Полина брела по вечерней дороге по направлению к дому и думала о том, что вот и все. Конец вон за тем поворотом. И для чего это все? Эта жизнь, бег за призрачным счастьем, карьерный рост, ипотека. Зачем? Если жизнь так коротка и скоро закончится.
Сегодня двадцать седьмое декабря. День, когда рухнули последние надежды. Сегодня ей сказали, сколько ей отмеряно, если… если она не возьмется за ум и не начнет лечиться по-серьезному.
— Чудеса бывают, даже в вашем случае, — сказал ей доктор, не глядя в глаза. – Но уповать на них не стоит. Поверьте моему опыту. Чем раньше….
Ну и так далее. Конец его речи Полина уже не слушала. И так все ясно: ее дни сочтены.
А впереди веселый Новый год, вокруг спешат люди с пакетами, елками и с улыбками на лицах. А кто-то и озабочен, как она. Только заботы у них разные. Она пришла домой и расплакалась. От безнадежности, обиды и одиночества. Муж Аркадий ушел от нее летом к своей бывшей однокласснице. Принесла ее нелегкая в их город из столицы.
Нашла Аркашку, окрутила и увезла с собой. Полина и охнуть не успела. Переживала так, что слегла после развода. Нервный срыв: врачи, лекарства, стационар. А после болезни здоровье к ней больше не вернулось. Ослабла, обессилила. Снова к врачам обратилась. И на тебе! «Обследование показало…» Ой, лучше не вспоминать об этом.
Ночь прошла ужасно. Мысли всякие в голове бродили, до самых крамольных. А как только забрезжил рассвет, Полина поднялась, достала огромный Аркашкин рюкзак и нагрузила его до краев: собрала все продовольствие, все припасы, какие были в доме, оделась потеплее и отправилась на вокзал.
Она знала, что поезд до станции Нахапетовка отправляется в девять тридцать и во втором часу она уже будет на месте. Поезд ушел по расписанию, а рюкзак ей помогли затащить.
Деревушка, куда она приехала, тоже так называлась и располагалась километрах в трех от железной дороги. С рюкзаком да по снегу туда не так легко добраться. Но делать нечего, пошла, только сил не было совсем. Рюкзак пришлось волоком тащить.
Пока шла еле-еле, вся ее жизнь здесь перед глазами пробежала. Она девчонка совсем, к бабушке на каникулы приезжала каждое лето. И носились они по лугам да лесам с детворой от темна до темна. Парное молочко, свежие яички. А вишни-то, вишни какие в саду! Сахарные.
Да бабушки уж больше нет. А соседка ее тетя Нюра жива. Она младше бабушки лет на пятнадцать, жили они, как сестры. Бабушкин дом не сохранился. Там сад сейчас. А тете Нюре сын помогал: все ремонтировал да чинил, когда в гости приезжал.
Так и добрела Полина к вечеру до деревни. Уже смеркаться начало, зимой в пять уже ночь на дворе. На крыльцо поднялась еле-еле, дверь толкнула – не заперто. Вошла и испугалась. Старушка лежит на кровати поверх одеяла в тулупе и валенках, голова пуховым платком обмотана. На руках варежки. И холодина, аж пар изо рта!
— Полюшка, ты что ли? – тихим голосом спросила тетя Нюра. – Никак ангелы прислали. Ты как тут?
А у Полины как второе дыхание открылось. Тетю Нюру обняла, посидела с ней. Потом печку растопила, чай приготовила. Продукты из рюкзака достала, накрыла стол.
— Может лекарства какие нужны, тетя Нюра? У меня с собой есть, — спросила Полина.
Но старушка присела к столу и сказала:
— Нету лекарства от старости и одиночества, дочка. А вот ты приехала, мне и лучше уже. Васенька не смог. Я ждала его с женой на Новый год, а он вон, письмо прислал. Поедут куда-то, не до меня им.
Посидели, почаевничали. Былые времена вспомнили, когда Нахапетовка была веселой деревушкой с гармонистом, девчонками певучими. Рожь колосилась, сады цвели и пахло счастьем. А сейчас… одно сплошное запустение.
