-Сонечка! Ты бы хоть книжку открыла! — мать укоризненно смотрела, как дочка рассеянно листает журнал. — На следующей неделе экзамены!
Маргарита Викторовна, мама юной и легкомысленной Сонечки, конечно, понимала, что, как бы не прошли вступительные экзамены, Соню все равно примут на юрфак. Об этом позаботится Ритин муж, Петр Михайлович.
Без очереди в лучший детский садик, путевки в санатории, билеты на известные спектакли, школа тоже одна из лучших в городе — все проходило через Петра Михайловича.
Известный в кругах юристов, связанный ведением дел многих и многих влиятельных людей, мужчина знал, за какие ниточки следует дернуть, чтобы получить то, что нужно, и побыстрее. Рита не хотела ждать, Соня — не умела, а Петр только радовался, если исполнял их прихоти.
Ректор будущего Сониного института был когда-то одним из Петиных друзей, потом их пути по каким-то причинам разошлись, связь оборвалась, чтобы вновь натянуться стальной ниточкой в тот год, когда Сонечка окончила школу.
-Витя! Узнал? — Петр сидел в небольшом, уютном кафе на набережной. — Да, это я. Петр. Да… Давно. Нормально все. Как сам? Ну, и отлично. Тут такое дело. У меня дочь к вам поступает. Надо бы помочь.
На том конце сотовой, незримой, но звенящей напряжением связи, видимо, наступила пауза.
Было видно, что Петру Михайловичу этот разговор не доставляет никакого удовольствия, но мужчина умел разделять личное отношение и работу, поэтому продолжал разговор.
-Как так, ты не знаешь?! Виктор, я думал, что могу рассчитывать на тебя! Такая должность, как у тебя, не терпит сомнений. Ведь так? — Петя на минуту замолчал, выдерживая нужную паузу. — А еще она не терпит сомнительного прошлого. Не так ли?
Собеседник что-то буркнул в ответ.
-Вот и славно. София Глазкова, моя дочь. Должна поступить в первом потоке. Я рассчитываю на тебя! Все, до свидания!
Петр Михайлович нажал кнопку отбоя, бросил сотовый на столик и, что-то бормоча себе под нос, отпил из чашечки горячего «Эспрессо». Но что-то не понравилось именитому юристу в этом напитке. Мужчина скривился, отставил чашку и вздохнул. Неприятный разговор испортил всё утро. Но зато Соне не нужно нервничать на экзаменах, а это главное.
-Официант! — Петр Михайлович строго взглянул на паренька в форме. — Что за ерунду вы мне принесли! Кто варил этот напиток?! Я думаю, мне стоит заняться вашей забегаловкой!
Петя сыпал юридическими терминами, угрожал и запугивал. Просто так, чтобы хоть на ком-то сорваться.
Паренек только тихо извинялся, но потом ему, видимо. надоело, что этот напыщенный, грубый посетитель никак не угомонится. Любому терпению может прийти конец. Официант выпрямился и, глядя в глаза Петру, ответил:
-Извините, но наш бариста один из самых лучших в городе. Может быть, это просто вы заелись?!
Петр Михайлович задохнулся от такой наглости, быстро записал имя нахального официанта себе в блокнот и ушел.
Вечером он долго рассказывал семье, какой отвратительный обслуживающий персонал был сегодня в кафе, как там все вывело Петра из себя, как нынче распоясались молодые люди. Потом он ушел к себе в комнату и сделал пару звонков. Теперь официанта, Сашу Кузнецова, ждало весьма безрадостное будущее. Петр настоятельно рекомендовал привлечь парня, свалить на нег овсе грехи человечества, уволить, вручив «волчий билет». На том конце провода Петю слушал в пол уха. Все давно привыкли к этим звонкам, к тому, что Петр Михайлович, если не в духе, всегда нейдет, на ком сорваться. А еще там знали, что Саша Кузнецов не так прост, что чином его родня намного превосходит Петькину. Но Пете об этом знать не обязательно. Пусть выпустит пар, так спокойнее…
…Ректор института, Виктор Семенович, сидел в своем большом, светлом кабинете и нервно перебирал бумаги. Столешница отсвечивала лакированной поверхностью, пускала солнечные зайчики в лицо мужчине, но тот лишь хмуро щурился. Звонок из прошлого, так старательно забытого, спрятанного, выбил Виктора из привычной колеи забот. Теперь придется звонить в Приемную комиссию, улаживать «Сонин» вопрос….
