Жизнь в деревне вся на виду. И ничего не скроется от бдительных соседей. Вот и от Федора невозможно ничего утаить. Он балагур на всю деревню, иногда люди не могут отличить, где правда, а где выдумка. Но каждый раз получалось так, что Федор оказывался прав.
Больше всего конечно страдали соседи, потому что их жизнь у него на виду. Жена его постоянно предупреждала:
— Федор, держи язык за зубами! Не разноси слухи по деревне. Ну сколько можно?
А ему все равно, если он о чем-то прознал, ни за что в нем не задержится. Любое событие в деревне не проходит мимо него, уж очень у него неуемная любопытность.
Рядом с усадьбой Федора и его жены стоит дом соседей Кузьмича и Валентины, а напротив, небольшой домишко Анны, родной сестры Валентины. Анна — младшая сестра, никогда не была замужем, когда-то собиралась за местного мужика, но он прямо перед свадьбой сбежал в соседнюю деревню, и там женился. А что, почему? Об этом даже Федор не знает. Так и живет Анна одна, постоянно бывает у сестры.
Дом этот достался ей от родителей, у них была большая семья, все женились, замуж вышли, а вот Анна жила с родителями, а потом осталась одна. Когда со свадьбой не получилось, сватался к ней вдовец, но не захотела чужих ребятишек воспитывать. А время шло, и сейчас ей сорок два года, так и живет.
У Валентины дочка вышла замуж, уехала в далекое село к мужу, остались они с Кузьмичем вдвоем. С мужем жили хорошо, жалели друг друга, муж не обижал Валентину.
Сестры между собой были очень дружны, Анна на два года моложе. Часто Валентина звала к себе на обед и на ужин сестру. Анна уже и привыкла, как будто член их семьи, так засидится у них вечером, что даже через дорогу перейти не хотелось, у них оставалась спать.
Кузьмич помогал всегда одинокой сестре. У них была коза, и Анне надо стало козу. А козе сено нужно заготавливать на зиму. Вот Кузьмич и старается на две семьи заготавливает. Косит траву, возит на лошади. Работящий он мужик. Если сосед Федор скажет:
— Кузьмич, ты что на две козы сено возишь?
Он невозмутимо отвечает:
— Знамо дело. У меня лошадь есть, а у Анны нет. Бабье ли это дело в хозяйстве лошадь держать? Вот и помогаю.
Анна конечно в долгу не остается, кормит Кузьмича вкусными пирогами, приглашает их на ужин, лучшие кусочки подкладывает Кузьмичу.
А Федор все это наблюдает со своего двора, у него все под контролем, и посмеиваясь, говорит жене:
— Вот поглядишь, Анна у Валентины заберет себе Кузьмича. Как пить дать отобьет!
— Федор, не болтай ерунды. Они живут дружно, помогают друг другу. А тебе только языком потрепать.
Но Федор видит, Валентина наивная и всему верит, все принимает за чистую монету, от души помогает сестре. Да и Кузьмич душа добрая, доверчивый, простой как пять копеек. А сестра Анна сама себе на уме, она хитрая. Даже может притвориться больной, давно поняла, что старшая сестра все сделает для младшей.
Федор своими наблюдениями делится не только с женой, она от него отмахивается, зато у магазина бабоньки его выслушивают и дальше несут. Вот и крутятся слухи, сплетни по деревне. Доходят и до сестер, а они только смеются.
Как-то пришел к Анне Николай с другого конца деревни, жена у него год, как умерла, решил он к ней посвататься. Пришел разговаривать, на помощь Кузьмича позвал, но Анна дала отказ:
— Не пойду я за тебя. Грубый ты, свою жену со свету сжил, хочешь за меня взяться? Нет не пойду за тебя.
Кузьмич уговаривал:
— Анна, ты что напраслину возводишь на мужика? Хороший он Николай, спокойный, добрый. Так и будешь сидеть одна-одинешенька?
Ушел Николай ни с чем. Не захотела Анна к нему в дом уходить. Она хитро смотрела на Кузьмича, оправдывалась, не нравится ей Николай.
Сестра Валентина тоже советовала ей за Николая пойти замуж, но Анна была непреклонна. Анне удобно жить рядом с сестрой, если не хочется ничего делать, идет к сестре, может у них и день и два жить. А они не против:
— Да, о чем ты говоришь, оставайся у нас ночевать, вон места хватит.
— Ну ладно, останусь, переночую, одной-то скучно, а бывает и страшно. Особенно, когда гроза, гремит да сверкает. Вон недавно ночью чуть не побежала к вам со страху, так гремело, так сверкало.
Однажды Валентине стало плохо, держалась за живот, стонала. Кузьмич вызвал «скорую», приехали медики быстро из соседнего села. Увезли в райцентр в больницу. Сделали операцию. Пришлось Анне взять на себя обязанности хозяйки, готовила, стирала, Кузьмич отвозил в больницу жене еду. Выписали через несколько дней Валентину, и муж привез её домой.
Анна, пока сестра лежала в больнице, жила у Кузьмича. Хозяйство, дела по дому, правда к себе тоже пригашала, у неё коза, а в сарайке, где живет коза, покосилась дверь, Кузьмич починил.
