Серега стал внезапно пижоном. Озаботился, значит, здоровым образом жизни. Велик купил и штаны спортивные. Лучше, правда, от этого не стал. Девушки от него в темноте шарахаются и потом долго оглядываются.
Он мужик большой, руки длинные и ходит врастяжку, слегка переваливаясь. А зачем ему красавцем быть? Работает на заводе, мастером. Там красавцы не нужны. Да и потом, у него в цехе, все гремит, громыхает, станки, значит, всякие и Серега весь день ходит в промасленной робе.
И тут вдруг озаботился внешним видом. Не иначе, что влюбился. Только ради баб мужики способны на такие идиотские поступки.
С каждой получки Серега прикупал себе по какой-нибудь велосипедной навороченной шмотке. Ну, представьте этого гамадрила, как его у нас в цеху мужики между собой называли, в узких штанишках безумного зеленого цвета в обтяжку? Хотя нет. Лучше не представляйте. Гамадрил, он и есть гамадрил, только с задницей в ярких штанах и с обтянутыми причиндалами, а вот этим его господь не обделил. А вот мозгами — да. Обделил. Увидишь такого, испугаешься. Точно, точно. Даже мужики на проходной от него шарахаться стали, когда он лихо подкатывал на своем велике.
А вот когда переоденется в промасленную робу — нормальный мужик. Ну, такой, мужик как мужик. Не видно кривых волосатых ног, ярко-зеленой жопы и всего остального.
А потом появилась такая же в обтяжку маечка, из которой вываливалось грудное богатство Сереги. И смотреть в его сторону стало совсем противно.
Даже слухи по заводу пошли, что он пе@к. Но, правда, потом успокоились мужики, потому что Серега стал активно глазки заводским бабам строить. Проходит мимо, в штанишках своих, мышцами играет и улыбается. Особенно секретаршу ПалИваныча смущал. Даже мужики за нее заступаться стали.
Маринка, сразу после школы пришла в секретарши, не поступила куда-то там учиться, на училку вроде. Вот, чтоб год не пропадал и пришла на завод. ПалИваныч был каким-то далеким родственником. Но Маринка этим не хвалилась, наоборот, старалась быть ниже воды, тише травы. Мышка.
Маринка Мышкина и была. Да на самом деле, Мышкина.
И вот Серега стал всем доказывать, что он не пе@к и к Маринке приставать. А Маринка его боялась. Старалась с работы попозже уйти и на работу пораньше, лишь бы с ним не сталкиваться. Но в обед, в столовке все одно, бывало, нос к носу.
Серега встанет перед ней и улыбается. И мышцами играет. Забывает, что он в робе, а не педи@ских своих штанишках. Маринка глаза в пол и шмыг в конец очереди. Бабы стали на Серегу уже орать, что Маринку совсем застращал.
Но вот если они на проходной столкнутся, тут уж Маринке деваться некуда. Она, как могла взгляд от срама отводила, но Серега и так, и эдак, пока его бабы на проходной тоже гонять не стали.
Серега сник, но улыбаться Маринке не перестал.
А как-то раз он отпросился с работы. ПалИваныч был недоволен, потому что-то там надо было срочно, но Серега, в принципе положительный работник был, поэтому после долгих уговоров согласился.
А на следующий день Серега пришел гордый и светился, как начищенный пятак. Но в обед не выдержал, так лениво переваливаясь подошел в столовке к телевизору и переключил программу.
— Верни, — взвыли бабы, потому что там какие-то сопли шли про любовь.
Но Серега встал рядом с телеком и никого к нему не подпускал. Там шли местные новости: урожаи, надои, ремонты дорог и прочая фигня. Потом стали показывать таких же, как Серега, в штанишках, они, вцепившись в рули велосипедов, мчались по главной улице города с перекошенными от натуги лицами. Ведущая, смазливая тетка, на их фоне вещала, что в городе уникальное событие, велогонка и что-то еще. А потом на весь экран появилась улыбающаяся потная рожа Сереги.
— А как у вас получилось обогнать профессиональных спортсменов? — улыбалась ему ведущая так, словно он был киноактер.
— Тренировка, тренировка и еще раз тренировка! — заржал Серега на экране, а в столовой смущенно покраснел.
— А кто вас тренировал? — опять улыбалась ему ведущая.