…Маргарита покачала головой и вышла на балкон. По проспекту длинной, сонной гусеницей ползли машины, сигналя и переругиваясь. Автобусы вереницей синих червяков тянулись вдоль тротуара, то и дело замирая на светофоре. Город начинал этот день, как тысячи дней до этого, вот только Рита теперь смотрит на суетливо бегущих людей как бы свысока — свысока своего балкона и положения. Ей не нужно идти на работу, она слишком удачно вышла замуж и «сделала» мужа таким, как нужно, чтобы наслаждаться днями, отринув заботы.
-Мама! Я ушла. Закроешь за мной? — София выглянула на балкон, помахав маме рукой и, набросив на плечо ремешок сумочки, быстро вышла из квартиры.
У Сони сегодня много дел. И все приятные. Она идет по магазинам с подругами, потом отец обещал забрать ее на выставку известного художника, потом можно вернуться домой и немного полистать учебники, если останется время…
Первый экзамен был во вторник. Поступающие толпились у входа в здание института, листали тетрадки, книжки и что-то тихо шептали — кто даты и имена полководцев, кто — молитвы.
Соня вышла из папиной машины, помахала ему рукой и неспеша подошла к дверям. Экзамен начнется через десять минут. София была спокойна. Она достаточно хорошо знала историю, фотографическая память, доставшаяся от отца, помогала запоминать все без особого труда.
-Извините! Не подскажите, а паспорт нужно на экзамен? — Соня обернулась и увидела перед собой молодого человека, нервно мнущего в руках папку с документами. Волосы чуть всклокочены, взгляд тревожен, но костюм сидит великолепно.
-Вроде бы нужно. Спросите лучше у преподавателей, — пожала плечами девушка. — А вы, что, потеряли его?
-Кажется, да…
Парень сокрушенно вздохнул и пошел к зданию института. — Спасибо, извините! — обернувшись, добавил он.
…Соня вытянула билет и села на свое место. Пробежав вопросы глазами, она пожала плечами. Ничего сложного, но тема как-то туманно всплывала у нее в голове, никак не желая приобретать уверенные очертания блестящего ответа.
А тот паренек, что обратился к Соне на улице, Саша Кузнецов, уже стоял перед комиссией и что-то с жаром доказывал. История, как известно, не знает сослагательных наклонений, не может вернуться, отбежать назад, чтобы переписать самоё себя, но она дает в то же время благодатную почву для размышлений. Этим и занимался молодой человек, рассуждая вслух. Комиссия почему-то не перебивала, не обрывала его, а только довольно кивала головой. Председатель улыбался, чуть снисходительно, но все же видно было, что паренек ему нравится.
-Этого точно возьмут! — подумала Соня. — Молодец, учил, наверное, целыми днями и ночами…
София и знать не знала, что только накануне ее отец чуть не отправил Сашу подальше от столицы, от института, от нормальной жизни только за то, что кофе был не так хорош, как прежде…
Девушка поправила юбку, отбросила в сторону челку и посмотрела в окно. Погода явно портилась, вот-вот хлынет дождь, а София собиралась прогуляться по набережной с матерью…
-Глазкова! — Соня вздрогнула. — Вы готовы?
-Да. Конечно! — девушка улыбнулась и вышла к комиссии…
Этот экзамен она сдала. София была абсолютно уверена, что ее ответы удовлетворили строгую комиссию. А Виктор Семенович облегченно вздохнул. Может быть, и не придется влезать в дела своих коллег, пробивая место для этой девчонки? Может быть, она, действительно, сдаст все хорошо?…
-Оля! — Виктор Семенович, устало глядя в ежедневник, нажал кнопку связи с секретарем.
-Да, Виктор Семенович.
-Не ушли еще?! Пятница, поздно уже! Опять вы задерживаетесь!
-Ничего, я уже скоро пойду. Электричка всё равно только через час у меня.
-Ладно. Как там Глазкова? Сдала все?
-Я сейчас посмотрю.
Ольга зашла в кабинет ректора с бумагами, быстро взглянула на результаты последних экзаменов.
-Глазкова, так… Сегодня сдавала последний экзамен. «Удовлетворительно».
-Как так? — Виктор Семенович поджал губы.
Ольга пожала плечами и положила перед ректором аттестационный лист.
