Два дня за окном шёл дождь. Промозглый осенний дождь. В квартире ещё не включили отопление, и Ирада Осиповна куталась в пуховый платок.
Вчера прошла мимо зеркала, а оттуда на неё глянула страшная старуха, с лицом, отягощенным тяжёлыми думами. Она даже остановилась в удивлении.
Это же не она! Она не такая! Она всегда была легка и красива, умела флиртовать и веселиться. И что делать с этой старухой из зеркала?
Её тяготило одиночество. Сейчас, так вышло – она осталась совсем одна, да ещё и переехала жить на новое место. А в сегодняшнем безумном и суетном мире люди разучились общаться. Никому не было дело до приехавшей в девятиэтажный дом одинокой старухи. И Ирада утеряла смысл самого своего существования. Старость – не радость.
А сегодня денёк был солнечный. И Ирада Осиповна решилась. Надо найти это общение, надо, чтобы её заметили.
Она полезла в коробки, которые даже не разобрала при переезде, и достала шляпу с большой сиреневой лилией и вуалью. Долго творила себе причёску, накрасила губы. Надела светлый старый плащ, на шею повесила новые почти бусы и отправилась на прогулку. Шляпка была ее главным украшением.
Бусы сверкали на осеннем солнце, словно ожерелье из слезинок. Её сердце хотело жизни, полноты — ему было мало страсти, мало красоты, мало внимания… Она совсем не чувствовала себя старой.
Лето жизни пролетело слишком быстро, оно было отдано другим, близким. И только осень принесла свободу для себя. И что с ней делать? Она улыбалась.
Во дворе никого не было – день рабочий, и она двинулась дальше, туда, где народ был.
Ирада всегда была миниатюрна. Вот и сейчас, в своей шляпке с большой сиреневой лилией, она стояла на остановке, как маленький экспонат прошлой жизни. Люди заходили в автобусы и маршрутки, уезжали, проходили мимо, и никто не замечал её серебристых бус и шляпы.
Улыбка с лица постепенно сошла. Глаза ее стали печальны, но ещё полны ожидания. Заметят ли? Оценят ли её красоту? И неловко ей за это ожидание. Но душа требует, горит. Она жаждет общения, хоть какого-нибудь.
Но все несутся по своим делам, никому дела нет до странной старушки в допотопной шляпе.
Трогательная, как ребёнок, ожидающий чуда, она заглядывает в глаза проходящим, но нет – сейчас не принято смотреть в глаза. Люди пролетают мимо.
Ей стало страшно. Вот так, если никто не и не заметит, она вернётся домой совсем разбитая. Лучше и не возвращаться! Там накатит такая тоска! Она развернулась и пошла в другую сторону от дома, по аллее.
Шла она медленно, но очень долго. Присаживалась на скамейки, ища глазами тех, кто мог ещё вселить надежду, кто мог заметить и поговорить. Но таковых не находилось. Одиночки шли, уткнувшись в новомодные телефоны, а группы общались между собой, и не было им дела до старухи.
После полудня наступил момент, когда Ирада Осиповна вдруг поняла, что она не помнит – зачем она здесь, и куда ей надо идти, тоже не помнит. И вспоминать, почему-то, не хотелось. Какая разница!
Целый день в таком состоянии она бродила по городу. Далеко ли ушла – не осознавала. Видимо, она дремала, сидя на скамейках, а потом вставала и опять шла.
Она потерялась в бесконечных дебрях улиц, как в собственной жизни. Не было той ниточки, которая помогла бы ухватить её смысл, а если нет смысла, нет и пути.
Уже начало смеркаться. Группа молодых людей шумно вывалилась из кафе. С гиканьем и весёлыми возгласами, в обнимку с девушками, толкая и вешаясь друг на друге, как это свойственно весёлой компании только что отметившей праздник, они двинулись по широкой аллее. В руках одного из них была связка гелевых шаров.
Маленькая одинокая бабулька мелко ступая ногами шла им навстречу.
– О! Смотрите какая прикольная бабулька, – увидел её кто-то.
Они сравнялись.
– Здравствуйте, бабушка! Какая у вас шляпка симпатичная и бусы! – решил сделать комплимент светловолосый парень. Просто так, потому что настроение прекрасное, потому что вся жизнь впереди, потому что здесь любимая девушка, в конце концов…
Если бы! Если бы эта фраза прозвучала чуть раньше! Но теперь Ирада очень устала и уже не совсем поняла её смысл. Ей что-то говорили, и надо было отвечать:
– Да, – только и смогла тихо сказать она.
– А давайте мы Вас проводим, — предложил светловолосый парнишка, что-то не понравилось ему в состоянии бабули: она не шла, а ковыляла на согнутых, как будто, дрожащих ногах, – Вы где живёте?
Ирада задумалась. Сосредоточиться было трудно. Она не понимала вопроса.
– Ребят, да бабуля-то, по-ходу, потеряшка.
Молодежь окружила Ираду. Они начали бурно обсуждать, что же делать: вызывать скорую или звонить в полицию…
Бабушку присадили на скамейку. А она неотрывно смотрела на шары. Они были с лицами, такими разными и такими чудесными.
– Смотрите, ребят, бабушке наши шары понравились.
Юноша оторвал жёлтый шар со смешной грустной мордашкой, изображённой на нём, и протянул его Ираде.
– Его Сёмка зовут, а Вас?
Она взялась за верёвочку, бережно и крепко схватила, боясь упустить, и смотрела, как летает он над её головой. Ветрено. И тут – что-то связалось в нейронных цепях мозга: ветрено, Сёмку надо срочно домой, привязать его к кровати, чтоб не улетел….
– А я Ирада Осиповна, – и она легко назвала свой адрес.
Надо было срочно домой. Потому что есть цель — надо позаботиться о Сёмке. Надо его сберечь!
– Ого! Это ж далеко!
Провожать было, действительно, далеко. Ирада забрела в другую часть города. Но ребята вызвали такси, оплатили и наказали таксисту проводить бабулю до квартиры, объяснив возникшую незадолго до этого ситуацию.
А когда усаживали, светловолосый юноша подметил:
– А шляпка у Вас замечательная! И Вы — такая красивая в ней. Берегите себя и Сёмку!
Ирада расцвела в улыбке. Она бережно и заботливо держала в руках жёлтого грустного подопечного и думала о том, какие же хорошие кругом люди, все хорошие, такие добрые и такие заботливые.
И сама она остаётся очень красивой, несмотря на возраст, вот и парень это заметил сразу. Да и разве можно это было не заметить!
А всё плохое Ирада Осиповна просто забыла. Да и зачем его помнить?