— Нельзя тебе тут оставаться, теть Нюр. Давай со мной в город, там все же и врачи, и удобства.
При мысли о врачах Полине снова стало тяжело. Да и куда она тетю Нюру зовет? Самой до себя скоро будет.
«Ну нет! Не дамся я вам, врачи и болячки!» — злобно подумала Полина и предложила завтра баньку истопить. Под ногами крутилась назойливая Мушка, черная собачонка, которой тоже и колбаски досталось и хлеба с маслом.
Так и провела Полина все эти дни с прихрамывающей чуть-чуть, но все же бодренькой тетушкой. Вдвоем и Новый год встретили, не считая Мушки. Пирогов напекли, ватрушек. А в подполе и настоечка на вишне нашлась. На той самой, сахарной.
И улетучились все несчастья и мысли о плохом, смылись в баньке, отхлестались березовым веничком да паром с запахом мяты. И Новый год в теплой избе да со вкусной едой показался настоящим праздником.
Тётя Нюра в город не поехала. Она уж там лет двадцать не была. А к рождеству и Васенька приехать обещался, хоть на денек. Куда ей, старой, от всего этого деться. Да и Мушка пропадет, кто ее возьмет, кому она нужна.
И Полина уехала. Но обещала навещать почаще, хотя знала, что не получится у нее. Сколько она сама-то протянет?
Ехала в поезде и плакала. Была бы здорова, вот честное слово, бросила бы все и сюда, в Нахапетовку перебралась бы! И черт с ней, с работой этой, и с зарплатой, и с карьерой. Не в них счастье! Не в них! Это теперь Полина знала точно.
А духу сколько прибавилось, да и силы откуда взялись только! Всю избу вычистила, и баню топила, не говоря уж про печь, и тетю Нюру выхаживала. Вот, что значит природа, воздух целебный, человек добрый рядом.
На следующий день, как и обещали, Полине позвонили и пригласили на прием к какому-то важному профессору. Должен решаться вопрос о госпитализации, лечении, операции. И зачем это все? Полине было страшно, так страшно, что ноги судорогой сводило.
Профессор седой, красивый, пышущий здоровьем попросил ее присесть и долго всматривался в историю ее болезни. Анализы, заключения, УЗИ, долго щелкал клавишами на компьютере. Полина, ни жива, ни мертва, ждала от него хоть слова. Все, конец или еще походит немного по этой грешной земле?
— Полина Сергеевна, — сказал наконец профессор. – Я в восхищении! Поторопились мои коллеги с диагнозом. Нет у вас этой болезни, голубушка вы моя.
Его слова звучали, как песня с небес. Говорил он долго, объяснял, почему ошибка вышла. Так бывает. Но вот последние обследования разрушили все подозрения.
Нет, словами всей радости не передать! Даже и пытаться не стоит. Это не только радость, это облегчение, восторг, желание жить, петь и танцевать! Обнять профессора, расцеловать!
Полина не шла домой, бежала! Улыбалась встречным, а сердце билось в груди, как маленький серебряный моторчик, упруго и настойчиво!
Всё! Она меняет свою жизнь. Берет отпуск и уезжает в Нахапетовку. К тёте Нюре. А там может и вообще на работу больше не вернется. Хотела же она жизнь изменить! Вот, пожалуйста, меняй на здоровье. Кто теперь ей запретит?!
Решительно настроенная, она пришла к начальнику сразу после праздников, и он воскликнул:
— Полина Сергеевна! Жду, не дождусь! С повышением вас! Приказ свыше. Вас назначают моим замом. Молодец! Лучшей кандидатуры не нашлось.
И у Полины перед глазами замелькали цифры, деньги, солидная зарплата, выплаченная ипотека, загранкомандировки, отдельный кабинет, а там и машина, глядишь…
— Вы что, не рады? – услышала она изумленный голос начальника.
— Рада, Владислав Анатольевич. Очень рада, — ответила она, а из глаз невольно покатились слезы.
То ли действительно от радости, то ли от несбывшихся надежд.