Мужчина кивнул и велел ей быстро собираться и ехать к семье.
Они попрощались до понедельника.
Виктор Семенович с завистью смотрел на миниатюрную женщину в красивом, песочного цвета плаще, отстукивающую каблучками ритм начинающихся выходных. Она не думает больше о работе, она спешит на за город, к родным. А вот Виктор еще останется на работе, уйдет из здания администрации последним. Глазкова должна поступить на юрфак в этом году. А значит, надо позвонить ребятам из приемной комиссии и утрясти этот вопрос.
Вите было противно. Если бы об услуге его попросил кто-то другой, например, Леня или Олег, с которыми он учился в школе и до сих пор крепко дружил, то Виктор, не задумываясь, помог бы. Не в его институт, так в другой, подсказал бы, где найти хорошего репетитора, помог бы с литературой. Он знал, что дети друзей такие же работяги, как и их отцы, что, получив место в ВУЗе, они будут держаться за него, потому что привыкли трудиться.
А помощь Петру — вынужденная мера, отвратительная повинность, плата за молчание о прошлых грехах. Виктор знал, что София даже не станет переживать, что поступила «по блату», и это злило еще больше…
…-Соня! Ну, как? — Маргарита встречала дочь в дверях с букетом симпатичных фрезий. — Можно поздравить с поступлением?
София устало улыбнулась, взяла протянутые ей цветы, поцеловала мать в щеку и вздохнула.
-Не знаю, мама. Как-то сегодня они были мной не довольны. Все что-то спрашивали, как будто специально хотели «завалить».
Рита качала головой, слушая Соню, потом обняла ее и ответила:
-Ничего, ты просто устала. Пойдем ужинать. Папа с работы приедет, я ему все расскажу. Не переживай, экзамены — это формальность. Сходила, и хорошо. Завтра на дачу поедем, развеемся.
Петр Михайлович приехал домой поздно, выслушал жену, набрал номер Виктора и о чем-то долго с ним разговаривал, потом выпил и лег спать.
-Ну? Ну, что мне завтра Соне-то сказать? — Рита ворочалась рядом, не давая Петру уснуть.
-Да все хорошо. Поступила. Отстань, я устал.
-Да-да! Извини! Спи. отдыхай.
Она поцеловала мужа и замерла, ожидая, что он притянет ее к себе, обнимет. Но Петр уже крепко спал. Рита повернулась набок и долго смотрела, как по потолку скользят блики от фар проезжающих на улице машин.
Память бросила ее в детство. Вот также, по ночам, когда не засыпалось, маленькая Рита смотрела на потолок, где желтые полоски быстро пробегали от одного угла к другому, а потом обратно. Тогда все было просто и легко. Суетливая, полная мелких событий жизнь ее семьи, проделки старшей сестры Иры, мамины лесковые руки, что укрывали детей на ночь легкими одеялами, папин смех за стеной под звуки юмористических передач — все было просто и понятно, не требовало быть «не собой». Потом Рита стала женой «подающего надежды» Петра, и стала терять себя, растворяясь в новом образе супруги известного человека. Она заплатила за это домашним уютом и родными, отдала многое, но многое и приобрела. И думать о том, равноценно ли одно другому, она не станет. Уж слишком очевиден ответ…
…Петя с женой уезжали утром на дачу, в Сочи.
Соня сказала, что останется дома. Родители не возражали.
Девушка проводила родных до машины, велела позвонить, как приземлится самолет, и, включив телевизор, улеглась на диване. Часа через два она позвонит подружке, они встретятся где-нибудь в центре города и пойдут гулять. Папа оставил Соне денег, можно отправиться за обновками…
…О том, что с отцом произошло несчастье, сдало сердце, она узнала вечером. Мать вся в слезах позвонила из Сочинской больницы.
Соня сидела на кухне, растерянно глядя в пустоту. По лицу катились слезы. Было больно, до крика, до сжатых, побелевших губ, до ледяного паралича во всем теле, а еще было страшно. С детства Соня никогда не оставалась одна, всегда были люди, которые заботились о ней. А теперь папы больше нет, мама еле-еле ходит, плача по вечерам…
Уход известных людей всегда проходит достаточно публично. Общественность узнала о несчастье в семье Глазковых. Кто-то соболезновал, кто-то, зависящий от Петра, впадал в отчаяние, кто-то ухмылялся: «Нашла-таки Костлявая Петьку, и поделом».
