Гена Круглов был альфонсом – настоящим, профессиональным. И хорошо знал, насколько это непростая профессия.
Судьба сделала ему лишь два подарка с барского плеча – неплохую голову и выигрышную внешность. Остальные ее «дары» скорей походили на издевательства.
Гену угораздило быть уроженцем заштатного рабочего поселка, в котором жизнь почти зaмepлa после остановки секретного градообразующего предприятия – оно не пережило «конверсии и разоружения». Если в этом поселке что-то происходило, то исключительно по инерции – завязывались романы, заключались браки, рождались дети. Только старики yмupaли закономерно и предсказуемо.
Родители соответствовали общей картине – безвольные «приличные люди», уныло плывущие по течению. Работающие много, но безрезультатно. Живущие без огонька.
Гена, еще когда только-только перешел из младшей школы в среднюю, решил, что это не для него. И начал принимать меры.
Учился он хорошо – добросовестно, настойчиво, без всяких там глупых «не нравится, неинтересно». На пацанячьи футболы и рыбалки не отвлекался, на всякие «общественные нагрузки» тоже. Сумел приучить школу к тому, что на олимпиаду предметную его послать можно, а вот всякие концерты, волонтерства и патриотические поиски – не его категорически.
Будущую профессию тоже выбирал по принципу «перспективно и денежно», а не «интересно и романтично». Поступил на бюджет – кто б ему учебу оплачивал? И тем самым сделал важнейший шаг к коренному изменению своей жизни, ибо учиться-то пришлось в городе-миллионнике!
Во время учебы Гена начал карьеру. Карьеру альфонса.
***
Он быстро заметил, что вызывает теплые чувства у преподавателей-женщин. Эти дамы не первой свежести при виде его честной, милой, преисполненной искренности физии словно забывали обо всей своей учености и превращались в заботливых тетенек.
По юности и неопытности Гена поначалу пользовался этим исключительно по мелочи – ну там небольшие попустительства в деле сдачи контрольных или комната получше в общаге… Но потом пообтесался и понял, что может достичь куда большего, если будет посмелее и подучит кое-какие дисциплины, за которые баллы в диплом не идут.
Последний студенческий год он уже доживал на квартире у заведующей одной из кафедр – довольно приятной старой девы лет сорока пяти-пятидесяти. У него появилась приличная одежда, он выяснил, какие рестораны и клубы в городе считаются престижными и стал в них завсегдатаем. Ну и диплом с отличием, само собой. Кстати, он его вполне заслуживал, так, самую малость завкафедрой подсуетиться пришлось.
Оказалось, что дама эта не первый раз такое практикует – у нее регулярно любимчики из числа студентов приживались. Посему после получения диплома отношения закончились. Но расставание было дружеским, дама даже посоветовала Гене риэлтерскую контору, которую держал ее знакомый, и куда охотно брали толковых симпатичных ребят, пусть и без опыта.
Обязанности в конторе Гена выполнял честно. Однако он уже пришел к выводу, что профессия альфонса перспективней.
***
В их городе дам-олигархов не было (кстати, а такие вообще есть в необъятной России?) Но вот женщин с доходами, что называется, заметно выше среднего – этих хватало. И значительный процент их приходился на потенциальную Генину клиентуру – самостоятельные бизнесвумен не моложе сорока лет, из числа «сделавших себя самостоятельно», замужем не бывавшие. С разведенками было сложней, следовало быть особенно осторожным, но на крайний случай годились и они. С замужними Гена не связывался никогда и обязательно проводил проверку по этой части – не хватало ему еще разборок с мужьями!
Не сказать, чтобы работы «по женскому делу» в городе было немеряно. Но на Генин век ее было достаточно.
Вообще профессия альфонса, если подходить к ней серьезно, оказывается весьма непростой. Тут только симпатичной мордашкой не обойдешься, хотя и без нее никак!
Гена обстоятельно изучил психологию женщин определенного возраста, их предпочтения в мужских манерах и моде, музыке, еде и массе других вещей. Он знал, какая одежда и какой макияж ныне считаются у таких дам «стильными» и «омолаживающими». Он выявил их любимые тусовки и научился безошибочно отличать в толпе «пригодных» от «непригодных». Он понимал, какие комплименты им следует говорить.
Кстати, эти знания ему и в риэлтерской конторе ого как пригодились! Ведь в большинстве сделок главное – убедить жену или маму клиента! В результате продажи у него росли, и на официальной работе он тоже был на отличном счету.
Многое из того, что Гена узнавал о женщинах в процессе развития своей карьеры альфонса, его просто поражало. На поверку эти успешные, холеные дамы оказывались несчастными девочками, печально осознающими свой безнадежный проигрыш в борьбе за мечту. Ибо мечтали они все до единой о принце на белом коне, а вместо этого получили директорские кресла и солидные банковские счета. И у любой разбитной троечницы из училища по части личной жизни опыта было куда больше, чем у них.
