Домой Олег, как обычно, отправился в воскресенье ближе к вечеру. За эти выходные ему повезло. Перед большими песками, где когда-то купались жители деревни, исчезнувшей лет сорок назад, был маленький заливчик.
Вода там не текла так быстро, как чуть подальше от берега, а медленно закручивалась в обратную сторону. Погода благоприятствовала рыбалке, и потому его улов за субботу – воскресенье оказался таким, что большую часть добычи пришлось спрятать в нише под запасным колесом и в большой сумке, закрыв инструментами. Это на всякий случай. Рассказывали, что кого-то из володинских за лишний вес пойманной рыбы основательно «нагрели» инспекторы.
Выехав за пределы бывшей деревни, молодой человек остановился. Ему показалось, что машину немного уводит в стороны, как бывает, если спускает одно из задних колес. Обойдя джип, Олег убедился, что с колесами все нормально. На всякий случай он проверил в них давление, и тоже не увидел никаких отклонений от нормы. Вероятно, причиной был песок. Дорога здесь не имела никакого покрытия. Почва же была песчаной. По какой-то причине на этом участке у поворота песок оказался не прикатанным, а наоборот рыхлым. Вероятно, здесь что-нибудь тащили, из-за чего появились неглубокие борозды и невысокие горки песка, протянувшиеся до самого поворота.
Оглянувшись, Олег рассмотрел, что в сотне метров от этого места борозды уходят с дороги влево и дальше проследить их можно только по примятой траве. Посмотрел он и на опускающееся к горизонту солнце. Его диск уже касался своей нижней частью леса, который отсюда, с возвышенности просматривался на большое расстояние.
От бывшей деревни до большого села было всего восемь километров. Это село не только сохранилось, но и почти процветало за счет базы газовиков, обслуживающих трубу и перекачивающую станцию, расположенную в полутора километрах восточнее окраины, а также средних размеров предприятия, занимающегося глубокой переработкой леса. Олег работал на станции, обслуживал автоматику. Вначале, как и многие другие, он пытался устроиться в городе, но особых успехов там добиться не удалось. Вот и вернулся в родное село, предварительно выяснив, что на станцию его возьмут работать сразу.
Дорога через хвойный лес была обыкновенной, какую можно увидеть едва ли ни в любом подобном уголке. Местами, правда, она была слегка приподнята. Причиной были небольшие, пересыхающие к осени ручейки, для которых в насыпи предусматривались бетонные трубы большого диаметра. Проезжая одно из таких мест, Олег вспомнил, как когда-то, еще в школьные годы, видел он, как газовики, устраивая себе дорогу к какому-то объекту, для пропуска такого же ручейка использовали такую металлическую трубу, которую можно увидеть у какой-нибудь небольшой котельной.
— А вы зря такую маленькую укладываете, если снега много будет, и трубу вашу вода унесет, и дорогу здесь размоет, — сказал тогда этим строителям дед Роман, живущий наискосок от дома от Олега и возвращающийся с покоса.
— Дедушка, вы не беспокойтесь, здесь все рассчитано, — отмахнулся от советчика человек, руководящий работами, вероятно, инженер, — поезжайте по своим делам. Ишь какая техника у вас замечательная.
Последние слова относились к мотоциклу, на котором восседал дед Роман. У него был ИЖ-49, изготовленный еще в 1950-е годы, и сохраненный дедом в исправном состоянии. Дед даже техосмотр на нем проходил, чем приводил в восторг не только специалистов, проводящих эту операцию, но и владельцев самых «крутых» иномарок.
Почему сейчас эта история вспомнилась Олегу – неизвестно. Наверно, потому, что имела она продолжение. Хотя снега было той зимой не особо много, весной из-за устойчивых плюсовых температур он начал активно таять. Результат – вода и в самом деле размыла насыпь, сделанную осенью, при этом металлическая труба была унесена течением метров на двадцать, где ей путь преградил молодой березняк.
Вспоминая эти далекие события, Олег не заметил, как доехал до спуска к Картагусскому болоту. Оно было не широким, всего метров триста или около четырехсот, однако раньше каждую весну устроенная здесь дорога становилась непроезжей. Каждое лето ее подновляли, сдвигая глину с горы, возвышающейся на противоположной стороне. Вообще-то, это нельзя было назвать горой. Вероятно, возвышенность над низиной – это просто коренной берег реки, а болото – остатки ее старицы.