Узнал печальную новость и Виктор. Лицо его от услышанного напряглось, потом мужчина легко вздохнул. Уже через несколько часов он вычеркнул имя Сони из списка поступивших. Теперь уже не имело значения, что такого знал Петя о Викторе. Было и было. быльем поросло. А, значит. и не нужно было тянуть за уши Соньку. Если захочет, пересдаст.
В Сониной квартире было тихо. Маргарите никто не звонил и раньше, а уж теперь она с дочкой и подавно никому не была нужна. Коллеги отца сначала проявляли какой-то интерес. пытались помочь, а потом, как будто выполнив повинность, пропали. Только счета за квартиру приходили с завидным постоянством, а еще приходили странные квитанции, требующие заплатить какие-то взносы.
Маргарита, истратив все то, что было на ее карточке, обратилась в банк. Она точно знала, что на их счету было достаточно средств.
Мать с дочерью приехали в отделение банка ближе к обеду.
-Извините. Счета арестованы.
Работник банка, бросив быстрый взгляд на посетительниц, что-то еще поискал в компьютере.
-Да, все счета заблокированы. Ничем не могу помочь.
-Как? Это какая-то ошибка! За что, почему арестованы?
-Обратитесь вот по этому телефону, — сотрудник банка протянул Соне листочек бумаги с нужным номером.
-Спасибо, — София растерянно взяла из его рук записку, и они с Ритой вышли на улицу.
-Знаешь, я пройдусь немного. Одна, — тихо сказала мать.
-Давай. мам, ты не переживай. Это просто ошибка, все будет хорошо! — Соня старалась говорить уверенно, но получалось плохо.
Вокруг сигналили машины, не в силах поделить узкие проезды между собой, ветерок разносил легкий аромат выпечки и свежезаваренного кофе. Недалеко было любимое папино любимое кафе. Он иногда водил туда дочку, угощал пирожными.
София вынула кошелек, денег практически не осталось. Но уж очень хотелось посидеть за тем столиком, под искусственной пальмой, как раньше с папой.
-Добрый день! Что будете заказывать? — Соня подняла глаза от меню и с удивлением увидела перед собой паренька из института. Саша, гладко причесанный, в белой рубашке и отутюженных брюках, с повязанным вокруг талии фартуком стоял перед ней, приготовив блокнот.
-Привет! Это ты?! — девушка улыбнулась. — Ну, как экзамены? Как думаешь, поступил?
Саша пожал плечами. Он вспомнил Соню, ее надменный, чуть насмешливый взгляд в институтской аудитории, ее расслабленную позу. Тогда он немного завидовал ей.
-Да, результаты пока не сказали, но я думаю, что все хорошо. А у тебя?
Соня пожала плечами. Ее жизнь настолько резко переменилась за каких-то несколько недель, что о своем поступлении она и не задумывалась. Да и папа обещал, что все пройдет без сложностей…
-Сядь, — кивнула она ему на стул рядом с собой.
-Я не могу. Работа. Нам нельзя болтать с клиентами.
-Брось. Сядь, я сказала!
Соню всегда слушались. Так повелось еще с детства. Было в ней что-то царское, что требовало преклонения и не допускало ослушания.
-Нет. Ты подумай, что будешь заказывать, а я позже подойду.
Саша убрал блокнот в карман фартука и ушел.
Соня удивленно смотрела ему вслед. Она рассчитывала, что паренек угостит ее десертом.
-Ну и ладно! — Соня встала и, оттолкнув стул, ушла.
…-Соня! — Маргарита сидела в кресле и нервно мяла в руках носовой платок. — Соня, подойди!
Девушка вошла в гостиную.
-Что?
-Пока тебя не было, к нам приходили люди из… Я забыла название организации. В-общем, у папы были долги за эту квартиру. И мы не можем их погасить.
-Как? Что за ерунда?! Папа давно купил эту квартиру, какие могут быть долги?
Девушка схватила кипу бумаг, лежащих на столе, и стала быстро просматривать страницу за страницей. Квартира была куплена в кредит. Все сроки выплаты взносов уже прошли, три месяца в банк не поступало никаких денег.
Соня только растерянно комкала в руках листы бумаги.
-И что нам теперь делать?
-До понедельника нам нужно освободить квартиру, — тихо сказала Маргарита. -Я звонила сестре, твоей тете Ире. Она пока готова нас приютить. Я тут разговаривала с юристами, надо продать дачу, часть долгов покроется.
