Так уж получилось, что Настя потеряла работу, точнее она сама ушла. Поменялось руководство в больнице, «новая метла» стала мести очень жестко, не захотелось там оставаться. А ведь 15 лет она проработала на одном месте, коллектив был хороший, но многие не пожелали остаться, в том числе и Настя.
— Ничего, новую работу найду, медсестре это не проблема, — сказала она своей подруге Оле за чашкой кофе. – На Юльку алименты пока хорошие идут, как-нибудь протянем.
— А ты не хочешь сиделкой пока подработать? – спросила Оля. – Знакомый моего мужа дневную сиделку ищет с медицинским образованием. У него мать болеет, инсульт был, теперь рак на последней стадии. Сам страдает, мать страдает. Платить он хорошо будет.
— Он что – одинок? За мамой ухаживать некому?
— Да как раз нет, он женат, но жена там такая – фи-фи, противно ей все. Как мать у Васи начала болеть, так она к ней ни ногой, а до этого все «мамочка-мамочка, помогите нам денежкой»! Алчная такая тетка. Вася тоже какой-то тряпичный, нет чтобы с этой дурой развестись, он все мнется. Ну так что – согласна?
На следующий день Настя позвонила в квартиру Веры Павловны. Открыл Василий – ее сын, мужчина сорока с лишним лет. Кивнули друг другу молча, Настя прошла в комнату. На кровати лежала худенькая старушка, видно было, что болезнь прогрессирует быстрыми темпами. Она уже не вставала – приходилось мыть Веру Павловну, менять ей памперсы, делать уколы. Когда боль немного отпускала, Вера Павловна клала свою худенькую ручку на руку Насти и говорила:
— Хорошая ты, Настя. Вот бы Васеньке моему такую жену. А то Лариса какая-то лиса хитрая, когда денежка нужна, всегда тут, а в болезни – никогда не придет. Говорит – энергетика у больных плохая, не хочет набираться этой энергетики. Васька попал в аварию, в больнице долго лежал, она ни разу не пришла к нему, пока он полностью не восстановился и не вернулся домой. У меня инсульт, она не пожелала даже прийти суп мне сварить после больницы. Что уж тут говорить, когда у меня такая болезнь. Боится меня как огня, да и брезгует, наверное. Вот пока Вася у меня живет, и ты ухаживаешь.
Действительно, эту Ларису Настя не видела на протяжении двух месяцев, пока она ухаживала за Верой Павловной. По вечерам они иногда чаевничали с Василием, когда он приходил с работы домой. Он рассказывал, что его жена действительно не терпит «энергетику больных людей», и не обвинял Ларису ни в чем. Настя молчала, это было не ее дело, но Вася ей не нравился – как можно жить с такой женщиной, которая брезгует его матерью? Судя по всему, Вася с Ларисой жили плохо – последнее время она все время заговаривала о разводе, говорила, что брак себя изжил, дочь уже студентка, а врозь жить легче. Вася колебался, не знал, что и предпринять.
Когда Вера Павловна умерла, Настя увидела Ларису на поминках, внучка даже не пришла. Лариса то и дело утирала платочком несуществующие слезы, рассказывала, как мучилась старушка, но, слава богу, отмучилась. Вася сидел чернее тучи и смотрел в одну точку, будто бы и не слышал монолог своей жены. Выпил лишнего, ушел спать в комнату матери. Лариса даже не входила в эту комнату из-за «плохой энергетики». За столом оставались только три женщины: Настя, Лариса и соседка тетя Клава.
— Вынесем потом все старческое из этой комнаты, — сказала Лариса. – Бригаду мастеров наймем, ремонт сделаем, сдадим квартиру. А потом дочь замуж если выйдет, будет ей где жить.
— Не будет! – грубо ответила ей Настя. – Квартира мамина, а завещала она ее только Васе. А Вася с вами разводится и женится на мне.
Это была ложь, которая почему-то случайно пришла в голову Насте. Хотелось наказать эту алчную дамочку, ну хотя бы на часок, чтобы та испугалась за свое имущество.
— Так-с! – тихо сказала Лариса. – Ну и ушлый вы народ – сиделки! Я как чувствовала, такие как ты своего не упустят. Квартирка приглянулась?
— Да, квартирка! И Вся тоже. И добрейшей души Вера Павловна понравилась, ведь я за ней ухаживала эти два месяца! А кто-то не захотел ручки марать, так ведь?! Энергетика плохая, видишь ли, от больных людей! Моя мама умерла у меня на руках, когда мне было 17 лет – остановка сердца и все! Поэтому я выучилась на медсестру, чтобы помогать тем, кому плохо, и никакой энергетики от этого нет, только радость, когда люди выздоравливают. А если нет шансов, то хотя бы облегчить последние дни больного – вот что важно.
— Ну вы на это учились, а я нет. Да, я брезглива, ну и что? Все люди разные!
— А просить денег у пенсионерки вы не брезговали? Деньги не пахнут?
В перепалке женщины даже не заметили, как тетя Клава ретировалась, и они остались вдвоем.
— Лариса, у вас есть родители?
— Да, есть, они живут далеко, и я понимаю, на что вы намекаете. В случае чего, есть на это больницы и хосписы. Каждый человек должен заниматься тем, на кого он учился!
— Ваша дочь такого же мнения? Почему она даже на похороны не пришла?
— Не любит такие мероприятия, понятно? Страшно ей.
— Мне вас жаль. Если вы так воспитали свою дочь, то вас ждет незавидное будущее, если с вами что-то случится.
— А это уже не ваше дело! Но квартиру захватить я вам не дам! Суды у нас еще работают.
— Ну это мы еще посмотрим!
Настя ушла. Неизвестно, долго ли еще просидела одна Лариса в «плохой энергетике», и выясняла ли она с мужем отношения, но на следующий день ей позвонил Василий.
— Я приятно удивлен! – сказал он. – Лариса тут мне сказала, что мы с тобой собрались пожениться. Ты знаешь, я это подтвердил. Она в панике, но мне почему-то ее не жаль. После похорон и вчерашнего с ней разговора – как отрезало, такого лицемерия я от нее еще не слышал, хоть бы прикрывала его как-то. А что, давай поженимся?
— Вась, я ей это сказала, чтобы она заткнулась. Меня от нее трясло, от нее плохая энергетика! Но, согласись – какая из нас пара? Да и любви нет. Но мне будет приятно, если ты разведешься с этой лицемеркой, хотя бы в память о Вере Павловне. Тебе тоже надо где-то жить, а Лариска тебя быстро из своей жизни вычеркнет в случае чего, и останешься ты на улице. Так что желаю тебе счастья.
Оля потом рассказывала, что Вася все же развелся с Ларисой, а через год женился на хорошей, заботливой женщине – Олиной приятельнице. Кстати, она тоже медсестра.