Сейчас дорога на этом участке была нормальной. Вероятно, ежегодно обновляемая глиняная насыпь наконец достигла твердого дна, и получившаяся насыпь больше не проваливалась. Что касается небольшого моста через ручей, протекающий через болото, то он был сразу у окончания спуска, где, вероятно, почва еще не была болотистой.
Спустившись вниз, Олег ехал по узкой насыпи. Неожиданно он увидел, как на встречу ему быстро движется мотоциклист. Откуда он взялся. Олег не понял. Когда он подъехал и спускался к болоту, на противоположном склоне и на насыпи никого не было.
— Кого это интересно к вечеру понесло в сторону Каличкино? — подумал Олег, рассматривая восседавшего на «стальном коне» человека.
Мотоциклист был без каски. Вместо нее на его голове имелось что-то вроде фуражки или кепки. Особенным оказался и сам мотоцикл. Когда до него оставалось метров пятьдесят, молодой человек понял, что это такой же ИЖ-49, как у деда Романа, много лет назад предупреждавшего о способности талых вод разрушать дорожные насыпи.
— Стоп! – молнией мелькнула мысль в голове водителя, — он на меня летит! Пьяный!
Вильнувший ближе к правому краю насыпи «УАЗ-Патриот» резко затормозил на редком гравии, которым когда-то был замощен глиняный грунт насыпи. В последний момент, ожидая удара, Олег закрыл глаза. Столкновения не было. Лишь по телу молодого человека пробежал легкий холодок.
— Успел свернуть, — подумал Олег.
Он посмотрел в зеркало заднего вида. Мотоциклиста не было. Открыл дверцу, вышел, посмотрел еще. Дорога, поднимающаяся по такой же горе, как и с той стороны, была пустой.
— Что-то не так со мной, — думал Олег, вновь разместившись за рулем и трогаясь с места, — ладно, если бы выпил чего-нибудь, а то ведь со вчерашнего вечера не было такого. Да и вчера совсем чуть-чуть. Может, съел чего-то или днем на солнце перегрелся? Так в жару в тени старался все время сидеть, а еда обычной была.
Дома о случившемся молодой человек рассказывать не стал. Кто ее знает эту Верку, вдруг решит, что «крыша поехала». Она в таком случае и скорую вызвать может. А то и просто привяжется, чтоб какие-нибудь таблетки выпил. Такая страсть у жены была всегда. Она поила мужа не только таблетками, но и настоями, настойками и отварами всяких трав, заверяя, что – это очень полезно. Олег не спорил. Он просто пил все, что подносила ему Вера, чтобы она отвязалась. Порой правда, какое-нибудь снадобье было до того горьким, что ему хотелось найти эту, изготовленную женой «отраву» и вышвырнуть ее подальше. К счастью, в последний момент он отказывался от своей идеи, поскольку знал, жена ужас как обидится.
В следующий выходной Олег опять отправился на рыбалку в то же место. В субботу выехать не получилось, так что пришлось выезжать часа в четыре в ночь на воскресенье.
— Кажется, я сегодня точно в такое же время домой выезжаю, как и в то воскресенье, — подумал молодой человек, взглянув на опускающееся солнце.
Доехав до места, где дорога была песчаной, он, вспомнив о красивой картине солнца, касающегося леса, увиденной в прошлый выходной, остановился. Открыл дверцу, высунулся наружу. И в самом деле, нижний край солнечного диска как бы лежал на линии горизонта, образованной верхушками не различимых с такого расстояния деревьев.
— Правда, красиво, — подумал Олег.
Едва машина, спустившись к Картагусскому болоту, проскочила мостик, как впереди на насыпи водитель увидел едущего навстречу мотоциклиста. Он был таким же, как тогда, в прошлое воскресенье. На голове что-то вроде фуражки или кепки, одет во все черное. Мотоцикл – тот самый ИЖ-49, которому место в музее.
