«Баба Нюра, Вы дома»,- раздался робкий девичий голосок из сеней…
— Дома, Машенька, дома…Где же мне еще теперь быть… Заходи, деточка…
Маруся – шустрая, быстроглазая соседская девочка, вошла в освещенную ярким июньским солнышком комнату. В углу, на старинной железной кровати с резной спинкой и красивыми круглыми наконечниками по краям лежала старушка. Ее испещренное морщинами, изможденное болезнью лицо украшали лишь яркие синие глаза. Глаза у бабы Нюры были будто бы и вовсе не старушечьи. Они были живые, чистые и очень добрые…Только было в них что-то такое, отчего у Маруси, глядя на нее, сжималось сердце…
Соседи чем могли помогали одинокой старушке. То хлебушка принесут, то свеженьких овощей со своего огорода. Помочь-то ведь бабке некому. Совсем одна…
— Баб Нюр, я в магазин, купить чего?
— Купи, доченька, хлебушка…
— Ладно, баб Нюр, жди, принесу скоро… И исчезла за дверью…
Баба Нюра всю свою жизнь прожила в Дубовом. Родилась здесь. И даже ни разу в своей длинной, и далеко не легкой жизни не выезжала дальше райцентра. Трудилась не покладая рук сначала в колхозе, а потом уж, на пенсии только в своем большом, на десять соток, огороде, да в саду. Все копалась, заготавливала соленья да варенья сначала для дочери, потом для внучат. А теперь вот, силы как-то разом покинули старушку. Она все больше лежала на своей кровати, потихоньку предаваясь воспоминаниям…
Вспоминала баба Нюра свои молодые годы, первую и единственную свою любовь – Петра. После войны Петя вернулся в родную деревню. Живой. Только под сердцем носил он осколок, который нет-нет, да и напоминал о себе. Нюру он приметил сразу. Решил для себя – моя… Стройная, ясноглазая. Не мог от нее глаз отвести. На свадьбе их гуляли всем селом. До самого утра были слышны песни да веселые наигрыши гармони… Вскоре родился их первенец, которого Нюра назвала в честь своего отца – Егорушкой. Мальчишка рос крепеньким, сильным. А потом, через пару лет и доченьку народили, Людмилушку…Девочка была маминой копией — такая же синеглазая красавица… Жить бы, да жить. Да только осколок тот остановил сердце Петра вскоре после рождения Люды. Нюра осталась одна с двумя несмышленышами на руках…
Трудно приходилось Нюре, одной-то… Но замуж больше не шла, хотя и звали… Растила деток как могла, порой отказывая себе даже в малом. Дети выросли, выучились, да и разлетелись по разным городам…
Поначалу детки ездили в гости, внучат привозили на лето. А потом и внуки выросли. Все реже и реже навещали они свою бабулю, закрученные круговертью городской своей жизни… Лишь изредка раздавался звонок старенького кнопочного телефона, подаренного сыном. Из трубки раздавался такой родной, и такой желанный голос дочери или сыночка : « Мам, ну как ты? Нормально….Хорошо…Ты береги себя…» В такие дни Нюра чувствовала себя почти счастливой…Не забыли…Помнят мать…
В этот день Нюра почувствовала непреодолимое желание поговорить с детьми, услышать их голоса…
Старушка тяжело вздохнула…Во сне Петя приходил. Пойдем, говорит, со мной. Пора тебе… Да и я соскучился… Пора наверное…
Баба Нюра тяжело сползла с кровати и медленно поплелась к комоду… Набрав знакомый номер застыла в ожидании… Наконец, гудки прекратились и Нюша услышала знакомый, такой родной голос …
— Здравствуй, дочечка…
— Здравствуй мама. Что случилось у тебя? Все нормально?
— Да нормально… Сон сегодня видела…
— Мам, мне некогда сейчас. Я на работе.. Я вечером позвоню тебе, ладно…
-Да я…
В трубке раздались гудки…
Старушка тяжело вздохнула и начала набирать номер Егорки…Послышались длинные, протяжные гудки… А потом какой-то металлический голос произнес : « Абонент временно недоступен…»
Нюра повернулась, медленно преодолевая с трудом каждый метр комнаты, двинулась обратно к кровати. Только не дошла. Упала, сраженная резкой болью в разбитом материнском сердце…
Потом боль стихла. Нюра открыла глаза. Перед ней стоял ее Петенька. Молодой, сильный. Он протянул ей руку и легко поднял на ноги. Нюра увидела себя со стороны. Она тоже была молода и красива, как много-много лет назад…
В комнату вошла Маруся. Увидев лежащую на полу бабу Нюру, она подошла к старушке. Та не дышала…
На похороны съехалась вся родня…
Людмила держала мать за руку и все шептала ей : « Прости, мама…Если бы я знала…»
Егор, грузный, солидный мужчина, стоял у окна. Слезы, предательские, горькие слезы текли из глаз мужчины. Вытерев их тыльной стороной ладони он повернулся и произнес : « Слишком поздно…»