— Я, — оттеснила Серегу какая-то дамочка тоже в велосипедном прикиде в облипку.
Только ей-то этот прикид шел не так, как Сереге. Я бы вот не против был, если бы такая ходила по заводу вместо Сереги и глазки мне строила. Но ее на завод просто так не пустят. В проходной надо пропуск показать, а всяким дамочкам в велосипедных штанишках их не выдают. А жаль.
— Я тренировала Сергея, — улыбнулась дамочка и по-хозяйски похлопала его по плечу. — Это перспективный спортсмен. В нашем клубе он недавно, но добился уже таких результатов. Ему надо больше уделять внимания тренировкам, и он станет звездой велосипедного спорта в нашем городе, — она посмотрела на Серегу, как на перспективного жеребца и еще раз похлопала его по плечу.
А Серега в телевизоре расплылся и покраснел. И все в столовке поняли, в кого наш Серега-гамадрил был влюблен. Но еще поняли, что он эту дамочку интересует только, как породистый жеребец и не больше. Потому что рядом с ней крутились красивые мужики, знаете, такие от которых у баб дыхание сбивается, когда они глядят на из обтянутые причиндалы и другие части тела. И еще, что зря его пед@ом считали.
В общем, к Сереге относиться стали лучше, просто он мужик с легкой придурью, но мужик. А придурь пройдет, когда он вместо того, чтоб крутить педали велосипеда, будет с бабами крутить… и не только крутить, ну вы поняли.
А потом на заводе появился такой, вот такой от вида которых, как я уже говорил, у баб дыхание сбивается. Взяли его в отдел, где непонятно чем занимаются мужики и в костюмах с галстуками. По мне, так из всех уволить надо, чем они там занимаются? По клавишам стучат и важные ходят.
И вот у Маринки-мышки дыхание и сбилось. Теперь она на работу вовремя ходила и с работы. И вроде как случайно в проходной задерживалась, чтоб лишний раз с ним столкнуться. Да только на таких не смотрят. Мышки, они и есть мышки. На них не смотрят, хоть они и хорошие.
Она становилась все тише, все незаметнее. И все дольше стояла в проходной, дожидаясь того красавчика. А как-то раз, в этой самой проходной красавчик на нее наорал. При всех. Что, мол, достала уже таскаться, что ему проходу нет и сколько можно смотреть на него, как побитая собака. Что было и было, по пьяни он ее пожалел, пусть проваливает со своей любовью.
Мышка стояла, слушала и молчала. Просто стояла и молчала. И все молчали. Только Серега подошел и просто ткнул красавчика кулаком в рот, ну чтобы он заткнулся. Тот не ожидал и заткнулся. Выбежал из проходной, вытирая кровь о белые манжеты свой красавчиковой рубахи.
Тут и до Маринки дошло, что ей сейчас наговорил этот. Она будто сломалась. Упала и заплакала. А Серега ее сгреб в охапку и пошел. А все смотрели и молчали. И когда она ушли, ну, точнее, Серега утащил сломанную Мышку, все разом загомонили.
А на следующий день они пришли вместе. Серега держал Мышку за руку. Она послушно шла и улыбалась. И немного краснела. Так и стали ходить на работу за руки держась и с работы. А велик так и остался стоять в проходной. Потому что Серега пешком теперь ходил и в нормальной одежде. Так все-таки он не такой страшный.
А через месяц приехала та дамочка. Встала как на картинке перед проходной в своем облипочном костюме. Главное, спиной к проходной. Вроде как мимо ехала и встала передохнуть. А Серега с Мышкой мимо прошли. Мышка глаза в пол, а Серега губ не разжимая бросил:
— Я тебе сказал, что все? Сказал.
Но дамочка то ли не услышала, то ли не захотела услышать. Стала ездить каждый день. И вставать также красиво. Спиной к проходной. И костюмы все меньше и меньше. Мы с мужиками даже ставки сделали, что скоро голая стоять тут будет. А Серега с Мышкой мимо. Мышка глаза в пол, а Серега только крепче ее за руку.
И в один день дамочка не выдержала и на Серегу с кулаками. А потом на Мышку, что тварь такая чужих мужиков уводит.
Серега промолчал, только со злости велосипед пнул дамочкин, с такой силой, что уехать она на нем не смогла. И больше не появлялась. А через пару месяцев Серега с Мышкой свадьбу сыграли.
Шестакова Галина