Олег заранее сместился, насколько это было можно к краю насыпи. Остановился. Мотоциклист в сторону не уходил. Он продолжал движение по прямой, которая должна была упереться в левую фару джипа. Расстояние сокращалось. Олег пытался рассмотреть человека, но ему это не удавалось. Когда до столкновения оставалось метров пять, он не стал закрывать глаза, просто уперся руками в руль покрепче, прижался затылком к подголовнику.
Удара не было. Мотоциклист вместе с седоком как бы влился в машину. По телу Олега пролетел легкий холодок. Молодой человек взглянул в зеркало, открыл дверцу, вышел из машины. Мотоциклист исчез. Посмотрел на дорогу, но понять, если там след от колес мотоцикла, было невозможно. Мешал гравий, большая часть которого была плотным слоем вдавлена в глину.
— Может, я в самом деле, чокнулся? — рассуждал Олег проезжая дамбу, поднимаясь на возвышенность, проезжай участок в полтора километров до начала села, — может, все это из-за Веркиных настоев, отваров и всего прочего? – думал он, сворачивая на свою улицу, — хотя, не должно бы, последний раз пил какую-то ее гадость еще весной, — делал он вывод, подъезжая к дому.
В понедельник на работе он как бы невзначай заговорил со слесарем Матвеичем о Картагусском болоте. Это был человек, о которых говорят «от скуки – на все руки». Матвеич дорабатывал последний год. Осенью собирался на пенсию. Слесарь слушал пытавшегося втянуть его в разговор Олега и молчал. Увидев, что реакции на его намеки нет, молодой человек сделал вид, что что-то вспомнил и с озабоченным видом направился к двери.
— Ты вот что, — вполголоса, оглядываясь по сторонам, обратился к вернувшемуся через десять минут Олегу Матвеич, — видел если что-то там, то лучше не болтай никому. Не поверят, а тебя за чокнутого посчитают.
— А что такое? – поинтересовался молодой человек.
— История одна есть. Ее кое-кто еще помнит, да только помалкивают люди.
— Так расскажи.
— Ага, потом меня перед самой пенсией на посмешище выставишь! Хотя… раз что-то привиделось, не должен.
— Да не буду у никуда тебя выставлять. Я уж дважды там столкнулся с черт знает чем.
— Вечером, на закате? Из Каличкино ехал? Мотоциклист?
— Да! Что, и другим он встречался? А ты видел? Что это?
-Матвеич молчал.
— Расскажи!
— Нет. Не надо об этом. Только не смейся, не к добру такое. Да и сам я только с чужих слов знаю. Забудь.
Как ни старался Олег, ничего ему в тот день добиться от слесаря не удалось. Решил в конце концов, что просто разыгрывает из себя Матвеич кого-то. Хотя… про мотоциклиста он сам сказал.
Вечером, выйдя за ворота, открыл Олег ворота гаража, чтобы поставить в него машину. После работы с Верой к сестре ее ездили, в конце другой улицы живущей. Вот и осталась машина на улице.
Садясь за руль, увидел молодой человек Матвеича, живущего через три дома от него и, как обычно это бывает, сидевшего у своего палисадника на широкой скамье, изготовленной из толстой широкой доски. Поставив машину в гараж и закрыв ворота, Олег постоял несколько минут во дворе и сказав вышедшей зачем-то из дома жене, что собирается к Матвеичу по делу, вышел на улицу.
— Ты вот что, — обратился Матвеич к молча севшему рядом с ним Олегу, — не болтай только особо никому. А то ведь не только меня, но и тебя посчитают ненормальным. Я и в самом деле с чужих слов знаю. Потому что в то время совсем еще ребенком был. Потом, когда случай второй был, правда, в школе уже учился, кажется, классе в восьмом. Может старше.
Матвеич замолчал.
— Ну и что дальше? – напомнил о своем присутствии Олег.
— Дальше? Жил в Володино Гошка киномеханик. Молодой был, неженатый. В те годы киномеханики были в деревнях вроде местной элиты. Им за счет этого без очереди всякую технику продавали. Вот и Гошка мотоцикл купил ИЖ-49. Сейчас такие не найдешь, а раньше их в селе штук, наверно, шесть было. Еще были ИЖ-56. Те посовременнее. Один, помню, тоже у киномеханика был, у Ивана Кудряшова.
