За окнами поезда проносились ярко-желтые поля цветущего подсолнечника. Земля как будто ликовала, играя солнечными бликами и все пассажиры, мчащегося в южном направлении железнодорожного состава пребывали в приподнятом настроении. Все кроме меня. Наверное, я была единственной среди них, кто ехал не куда-то, а откуда!
Странно конечно, что из всех возможных вариантов я выбрала именно этот маршрут. Скорее всего, мой обычно жизнерадостный нрав, не был до конца сломлен недавними событиями, и в любое другое время я бы порадовалась этому факту. Раз внутри меня еще не погасла искра радости (ведь вопреки всему я еду к морю!) то вроде бы как, есть надежда на то, что все еще будет хорошо?! Но я не хотела, чтобы все было хорошо! Я хотела утонуть в своей печали, захлебнуться и уйти! Туда, где изнутри меня уже не будут грызть боль, разочарование и желание повернуть время вспять.
***
С Борисом мы познакомились на обычной дискотеке. Протанцевали весь вечер, затем он пошел меня провожать. На следующий день позвонил, хотя, это было для меня несколько неожиданно. А потом все как-то быстро закружилось, завертелось, и мы уже готовились к свадьбе. Вот только отчего-то Борис не нравился моей маме, а чем именно он ей не угодил, мама объяснить не могла.
Моя мама родила меня, когда ей было уже за сорок. Мама говорила, что им с отцом еще повезло стать родителями, ведь надежды фактически не было. На второй год моего замужества я стала опасаться того, что тоже не смогу забеременеть. Как моя мама. Но доктор, у которого я прошла обследование, сказал, что со мною все в порядке.
Получилось забеременеть у меня только спустя еще год и вот тогда выяснилось то, что мой муж вовсе не страдал от отсутствия в нашей семье детей. Это я глупая боялась даже заговорить с ним на эту тему, не сомневаясь в том, что каждый мужчина мечтает о наследнике.
Напрямую Борис никогда не говорил об этом, но с того момента, как он узнал о будущем ребенке, мужа словно подменили. Борис крайне негативно относился ко всему, что было связано с беременностью. Ему не нравилось мое изменившееся тело, появившиеся на моем лице пигментные пятна, мои поменявшиеся вкусы, утренний токсикоз и так далее. Муж стыдился куда-либо выходить в моем обществе, так будто я была прокаженная, а не беременная. Борис все чаще стал проводить время с друзьями и мои восторги по поводу будущего ребенка его просто раздражали.
Когда пришло время мне родить, Бориса дома не оказалось. Я так растерялась от внезапно возникшей боли, что в первую очередь позвонила маме, а не мужу. Поэтому именно мама сопровождала меня в больницу, и именно ей пришлось стать свидетельницей того, как еще по пути в роддом у нас с малышом начались серьезные проблемы.
Родовой процесс был очень долгим и мучительным. Врачи делали все возможное, но малыш все равно не выжил. В тот момент, когда мне сообщили об этом, я поняла, что тоже не желаю видеть этот мир. Я не хотела видеть встающее по утрам солнце, ведь в последние несколько месяцев, встречая рассвет, я разговаривала с малышом! Рассказывала ему обо всем, что видела сама. О том, как небо постепенно окрашивается в ярко-оранжевые тона, как просыпается под солнечными лучами природа, как ликует все вокруг при виде пробуждающейся жизни! И вот жизнь моего ребенка оборвалась, а солнце продолжает вставать по утрам!
Однако самым страшным оказалось то, что единственной поддержкой в моем горе стала моя мама. Отец малыша ничуть не страдал от потери собственного сына и продолжал жить так, будто ничего не произошло. Хрупкое сердце моей мамы не выдержало, когда одним солнечным утром, она застала меня стоящей на подоконнике. Не уверена, что я готова была спрыгнуть вниз с одиннадцатого этажа, но это вполне могло случиться, если бы я не услышала, как в квартиру вошла мама (видимо я не заперла дверь, когда утром провожала мужа) и как она начала медленно оседать на пол, увидев представшую перед ней картину.