Понятно, что были среди обеспеченных женщин и другие, вполне своей судьбой довольные. Но этим не нужен был Гена! Почти с гарантией они были замужними, у них были дети и четкие планы на двадцать лет вперед, где Гене не было места.
Ему же доставались те, у кого к сорока пяти годам в активе была пара студенческих романчиков да несколько связей «для здоровья», а все остальное было прочно занято «достижением независимости», «саморазвитием» и «самореализацией». Но их женское естество, безжалостно подавленное и изувеченное, все же требовало своего. Они смущались, как восьмиклассницы, от пристального взгляда, и начинали глупо кокетничать – тоже как восьмиклассницы. В обрамлении их брендовых «прикидов» это смотрелось особенно грустно.
Гена отлично понимал – эти неумелые попытки нравиться не могут привлечь внимания тех, кто действительно мог бы подойти этим женщинам – мужчин зрелых, толковых и небедных. Тем давным-давно перестали нравиться восьмиклассницы. Момент был упущен – молодость свою эти женщины принесли в жертву «финансовой независимости» и «профессиональному успеху», не задумавшись о том, что это не единственная и вовсе не главная составляющая жизни.
Так что оставался только он, Гена, и ему подобные. Впрочем, он в своем деле определенно был лучшим в городе.
Гена гордился тем, что он настолько честен со своими пассиями, насколько это в данной ситуации возможно. Он никогда не «окучивал» нескольких одновременно. Их вообще в его послужном списке было не то чтобы очень много – только к десятку дело подходило. Не распространялся про неземную любовь, предпочитая находить какие-то более-менее близкие к реальности объяснения своему интересу к женщине.
Он не говорил: «Я от тебя без ума». Вместо этого в ход шло что-то вроде: «Я стал понимать, почему женщин сравнивают с вином – выдержка имеет значение». Он никогда даже не заикался о браке, а если об этом заикалась дама – немедленно сворачивал операцию.
Но конечно, он им врал. А как иначе? Правда им была не нужна – они ее и так знали, и она им не нравилась. Что ж – он рассказывал им, как они в сорок пять выглядят ни днем не старше тридцати, как они легки и воздушны в ботах на модной «удобной» подошве и какую милую загадочность придают им фасоны оверсайз. Он делал комплименты их деловым успехам, спрашивал советов в делах, но при том никогда не забывал придерживать им дверь и подавать в гардеробе пальто.
А что они? Женщины, ищущие хоть какого, но мужского внимания, разочаровавшиеся в своей естественной привлекательности, стремились действовать тем методом, что в остальном их никогда не подводил. То есть деньгами.
Гене снимали хорошие квартиры, или он вообще жил у дам на всем готовом. Ему покупали одежду, обувь, гаджеты – все недешевое, модное, последних моделей. Его возили на курорты, водили в рестораны. Деньги «на мелочи» тоже давали, причем не скупясь. Одна даже машину подарила. Правда, свою, уже малость подержанную, но солидного класса.
Когда отношения заканчивались (Гена старался повернуть дело так, чтобы это происходило по инициативе дамы), он распродавал часть подарков, имея с этого не так и мало. Ну и своя зарплата копилась на счету, пока получалось жить щедротами очередной «подруги». Общий итог неплох выходил.
***
Однако сам Гена осознавал, что жизнью своей он не вполне доволен. Материально-то все было как надо. И как мужчина он не то чтобы страдал – некоторые из заждавшихся внимания женщин оказывались вполне даже ничего, зажигательными. Но вот эмоциональная пустота в его существовании присутствовала.
Гена понимал, что имеющиеся у него отношения – работа, а не личная жизнь. А личной жизни ему тоже хотелось, как всем нормальным людям. Вот представьте, альфонс высокой квалификации способен иногда помечтать о любви, домашнем очаге и женщине, с которой его связывают отнюдь не отношения купли-продажи!
Внешне Гена походил на приличного старшеклассника – была у него такая особенность, и эта «детскость» особенно нравилась его пассиям. Они как бы получали в нем мужчину и ребенка в одном флаконе, то есть все, чего им так не хватало. Однако на деле ему уже стукнул тридцатник. Другие в этом возрасте уже вовсю осваивали воскресные прогулки в парке и семейные походы на аттракционы.
А Гена к тому же понимал, что он объективно неплохой жених – и собой душка, и манеры хороши, и работа приличная, и капиталец пусть небольшой, но скопился. Но о какой личной жизни может идти речь, если твое свободное от официальной работы время практически полностью отдается очередному «приработку»? Выходит, что ты как бы и не женат, а права на тебя у кого-то есть!
Под такой настрой оно и случилось.
Очередная мадам, крупная шишка в руководстве одного из местных концернов, к себе его не селила — квартирку сняла. Этот вариант всегда был более свободным, и Гена позволил себе немного расслабиться, пожить для себя. И познакомился в небольшой кафешке с Тоней.