-Тетя Ира?… Но…
Соня знала, что Рита давно не общается со своей сестрой. И к тому же та живет на окраине города, в маленькой квартире, в старом доме.
-Мама! Мы там просто не поместимся!
-Там две комнаты. Ира отдает нам ту, что побольше.
-Но оттуда до института ехать будет неудобно! Мама, надо придумать что-то другое!
-Да? Ну, придумай! Ты ж у нас голова! Ты с папой всегда была «не разлей вода», давай, расхлебывай!
Маргарита зло пнула стул, тот с громким стуком упал на пол. Кошка, прятавшаяся под креслом, пулей выскочила в коридор.
Да, не ждала Рита, что ее жизнь может вот так, в одночасье, упасть куда-то вниз, туда, где существовала ее сестра, а еще тысяча людей. Теперь опять нужно думать о работе, думать, чем платить за еду.
-Соня! Надо посмотреть, что из наших вещей можно продать. Завтра придет одна женщина, она поможет выставить все в интернете. Молчи! — оборвала она дочь, которая хотела, было, возразить.
-Мама! Давай позвоним папиным друзьям, давай попросим их помочь!
-Я пробовала. У всех сразу находится масса других дел. Видно, не все мы про отца знали, уж не так все было у него хорошо…
Обе вздохнули…
…Ирина встретила гостей довольно прохладно. Рита другого и не ожидала. Она сама когда-то перестала общаться с сестрой, считая ту, обычную работницу на производстве, неподходящей компанией для своей семьи. А, может быть, так считал Петя, но это уже не важно…
-Ир, ты извини нас, — Маргарита понуро стояла в прихожей, не зная, куда деть руки. — Мы постараемся решить все свои вопросы и не стеснять тебя.
-Поживем-увидим! — сухо ответила Ирина. — Вещи отнесите в комнату и приходите на кухню. Надо приготовить ужин.
Нехитрый ужин — жареная картошка, котлеты и чай с сушками — закончился. Женщины помыли посуду и сели перед телевизором.
-Соня, когда будет известно по поводу института? — обратилась Ирина к племяннице.
-Завтра съезжу, списки должны вывесить. Да там все нормально. Папа договорился, так что…
-Да-да! Папа договорился! — передразнила девушку Ирина. — Так же, как и с кредиторами. Ну-ну…
-Нет! Там ректор — папин друг! Все будет хорошо! — уговаривала Соня маму, тетю Иру и саму себя.
На следующее утро София приехала к зданию института. Все поступающие уже толпились перед большим стендом на первом этаже. Списки, отпечатанные мелким шрифтом, прятались за стеклом, чтобы никто в сердцах не порвал, не скомкал их, сетуя на злодейку-судьбу.
Сони Глазковой напечатано не было.
София перечитала строчки несколько раз, но своей фамилии так и не нашла.
-Как же так? — Соня растерянно отошла в сторону.
-Ой! Привет! Меня приняли! — Саша возник рядом и радостно потрепал свою шевелюру. — Надо же! Второй год поступаю. Уж думал, опять срезался! А ты? Поступила?
Соня только сердито дернула плечами и направилась к лестнице. Она знала, где находится кабинет ректора.
-Подождите! Папа, то есть, Виктор Семенович сейчас занят! — хотел, было, сказать ей Саша, но так и не сказал.
-Мне к Виктору Семеновичу, срочно! — сказала девушка и уверенно прошла мимо секретаря. Ольга удивленно посмотрела на посетительницу и попыталась ее остановить, но Соня только оттолкнула протянутую к ней руку.
-Виктор Семенович! Здравствуйте, я дочь Глазкова Петра Михайловича, вашего друга.
Ректор рассеянно взглянул на девчонку и усмехнулся.
-Не понимаю, о чем вы говорите, какой друг? А что, собственно, вы хотели?
-Меня нет в списках! Я поступала, а меня там нет! Папа же договаривался с вами!
-Не знаю, что вы имеете в виду. Раз нет в списках, значит, поступайте на следующий год. Не доучили, не дотянули… Не расстраивайтесь, бывает.
-Как так бывает?! Но папа говорил…
-Не знаю, что там говорил ваш папа, а я вам уже все сказал. А теперь потрудитесь освободить мой кабинет!
Виктор Семенович встал и показал рукой на дверь.