Когда мама упала на пол, я тут же пришла в себя, спрыгнула с подоконника и подбежала к ней. Тогда я в последний раз услышала ее голос, мама сказала: «Наташа, только живи!».
***
И вот сейчас я ехала в сторону моря, покидая два холмика земли. Один совсем крохотный, а второй рядом с ним побольше. Целый месяц я приходила на кладбище сразу после работы и просиживала там до самой ночи. Осознав, что скоро сойду с ума, я взяла отпуск без содержания, поехала на железнодорожный вокзал и купила билет на ближайший поезд. Странно, но оказалось, поезд следовал на юг и подсолнухи за окном, словно миллионы маленьких солнышек, вопреки моему желанию, постоянно притягивали взор.
— Ты плачешь? — послышался голос рядом со мной, и я вздрогнула, очнувшись от своих невеселых мыслей. Возле меня стоял маленький мальчик, лет шести.
Я выглянула в коридор в поисках мамаши, чье дитя расхаживало по вагону и заходило в чужие купе. По близости никого не было, и я спросила ребенка:
— Ты чей?
— Ничей, — не задумываясь, ответил малыш.
— Где твои родители?
Мальчик пожал плечами.
— Ты потерялся? — догадалась я, роясь под сиденьем, чтобы надеть кроссовки.
— Я не терялся, — ответил ребенок, — я нарочно ушел.
— Как это? А откуда ты ушел?
— Откуда, я тебе не скажу, — загадочно заявил мальчишка.
Я выглянула в окно. Поезд как раз отъезжал от какой-то станции.
— А с кем ты в поезде едешь? — я решила зайти с другой стороны.
— Один, — нашелся с ответом мальчуган, но при этом отвел глаза.
В купе вернулись мои попутчики, и я решила продолжить разговор со своим маленьким собеседником в общем коридоре.
— Как хотя бы зовут тебя? — поинтересовалась я, как только мы снова остались одни.
— Сережа.
— А я Наташа. А не съесть ли нам с тобой, Сережа, по кусочку яблочного пирога, что подают в местном ресторане?
Мальчик интенсивно закивал и даже, как мне показалось, сглотнул слюну.
В вагоне ресторане я, как и обещала, купила для нас обоих по кусочку пирога, чай и еще прихватила Сергею шоколадку. Авось, после десерта, мальчик станет разговорчивее.
— А куда ты едешь, Сережа? — спросила я, будто без особого интереса.
— К бабушке, — с набитым ртом ответил мой новый знакомый.
— Везет тебе! А я вот никогда в жизни не видела свою бабушку.
— Как?
— Она старенькая была, умерла еще до того, как я родилась. Ну, ничего, мы потом с ней встретимся, на небе!
От собственной последней фразы, меня словно прошиб ток. Мозг еще не успел осмыслить сказанное, и на душе на секунду стало так светло, словно сквозь осенние тучи, наконец, пробился тоненький лучик солнца.
«Возможно, этот мальчишка так на меня влияет?», — подумала я и внезапно осознала, что не хочу с ним расставаться.
В вагон вошел полный мужчина в форме, вроде бы я его уже видела, и он представлялся как начальник поезда. При виде вошедшего, мой маленький друг залез под стол и вцепился в мои коленки. Я сделала вид, что ничего не происходит и мужчина проследовал мимо, как будто не заметив ничего необычного.
Когда Сережка вылез из-за стола и посмотрел на меня затравленным взглядом, я впервые за последнее время улыбнулась.
— Хочешь, я помогу тебе добраться до бабушки? — Сергей утвердительно потряс головой. — Только мне нужно знать о тебе, чуть больше, чем просто имя. Чтобы купить для тебя билет, например. Ты же едешь без билета?
— Не получится, — махнул рукой Сережа, — для билета нужен документ, а у меня его нет.
— Тут ты прав, друг! Это я не подумала, — протянула я и немного помолчав, спросила, — а где живет твоя бабушка, ты хотя бы знаешь?
— Ага! Она живет в том городе, в который едет этот поезд. В желтом доме, прямо рядом с вокзалом.