Ей было двадцать три года, она уже закончила учебу и работала в местном информационном агентстве – составляла и оформляла макеты бумажного издания, весьма популярного у бабушек. Тоня была миниатюрная, светловолосая, смешливая, с яркими серыми глазищами и маленьким курносым носиком. Ей очень понравились Генина грамотная речь и сдержанные манеры.
А он взял и влюбился – и такое бывает! И теперь ломал голову, как развязаться с нынешней пассией и заняться наконец настоящей организацией своей личной жизни.
Тоня не скрывала, что мать у нее – большая шишка. Отношения с нею у девушки явно были прохладные, и Тоня вскользь заметила как-то, что мать в последнее время на мужике каком-то помешалась, хотя пора бы вроде и остепениться. Отца она не знала вовсе – мать была женщиной современной. Гена не удивлялся – он был слишком в курсе, каков процент таких женщин среди «больших шишек». Он припомнил всех своих дам, но вроде как дочери Тониных лет ни у кого из них не было. Вообще ребенок только у одной был, да и тот сын.
В общем, роман расцветал, как сады весной, и Гена уже начал надеяться на то, что и для него окажется возможным нормальная человеческая жизнь, причем вполне благополучная материально.
Эх, знать бы, где падать будешь…
***
Они гуляли с Тоней по вечерней набережной и строили планы на будущее, когда у нее зазвонил телефон.
– Мама, – сказала девушка без энтузиазма, но на звонок ответила:
– Слушаю! Гуляю. Да, не одна, ты его не знаешь. В чем дело, тебе что-то нужно? Да, хорошо. Мы на набережной, у ротонды. Можешь подойти. Только сама уж потом или дома будь, или хоть у консьержки ключи оставь. Мне, знаешь ли, тоже надо будет домой попасть!
Она убрала телефон и недовольно пожала плечами:
– Извини, придется тут пару минут постоять. Мама умудрилась забыть где-то ключи от квартиры, придется мои ей отдать.
Ну вот как он ничего не заподозрил? Как ни в чем ни бывало, продолжал болтать с нею о счастливых перспективах, пока не услышал безнадежно знакомый голос:
– Тоня, ради приличия познакомь меня с твоим молодым человеком!
Да! Перед ним стояла его нынешняя пассия, Альбина Викторовна, директор по снабжению крупного промышленного концерна, женщина неглупая, хваткая и несентиментальная. И это был не тот человек, что позволит себе смолчать в двусмысленной ситуации! А двусмысленность ситуации стала ей понятной уже со второго взгляда:
– Тоня, а почему ты решила, что я Гену не знаю? Вот что ты с ним знакома – для меня новость! Гена, а ты почему ничего мне не говорил?
Все себе дальнейшее представили? Вот то-то и оно! Понятно, что ночевал в этот раз Гена в гостинице, хорошо хоть он старался вещами не обрастать, это его образу жизни не подходило.
Но это ладно, это нормальный профессиональный риск – неожиданная ссора и «вылет» на улицу. Неприятно, но не критично – деньги у него всегда на такой случай были, и снять самому скромную квартирку или комнату можно и быстро, и недорого.
Но Тоня! Она стояла рядом и слушала нескончаемый монолог своей матери, посвященный Гениным хитрости и двуличию. А Альбина Викторовна не стеснялась подробностей, все-все обсказала – и стоимость снятой для кавалера квартиры, и цены сделанных ему подарков, и даже интимное кое-что скрывать не стала. А Тоня делалась все белее и белее, и наконец просто побежала прочь, оставив их двоих под ротондой, в издевательски романтическом месте, где на перилах висели счастливые амбарные замки молодоженов…
***
Номер его она заблокировала, и он этому не удивился. Он подкараулил девушку под ее редакцией – она прошла мимо, крепко сжав челюсти и глядя строго перед собой.
Он попробовал еще раз, даже схватил ее за руку, чтобы заставить слушать себя – она вырвалась:
– Уйди, или полицию позову! Ты смеешь думать, что после всего того, что я о тебе узнала, существуем какие-то «мы»? «Мы» для тебя – стареющие денежные тетки! По таксе!
Вот так и закончилась его личная жизнь – не совсем и начавшись. По привычке Гена зашел в пару ресторанов, где любили бывать «пригодные» женщины – и немедленно удостоился внимания очередной. Даже если Альбина и распространялась о нем в кругах знакомых – для этих дам подобная слава была скорей приманкой. Все вошло в свою колею.
Иногда Гена представлял себе свое будущее. Пройдет немного времени, и тетки переключатся на кого помоложе, посвежей. Он (благо не дурак) вложит имеющиеся у него средства, и материально будет обеспечен, и неплохо. Пройдет еще немного времени, и вот он, лет пятидесяти пяти, с сединой в бороде, начнет в ночных клубах и ресторанах приглядываться к холеным, самоуверенным, циничным молодым девчулям, выбирая одну из них для себя. По таксе.
—
Автор: Мария Гончарова