Соня внимательно вгляделась в его лицо.
Нет! Никакой он не друг! Здесь было что-то другое, что-то совсем недоброе связывало этих людей, а теперь Виктор освободился от папиного давления и мстит Соне за отца!
-Извините…
Девушка вышла из кабинета. Жизнь вся как-то разом съежилась, скомкалась до размеров кулачка, а потом взорвалась пустотой, рассыпалась по земле безнадежностью…
Саша ждал ее внизу.
-Ну, так что? — опять пристал он к девушке.
-Ничего. сказали, приходить на следующий год.
-Эх… А я думал, вместе будем учиться… — грустно протянул паренек. — Но ты не расстраивайся! Слышишь, только не раскисай! Я тоже тогда очень переживал, ведь готовился, столько времени потратил!… А потом успокоился, и все пошло на лад!
Соня удивленно смотрела на него. Какое дело этому Сашке до нее?! Ведь они совсем не знают друг друга! Он готовился… Столько времени потратил… Она-то не тратила, но ему лучше этого не знать!
-Ладно. Увидимся на следующий год, наверное! Спасибо за поддержку! — София вдруг грустно улыбнулась. Улыбка вышла простая, чуть кривоватая, ушrи слегка растопырились, щечки надулись, показав по-детски симпатичные ямочки. Это была совсем другая Сонька, такой ее Сашка видел только один раз до сегодняшнего дня. Тогда, много лет назад, в зоопарке. София потерялась и плакала, стоя у вольеров с блеющими козами. Сашка подошел к ней и протянул мороженое. Соня улыбнулась и перестала реветь…
То мороженое давно растаяло, время быстро унесло детство прочь, но вот опять Саша утешает готовую разреветься девчонку, только вкусняшки нет под рукой…
Парень еще долго смотрел ей вслед, а Соня быстро сбежала по ступеням института. Что делать дальше. она не знала. Раньше все было просто и понятно. Был папа, его связи, находчивость. За ним было надежно, беззаботно. Была мама, которая всегда была счастлива, потому что не о чем было грустить. Мама осталась, вот только грустить она стала чаще, а стена папиной защиты пала, обнажив мир, полный суетных тревог и мелких неурядиц.
-И что теперь вы, девочки, думаете делать? — Ира пришла с работы, закинула уставшие ноги на табуретку и неспеша пила чай из старой, с отколотым краешком, чашки.
-Даже не знаю, Ириш… — Маргарита горестно вздыхала. — С Соней так некрасиво получилось. Подвел нас Петин товарищ. Как будто специально все испортил!
-Ну, это уж вы сами разбирайтесь, кто кому что испортил, а вот что вы и палец о палец не ударили, чтобы о себе позаботиться, — это точно.
-Что ты такое говоришь!?
-А ничего. Ну, был у тебя богатый муж, ну, откладывай ты себе на безбедную старость! Ведь знала ж ты, что не ангел он и не овечка. Да по нему видно, что делец еще тот!
-Фу! тетя Ира! Как так можно? Вы папу совсем не знаете! — София стала защищать отца, но один взгляд Ирины сказал что-то такое, отчего девушка тут же замолчала.
-В-общем, так. Завтра еще можете поплакать о своей судьбе, а с понедельника выйдете на работу. Высокой зарплаты обещать не могу, но на жизнь хватит. Ты, — она склонила голову к сестре. — Вспоминай свои бухгалтерские познания, пойдешь ко мне в помощники. А ты, Сонька, пока маникюр не делай. У нас на заводе ловкие руки нужны. Пока у конвейера постоишь, а там найдешь себе что-нибудь еще.
-Но, Ирочка! Какой конвейер? Софа у нас не такая…
-А будет «такая»! — отрезала Ирина. Она устала сегодня, вести пустые разговоры о нежности женской души не хотелось.
Хозяйка квартиры вымыла свою чашку, пожелала всем спокойной ночи и ушла.
-Мам, а что там у тети Иры делают? Ну, на работе.
-Из стекла разные вещицы.
-А… Но я ж ничего не умею!
-Не знаю, дочка, не знаю. У меня голова кругом идет. Как будто все разлетелось на мелкие осколки, а я должна их собрать, но не выходит… Вся жизнь с Петиным уходом закончилась!