Не знаю, отчего я решила, что Сережке просто необходимо помочь добраться до своей бабушки? В конце концов, сдать в полицию потерявшегося ребенка я завсегда успею. В его обществе я словно начинала оживать, поэтому и цеплялась за него, как умирающее растение за последний луч света.
— Тогда давай поедем на маршрутке! — воскликнула я. — Там документы не спрашивают, а до того городка куда следует поезд осталось совсем чуть-чуть.
Несколько секунд Сережа недоверчиво разглядывал мое лицо и, видимо удостоверившись в том, что я все же не серый волк и не съем его по дороге к бабушке, махнул рукой.
— Можно и на машине. Хотя я больше люблю поезда. Моя бабушка их всегда встречает и провожает.
— Здорово!
Я, почему-то сразу представила бабушку Сережи в роли сигналиста, которая стоит возле железнодорожных путей с жезлом в руке и с важным видом наблюдает, как мимо проносятся поезда.
На следующей станции, мы с Сережей сошли с поезда, и я отыскала нужную нам маршрутку. Такси отправлялось в наш южный город с того же вокзала через час. Пока мы с Сережей ждали отправления, успели перекусить в местном кафе, а Сережка даже вздремнул, сидя на скамейке и доверчиво уложив голову мне на колени.
Пока он спал, я разглядывала веснушки у него на носу и непокорный вихор на затылке. Во сне мальчик улыбался и впервые с момента похорон моего сына я заплакала. Тихо, беззвучно. По моим щекам просто катились слезы и, как ни странно, они приносили в мою душу покой.
— Наташа, ты снова плачешь?
Мой маленький друг проснулся и внимательно смотрел на меня.
— Ничего Сережка, это хорошие слезы, — я попыталась улыбнуться, — понимаешь, у меня мама умерла. И я по ней очень скучаю!
Сережка уселся рядом и понимающе кивнул.
— Моя мама тоже умерла.
— Когда? — я с ужасом смотрела на ребенка, отругав себя за все свои собственные печали.
— Давно. Я маму свою не помню, только на фотографиях видел. Она красивая была!
Я потрепала Сережку по волосам и искренне улыбнувшись, проговорила:
— Ты на нее похож!
Спустя еще шесть часов мы были на месте. Сережа деловито огляделся по сторонам и, обнаружив стоящие вдалеке здания, потянул меня за руку.
— Пойдем! Вот тот дом, где живет моя бабушка!
Мы приблизились к небольшому строению, и Сережа уверенно вошел в первый подъезд. Дом состоял всего из трех этажей, и в нем было два входа. Поднявшись на второй этаж, Сережа заколотил руками в одну из дверей, окрашенную коричневой с красноватым оттенком краской. За дверью не было слышно ни звука. Тогда я позвонила в звонок, и мы еще некоторое время ждали, опять безрезультатно. В отчаянии Сергей снова стал бить ладошкой по крашеной металлической обивке, и уже после этого распахнулась дверь напротив.
— Кто тут хулиганит? — недовольно спросила женщина непонятного возраста с бигуди на голове. Я думала данное приспособление для завивки теперь можно увидеть только в старых фильмах. А нет вот оно, прямо передо мной!
— Это я! Тетя Нина, вы меня не узнали?!
Сережка, задрав голову, смотрел на женщину в бигуди.
— Сережа? Ты? Как ты здесь оказался? — запричитала незнакомка, и ее лицо моментально из надменного превратилось в радушное. — Неужели сбежал из детдома? Да как же ты добрался?
— Наташа мне помогла, — мой новый знакомый взял меня за руку.
— Ой, что же это я? Проходите, скорее, я сейчас чайник поставлю, — захлопотала женщина.
Мы прошли в ее квартиру, где вкусно пахло домашней едой. Внутреннее убранство было какое-то белоснежно-кружевное: салфеточки на всех горизонтальных поверхностях, всевозможные накидки, занавески. Сама хозяйка при ближайшем рассмотрении оказалась тоже вполне миловидной и очень подходила на роль бабушки из сказки о Красной Шапочке.
