твой бывший сосед.
— Сосед? Какой сосед?
— Ну, как – какой? Федька я. Мы с твоей внучкой Танькой в одном классе учились.
— Ах, Федька… — Лицо старушки на секунду прояснилось, потом она вдруг нахмурилась. — Вон, значит, где ты скрываешься…
— Кто скрывается? — опешил Фёдор. — Я скрываюсь? От кого я скрываюсь?
— От кого, от кого… – Старушка вдруг сурово уставилась на бывшего соседа. — От Танечки моей. От той самой, про которую ты сейчас упомянул.
— Чего? – лицо Фёдора вытянулось от удивления.
— А того! Чего уставился? – Баба Катя вдруг замахала своим крючковатым пальцем перед его носом. — Охмурил девушку, и в кусты? Сбежал в город, и носа в деревню не кажешь?
— Кто охмурил? Кого? — Фёдор ничего не понимал. — Баба Катя, вы чего говорите-то? Я вас не понимаю.
— Ах, не понимает он. А я между прочим, что знаю, про то и говорю. Не стыдно тебе, Фёдор? Совсем не стыдно?
— При чём здесь стыдно? И чего вы знаете-то? — продолжал недоумевать Фёдор.
— Я всё знаю. Всё.
— Что всё?
— А про любовь вашу мимолётную с моей Танечкой. Она мне подробно про тебя рассказала. Ты не думай.
— Что она могла вам рассказать? — У Фёдора от напора бабушки вдруг закружилась голова.
— Рассказала, как она с ума по тебе сходила.
— Ваша Таня? По мне? С ума?
— По тебе, по тебе. И не делай мне бессовестные глаза. Как будто он не знает. Она тебя любила, а ты этим воспользовался.
— Как воспользовался? — У Фёдора даже похолодело а груди.
— А как мужчины пользуются слабыми женщинами? Так и ты воспользовался. Ты хоть знаешь, что у тебя сын растёт?
— Сын?! Какой ещё сын?… — Фёдор схватился за прилавок чтобы не упасть. Новость, что у него где-то на стороне есть неизвестный сын, просто сразила его. — Вы с ума сошли, баба Катя? Этого не может быть.
— Я-то не сошла, — продолжала напирать на него старушка. – А вот у тебя, похоже, совсем с головой беда, раз ты про всё забыл.
— Да не было у нас с Таней ничего, — взмолился Фёдор. — Даже близко не было. Танцевали мы с ней раз как-то, да было дело. На выпускном вечере. И всё. И вообще, насколько я помню, она другого парня любила.
— Другого? Танцевали они? — Старушка даже заскрипела остатками зубов. — Вот, и натанцевали. Сынок-то твой уж скоро школу закончит, а ты… Тьфу… Хоть бы раз навестил его…
— Да не может такого быть! – почти закричал Фёдор. – Не может! Я точно знаю!
— Ах, не может? – Старушка в ярости затрясла головой. — Тогда уйди отсюда с глаз моих долой. Ещё открещивается… От сына открещивается. Весь ваш род Егоровых такой. Бессовестный род.
— Чего-чего?! — Фёдор вдруг замер. – Погодите. Вы про каких Егоровых сейчас сказали?
— Иди, иди отсюда. Весь в Степана отца. Такой же наглый, как он.
— В какого ещё Степана? — Федя почувствовал, что головокружение у него потихоньку начало проходить. — У меня, вообще-то, отца Николаем зовут. И мы не Егоровы, а Мальцевы.
— Мальцевы? — Баба Катя замерла.
— Да, Мальцевы! Мы в доме напротив вас жили. А Егоровы справа от вас. Понятно? А мы дом продали и переехали в город.
— Ах, Мальцевы… Ты значит, вон ты какой Федька? — Старушка вдруг заметила почти безумный взгляд Фёдора. — А ты чего так меня смотришь? И чего у тебя руки дрожат? Может, ты моего гуся купить хочешь?
— Какого ещё гуся? — всё ещё дрожащим голосом спросил Фёдор.
— А вот, — Баба Катя, как ни в чем не бывало, кивнула на гусиные тушки. — Купи, Феденька, гусика. Они у меня свежие, недавно пешком ходили, травку щипали.
— Нет, баба Катя… — Фёдор выдохнул. – Спасибо вам за всё… И за гуся, и за… Пойду я…
Фёдор развернулся, и не прощаясь с соседкой поспешил с рынка прочь. И в памяти его вдруг всплыло лицо своей соседки и одноклассницы — улыбчивой девочки Тани, в которую он, и правда, был когда-то тайно влюблён…
Анисимов