А Федор наблюдает, посмеиваясь говорит жене:
— Анна-то у Кузьмича живет, пока Валентина в больнице. Не теряет времени зря. Я же тебе говорил! Себе на уме младшая сестра.
— Опять ты за свое. Ну помогает она ему, и что? Мужик женские дела не сделает так, как женщина. Вот и готовит, да еще Валентине в больницу нужно отвезти свежеприготовленное. Анна старается ради сестры, — выговаривает жена Федору.
А Федору смешно, он уверен, если уж он, что скажет – так и будет. Он всё видит и знает. Анна сама себе на уме. Опять гудит деревня, идут пересуды. Сестра у сестры мужа уводит.
Прошло немного времени, Валентина окрепла, пришла в себя. Сама доит козу, по хозяйству старается, а сестра младшая всё у них живет. Сбегает к себе домой, козу накормит, подоит, кое-какие дела быстро сделает и обратно.
Валентина не смеет ничего сказать сестре, но уже задумалась:
— Не зажилась ли у нас сестра моя? Вроде бы я уже здорова. Как бы ей сказать, чтобы не обидеть? Надо мужу сказать, может он, что присоветует.
Спросила у Кузьмича во дворе, чтобы Анна не слышала, но мимо уха Анны не пролетит и муха:
— Слушай, что-то сестра моя не уходит к себе, я сама справляюсь по хозяйству, может ты ей намекнешь. Ну сколько у нас жить можно, уже и соседи смотрят, ухмыляются. Подумают еще что-нибудь, — как-то неуверенно говорила жена.
Кузьмич, переминаясь с ноги на ногу, почесывая затылок:
— Дак не знаю, Валь. А чё она тебе мешает, сеструха-то твоя? Мне дак нет. А соседи что, они и так все время скалятся.
Анна всё слышала, стояла за открытой дверью, и услыхав, что Кузьмич заступился за неё, вышла, глядя на них с улыбкой:
— Валь, давай что-нибудь помогу, вон белье уже сухое, пойду сниму с веревки.
Ужинали у Валентины во дворе — лето стоит жаркое. Валентина поглядывает на сестру с удивлением. Анна подкладывает Кузьмичу румяные пирожки, подливает чай, как бы невзначай трогает за руку, а он, не искушенный в таких делах, даже не может скрыть от жены влюбленных взглядов, которыми одаривает её сестру.
На следующий день к вечеру вся деревня ахнула. Кузьмич ушел от Валентины и перешел жить через дорогу к Анне.
— А что я тебе говорил? А ты — держи язык за зубами! Я зря ничего не говорю. Всё получается, как я предсказываю, поняла наконец-то? Всё шло к этому, уж я понимаю кое-что в любовных делах, — торжественно сообщил Федор жене.
Для Валентины был удар, она лежала у себя дома, не выходила даже во двор, переживала, что об этом говорят в деревне, сейчас проходу не дадут.
— Стыдоба-то какая! Сестра у сестры мужа отбила. Никогда я такого не думала, и в кошмарных снах не видела. А Кузьмич-то каков? Как он теперь дочке посмотрит в глаза? Двадцать семь лет прожили вместе, и вот тебе, ушел через дорогу. А сестра, что она мне скажет?
Два дня из дома не показывалась. Даже Кузьмич забеспокоился, сказал Анне:
— Может сходить к Валентине, не дай Бог, что удумает.
— Ничего с ней не случится, просто переживает. Скоро успокоится, — строго ответила она.
Анне всё нипочем. Когда у магазина бабоньки расспрашивали её:
— Анна, как так получилось, что теперь Кузьмич у тебя живет? Любовь промеж вас, что ль?
— Да, любовь, уже давно. А тут сестра в больницу попала, ну как оставить одного мужика? Не надо было оставлять его, да и гроза была тогда, а грозы я боюсь. Вот Кузьмич меня и спасал от грозы.
Анна была из тех людей, которые на всё дадут ответ, и ни о чем особо не заморачиваются. Она и сестре говорила, не стыдясь:
— Валь, ты зла на меня не держи, ну что теперь поделаешь? Любовь у нас, да и грозы я боюсь, а ты у нас смелая, никого и ничего не боишься. Проживешь одна. Ну если чем помочь, то скажи, Кузьмич завсегда поможет по старой дружбе, по — родственному.
Только Анна уже не отпускала Кузьмича помогать бывшей жене, у них теперь свое хозяйство. Обеды и ужины закончились, жили сестры, как соседи.
А Федор смотрел уже серьезно, жалко ему было Валентину, говорил жене:
— Ну и змеюка, эта Анька. Пригрелась на груди у сестры, а потом и ужалила. Вот как бывает. Ты хоть почаще заходи к соседке, тяжело ей одной-то, — говорил он своей жене.
Через два года Валентина умерла. Зашла как-то утром жена Федора к ней, а она уже не отвечает. Похоронили. Деревенские винили Анну в её смерти — не смогла пережить предательства. А той хоть бы что, так и живет с Кузьмичем, перешли в его дом, родительский-то обветшал, хоть Кузьмич и прикладывал руки, ремонтировал, но дом рушится.