— А бабушка где? На станции? — спросил Сережа, отправляя в рот половину румяного пирожка, которыми потчевала нас тетя Нина. Она так и представилась мне. А теперь, под взглядом широко распахнутых бирюзовых глаз мальчишки, женщина потупила взор.
— Сережа, ты, наверное, не запомнил, маленький был, — тетя Нина посмотрела на меня растерянным взглядом, как бы ища поддержки. — Бабушка твоя…, она теперь на небе.
В моей голове начала вырисовываться картинка. Получалось, мама Сережи умерла, когда он был еще совсем маленьким. Мальчика растила бабушка, а после ее смерти, Сережу отправили в детский дом. Откуда, по всей видимости, он и сбежал.
Сережа поочередно глядел то на меня, то на тетю Нину. В его глазах еще теплилась надежда, но по щекам уже катились крупные слезы.
— Не плачь, Сережка! — я прижала к себе худенькое тельце, готовое зайтись в рыданиях, — Придет время, и мы с тобой обязательно встретим и наших мам и наших бабушек. Они подождут нас там, на небе! А пока выберут для нас лучший дом. Вот я бы хотела, чтобы окна моего дама выходили на море! Я еще никогда в своей жизни не видела море!
— Так за чем же дело стало? — послышался голос, звучащий из полутемной прихожей и в кухню вошел мужчина. Росту в нем было, на первый взгляд, не менее чем два метра!
— Егор, посмотри, кто у нас в гостях!
Тетя Нина встала навстречу вошедшему.
— Вижу, мама.
Мужчина потрепал по голове Сережку и протянул мне навстречу руку:
— Егор, — представился он, глядя прямо в мои глаза.
Немного смутившись под его взглядом, я вложила пальцы в его огромную ладонь и тоже назвала свое имя. Великан ненадолго задержал мою руку, продолжая разглядывать меня, потом, как будто удовлетворенно, кивнул и опустил свою ладонь.
— Сережка, брат, ты меня помнишь? — обратился высокий мужчина к моему маленькому другу.
— Помню, — утвердительно покивал Сережа, — ты Егор, ты меня на плечах носил, когда на площади кто-нибудь выступал.
— Точно! Только ты тогда букву «р» не выговаривал и называл меня «Еголь».
Слезы на лице Сережки уже почти высохли, но тут он снова всхлипнул:
— Бабушка меня учила говорить, как трактор заводится: «дррр», но у меня ничего не выходило. А она расстраивалась, — Сережа, вдруг вскинул глаза и спросил, — а можно мне теперь дома остаться, раз я добрался сюда? Я не хочу возвращаться к этим противным приемным родителям! Они никакие не родители, они только притворяются хорошими, а на самом деле они злые! Игорь, который приемный отец, он меня за уши таскает постоянно. Знаете как больно?!
— Ты сбежал от приемных родителей? — догадалась я и поспешила добавить, — Ты ни за что больше не вернешься к противному Игорю, который смеет таскать тебя за уши! Я этого не допущу!
— И я! — присоединился ко мне басистый голос Егора. Его заявление выглядело, конечно, намного авторитетнее моего и Сережа удовлетворенно вздохнул.
— Поживешь пока здесь, — сквозь слезы проговорила тетя Нина и, принявшись хлопотать вокруг нас, добавила, — в квартире бабушки, Сережа, давно другие люди проживают.
Поздно вечером, когда Сережка и тетя Нина уже спали, мы с Егором сидели во дворе и разрабатывали план дальнейших действий. Сегодняшний день, невзирая ни на что, пожалуй, был не только лучшим за последнее время, но и одним из самых счастливейших в моей жизни! Егор настоял на том, чтобы я все же смогла увидеть море! И вот мы втроем: я, Сережка и Егор провели незабываемые часы на побережье. Мы качались на волнах, нежились в лучах жаркого солнца, ловили и тут же отпускали обратно маленьких проворных крабов. Мои провожатые не просто познакомили меня с морем, они заставили меня крепко-накрепко полюбить эту самую чудесную на свете стихию!
Пока Сережка строил башню из песка и гладких морских камушков, Егор рассказал немного о его жизни.