То ли, действительно, закончилась их жизнь, думала Соня, лежа на узенькой кровати. Что теперь — копить, от зарплаты до зарплаты? А если нужно прямо сейчас? А, может быть, все не так страшно? Вон Сашка Кузнецов как-то справляется. Надо узнать, может, устроит он ее к себе в кафе?…
Мысли путались, утопая в дремоте, реальность переплеталась со сном.
-Хорошо все-таки, что есть тетя Ира. С ней спокойнее, — последнее, что подумала Соня перед тем, как окончательно уснуть…
…С Ириной Петр Михайлович не ладил с самого начала. Все ему казалось, что она смотрит как-то с недоверием, потом казалось, что откуда-то знает про его дела, потом Петр просто запретил жене общаться с сестрой. Рита послушалась. Петя всегда так нервничал, когда слышал про Иру, так ругался на нее, что лучше было вообще о ней не упоминать.
Когда Ира надолго угодила в больницу, ее квартиру чуть не продали соседи. Ирина не знала всех подробностей, что да как они смогли такое провернуть, но новые хозяева уже хотели завозить свои вещи. Ира, только вернувшись из больницы, в панике позвонила Маргарите, прося, чтобы ее муж помог все уладить. Но Петр Михайлович был слишком занят в то время. Нет, он, конечно, помог, но Ира заплатила ему примерно столько же, сколько и любой другой клиент, без скидок на родство.
С тех пор Ира больше не зналась с Ритиной семьей. Обида на Петю засела глубоко внутри, да так и затвердела каменным песком в душе.
Рита пыталась как-то наладить взаимоотношения, но Ира с ней тогда крепко повздорила, бросила трубку, и на этом всё. Только смерть мужа заставила Риту сделать новый шаг к примирению…
…Первый рабочий день прошел у всех тяжело. Соню гоняли с какими-то мелкими поручениями из цеха в цех. Она носила какие-то коробки, что-то пересчитывала, сбивалась, начинала опять. Рита, сидя в каморке бухгалтерии, с ужасом думала о том, насколько она отстала от всего, ничего не могла вспомнить.
-Что ты такая растерянная? — Ира поставила перед ней чашку с чаем и положила на стол шоколадную конфету «Мишки в лесу».
-Надо же! Ты помнишь, что я их люблю, — улыбнулась Рита.
Ирина только пожала плечами.
-Попей чай, и будем разбираться с этими счетами. Соня там твоя Совраской бегает. Ничего, вы только жить начинаете, девочки. Все наладится!…
Наладится! Наладится! Еще как! Только надо постараться!
…Маргарита так продрогла, стоя на автобусной остановке, пальцы на руках, казалось, кусает кто-то клыкастый, жестокий. Мороз проникал под пальто, холодил спину. Но Рита знала, что приедет домой, купит в ближайшем магазине торт по случаю премии, сядут они с Соней и Ирой на кухне, и станет тепло и уютно.
УЮТНО… Так уже не было давно. Был достаток, любые прихоти решались в мгновение ока, но не было уюта. Рита и раньше это чувствовала, но никак не могла назвать, обозначить. С Петром было всегда как-то пафосно, надо было «соответствовать»… Теперь стало труднее, но и проще.
Сапоги из замши сменились на практичные сноубутсы, шуба, тяжелая, красиво переливающаяся мехом под светом лампы, давно продана, на ее месте висит пальто на синтепоне. Туфли поизносились, конечно, стерлась кожа на мысках, но это ничего — гуталин ведь придуман не зря…
А на выходных к ним в гости обещал зайти Саша Кузнецов. Соня иногда просила его помочь с подготовкой к экзаменам. Парень иногда прибегал к ним домой, помогал и по хозяйству, хотя Ира очень возмущалась.
Рита понимала, что между Сонечкой и Сашей зарождается что-то светлое, новое. Оба только начинали свой путь, и пусть он будет у них не такой, как получилось у Маргариты с мужем. Пусть будут друзья, пусть будет искренность и честность между будущими супругами, пусть ничто не гнетет, не грызет изнутри, мучая совестливыми размышлениями.
А Виктор Семенович… А что он?… Погундел, погундел да и смирился с тем, что дочь злейшего врага выходит замуж за его сына. Видимо, что-то недосказанное осталось между Ритой и Виктором, что-то рвалось сквозь годы, чтобы, наконец, рассыпаться фейерверком чувств, родиться, издав победный крик встречи двух сердец, что когда-то глупо расстались, выбрав других…