Олег слушал подробный рассказ о далеком времени, о котором Матвеич частично знал из собственных воспоминаний, частично – от старших. Рассказывал он, что Гошка киномеханик ставил кино в двух деревнях, в Каличкино и в Захарово. Сейчас ни той, ни другой нет. А в этом самом Каличкино девушка жила. Галей ее звали. Получилось так, что каждый вечер, если не надо было Гошке в Захарово ехать кино ставить, то отправлялся он в Каличкино к Гале.
— Все у них хорошо было, — почему-то вздохнул Матвеич, — рассказывали, что ближе к осени свадьбу собирались сыграть. Не получилось.
— Почему?
Матвеич помолчал, достал сигареты, предложил закурить Олегу. Молодой человек щелкнул зажигалкой, и два человека: собирающийся на пенсию и не добравшийся еще до тридцати лет, несколько минут, молча, курили, глядя прямо перед собой.
— Утонула эта Галя в реке. Как получилось, я не знаю. Да и кто рассказывал мне, тоже не знал. О случившемся из Каличкино позвонили в сельсовет. Он рядом был с сельским клубом. Туда как раз этот Гоша приехал. Ему там кинобанки в машину загружали. Старший киномеханик их развозил по деревням. Секретарь сельсовета вышла на улицу, Гошу увидела, сказала, что случилось.
Далее из рассказа следовало, что ехали какие-то люди на грузовой машине в Каличкино. На спуске перед Картагусским болотом обогнал их на мотоцикле Гоша-киномеханик. После дождей дорога на изрытой колеями дамбе не просохла. В одном месте занесло мотоциклиста, слетел он с дороги и вместе с мотоциклом в жидкую грязь угодил.
— Хоть и не глубоко там было, но захлебнулся Гоша. Пока те люди подъехали, пока достали его, закончилась жизнь его, — закончил рассказ Матвеич.
Олег молчал. Не уходил. Он чувствовал, что Матвеич сейчас, через некоторое время, расскажет что-то еще.
— Гоша этот на своем мотоцикле появляется в июле, причем на закате, когда солнце начинает за лесом садиться, — вновь заговорил рассказчик, — первый раз увидели его, когда я в школе учился. Ехал он в сторону Каличкино по дамбе, которая через Картагусское болото проходит. Навстречу ГАЗ-ик бортовой шел. В кузове люди из Каличкино ехали. Автобус-то там никогда не ходил. Шофер машину остановил, а мотоцикл этот будто сквозь нее проехал и исчез. Рассказывали, что тогда по людям словно холод пробежал. А в конце июля в реке человек утонул. Говорили, что пьяный был. Да какая разница. Пьяный проспится.
— И что теперь? – подумав задал вопрос Олег, — если этот Гоша мне явился, опять кто-то утонет?
— Не знаю. Откуда я знаю.
Матвеич достал еще одну сигарету, протянул вторую Олегу. Они опять сидели и молчали.
— Еще один случай был, — продолжил рассказ Матвеич, — когда я в армии служил. Гоша этот сквозь трактор встречный проехал, потом сквозь машину с рыбаками. В то время в Каличкино уже никто не жил. Туда только на рыбалку, да за кедровым орехом осенью ездят. Кедрач там поблизости хороший. Рыбаки те, хоть и пьянствовали в этой машинешке, на ГАЗ-69 они ехали, но в здравом уме были. Да и водитель как стеклышко, он не пил. Тогда тоже в конце июля кто-то утонул.
После того вечера прошла неделя. Олег еще раз побывал на рыбалке в том же месте. На этот раз там кроме него еще на трех машинах приезжали. Ни ему, ни тем рыбакам мотоциклист на дамбе не встречался. Наверно, поздно ехали. Солнце уже за лесом скрылось, когда домой отправились.
— Слышал, — «оглушила» Вера вернувшегося с работы Олега, — какие-то в гости приехали и все компанией вместе с родственниками, живущими здесь, на рыбалку в Каличкино отправились. Что там получилось, не знаю, но девчонка пятнадцатилетняя утонула. Причем на неглубоком месте.
Автор:Николай Дунец