— Мать Сережки, Варвара умерла родами, а про отца мы даже ничего не слышали. Варя вернулась из столицы, куда она уезжала учиться, уже будучи на пятом месяце беременности. Клавдия Васильевна, мать Варвары сама растила Сережку. А когда ему было четыре года, она скончалась от инфаркта прямо по дороге в больницу. Сережка маленький был, ничего и не понял. Мы с моей матерью тогда пытались выяснить хоть что-то об отце ребенка, но не нашли ни малейшей зацепки. Видимо крепко он обидел Варю, так что она навсегда вычеркнула этого человека из своей жизни.
В тот вечер, ни о чем меня не расспрашивая, тетя Нина предложила остаться ночевать у них и я с радостью согласилась воспользоваться гостеприимством ее и ее сына. Мне казалось, как только я отдалюсь от Сережки хотя бы на какое-то расстояние, моя боль вернется.
И вот вечером мы с Егором рассуждали, как нам поступить далее? Сережа рассказал о том, что его забрали в семью еще до нового года, то есть прошло уже более полугода. До этого момента мальчик жил в детдоме и, не смотря ни на что, там ему нравилось намного больше, чем рядом с новыми родителями.
— Положим, с тем, чтобы забрать Сережку из семьи, где его обижают, проблем не возникнет. После его побега, и без того, начнутся разбирательства, — предположил Егор.
— А у меня к тому же есть определенные знакомства в этой сфере, — сказала я, имея в виду жену моего шефа, которая служила в управлении опеки и попечительства и с которой мы очень хорошо ладили. Правда, Ольга Геннадьевна работала в другом городе, но возможно, она все равно сумеет нам как-то помочь. — Но, тогда Сережу просто вернут в детдом, — огорченно добавила я, а про себя подумала: «И я не смогу его видеть!».
Егор вздохнул.
— Как думаешь, может обычный холостой каменщик усыновить ребенка?
— Наверняка, только в теории, — улыбнулась я. — Предпочтение все же отдается семейным парам.
— А ты замужем? — сходу задал вопрос Егор.
От воспоминания о Борисе на сердце мое тут же наползла тень печали, рядом с ней замаячило отчаяние, держащее под ручку душевную муку.
— Мой муж и своего ребенка не хотел, — с горькой усмешкой, проговорила я, — а уж про чужого и речи быть не может. К тому же мы разводимся.
— Тогда решено! — ни с того ни с сего развеселился Егор. — Как только ты получишь развод, мы с тобой поженимся и заберем Сережку!
Я долго смотрела в глаза этого странного человека. Двухметрового роста, который строит красивые малоэтажные дома (мы парочку из них сегодня проезжали), изображает из себя паровоз, ползая по пляжу с Сережкой на спине, и не видит проблем в том, чтобы жениться на первой встречной.
— А если я окажусь не подходящей для тебя женой?
— Ты? — Егор заглянул в мои глаза, — Я считаю, женщина, которая бросила все свои дела, чтобы отыскать бабушку потерявшегося мальчика, не может быть «не подходящей». Я как-то в последнее время встречаю, напротив, слишком зацикленных на себе особ женского пола. И вот таковые дамы кажутся мне, действительно, не очень подходящими, чтобы встречать с ними старость. Подозреваю, пресловутый стакан воды, рядом с ними, я точно не дождусь!
Я улыбалась, слушая его. Рядом шелестели деревья, разгоряченный за день воздух постепенно остывал, в небе водили хороводы миллиарды самых ярких звезд. Я задрала вверх голову и прошептала:
— Договорились, принесу тебе стакан воды по первому требованию!
***
С тех пор минуло двенадцать лет и сегодня мы провожали нашего сына в армию! Сережа частенько твердит о том, что когда-то я спасла его. А я говорю, что еще неизвестно кто, кого спас! Но мы с сыном солидарны в одном, если бы не наш папа, большой и добрый великан, мы бы никогда не были так счастливы! Доброты в Егоре ничуть не меньше, чем роста и, о боже, как же я люблю добрых людей!
Автор Светлана Юферева
